Не оставляя следов. Воспоминания ветерана израильских спецслужб

В 1948 году, в последние дни британского мандата в Палестине, все английские газеты и агентства новостей угрожающе предвещали хаос, который воцарится в стране с уходом последнего британского солдата и последнего десантника. Арабская лига[38], со своей стороны, поклялась, что еврейский ишув будет уничтожен, — и действительно, в последнее время участились случаи убийств, совершаемых арабами в разных точках страны.

Все это, да еще при нашей оторванности от дома, глубоко удручало каждого посланца, и, хотя мы не могли не понимать, как необходима наша работа в Европе, мы рвались домой, чтобы как можно скорей влиться в ряды бойцов.

Я с головой, без остатка погрузился в тренировки, проходившие в восьми лагерях в Италии — от Анцано на севере до Грумо (лагерь «Вперед, к свободе!») на юге. Лагерями руководили израильские студенты, которые в то время учились в Швейцарии и в Италии и были привлечены нами к этой работе, а также командиры из среды беженцев, прошедшие специальную подготовку. Коллектив инструкторов составляли выпускники, закончившие курсы командиров отделений в лагере «Вперед, к свободе!».

В тот период мы подготовили два выпуска — в общей сложности 2000 человек. Неожиданно меня вызвали в Ми-лан на встречу с Шаулем Авигуром. Я, конечно, не мог знать заранее, о чем пойдет речь, но предполагал, что он хочет узнать, как проходят наши тренировки. В Милан я приехал ранним утром и был полностью готов к предстоящей беседе.

Первая встреча с Шаулем

Это была моя первая официальная встреча с Шаулем. Правда, я познакомился с ним еще в 1939 году, когда проходил курсы подготовки рабочей молодежи в кибуце Киннерет, а он был одним из старейших членов кибуца. Но до сих пор еще ни разу не случалось, чтобы он вызывал меня к себе по делу.

После обмена приветствиями и стандартных вопросов Шауль предложил мне сесть, сам расположился в кресле и в свойственной ему тихой и спокойной манере стал расспрашивать о моем прошлом и о работе в Италии. Потом разговор перешел к истории с «Лино», и тут он заговорил об успехе и о необходимых выводах из этой операции, о которой он уже немало слышал от Муни. Беседа затянулась, и в заключение Шауль отметил, что «темпы закупки оружия арабами в Европе растут, поэтому необходимо создать организацию, которая срывала бы эти закупки и тем самым ограничивала боевую мощь арабов, воюющих против нас». Шауль считал, что такое боевое подразделение нужно создать немедленно. Он добавил, что уже советовался с разными людьми и решил поручить организацию подразделения и командование мне, я же буду подчиняться непосредственно ему. Я понимал, какую огромную ответственность он на меня возлагает, но его глубокий властный голос, простота и сила, которая чувствовалась в его немногих словах: «Я сделаю все, чтобы предоставить в твое распоряжение самых надежных людей и все средства, которые у нас имеются», — не оставили в моем сердце места сомнениям.

Я принял это задание с оговоркой: я должен уйти со своего поста в тренировочных лагерях Италии, где работал под началом Нахума Шадми. Договорились, что я дождусь, когда Нахум освободит меня от этой работы, затем мы с Шау-лем вторично встретимся в Женеве, где он находился постоянно. К моменту встречи я должен подготовить предложения, касающиеся структуры нового подразделения, методов его деятельности и личного состава, который следовало набрать из эмиссаров от различных организаций. Шауль напутствовал меня своим обычным «Крепись и мужайся!».

За годы своей службы в рядах Хаганы я привык переходить с одной должности на другую, нередко не успевая даже как следует подготовиться к новой работе. Однако в данном случае я тревожился больше, чем всегда. Я мысленно представлял себе огромную Европу, ее побережья от Финляндии на севере до Греции на юге, многочисленные порты, аэродромы, разные страны и проблемы на границах между ними… И вот теперь мне предстоит создать подпольную организацию, которая на всем этом бескрайнем пространстве будет выискивать и выслеживать поставщиков вооружения всех видов — легкое и тяжелое оружие, боеприпасы, самолеты, суда и т. д и предотвращать любыми способами (при этом тщательно избегая политических осложнений) отправку этого оружия в арабские страны.

Из гостиницы Шауля я направился к себе в номер, чтобы обдумать свое новое назначение. Целый день я просидел, склонившись над столом, набрасывая на бумаге план. На следующее утро, придя в штаб Хаганы на Виа Уньона, 5, я с трудом мог сосредоточиться на своей обычной работе. Мне очень хотелось поговорить с кем-нибудь, хоть немного облегчить душу, но я вынужден был молчать и не открываться никому, пока Нахум Шадми не подпишет приказ о моем освобождении от должности. Ожидание решения Нахума и планы, уже зарождавшиеся у меня в голове, донимали и мучили меня невыносимо. На следующий день после полудня меня вызвали к телефону. Нахум из Женевы сообщал, что Дов Нишри, находившийся в Германии по поручению Хаганы, приезжает в Италию, чтобы сменить меня. Таким образом, я был свободен для новой работы под началом Шауля.

Йоселе присоединяется к нам План утвержден

На следующий день я поехал в Рим. Начались встречи с директорами разных учреждений и с товарищами по операции «Лино». Особенно интересно было мне поговорить с Йоселе, который рассказывал, что, помимо его работы в качестве агента «Моссада ле-Алия Бет», штаб ПАЛМАХа в свое время поручил ему организовать отряд подрывников. Оказавшись в Европе в конце 1947 года, он ясно понял, что порученная роль выше его возможностей: в Европе не было ни одной организации, на которую он мог бы опереться и которая помогла бы ему найти средства, необходимые для создания такого отряда. Я рассказал Йоселе о своей новой должности и предложил ему присоединиться к моей группе. К величайшей моей радости, он согласился. Мы вместе наметили план организации группы и ее работы, чтобы представить его на утверждение Шаулю при ближайшей нашей встрече в Женеве.

Мои приготовления к поездке в Женеву были закончены, однако швейцарская виза запаздывала. Поскольку время поджимало, я вернулся в Милан и попросил работников «Моссада ле-Алия Бет» снабдить меня британским паспортом, с которым при въезде в Западную Европу не требуется виза. Я получил синий паспорт, но часть содержавшихся в нем данных мне не подходила. Особенно мне не понравилось, что владелец паспорта был записан как British Subject by Birth, т. е. уроженец Британии, покинувший Лондон два года тому назад, я же в Англии вообще никогда не бывал. Несмотря на риск, я отправился поездом в Женеву. Проверка на границе была нестрогой. Отношение властей к синему паспорту несколько ободрило меня — я поверил, что никаких неприятностей у меня не будет. С деланным безразличием я протягивал паспорт итальянским и швейцарским пограничникам, а они ставили в нем штемпель — о выезде из Италии и о въезде в Швейцарию — без малейшего колебания.

В Палестине накануне ухода англичан

Двухдневные встречи с Шаулем завершились утверждением программы деятельности отряда. Так 13 мая 1948 года в Женеве родилось подразделение, целью которого были диверсии против приобретения и снабжения оружием арабов через Европу.

В Палестине процесс ухода английских войск подходил к концу. Уже начались жестокие бои евреев с арабами; англичане передавали арабам одну за другой все ключевые военные позиции. Войска Арабского легиона перешли к открытым атакам, стремясь утвердить свою власть на определенных территориях Эрец-Исраэль прежде, чем британцы оттуда уйдут. После ожесточенных боев пал Гуш-Эцион[39]. В руках врагов оказались первые пленные. Силы Хаганы прилагали отчаянные усилия, чтобы отвоевать у арабов как можно больше земли, пока не началось вторжение профессиональных арабских армий. ПАЛМАХ-Харэль[40] участвовал в боях за Иерусалим, на севере страны действовал ПАЛМАХ-Ифтах, он же отвоевал часть Верхней Галилеи. ПАЛМАХ-Негев отвоевал власть в Шувале и Има-ре в Негеве, а также Хуликат, Каукбу и Брар. Наши силы победили в бою за Бейт-Махсир, что по дороге в Иерусалим. ПАЛМАХ освободил и Цфат. Был создан батальон «Ха-Пшита», первый моторизованный батальон Хаганы. Хагана вела бои за Яффо, и крупнейший арабский город сдался. Бейт-Шеан тоже сдался. В западной части Верхней Галилеи шла операция «Бен-Ами». Враг предпринял серьезную атаку в Иорданской долине. Впервые были пущены в ход четыре пушки Хаганы.

И вот британский Верховный комиссар и его подчиненные покинули Палестину.

Национальный совет объявил о создании Государства Израиль[41]. Спустя несколько часов после этого началось организованное военное вторжение пяти арабских армий, окруживших нас с юга, севера и востока.

На улице Принчипе-Амедео, 2

Я вернулся из Женевы в Рим и приступил к работе. В моем распоряжении были все средства, необходимые для организации группы. Шауль дал мне записку к руководителям наших организаций в Италии, где просил оказывать мне любое содействие. Находясь в Женеве, я привлек к работе Далию Кац, израильскую студентку. Ей предстояло выполнять обязанности секретаря группы. Договорились с ней, что она приедет в Рим в ближайшие же дни — работа группы вот-вот должна была начаться. С помощью ответственных лиц в разных организациях я набрал в группу людей из эмиссаров «Моссада ле-Алия Бет» и инструкторов Хаганы, с которыми познакомился за время совместной работы. На улице Принчипе-Амедео, 2 был открыт офис, ставший «нервным центром» отряда. Далия приехала из Швейцарии и приступила к работе. Главной проблемой, помимо подбора кадров, который проводился очень тщательно, был выбор места для базы, где будут проводиться тренировки «людей-лягушек». «Моссад ле-Алия Бет» предоставил нам для размещения курса свой лагерь «На холме» — так они его называли. Он находился на берегу моря, в безлюдном месте возле Формии.

Итальянский диверсант обучает нас своему искусству

Йоселе, который занимался подготовкой программы курсов и приобретением снаряжения, необходимого для тренировок, рассказывал:

«Мы поехали в Милан, и я наведался на «Фирелли» — это гигантская фабрика, производящая резиновые изделия, где имеется специальный отдел снаряжения для подводного плавания. Во время Второй мировой войны там изготавливали различные приспособления для итальянских диверсантов. Я купил на пробу несколько таких приборов и поехал на джипе на озеро Комо. В укромном месте спустился под воду и проверил, как эти устройства работают под водой. Я понял, что это искусство требует длительной тренировки. Я купил еще несколько приборов и поехал в тренировочный лагерь. Вместе с Гидончиком (Гидон Розен) мы начали упражняться в плавании с ластами на большие расстояния, а также ныряли с компасом днем и ночью. Я понял, что мы попусту тратим драгоценное время, изобретая велосипед, и гораздо разумней было бы воспользоваться чужим опытом.

У итальянцев был большой опыт подводных диверсий. Однажды мои поиски современных принадлежностей для подводного плавания завели меня в Геную, в маленькую мастерскую, где делали приборы для ныряния — самые простые, но для нашей цели как нельзя более подходящие. Там я познакомился с одним из итальянских подрывников, Луиджи Ферраро, который совершил несколько дерзких диверсий во время Второй мировой войны, — среди прочего подорвал четыре вражеских корабля в водах Турции. Крепкий мужик и плавает как рыба. На мое счастье, он умел и любил поговорить. Мы договорились, что пойдем вместе в городской бассейн, где и испытали несколько приспособлений. Попробовали их военную модель «гамма» и кое-какие более современные приборы. Потом мы долго сидели в кафе на берегу моря, пили мартини, и он рассказывал мне об операциях, в которых участвовал. Под конец он предложил поучить меня подводному плаванию. Я сказал, что, возможно, и соглашусь. Ясно было, что он заинтересован в деньгах. Договорились встретиться через пару дней в летнем спортивном лагере, расположенном на берегу моря, на острове Эльба, чтобы потренироваться.

Я отправился на Эльбу и представился спортсменом из Южной Америки. Устроился в одной из лагерных палаток, и мы с ним тренировались в течение недели, днем и ночью. Я учился незаметно подбираться к цели в ночное время. Кроме того, мы проверяли возможность погружения на большую глубину. Потом я уплатил ему за обучение и распрощался. Я вернулся на базу, приобретя самые современные приспособления, которые зарекомендовали себя лучше, чем продукция завода «Фирел-ли». Мы продолжали тренироваться по новой системе, в точном соответствии с основными пунктами конспекта, который мы с итальянским диверсантом составили на острове Эльба».

Рассказ Гидончика о «людях-лягушках»

Мы закончили все приготовления и приступили к первым тренировкам. Командиром курса был Гидон Розен, приглашенный нами из ПАЛМАХа, его помощником и тренером — Йоселе.

Вот что рассказывает об этом курсе Гидончик:

«В начале июня мы начали двухмесячный курс по подготовке саперов-подводников, так называемых «людей-лягушек», с целью диверсий против вражеских транспортных кораблей.

Для тренировок мы приобрели следующее снаряжение:

1. Дыхательные аппараты для подводного плавания с замкнутым дыхательным циклом, регенерирующие и очищающие выдохнутый воздух от углекислого газа. Такие аппараты допускают более длительное пребывание под водой, причем на поверхности ничего не видно.

2. Резиновые водолазные костюмы и ласты.

3. Взрывчатку и взрывные устройства.

Программа курса включала в себя:

Ознакомление с водолазным снаряжением и навыки его использования.

Плавание на длинные дистанции с ластами и без них.

Изучение диверсионных материалов и методов.

Упражнения по диверсионным операциям под водой и на суше.

Поскольку все это было совершенно ново для нас, нам самим, преподавателям, приходилось напряженно трудиться и учиться, чтобы иметь возможность обучить наших курсантов.

Для начала мы стали учиться надевать и носить водолазные костюмы. Однако после нескольких ныряний стало очевидно, что эти костюмы связывают движения водолаза и польза от них в воде Средиземного моря весьма сомнительная.

Учебное погружение в воду мы производили в реке неподалеку от лагеря. У нас не было даже самых элементарных сведений: например, сколько времени можно находиться под водой; на какую глубину позволяет нам опускаться наше снаряжение; каким образом водолаз не сбивается под водой с нужного направления и т. п. Все эти знания мы постепенно приобретали методом проб и ошибок.

Тренировки были напряженные и длительные. Мы упражнялись с шести часов утра и до поздней ночи. Понимая, что работы у нас много, а времени мало, курсанты не жалели сил и добились значительных успехов, научились проплывать до шести километров и нырять на глубину шести метров. Основное внимание было направлено на плавание под водой на глубине трех метров. Сначала мы ныряли, не принимая особых мер предосторожности, кроме лодки, которая сопровождала водолаза. Но после того как один из курсантов потерял сознание под водой и нам едва удалось его спасти, мы стали прикреплять к каждому ныряльщику поплавок, а с сопровождающей лодкой его соединяла веревка, за которую его можно было в случае необходимости вытащить из воды.

Постепенно курсанты научились находиться под водой до сорока минут, проплывая более километра к заранее намеченной цели и выдерживая нужное направление с помощью компаса со светящимся циферблатом».

Я еду на родину искать опытных саперов

Как ни велики были успехи наших курсантов, но я видел, что группу необходимо дополнить двумя-тремя опытными саперами. Кроме того, у нас было очень мало взрывчатки и детонаторов. Поэтому я получил согласие Шауля на краткую поездку на родину, чтобы мобилизовать нужных людей и раздобыть диверсионные материалы.

В июне 1948 года, во время первого перемирия, я прилетел в аэропорт Хайфы. Никогда не забуду того мгновения, когда из окна самолета увидел целую вереницу британских кораблей, покидающих порт. Всего год назад я улетал в Европу, провожаемый подозрительными взглядами агентов спецслужб, и вот теперь пассажиров встречают наши израильские полицейские.

Из аэропорта я поехал в Тель-Авив, повидал родных, отдохнул немного и принялся искать нужных людей и снаряжение.

У меня была записка от Шауля к Виленчику, ответственному за производство взрывчатых веществ, с просьбой помочь мне в добывании необходимых диверсионных материалов. Записка сработала, словно волшебная палочка. Ви-ленчик послал меня в Рамат-Ицхак, где изготовлялись бомбы и мины, и распорядился, чтобы мне дали все, чего я потребую. И хотя в стране был тогда серьезный дефицит взрывчатых веществ, мне дали все необходимое по списку, заготовленному мной с помощью специалиста в этой области, офицера ПАЛМАХа Хаима Рона (Зингера).

Давид Фромер и Иегуда Венеция

В штабе ПАЛМАХа, помещавшемся тогда в гостинице «Ритц» на улице Яркой в Тель-Авиве, я встретился с тогдашним начштаба Ури Бреннером, которому и изложил цель своего приезда на родину: привлечь в группу нескольких опытных и знающих саперов. Просьба моя была встречена с полным пониманием. Отделу кадров было поручено выяснить, кто из опытных саперов владеет иностранными языками. Из переданного мне списка я выбрал двоих, Иегуду Венецию и Давида Фромера. Оба были опытные, проверенные бойцы. Поговорив с обоими и убедившись в их готовности присоединиться к моей группе, я сообщил об этом Шимону Пересу, помощнику тогдашнего министра обороны Леви Эшкола, который позаботился обо всех формальностях, связанных с освобождением их с места службы и отправкой в Рим.

Перед отъездом я поручил Иегуде и Давиду пронаблюдать за доставкой и упаковкой заказанных подрывных материалов, договорившись предварительно с людьми «Моссада ле-Алия Бет», что материалы будут загружены на первый же их корабль, отправляющийся в Неаполь, где мы их и получим.

Пробыв в Израиле ровно пятнадцать дней, я вернулся в Рим. Подготовка водолазов шла ускоренными темпами. Несколько курсантов отсеялось, и осталась группа в десять человек, продолжавших тренировки.

Между тем необходимо было подготовиться к прибытию взрывчатки.

Тайник подле Неми

Все, связанное с разгрузкой материалов и выносом их с территории порта, мы оставили в руках людей «Моссада ле Алия Бет», отлично знакомых с условиями в неапольском порту. Мы же должны были позаботиться о транспортировке их из Неаполя на центральный склад. Для транспорта мы приобрели легковую машину, в которой устроили тайник по образцу тех, какие изобрела Хагана еще во время британского мандата. Главной нашей заботой была подготовка хранилища. Прежде всего мы приобрели огромную железную цистерну для воды, прорезали в ней отверстие, в которое мог пролезть человек, и приделали к нему герметически закрывающуюся дверь. Было решено закопать эту цистерну в землю подле деревни Неми, в тридцати километрах от Рима, рядом с виллой, где размещались курсанты тренировочного лагеря Хаганы. Для полной секретности этой процедуры двум ребятам из лагеря было поручено выкопать большую помойную яму. Когда же они это сделали, выяснилось будто бы, что место для помойки неподходящее — из-за направления ветра, и им велели выкопать вторую яму в другом месте. А в первую яму четверо наших людей заложили ночью цистерну и засыпали ее для маскировки сухими листьями. Таким образом, только четверо знали местонахождение нашего центрального хранилища.

«Мастерская по ремонту сельскохозяйственной техники»

Неподалеку от нашего хранилища находилась еще одна вилла, тоже населенная беженцами. Там мы устроили мастерскую, где стояли токарный станок и другие приспособления для починки сельскохозяйственных машин. Тут же лежали для маскировки различные части таких машин. А в соседнем помещении, куда вела незаметная дверь, происходила сборка предметов не столь невинных. Ответственным за склад и за мастерскую был выбран один из беженцев, Сало Друмер, слесарь по профессии. Он моментально наладил работу нашего секретного предприятия, словно заправский ветеран Хаганы.

Таким образом, организационные приготовления успешно продвигались вперед, а прибытие Давида Фромера и Иегуды Венеции еще больше укрепило нашу группу.

Рассказ Иегуды Венеции

Вот что рассказывает Иегуда Венеция об отъезде из Израиля и присоединении к нашей группе:

«Однажды в июле 1948 года к нам на базу приехал Ам-нон Йона. Не объясняя цели своего визита, он стал расспрашивать меня о методах диверсий и об успехах, достигнутых нами в этой области.

Сказать по правде, я не придал этому разговору особого значения. Однако последствия не заставили себя ждать. В начале августа меня срочно вызвали к начальнику оперативного штаба, где сообщили, что через неделю я вылетаю за границу с особым заданием.

Одновременно со мной был мобилизован Давид Фро-мер, который в это время работал над прототипами мин и других видов оружия под началом Женьки Ратнера. Он считался одним из лучших специалистов в этой области.

Мне поручили выработать план подготовки специальных детонаторов для мин и других подрывных устройств. Я подобрал стандартное оборудование и материалы, имевшиеся в нашем распоряжении, и подготовил их к тайной отправке за границу.

Перед выездом нас сфотографировали для паспортов — обоих в одном и том же «европейском» костюме, одолженном нам фотографом.

Давид Фромер получил синий британский паспорт на имя Хесс, уроженец Британии, поскольку он безупречно владел английским языком. Я тоже получил такой же синий паспорт на имя Менахема Банина, британского подданного, но родившегося в Адене.

Все наши планы и чертежи были сфотографированы; пленку — четыре ролика — мы сложили в две пудреницы. Затем тщательно проверили свою одежду, верхнюю и нижнюю, спороли все ярлыки. Осталось уложить чемоданы, и мы были готовы к отъезду.

Нам было дано указание: по прибытии в Рим обратиться в наше представительство на улице Рено, 4 и спросить там Далию. Кто такая Далия, мы понятия не имели.

8 августа 1948 года мы вылетели из Хайфского аэропорта рейсом через Никосию в Рим. Едва вступив на борт самолета, каждый из нас превратился в другого человека. Давид полностью вошел в роль мистера Хесса и изъяснялся только по-английски, я же стал аденским евреем Менахемом Ванином, который летит в Италию по делам своего текстильного бизнеса.

Вечером мы прилетели в Рим, устроились в гостинице, позвонили по указанному номеру телефона, и вскоре к нам явился Амнон Йона. В тот же вечер он рассказал, какая работа ожидает нас в Европе.

На Давида Фромера была возложена ответственность за всю техническую сторону диверсий, в частности подготовка снаряжения в Италии. Мне предстояло ехать в Бельгию и в Голландию и организовать там операционные базы.

Перед отъездом я должен был помочь Давиду подобрать группу техподдержки и организовать вспомогательные базы и укромные хранилища, обслуживающие северные и южные порты. Осмотрев несколько существующих баз — в Риме, в Неми, в Формии, в Мадженте и др., мы убедились, что, хотя оперативный уровень группы очень высок, техническая сторона дела поставлена слабо; и обученность их, и снаряжение — самые примитивные, так что наше присутствие здесь будет очень полезно.

Возвратясь из этой ознакомительной поездки, мы в тот же вечер принялись за дело. Прежде всего отпечатали привезенные нами снимки, и к утру мы держали в руках полный набор чертежей мины «Алука»[42].

На следующий день мы отправились в мастерскую, предназначенную якобы для ремонта сельскохозяйственной техники, — отличная маскировка. Мастерская находилась примерно в тридцати километрах к югу от Рима, в местечке Неми, на берегу чудесного озера среди холмов и лесов, на вилле, некогда роскошной, которую приобрел Джойнт. В задней, хорошо замаскированной комнате, из окна которой видно было дорогу, и помещалась наша лаборатория.

Сало, беженец из Румынии, мастер на все руки, работал там одновременно завскладом, токарем, слесарем, столяром и электриком. Он и отвечал за эту базу.

Подрывные материалы, то есть взрывчатка, детонаторы, таймеры и прочее, спрятаны были в подземной цистерне в соседнем лесу.

Не теряя времени, мы отправились в Милан, захватив с собой заново перечерченные с фотоснимков чертежи «Алуки».

В Милане мы впервые встретились с Биньямино, местным евреем, студентом-химиком, которого Амнон привлек к нашей работе. Он с жаром взялся за опасное дело.

Миланская база была не из самых надежных. Она находилась на Виа Уньоне, 5, в огромном здании с внутренним двором. Некогда это был фашистский молодежный центр, теперь же здесь концентрировались все еврейские организации Милана, начиная от «Керен Кайемет»[43] и кончая «Рехешем», размещались в этом здании.

Посреди всей этой мешанины организаций Биньямино ухитрился устроить нам уголок на заброшенном чердаке.

Наше первое поручение ему было — подыскать целый ряд фабрик и мастерских, которые будут делать нам отдельные детали минного устройства, понятия не имея об их назначении. Обойдя по его указанию индустриальный район, мы раздали чертежи различных деталей и корпуса разным мастерам.

Спустя двадцать четыре часа мы получили готовые детали и немедленно отвезли их в мастерскую в Неми. И здесь мы собрали несколько отличного качества мин «Алука» — в Израиле тогда не умели еще делать такие прекрасные мины!

К чести Амнона следует заметить, что все проблемы безопасности, связанные с неизбежными при нашей работе бесконечными переездами и перевозками, решались безупречно четко».

Оперативное поле и разведка

Тем временем в Неапольский порт прибыли материалы из Израиля. Ими предстояло заняться Иегуде и Давиду. Люди «Моссада ле-Алия Бет», чувствовавшие себя в порту как дома, выгрузили их с корабля и вынесли с территории порта, оттуда мы немедленно перевезли их в наш подпольный склад в Неми. Это был большой успех — нам удалось получить и запрятать наши материалы без каких-либо неполадок и с соблюдением полнейшей секретности.

Одновременно с приготовлением мин и тренировочным курсом мы начали совершать разведывательные поездки в различные портовые города и подготавливать базы в тех из них, откуда могла производиться отправка вражеского военного снаряжения. Наше оперативное поле простиралось от Венеции и Генуи на севере и до Неаполя и Барри на юге. В доме на Виа Уньоне, 5 у нас была небольшая лаборатория, служившая исходным пунктом для операций на севере Италии.

Итак, вскоре у нас были организованные, хорошо обученные команды подрывников и все необходимые материалы. В нашем распоряжении имелись вспомогательные базы и транспорт в различных городах. Завершив этап тренировок, разведывательных поездок и организации, мы были готовы к действию.

В связи с полученной информацией нам пришлось, параллельно с организацией в Италии, заниматься организацией такой же ячейки в Марселе. Это дело я поручил Моше Липсону, старому палмахнику, прибывшему в Европу по заданию «Моссада ле-Алия Бет». Он успешно сделал это, и его команда, снабженная необходимыми материалами, обосновалась в Марселе, наблюдая за происходившим в порту.

Из Бельгии и из Голландии также приходили сведения об отправке оружия, приобретаемого арабами. Еще одна команда была организована под началом Иегуды Венеции. В их задачу входило устройство баз в Антверпене и в Амстердаме и сбор информации.

Об организации ячейки в Бельгии и Голландии рассказывает Иегуда Венеция.

«ПЕРВЫЕ ШАГИ В БЕЛЬГИИ

В отличие от Италии, Бельгия мало сочувствовала нашему делу, и трудно было предположить, что местные власти отнесутся с пониманием к нашим диверсионным операциям, производимым на их территории. В этом и заключались принципиальные трудности, которые необходимо было преодолеть.

Все военное снаряжение проходило, естественно, длинный путь, прежде чем достигало своего назначения. Проследив его передвижение, начиная с того момента, когда оно было приобретено, и вплоть до разгрузки во вражеском порту, всегда можно обнаружить слабое место, которое мы сможем использовать для того, чтобы повредить груз.

Совершенно ясно, что наиболее удобное место для проведения операции находится вне пределов страны, получающей груз; отсюда следует, что диверсия должна производиться на нейтральной территории (в стране, откуда груз вышел, или в одной из стран, через которые он проходит по пути), либо в открытом море, либо, и это лучше всего, с помощью взрывного механизма замедленного действия, в таком случае диверсия произойдет на территории государства, получающего это снаряжение.

Поскольку производить подрывные операции в Бельгии было никак нельзя, мина замедленного действия, которая взорвется вне ее пределов, лучше всего отвечала нашим нуждам.

Для обеспечения наибольшей эффективности необходимо было срочно изготовить взрывные устройства замедленного действия. Эта задача была возложена на Давида Фромера, находившегося в Риме, — мы и раньше пытались там приобретать такого рода таймеры.

МЫ УСТРАИВАЕМСЯ В БЕЛЬГИИ

Налаженную связь между европейскими столицами и Израилем осуществляла тогда среди прочих организация под названием «Рехеш» (центр закупок). Во главе бельгийского филиала «Рехеша» стоял Зеэв Грудзински, и мы, естественно, в первую очередь обратились за помощью к нему.

Амнон и я прибыли в аэропорт Брюсселя. Зеэв, предупрежденный о нашем прибытии, встретил нас и выразил полную готовность помочь нам организовать здесь оперативную базу. Так было вначале. Он отвез нас в гостиницу «Плаза», где заранее заказал номера, и по дороге рассказал о положительных и отрицательных сторонах работы в этой стране. Он описал нам бельгийскую еврейскую общину и ее отношение к Израилю и назвал имена людей, готовых помочь нам в нашей работе.

Зеэв организовал нам поездку по Бельгии — Брюссель, Антверпен и Льеж; мы побывали также в Голландии, в Амстердаме и Роттердаме. Во всех этих городах Зеэв знакомил нас с людьми, с организациями и фирмами, которые смогут быть нам полезны в будущем. Я вернулся из поездки в оптимистическом настроении — похоже, что нам удастся организовать оперативную базу.

До тех пор пока я не найду себе подходящее место для работы, Зеэв предоставил в мое распоряжение комнату в своем офисе.

После идиллии первых пяти дней, видя готовность Зеэва помогать мне в организационной работе, я почувствовал, что в такой атмосфере вполне сумею действовать самостоятельно и Амнон может вернуться в Италию.

Накануне его отъезда мы, руководствуясь первыми впечатлениями, договорились, как будет производиться работа:

1. Порядок работы в Бельгии

На основании печального опыта сотрудничества с израильскими организациями в Италии, не принадлежащими к нашей, оперативную работу в Бельгии следует полностью изолировать от всех прочих групп. Такие же вопросы, как согласование текущего бюджета, частная почта и текущая информация, будут решаться при посредстве конторы Зеэва.

2. Рапорты

Оперативные и разведывательные рапорты будут посылаться в шифрованном виде по обычной почте, причем адрес будет время от времени меняться (эти адреса мы установили заранее).

3. Ввоз снаряжения

С этой целью решено было приобрести снабженный тайником и соответствующей «легендой» автомобиль, который будет ездить во Францию, Швейцарию и Италию и доставлять на базу необходимое оборудование и материалы.

4. Согласование операций

Было решено согласовывать операции в Бельгии, Италии и Франции таким образом, чтобы операция, производимая в одной стране, не помешала операции, запланированной в другой. Само собой разумеется, что предпочтение будет отдаваться той стране, где операция даст наиболее ощутимые результаты; решено было также, что о каждой операции мы будем предупреждать другие находящиеся в Европе израильские группы, с тем чтобы они могли заранее обеспечить подходящее прикрытие для своей текущей работы.

Выработав эти установки, мы пригласили Зеэва и сообщили ему свои решения. У него возник ряд возражений. Прежде всего, он настаивал на получении регулярной информации обо всем, относящемся к его сфере деятельности. Он потребовал также, чтобы у него было право вето на все действия, которые могут помешать его работе.

Полномочия, полученные нами непосредственно от Шауля Авигура, подразумевали, что вопрос «за» либо «против» той или иной операции будет решаться в более высоких инстанциях; вмешательство Зеэва на начальных стадиях в его полномочия не входило. В связи с этим между нами возникли резкие разногласия, которые в недалеком будущем привели к самым серьезным последствиям.

После отъезда Амнона я составил себе следующий план работы:

а) Подбор персонала. Главным своим помощником я взял Вилли Хота, израильского журналиста, находившегося за границей по состоянию здоровья. В прошлом он работал в группе «Рехеш», хорошо знал Брюссель и ориентировался в бельгийской действительности, разбирался во всех муниципальных и правительственных учреждениях, в порядках работы аэропорта, а вдобавок знаком был со множеством людей, как евреев, так и неевреев, которые могли содействовать нам в нашей работе. На первых порах я относился к нему с сомнением, ибо он не обладал некоторыми качествами, необходимыми для подпольной работы, а потому я описал ему нашу работу как чисто разведывательную, не упоминая диверсии. Он оказался прекрасным помощником.

Прежде всего, я покинул гостиницу и снял себе небольшую квартиру на окраине на имя Вилли Хота, который был постоянным жителем Брюсселя. Затем я с его помощью побывал в молодежном клубе организации «Ха-шомер ха-цаир», где люди готовились к алие в Израиль. Здесь мой выбор пал на одного из инструкторов, Давида Л. Разузнав поподробнее о его семье и окружении, я решил мобилизовать этого толкового парня, спортсмена, хорошо знающего Бельгию, для нашей работы. Проведя с ним длительную беседу, я убедился в его положительных качествах и готовности без колебаний пожертвовать собой для дела. Он решил отложить на некоторое время алию в Израиль и энергично включился в работу.

б) Мастерская и тайник. Самым подходящим городом для устройства мастерской и тайника представлялся мне Антверпен, благодаря его соседству с портом. Это задание я поручил Давиду. Я частично посвятил его в задачи нашей группы, указал на связанные с этим опасности и на необходимость соблюдать полнейшую секретность. Давид, как человек сообразительный, быстро уловил суть дела и не задавал лишних вопросов. И на следующий же день он отправился в Антверпен искать подходящее помещение.

Через два дня он вернулся в Брюссель и рассказал, что нашел одного еврея, убежденного сиониста, у которого в жилом квартале около порта есть дом с большим подвалом, поделенным на комнаты, пустующие из-за сырости. В этом доме очень удобно устроить тайник.

Мы съездили туда, я тщательно обследовал помещение и пришел к выводу, что оно как нельзя лучше подходит для наших целей. У подвала было два входа, с двух уличных уровней. Электричество туда провести было нетрудно. Мы выбрали самую укромную и сухую комнату, и я сказал Давиду, что здесь и надо выкопать тайник. Мы приобрели большой бак для горючего, вынули несколько плиток в полу и начали копать. К этой работе я привлек еще одного местного парня, которого рекомендовал Давид, ручаясь за его надежность. И через несколько дней они, не вызвав ни у кого никаких подозрений, приготовили тайник.

В этой же комнате была устроена мастерская, снабженная всем необходимым оборудованием.

в) Информация о портах. Я дал Давиду нужные указания и поручил ему собрать информацию об Антверпенском порте, а именно: входы и выходы; возможности тайного проникновения в порт; причалы; склады; освещение — здесь особенно важны для нас были неосвещенные пространства; охрана и т. п. Карту порта нам удалось приобрести в магазине морских карт в Антверпене.

Тем временем мне становилось все труднее и неприятнее находиться в офисе Зеэва. Я поручил Вилли срочно подыскать мне другое помещение, где я мог бы вести наши дела без помех. Амнон дал мне четкое указание: не привлекать к делу никакие другие организации и не передавать им никакой информации. А Зеэв непрерывно требовал, чтобы ему сообщали, как продвигается работа, утверждая, что деятельность такой группы, как наша, может повредить текущей работе «Рехеша» — в частности, если мы случайно войдем в контакт с теми же агентами, с которыми работает он, или с фирмами, сотрудничающими и с нами, и с арабами.

Я твердо придерживался указаний, полученных от Амнона, и отношения мои с Зеэвом становились все напряженнее. Я послал в Рим сообщение о создавшейся ситуации, прося организовать пересылку бюджетных ассигнований и почты не через Зеэва, а каким-либо иным путем. Я требовал также, чтобы Зеэву был дан четкий приказ не вмешиваться в дела нашей группы.

Тем временем Вилли подыскал нам место для офиса, куда мы и переселились, забрав все наши материалы и почту. И я исчез из поля зрения Зеэва.

Работа шла быстрыми темпами, и через три недели после моего прибытия на место база нашей группы была в основном подготовлена.

Среди людей, помогавших мне в Бельгии, хочу упомянуть г-на Бибера, страстного сиониста, который готов был оказать нам любое содействие. У него были обширные связи в сфере торговли и судоходства, и с его помощью удалось войти в контакт с одним из директоров большой компании, занимавшейся торговлей и перевозками горючего. В частности, она вела оживленную торговлю с Египтом, и немало кораблей и танкеров этой компании бороздили воды Суэцкого канала. При посредстве этого директора я получил доступ в Антверпенский порт, где происходила погрузка закупленного в Бельгии арабского оружия.

Вторым важным делом было войти в контакт с фабрикой легкого вооружения «Ф.Н. Бельжик», поставлявшей значительное количество оружия и боеприпасов в арабские страны. Здесь также помог г-н Бибер, отрекомендовав меня заведующему экспортным отделом фабрики. Поставив некоторые условия, которые мы сумели удовлетворить, он согласился сообщать нам о готовящихся к отправке партиях оружия.

Таким образом, от этих двух людей мы начали регулярно получать информацию, от которой зависела наша деятельность.

ОПЕРАЦИЯ В АМСТЕРДАМЕ

Наладив работу в Бельгии, я немедленно поехал в Амстердам, чтобы организовать там вспомогательную оперативную базу.

Прибыв в Амстердам, я связался с израильским представительством, где меня уже знали по первому моему ознакомительному визиту в город. Они не были в курсе моей деятельности, но, следуя указаниям, полученным из Женевы, предоставили мне всю необходимую помощь.

По их рекомендации я привлек к работе Яакова Ли-сауэра, молодого израильтянина, который женился на местной девушке и теперь управлял предприятием ее родителей. Яаков был рад предоставленной ему возможности помочь нашему делу в Голландии, это хоть немного смягчало мучившие его угрызения совести из-за того, что он живет здесь, а не на родине.

Он готов был выполнить любое поручение. Для начала я попросил его организовать сбор информации относительно амстердамского порта и всех грузов, отправляемых в арабские страны, и каждую неделю сообщать ее в брюссельский центр. Мы договорились, как будем поддерживать связь и в какой форме будут посылаться рапорты. Поскольку предприятие, которым он руководил, занималось экспортом, ему удалось подключить к работе еще одного человека, который легко мог добывать нужную нам информацию.

Я решил, что для начала следует ограничиться в Амстердаме сбором иноформации, а позже, убедившись в надежности и преданности этих двоих, основать и там оперативную базу для саботажа.

Первый рапорт о движении судов, выходящих из портов Антверпена и Амстердама с грузом машинного оборудования, предназначенного для арабских стран, поступил в Рим примерно через месяц после моего прибытия в Бельгию».

Таков был рассказ Иегуды Венеции.

Ада Серени вносит свою лепту

Стремясь расширить профессиональные возможности группы, а также по указанию сверху, мы начали искать контакты с теми итальянцами, которые прославились своими подводными подрывными действиями во время Второй мировой войны.

Известно было, что они сумели построить маленькие подводные лодочки на два человека и с их помощью подрывали вражеские корабли. Итальянцы разработали также лодки-торпеды с дистанционным управлением.

Я обратился к Аде Серени с просьбой помочь нам установить контакты с людьми, у которых мы сможем приобрести оборудование и получить соответствующий инструктаж. Понимая всю важность дела, Ада пустила в ход свои обширные связи и очень скоро связала нас с техником-итальянцем, который служил во время войны на флоте. Я поручил Давиду поддерживать с ним связь; к нам начала поступать нужная информация. Мы передали ее на родину, где наши военно-морские силы и разведка проявили к ней большой интерес.

Ниже приводится соответствующий отчет Ады Серени:

«ИТАЛЬЯНСКИЙ «ТЕХНИК»

Рапорт об итальянском моряке-подрывнике

По требованию Амнона я начала искать специалиста по подводной подрывной работе и нашла человека, который во время войны был начальником специального отдела при итальянском военно-морском флоте. Этот человек, далее фигурирующий под кличкой Техник, в настоящее время управляет промышленным предприятием гражданского профиля. Я послала одного из моих помощников в город, где работает Техник. Техник поддался на уговоры и согласился работать с нами, но сказал, что, будучи офицером, он не может это делать, не получив разрешения от вышестоящих итальянских инстанций. Я добилась такого разрешения, и работа началась.

Техник, а на самом деле профессиональный инженер, является флотским офицером высокого ранга. Он был начальником государственных лабораторий по разработке подрывного оборудования, а во время войны лично приложил руку к операциям этого рода, в частности к затоплению трех британских кораблей в Александрийском порту.

Товарищ Давид, представитель израильских военно-морских сил, считает, что сведения, которые от него можно получить, — это настоящая находка. […]

Следует отметить, что мы уже получили чертежи устройства для подводного прикрепления взрывчатки к корпусу корабля, а также образец таймера с пропеллером, который, вращаясь во время хода корабля, приводит в действие детонатор после определенного, заранее установленного числа оборотов. […]

Я считаю, что сюда должен приехать инженер Р., чтобы встретиться с Техником и определить объем работы, ее порядок, а также необходимые для ее выполнения средства. Трудно сказать, как велики будут расходы, и с технической точки зрения очень желательно определить их заранее.

Наша работа очень страдает от ухудшившегося отношения к нам и от весьма деликатного положения, в котором мы сейчас здесь находимся. Правда, в верхах Технику дали разрешение работать с нами, при условии глубочайшей секретности. Он согласился сотрудничать, ибо убедился, что мы представляем собой серьезную силу и будем в случае необходимости в состоянии поддержать и защитить его, а также сумеем добиться разрешения на приобретение материалов и оборудования, нужных ему для работы. Теперь, в связи с моим отъездом, в этой поддержке пробита серьезная брешь. Я считаю, что следует немедленно назначить человека на мое место, ибо иначе Техник с нами долго не проработает.

Рим, 14 окт. 1948 Ада Серени»

Очень скоро наша группа была готова к выполнению задач, ради которых была создана, — и удобный случай не заставил себя ждать.