Не-птица

Глава 10. Нелюбимая

Ноябрь закончился, да и декабрь в этом году как-то не задержался и пронесся мимо, как всегда, гремя празднично-рекламной мишурой, скидками и подарками за деньги. Морозы крепчали, снег поднимался по бокам дорог до щиколоток и громко хрустел под ногами, когда приходилось выползать из дома на работу и в магазин. Приближался Новый год.

В нашей с Иволгой жизни почти ничего не поменялось, разве что мелкая стала чуть тише. Вместо музыки из колонки теперь по всей квартире разносился поставленный голос чтеца очередной аудиокниги, в которой Ива искала собственную свободу. Подруга в это время курила, либо разминала плечо. Болезненная худоба, не отступавшая весь ноябрь, ушла, и о страшной ночи напоминали только шрам и взгляд Ивушки.

Часто Ива читала сама, и у нас в углу скопилась уже приличная гора книг. Пару раз мелкая там и засыпала, так что пришлось осторожно перекладывать её на диван. Чтение не приносило Ивушке покоя, и мне все сильнее не нравилось состояние подруги. Лучше бы кричала и ломала вещи, честное слово. Чем меньше Иволга говорила сейчас, тем худший взрыв ждал в будущем.

Зато Руслан стал приходить реже — его поглотила подготовка к сессии, да и добираться до нас по снегопадам было тяжело. Ива вздохнула с облегчением. Мила же, напротив, заглядывала теперь немного чаще, но, обычно, не больше двух раз в неделю. Да и не напрягала она красноволосую, как Рус. Вернее, как Рус и Мила в одном помещении. К ним по-отдельности Иволга относилась хорошо.

В кафе прибавилось клиентов, наняли ещё одного официанта, так что теперь я виделся с Леной совсем мало. Она вела себя как можно вежливее и дружелюбнее, я — холодно и сухо. Того поцелуя не должно было произойти. Он словно переключил полярность восприятия: всё, что раньше в Лене казалось прекрасным, теперь выглядело… Развратным? Грязным?

— Пошлым, — подсказала Ива в один из вечеров. — Мещанским, пустым и ненужным.

— Точно, — кивнул я, наблюдая, как к потолку поднимается дым от «Chapman Red».

В общем, жизнь текла размеренно и рутинно, а оттого время ускоряло свой бег, и похожие друг на друга дни летели как пули. О приближении Нового года я вспомнил, лишь когда Иволга притащила домой маленькую искусственную ёлку. Наряжали деревце вместе, шумно и весело. Потом как-то так вышло, что я оказался замотан мишурой, и зацелован в губы и обе щеки. У Ивушки было очень хорошее настроение, что теперь случалось нечасто. Толкнув меня в кровать, мелкая забралась сверху, не торопясь распутывать блестящие тесемки. Рвать их было жалко, так что я лежал, улыбался и смотрел ей в глаза, где на самом дне блуждали лукавые игривые искорки. Иволга провела ладонями по вискам, теряя пальцы в моей прическе, наклоняясь совсем близко. Меня привычно окружил аромат сигарет и её шампуня, дешёвого вина и горячей, бледной и гладкой кожи, оказавшейся вдруг близко-близко к губам.

— Как будем отмечать? — негромко мурлыкнула Иволга у уха.

И, словно в ответ, зазвонил телефон. Я недовольно вздохнул и взял трубку, не посмотрев, кому мы понадобились в девять вечера.

— Алло?

— Привет. Это Лена.

— Привет, — против воли в голосе прибавилось металла. Она это заметила.

— Я… Подумала, может, мы соберемся на праздники? Ты, Ива, Рус, Мила… Ну, и я.

— Повиси секунду, мы обсудим, — отняв телефон от уха, я объяснил Иволге, что к чему.

— Ну, если твоя душа терпит, — мелочь дернула плечами и скатилась с меня, утянув за собой остатки мишуры. — Я за любой движ!

— Мы согласны, — ответил в трубку.

— Спасибо, — Лена, кажется, чуть расслабилась. — Тогда позовешь Милу? У меня нет её телефона.

— Ладно. Где будем собираться?

— Ммм… У меня есть друг, готовый подогнать нам сауну на всю ночь. Не за так, сам понимаешь, но цена будет приемлемая.

— Ладно. А Светлицкий тебя отпустит?

— Да плевать, — вдруг вскинулась Лена. — Я ему даже не жена! Шляется где-то ночами, а я сиди одна? Ну уж нет!

— Лен…

«Мне это не интересно» — чуть не сорвалось с губ.

— Да, — она поняла по тону. — Извини, сорвалась. В общем, нормально. Договаривайся с Милой, и будем бронировать.

Мы попрощались, и я положил трубку. Хорошее настроение рассеялось, вытесненное привычной обидой и отвращением. Ива, наблюдавшая за выражением моего лица, негромко вздохнула и спрыгнула с кровати.

— Принесу пиво.

— Давай, — я набрал номер Милки.

Собрались праздновать тридцатого, чтобы Новый год Рус и Лена могли встретить с семьей. Сауна располагалась в нескольких кварталах от нашего дома, в районе Затулинки. Идти было холодно, но удивительно весело. Давно мы не собирались вместе, впятером. Атмосфера приближающегося праздника сгладила острые углы: Рус и Мила не ссорились, даже наоборот, мило болтали с Ивой и друг с другом. Мы с Леной шли позади и тепло молчали. Поднимать сложные темы сегодня не хотелось.

От каждого выдоха в воздух поднимались облачка пара, и я не мог отделаться от ощущения, что всех нас просто научила курить одна мелкая несносная пигалица. Мороз обжигал щеки, и на ресницах уже осел иней, но идти оставалось недолго, так что никто не жаловался. Я поднял глаза к небу. Там, наверху, зияла непроглядная темнота. Звезд, так любимых Ивой, видно не было, и лишь Луна стеклянной игрушкой зависла над городом. Наверное, не будь её, мы бы с ума посходили — каждую ночь видеть, что над головой разверзается чья-то черная пасть. Но Луна была, и под ее светом становилось спокойнее.

Сауна располагалась в подвале одного из жилых домов, куда мы и спустились шумной весёлой гурьбой. Пока Лена болтала с знакомым на кассе и вносила оплату, Иволга успела изучить коридор, раздевалку, парилку, бассейн и бильярдную. Наконец, уладив формальности, стали раскладываться. Девочки убежали переодеваться, мы с Русом стали вытаскивать напитки и еду на стол.

— Купил шампанского хорошего. Две бутылки, — сообщил друг, переставляя алкоголь в специально поставленный здесь небольшой холодильник.

— А мы взяли пива и коктейлей!

— Ага, — улыбнулся Руслан. — Девочки захватили вино. Не многовато ли всего?..

— Да ну, — отмахнулся я. — Всю ночь же гудим, нормально!

Рус хотел сказать что-то еще, но так и замер, согнувшись над пакетом с закусками, глядя мне через плечо. Пришлось обернуться.

Девочки переоделись. Ива, фигурку которой я изучил уже вдоль и поперек, смотрелась наиболее привычно в темно-синем купальнике, со своей бледной кожей, тут и там украшенной мелкими синяками. Вечно она обо что-то стукается или куда-нибудь падает. А тело нежное, хрупкое, отзывчивое — вот и темнеют на боках и над локтями сине-желтые пятнышки.

Лена, как всегда, была неотразима в салатовом бикини, подчеркивающем не только её правильную фигуру, но и цвет больших, чуть раскосых глаз. На контрасте я не мог не отметить, что кожа у Леночки загорелая, явно после солярия. Заметив мой взгляд, девушка слегка улыбнулась.

Сильнее всех поразила нас Мила. Оказалось, что под свитерами у нее скрывалась красивая, хоть и несколько угловатая, фигура, облечённая сейчас в стильный черный боди. Сцепленные за спиной руки, длинные ножки и спрятанные под челкой глаза придавали девушке какой-то особенный шарм, эфемерную легкость вкупе с неловкостью и скованностью. Мила, казалось, готова была в любой момент исчезнуть, испариться в воздухе, и оттого желание запечатлеть её образ в памяти лишь усиливалось.

— Отомрите, мужички! — хихикнула Иволга. — Идите раздевайтесь, а мы пока… — она рванулась было к столу, но Лена и Мила, не сговариваясь, подхватили мелкую под руки и потащили к бассейну.

— …Искупаемся, — договорила Мила, не обращая внимания на протесты подруги.

Праздник начался. Поначалу мы, конечно, все вместе забрались в бассейн, и не вылезали оттуда, наверное, целый час. Потом пошли в парилку, куда захватили по банке пива. Мы с Русом рассказывали какие-то истории из университетской жизни, девочки смеялись и шутили вовсю. Даже Мила перестала прятать взгляд и, раскрасневшись от жара сауны и удовольствия, взахлёб поведала нам о странных клиентах, которых ей довелось стричь на работе. Потом пиво закончилось, и мы продолжили праздновать уже в бильярдной, открыв бутылку вина. Лене позвонил Светлицкий, но трубку она не взяла и под дружные апплодисменты запихнула отключенный смарт поглубже в сумку. Выпив по бокалу красного полусладкого, Рус и Мила затеяли соревноваться в бильярде, Иволга — судить их игру, а мы с Леной опять переместились в бассейн.

Вдвоем сразу стало неловко. Мы стояли друг напротив друга, по грудь в воде, и старались не смотреть в глаза. Ленке первой это надоело — и в меня полетели щекотные брызги.

— Защищайся!

Лучшая защита — это нападение, решил я, поливая подругу потоками воды. Девушка взвизгнула и нырнула, чтобы прекрасными ножками бултыхать прямо у меня перед носом. Недолго думая, я её за эти ножки схватил…

Так мы бесились, пока совсем не выдохлись, и, уставшие, выбрались из воды погреться. В парилке всё ещё никого не оказалось, так что мы сели вдвоем, рядом. Лена вдруг склонилась, положив голову мне на плечо. Вода с её мокрых волос потекла по шее на спину, я вздрогнул и замер, не понимая, чего ещё ожидать от подруги.

— Ты меня прости? — негромко попросила она. — Нельзя было тогда… Это было на эмоциях, неправильно. Я поступила гадко.

— Да, — хрипло согласился я.

— Ты можешь меня простить?

— Ты лежишь головой у меня на плече, при этом в одном купальнике. Я сейчас на что угодно соглашусь!

— Пошляк, — беззлобно хихикнула девушка. — Спасибо. Мне это было важно.

Выйдя из парилки, мы застали в бильярдной только Руслана с бокалом вина. Друг улыбался, дожевывая куриную ножку, испеченную Милой.

— А где девочки? — Лена плюхнулась рядом, на диванчик.

— В бассейне. Милка проиграла мне в бильярд, и они пошли купаться.

— Смыть позор поражения, — усмехнулся я, наливая вино себе и Лене.

Мы чокнулись и выпили.

— Как сессия, дружище?

— Зачеты закрыл, — Рус неопределенно дернул плечами. — А экзамены в январе.

— А с программой по обмену что решил? — Лена подалась вперед, и я постарался отвести взгляд от её купальника. Получалось плохо.

— Да никак. Рано об этом думать.

— Ох, Рус…

— Ну что Рус? Знаете же всё.

— Ива стоит того, чтобы отказаться от мечты?

Руслан молчал, только побелели костяшки пальцев, сжавшие бокал.

— Обучение в Германии — это не мечта.

— А что тогда? — спросил я. Раньше мы с ним на эту тему не говорили, как-то не приходилось.

— Долг, — ответил Рус.

Лена отвела взгляд, я тоже потупился.

— Ладно, — через некоторое время вздохнул друг. — Давайте ещё по бокалу, утопим этот глупый разговор!

— Без меня, — я встал и передал вино Лене, — Сейчас накидаюсь и просплю момент танцев на столе!

Друзья рассмеялись, и я с чистой совестью их покинул, направившись к бассейну.

Да, девочки были здесь. Стоя в воде, Мила и Ива прижались друг к другу в долгом поцелуе. Ива, как привыкла, гладила Милу по волосам, а та блуждала пальцами по её узкой спинке. Мне стало неловко, но уходить не хотелось — зрелище притягивало взгляд. Так что я просто присел на краешек бассейна, опустив ноги в воду. Подруги внимания не обратили.

Вела в поцелуе явно Мила. В какой-то момент она легко приподняла Иволгу и посадила на бортик, продолжая целовать, быстро и мелко. Ива же будто принимала правила игры, не сопротивляясь, но и не проявляя инициативы. Тем не менее, ей тоже нравилось это делать. Устроившись на бортике, она обняла подругу ножками, притягивая ближе.

Стало совсем стыдно подсматривать, так что я взболтнул ногами, обозначив присутствие. Девочки вздрогнули и обернулись.

— Фу, Кедр! — Ива облизнула губки. — Напугал!

— Такой момент испортил! — поддержала Милка.

Я только пожал плечами.

— Да вы продолжайте, я послежу, чтобы Рус не видел.

— А я и его поцелую! — легко пообещала мелкая.

— Шлюшка, — беззлобно усмехнулась Мила, пихнув ее в плечо. — Пошли лучше погреемся.

— Ты иди, я сейчас нам чего-нибудь налью и буду!

Мила кивнула и, выбравшись из воды, прошлепала в парилку. Иволга же подплыла ко мне и, дернув за ногу, стащила в воду.

— Попался! — и поймала мои губы своими.

Мы целовались уже много раз, но под водой, конечно, впервые. Когда вынырнули, несколько секунд никак не могли отдышаться.

— Мила лучше! — красноволосая показала язык и, хихикнув, отплыла подальше.

— Ну и иди к своей Миле! — чуть обидевшись, я демонстративно лег на спину и уставился в потолок, балансируя на поверхности теплой воды.

— Как скажешь!

Она и вправду ушла. Покачиваясь на воде, я все рассматривал натяжной потолок, пытаясь собрать мысли в предложения — слишком много выпил сегодня. Не знаю, было ли нормальным все происходящее, но мне пока нравился праздник.

В бильярдной заиграла музыка. Хорошо. Всем было хорошо.

— С Новым годом! — бокалы загремели друг о друга, и пузырьки в шампанском рванулись со дна еще быстрее.

Шел уже второй час ночи, мы успели протрезветь, и теперь снова пили, поздравляя друг друга. Подарки решили не дарить, иначе нам с Ивой бы пришлось потратить часть отложенной на её бегство суммы. Я оглядел друзей: Лена сидела напротив, вытянув длинные ножки под стол, Рус, абсолютно счастливый, гладил по волосам развалившуюся у него на коленях Иволгу, а Мила, опьяневшая быстрее всех, смотрела вокруг неожиданно теплым и мягким взглядом.

— Я так вас всех люблю!

Улыбка преобразила её острые черты, осветила глаза, и передо мной предстала очень теплая и ласковая Мила. Думается, что такой её мало кто видел. Кажется, перемену в девушке заметили все, но она, вопреки обыкновению, не смутилась, а лишь рассмеялась мягким открытым смехом.

— Друзья, — это слова Мила произнесла медленно, пробуя его на вкус.

— Давайте потанцуем! — Ива поднялась так резко, что Рус едва успел убрать подбородок от черной макушки.

По радио, все это время наполнявшему комнату музыкой, заиграла ритмичная попса. Лена, будто только того и ждала, подошла ко мне и, не дав опомниться, потащила на середину комнаты. Справедливости ради надо сказать, что никто не остался в стороне — Руслан попытался пригласить Иволгу, но мелкая легко увернулась от его рук, оставив один-на-один с Милой. А та, пьяная, легонько толкнула парня в грудь, выводя из-за стола. Таким образом все выбрались на «танцпол».

Это был странный танец. Мы танцевали бы в парах, если бы не Иволга. Она периодически меняла партнеров, легко за руку отправляя Руса к Лене, Милу ко мне, потом меня к себе, Лену к Миле, и так дальше, все быстрее и быстрее, подчиняясь нарастающему темпу песни. Получился своеобразный хоровод, а, говоря образно, — звёздная система, солнцем которой служила красноволосая. Всем нравилось, девочки смеялись, мы с Русом любовались ими и старались не отставать от ритма. Ива вся светилась, кружась между нами, рисуя узор танца, управляя собственной мини-вселенной.

А потом песня закончилась, и мы опять приземлились на диван, чтобы продолжить застолье. Иволга оказалась у меня на коленях, и остаток ночи прошел как бы в теплом тумане, из которого я изредка выныривал, чтобы ощутить новый прилив счастья и любви к ребятам вокруг. Друзья были здесь, со мной, и наша радость умножалась в десятки раз, укрывая плотным мягким покрывалом. Отдыхали мы до утра, причем последних часа три проспали на уютном диванчике, лежа друг на друге, уставшие, пьяные и довольные. Праздник подходил к концу.

Домой добирались на такси, мучимые пока не сильным, но уже напоминающим о себе похмельем. Вывалились из машины у подъезда, в обжигающий мороз предновогоднего дня, доплелись с Ивой до квартиры, поддерживая друг друга. Едва раздевшись, мелкая рухнула в предусмотрительно расправленную кровать. Я задернул шторы, щурясь на ослепляющее утреннее солнце в окне, и тоже забрался под одеяло. Меня моментально обняли, забравшись под правую руку.

— Кедр?

— М?

— Ты был когда-нибудь на море?

— Не спится, да?

— То есть, нет?

— Был, — вздохнул я. Глаза слипались, но решил потерпеть ради подруги. — Маленький был, уже толком ничего не помню.

— А я помню. Мы с семьей летали, радовалась каникулам, как ненормальная. Море такое большое, а я была совсем маленькая, мне прям глаза открыло, понимаешь? Увидела эту воду до горизонта, обалдела совершенно. Думаю: «Вот она, бесконечность!». А потом, — Ива замолчала на секунду, собираясь с мыслями, — потом было море ночью. Когда в нём отражались звезды и Луна, и когда оно не просто уходило к горизонту — горизонта не существовало вовсе. Я смотрела, смотрела во все глаза, потом подняла глаза к небу, и поняла: вот это бесконечность. С тех пор и мечтаю о космосе.

— Ммм… — говорить я уже не мог, сил не осталось.

— Спи, чурбан стоеросовый! — она не обиделась, а просто замолчала и замерла.

Слушая мерное дыхание Иволги, я и уснул.

Из постели выбрались только вечером. Спасибо молодости — после всего выпитого отделались лишь несильной головной болью. Стали готовиться провожать старый год уже вдвоем: я отправился на кухню, готовить и разогревать еду, а Иволга осталась в комнате, накрывая небольшой столик. После шумной гулянки дом казался уютно тихим, окружающим незаметным теплом. Настроение оставалось спокойным и хорошим, удивительно праздничным. Собрав на стол, мы с Ивой забрались на диван, взяли по бокалу вина и включили телек. Не то, чтобы хотелось посмотреть передачу или фильм — скорее просто вместе помолчать, заполнив чем-нибудь тишину.

Иволга положила голову мне на плечо.

— Давно у меня не было такого Нового года.

— А у меня не было никогда.

— Естественно, — фыркнула мелкая. — И как, понравилось?

Я кивнул. Ива повернулась на бок, отложив бокал, и аккуратно обняла меня.

— Ты чего?

— Прошлый Новый год я встречала на улице. А сегодня — с тобой. Сильно повезло.

— Мне с тобой — тоже, — я почувствовал, как горят уши.

Ивушка улыбнулась, прикрыв глаза. На часах было одиннадцать ноль-ноль, и зазвонил телефон.

— Да? Ой, привет, мам! Да, и вас с Новым годом! Спасибо, спасибо! Папу поцелуй от меня! Да, отлично встретили, посидели с друзьями. Да, конечно. Да, постараюсь. И я вас люблю!

Положив трубку, я посмотрел на Иволгу. Она лежала, закинув ногу на ногу, положив руки под голову, пялясь в потолок. Ива смотрела тем же взглядом, испуганным и бессмысленным. Я коснулся её плеча.

— Эй?..

— Все хорошо, — ломко улыбнулась девушка. — У тебя хорошая семья.

Я молча прижал подругу к груди, и почувствовал, что она дрожит от тихих слёз.

— Всего тебя соплями залила! Отпустишь в душ? Я ненадолго.

— Конечно, — я кивнул и провел ладонью по ее волосам. — Постараюсь не съесть все в одиночку!

Мелкая скатилась с кровати и, захватив полотенце, вылетела в коридор.

Иволга вернулась спустя полчаса. Я успел перебрать все каналы, доступные в телеке, и, в конце концов, отложить пульт, оставив на экране какую-то комедию. В этот момент Ива и появилась.

— Включи лучше музыку.

Я повернулся на голос. Комнату освещали лишь телевизор и ночник. Ивушка стояла, опершись на дверной косяк, и тени играли на её бледном лице. Девушка не оделась, оставшись в бежевом полотенце. В комнате сразу стало меньше воздуха.

— Ива?

— Все-таки я сделаю тебе подарок.

Иволга убрала руку и полотенце легко сползло на пол. Плавная, но чуть неловкая, девушка приблизилась к дивану. Я не двигался, зачарованный ею, её бледной кожей, шрамиком на плече и розовыми кнопками сосков. Не мог оторвать взгляд от Ивы, пока она, неспешно и спокойно, забиралась на диван. Очнулся, только ощутив губы подруги у себя на шее, упав на спину, придавленный её небольшим весом.

— Что ты делаешь?

— Не нравится — не мешай хотя бы! — мелкая задрала мне футболку, покрывая жадными поцелуями грудь. — Лучше лапы подними!

Я послушался, и футболка полетела в угол. Руки сами опустились на маленькую спинку, покрывшуюся под моими пальцами отзывчивыми мурашками. Иволга рефлекторно прогнулась, стягивая с меня оставшуюся одежду, а потом подалась вперед, падая в объятия. В голову ударил запах ее тела и земляничного шампуня, и я совершенно забыл о самом себе и Ивушке. Сейчас нас по отдельности не существовало — лишь горячий, голодный клубок.

То, что было дальше, очень сложно описать словами. Она стала пламенем, разбившемся о мою грудь, её движения продолжали и дополняли мои, делали целым. Ива билась в руках, обретя крылья, она стонала все громче и чаще, пока, наконец, мы оба не выдохлись, обалдевшие и пьяные друг от друга. Иволга замерла, тяжело дыша в плечо. Я протянул руку за пультом и погасил телевизор. Подруга выключила ночник.

— С Новым годом.

— С Новым годом, — отозвался я.

Девушка, наконец, скатилась вправо и улеглась, мягкая и пластичная, под моей рукой, обняв аккуратной ножкой.

— А по тебе и не скажешь, что…

— Заткнись! — я запоздало смутился. — Что это было?

— Просто секс, — промурлыкала мелкая, — Не парься. Главное, нам было хорошо.

— То есть, для тебя это ничего не значило?

— Значило. Но я тебя не люблю.

Я посмотрел в темноту комнаты, стараясь осознать. Чувства боролись друг с другом, перемешиваясь и путаясь, сплетая мысли, образы и совсем свежие воспоминания. Эту кашу следовало осмыслить завтра, на свежую голову.

— Я тебя тоже не люблю.

«Ивушка, как же сильно я тебя не люблю».