Не отпускай (СИ)

19

Утро началось для меня неожиданно рано. Позвонила Ирина Филипповна, наша директорша. Сам факт ее звонка в такую рань мог означать только одно — на работе аврал, Леночка одна не справляется. А значит, мне придется пораньше выйти из отпуска.

Примерно так все и было. Ирина Филипповна поведала мне страшную новость, что сегодня к нам едет сам начальник комитета культуры нашей области! А значит, именно я должна экскурсию провести для него.

— Ирина Филипповна, что ж вы вчера мне не позвонили вечером — я бы хоть подготовилась!

— Марина, меня саму уже ночью одна знакомая из комитета предупредила. ОН любит неожиданно нагрянуть. Но она же сказала, что явится не раньше одиннадцати. К десяти приезжай!

Ну, что ж! Спасибо и на том!

Пришлось экстренно мыть голову, пилить и красить ногти, в общем, приводить себя в порядок.

Сергей уехал очень рано. Я, зевая, как любящая жена, провожала его, укутавшись в простыню. Уже открыв дверь, он обернулся и сказал:

— Маринка, мне было очень хорошо с тобой!

Мог бы и не говорить это. Было видно, что не хочет уходить, что мнется на пороге. Но все-таки, не зря говорят, что женщины любят ушами — слушала и радовалась каждому слову, каждому жесту. Он улыбался, притянув к себе на пороге, и я улыбалась ему в ответ.

— Мне тоже.

— Марина, может, нам стоит попробовать жить вместе?

— А как же Ира?

Видела, что не понравился мой вопрос. Видела, что обидела, задела его. Но не спросить не могла — Ирина казалась мне нормальной адекватной женщиной. Мы с ней не были подругами, конечно, но изредка встречались у Авериных на праздниках и даже бывало, болтали о том, о сем. И переступить через мое к ней отношение было не так уж просто.

— Я развелся.

Хотела, конечно, знать причину, но был неподходящий для этого момент. Расскажет, все расскажет потом, обещал ведь!

— Серёжа, ты придёшь сегодня?

— Приду. От меня не так-то просто избавиться.

— Я и не хочу избавляться.

— Наконец-то! — Поднял глаза вверх. — Аллилуйя!

Это было смешно. Сразу вспомнила, как он яростно крестился, возле машины Вербицкого, когда думал, что поцарапал это чудо техники.

— Маринка, я бы очень хотел знать причину твоего смеха, но мне пора, и так опаздываю уже. А ты что собираешься сегодня делать?

— Сегодня — последний день моего отпуска, и я планировала весь его проспать!

— Вот и замечательно, иди отдыхай!

Поцеловал на прощание, прижал к себе так крепко, что и сомнений не осталось в том, что будь его воля не ушел бы, остался со мной! И шагнул за дверь…

…. Все прошло хорошо. Высокое начальство осталось довольно и экскурсией, и внешним видом экспозиции и здания, и, особенно, застольем, которое состоялось после…

К концу рабочего дня, когда появилась свободная минутка, вспомнила о своем телефоне. Куча пропущенных — восемь (?) от Сергея, пять от Лизы, от Ромы, мамы и даже Матвея!

Сердце испуганно забилось в груди. Что-то случилось! Конечно, в первую очередь, набрала дочь. Лиза взяла трубку только с третьей попытки.

— Лиза, дочка, что случилось?

— Мама… — она не смогла говорить, начала всхлипывать в трубку. — Мамочка…

Я запаниковала, схватила сумочку, не зная, то ли оставаться здесь, то ли домой бежать, то ли к Лизе в Москву ехать!

— Лизонька, дочка, что стряслось?

— Мама, он женится! — она уже не всхлипывала, а рыдала в голос. — Матвей женится!

— Ты где сейчас? — нужно мчаться к ней. В таком возрасте — в девятнадцать-то лет, девчонки от неразделенной любви и глупостей наделать могут. Я должна быть рядом с моей девочкой.

— Я у Али-и! Мне так плохо.

— Доченька, я скоро буду! Уже вызываю такси!

Немного отлегло — Алька успокоит, рядом побудет, глаз не спустит — знает о Лизиной безответной (как оказалось) любви! А я ведь была уверена, что он тоже… Странно. Он всегда так на нее смотрел ласково… Да, Марина, ничего, похоже, ты в мужчинах не понимаешь!

Все это крутилось в моей голове, пока в такси мчалась к своему единственному страдающему ребенку. Конечно, в тот момент я не думала о Сергее.

Лиза и Аля в обнимку сидели на кровати в хозяйской спальне, укрытые пледом. Рома был изгнан, как брат предателя (именно так теперь девочки звали Матвея!) Он с расстроенным лицом открыл мне двери.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ В доме было непривычно тихо. Даже дети не шумели, тихо сидели в своей комнате.

Когда я вошла в спальню, они обе — и Лиза, и Аля, бросились ко мне. Обе плакали.

— Алька, ну ты-то чего ревешь? Вы хотите, чтобы и я тоже? — сама уже чувствовала, как подступают слезы. — Лиза, милая моя, ну, нельзя же так!

— Мама, только не говори, что я еще молодая и у меня таких, как он будут сотни.

— Но ведь так и будет!

— Таких как он нет больше. Он — самый лучший!

Она меня удивляла до глубины души! Сама бы я, наверное, никогда своего обидчика так не назвала. А она!

— Лиза, он намного старше тебя…

Она перебила, отстранившись от меня:

— Это не важно для меня, понимаешь? Я люблю его. Я верила, что у нас может получиться… Я никогда ни на кого другого не смотрела даже! Почему? Почему так? Больно… Как же больно!

Мы с Алькой тоже заплакали, с двух сторон обняли ее — маленькую, несчастную девочку, в жизни которой случилось то, что, наверное, бывает в жизни каждой женщины — неразделенная безнадежная любовь…