Не та профессия-3

Глава 20

— Ладно, не нервничайте, — ухмыльнулся Пун. — Всё под контролем. Дайн, задача стоит продержаться на этой стороне ручья пару минут.

— Кто-то ждёт, пока они «втянутся»? — мгновенно сориентировался Дайн, расслабляясь после услышанного.

— Угу. Женщины, из-за стола не вставать ни в коем случае. Дайн, подстрахуешь отсюда, но лучше тоже не влезай — тебе с церковью лучше не завязываться. — Пун отодвинулся от стола, поднялся и легко перешёл через мостик навстречу «гостям».

— Представьтесь! — Пун подошёл к священнику и требовательно впился в него взглядом.

Один из стоявших сзади «братьев» сделал шаг вперёд, сдвигая священника в сторону; и, раскрывая рот для ответа, положил ладонь на плечо Пуна.

Почти.

Потому что Пун, справедливо оценив разницу в габаритах и физической мощи, накрыл обеими ладонями покоящийся на своём плече большой палец «слуги божьего» и через секунду удивлённый гигант стоял на левом колене, спиной к джемадару и кривился от боли, хлопая широко раскрытыми от изумления глазами.

Поддержка из одетых в рясы дёрнулась навстречу. Пун пожал плечами и всадил правую ногу снизу под челюсть удерживаемому им гиганту, высвобождая руки и отступая спиной к более выгодному тактически мостику через ручей.

— СТОЙТЕ! — старик с посохом, видимо, действовал за совесть, а не за страх либо деньги, потому что одно его слово тут же повернуло вспять церковников.

А сам он, не робея, подошёл к Пуну:

— Предстоятель Столичного храма Церкви! — дед ткнул большим пальцем левой руки себя в грудь. — Богопротивное ведовство! — простой с виду посох указал на Кхиеу. — Я пришёл за ней, во исполнение Воли Господа! Отступи с дороги немедленно!

— Уважаемый, а кто я, по-твоему, такой? — невозмутимо и отстранённо спросил джемадар и не думая никуда двигаться.

— Мне нет дела до мирского, — взмахнул гривой волос старик.

— Кстати, у тебя в палочке немаленькая такая сабля. Ты знаешь об этом? — глаза Пуна излучали незамутнённую искренность младенца. — Я не силён в вашей доктрине, но насколько это согласуется с вашими же постулатами?

— Приходи в храм. Я отвечу на все твои вопросы. Сейчас отойди, прокляну! — не дал себя сбить с толку священник, без затей ударяя торцом посоха Пуна в грудь.

Присутствующие, все до единого человека, следили за развитием событий почти не дыша.

Те, кто имел отношение к Столице и к Большой Двадцатке, в первую очередь недоумевали: а какая это вожжа попала под хвост Дому Виен? Что они переступили через все неписаные, но весьма эффективные, правила игры, которые соблюдались последние десятки (если не сотни) лет всеми, допущенными к власти.

Те же, кто был с периферии и в столичных раскладах не ориентировался, торопливым шёпотом пытались выяснить у соседей за своими и соседними столиками подоплёку происходящего. Поскольку ответить им никто не мог (так как никто не понимал, что же в точности происходит), в сторону любопытных провинциалов цыкали, шипели и негодовали. Продолжая наблюдать за действом у мостика через ручей.

Те же, кто ориентировался в делах Столичной вотчины Церкви, пытались рассмотреть Кхиеу получше, для чего привставали и щурились: Предстоятель, стоящий здесь, имел весьма определённую репутацию. Вступая сейчас почти что в прямую конфронтацию с административными службами Дворца, старый пердун явно рассчитывал поиметь что-то такое, что компенсировало ему все возможные ответные меры в адрес сразу и Церкви, и его Семьи, откуда он был родом.

Предстоятель, не смотря на возраст, двигался достаточно резво. Труса он, видимо, тоже не праздновал, поскольку его потерявший сознание сопровождающий был и моложе, и явно сильнее.

Пун почти танцевальным па принял скользящее ему в грудь дерево посоха на два выставленных вперёд предплечья. Затем скрутился в сторону, прихватил деревяшку ладонью и, когда священник повёл посох назад, просто выдернул клинок из замаскированных ножен.

Старик от резкого движения отшатнулся, сжимая в ладонях оставшуюся часть посоха, оказавшуюся действительно пустым вместилищем из-под клинка.

Пун взмахнул трофеем влево-вправо, вызывая шум и дрожание воздуха, после чего уважительно хмыкнул.

Несколько зрителей, пребывающих под влиянием паров вина (и не только), привстали на своих местах и пьяно захлопали, подбадривая всех, стоящих у ручья. Кто-то даже нетвёрдым голосом потребовал продолжения пьесы.

— Я из погранвойск. — Безмятежно сообщил Пун священнику. — Обычно я охраняю границы государства. Твоё проклятие можешь приберечь для кого-либо ещё, поскольку ни я, ни та, на кого указываешь ты, законам вашего бога не подчиняемся. Вера у нас своя, и она разрешена Законом о колониях.

— Эй, а на какой правовой норме основывается церковное решение и требование?! — прозвучал из соседнего сектора всё тот же нетрезвый голос. — Эй, дед, а ну-ка, ответь!..

Не один и не два человека в зале засмеялись.

— Я не буду вести с тобой беседы, нечестивец, — пафосно покачал головой старик, нисколько не робея из-за пустых ножен в своих руках и клинка — в руках джемадара. — Взять нечестивку, — церковник повернулся назад к своим, но был остановлен родственником:

— Погоди… — Сэм, придержав за рукав деда, презрительно взглянул на Пуна. — Я — наследник Дома Виен. По праву Рода Двадцатки, повелеваю: немедленно отошёл в сторону, либо…

— Знаешь, мы поступим иначе. — Перебил его Пун, что-то разглядев в конце зала и делая шаг вперёд. — Я мог бы сейчас тебе тоже многое рассказать о том, как велик я. И почему ты сейчас ничего решать не будешь. Но давай оставим разговоры о правовой норме специалистам. Спрошу прямо: ты не понимаешь, что сейчас летишь в пропасть и машешь руками, чтоб поскорее достичь дна? Кстати, спасибо, что доставил сбежавшего преступника, — Пун кончиком клинка указал на Акбара, который тут же торопливо юркнул за спины пришедших с Сэмом.

— С ними кто-то из прокуроров, — раздался сзади хрипловатый и негромкий голос Кхиеу. — Вон тот, в сером. Ему знаете сколько уплачено? Дом, пай в караванном доме АЛЕМ, а дальше не вижу — с ним ещё не расплатились.

— У парня из Виен острое психотическое расстройство, — вслед за Кхиеу, голос подала Лю. — Могу позже уточнить диагноз, там и серьёзнее расстройства может быть.

Открыто обозначенный Прокурор, покраснев, зашипел, обращаясь не понятно к кому:

— В З Я Я Я ТЬ!..

Сопровождавшие священника чернорясники двинулись вперёд. Сам Предстоятель повторно ткнул уже пустыми ножнами в лоб стоящего перед ним Пуна.

Пун коротко взмахнул клинком. Потом ещё раз, ещё и, после короткого подшага вперёд и в сторону, ещё.

Вначале на мрамор перед мостиком упали кисти рук священника, сжимающие пустые ножны. Затем горло старика развалилось надвое и оросило окружающее пространство красным. После этого, за вскрытое горло схватился прокурор.

— Вы же понимаете только силу, да? — по-прежнему отстранённо спросил, ни к кому конкретно не обращаясь, Пун в гробовой тишине огромного зала. — Оставшимся в строю: давайте уважать различия правовых систем наших с вами разных провинций. Тем, кто желает, могу предъявить свои права на любые решения здесь и сейчас.

_________

Сэм не мог сказать, что повидал в жизни много или даже просто достаточно, но он происходил с самого верха имперской знати. Его образование, как и затраченные на оное грандиозные средства, уже автоматически возносили его выше всех остальных. Ну, кто-то из Двадцатки, может статься, и был образован не хуже, но даже за гением другого дома не стояла мощь Виен. Тем более что гением был и сам Сэм, во всяком случае, согласно собственным оценкам.

Шансы выпадают в жизни не всем и не регулярно. Трон под нынешней династией шатается. Старая баба, занявшая своей бесформенной жопой его десятилетия назад, вот-вот должна освободить место по естественным причинам, ибо годы.

Потомства нынешняя Императрица не оставила, так что у любого из родов Двадцатки есть шанс сменить изрядно надоевшую династию. Вот только получится это у того, кто будет самым смелым.

Судя по некоторым событиям в Столице, другие рода тоже присматриваются ко всему, потому заявки о себе надо делать сейчас. Решительные действия, твёрдая защита своих интересов — ключ к успеху самых безумных амбиций. Кажется, настало время извлечь из пыли отложенные, забытые, но ещё актуальные кодексы, чтоб… Ай, не важно! Просто потому, что могу! Именно этими словами Сэм подбадривал себя каждый раз, когда шёл на обострение.

У него мелькала порой мысль, что он зарывается. Но именно сейчас, сегодня, он поймал ту самую волну, когда его глаза и мысли наливаются силой, а окружающие люди стараются не попасть ему на глаза либо тут же делают всё, что он хочет.

Проклятая узкоглазая тварь, сидевшая за одним столиком с е г о менталисткой, чуть не перечеркнула всё сделанное одной фразой, прилюдно объявив его сумасшедшим.

Ладно. Ничего. Сейчас посчитаемся.

_________

Акбар не очень-то хотел соваться в пасть к тигру. Но его местный партнёр, так точно и эффектно выполнивший свою часть обязательств (и мгновенно доставший его из тюрьмы, пусть и упрятанного туда беззаконно), был чертовски убедителен. С одной стороны, чем больше неразбериха и чехарда в их Дворце — тем лучше самому Акбару и Метрополии.

С другой стороны, о ежегодном приёме Акбар и сам знал немало. Всё известное подтверждало: если действовать нагло, быстро, точно и безжалостно, намеченное Сэмом выполнить можно.

Пусть это и будет на грани, но самого Акбара далёкие последствия не волновали. Он тут же покидает ставшую негостеприимной Столицу Империи, как только сделает этот последний шаг навстречу просьбам партнёра (и поможет разыскать искомое во Дворце, не забыв потом задать девке свои вопросы).

Акбара вначале испугало и покоробило заявление пограничника о том, что он преступник. И о том, что сейчас его могут передать совсем в другие руки.

Его партнёры, правда, ничуть заявлениями наглого джемадара не впечатлились и от обязательств по «зонтику» над Акбаром не отказались. Теперь бы ещё забрать менталистку, и поскорее покинуть эти стены…

Рассчитанная Сэмом схема, на первый взгляд, была идеальна (да и на второй тоже). Местной гвардии, по ряду причин, можно было не опасаться. Скорость же реакции других подразделений будет гораздо ниже, чем время, требуемое Виен и самому Акбару для решения силой собственных вопросов.

Сама Императрица собственные балы лично давно не посещала (вернее, не выходила из закрытого для прочих юго-западного крыла Дворца, где заседала во время балов со своими членами семьи — единственными, сновавшими по всему Дворцу свободно).

Брошенная походя какой-то другой азиаткой (весьма приятной на вид, надо сказать!) фраза о сумасшествии Сэма ввергла Акбара в ступор. В самый неподходящий момент.

Такая возможность лично ему в голову ранее никогда не приходила. Хотя-я-я, некоторые выходки Сэма не сегодня и не вчера должны были бы насторожить. Сам Акбар, именно до этого момента, списывал всё на его эксцентричность и нестандартность.

Посмотрев в ехидные и мстительные глаза менталистки, Акбар понял, что сказанное о Сэме — правда. Сердце ухнуло в пятки второй раз за секунду.

В следующий момент, отдал команду на штурм задетый менталисткой за живое прокурор (взятый Сэмом с собой не понятно зачем, но тут Акбар и не вникал. До последнего момента, он не желал лезть «на территорию» партнёра без спроса).

Потом гротескные события понеслись галопом, наложились одно на другое и вот уже сам священник вместе с прокурором наяривают на арфах в чертогах их же бога (или наоборот, парятся в смоле уровнем пониже).

Сэм, роняя хлопья пены изо рта, распихивал и собственных бойцов, и чернорясников, пытаясь первым добраться до стоящего на мостике азиата.

А этот уже печально знакомый пограничник, делая жесты клинком кому-то за спиной Акбара, объявляет всех пришедших с Сэмом арестованными. Местной безопасностью.

_________

Самый большой кабинет Дворца со столом, на крышке которого выгравирован Герб Империи.

Присутствуют Пун, несколько мужчин в штатском и пожилая женщина с усталыми глазами.

— … таким образом, предварительная информации о сумасшествии наследника Виен подтвердилась. Внедрённый в их Дом наш человек не успел сообщить о готовящейся акции, но подстраховка во Дворце сработала на пять. — Один из «штатских», обводя взглядом присутствующих, наскоро подводит итоги с точки зрения своей службы.

— Мне кажется, это только первая ласточка, — добавляет сидящий слева от него. — Этот, который рехнулся, просто первым озвучил и попытался воплотить их общие намерения.

— Ты о ком? — недовольно морщится женщина.

— О Двадцатке, — твёрдо отвечает тот, кого она спрашивает. — Ожидание смены династии на троне — это общее ожидание всей Двадцатки. Просто его первым озвучил действием этот молодой человек с нестабильной психикой. Что никак не отменяет всей тенденции, я вам не раз докладывал.

— Они, похоже, совсем игнорируют издаваемые эдикты, — женщина устало трёт виски. — Уже не раз сообщала и главам домов, и на ежемесячных собраниях, что времена Двадцатки отходят.

— Каждый слышит лишь то, что хочет слышать, — пожимает плечами Пун. — Их всё устраивает. Зачем им перемены? Хотя, если честно, я не ожидал, что они готовы зайти настолько далеко.

— Зато сейчас можно будет чистку и в прокуратуре быстро произвести, и не только… — задумчиво подаёт голос первый докладчик. — Я бы, кстати — ну раз оно получается! — продолжил использовать идеи джемадара, и его самого, как живца. Если от многовластия избавляемся, а полномочия потом делегируем вниз, — он вопросительно обвёл взглядом присутствующих и, не услышав возражений, продолжил, — логично устранить даже самые отдалённые источники угроз в будущем. Имею ввиду, никто не должен будет оспорить механизмы власти, делегированные сословиям, стоящим ниже Трона.

— Это понятно, — снова трёт виски женщина. — Один вопрос всем. А без резни на балу было никак?

— Отвечу за всех, — Пун с мягкой улыбкой поднимает вверх руку. — Бал, резня на нём — это инструменты. Не заслуживающие того, чтоб на их обсуждение тратилось время. Достаточно того, что никто из достойных людей не пострадал. Я лично всё контролировал. А по священнику, прокурору и самому Виен приговор бы сомнения не вызывал. Есть несогласные?

— Виен болен, — недовольно морщится женщина. — Если твоя жена права, он просто болен.

— Давайте не отвлекаться на второстепенное, — мягко повторяет Пун. — Пока все прогнозы подтверждаются, на всех уровнях.

— Когда ты нам караванщика отдашь? — поворачивается к Пуну первый докладчик.

— С утра с ним поработает мой человек и можете забирать, — уверенно отвечает джемадар.

— Слушай, а тебя не напрягает, что ты в один присест так прославился на весь бомонд? — сидящий слева щёлкает в воздухе пальцами, подбирая слова.

— Завтра случится что-нибудь ещё и обо мне забудут, — фыркает Пун. — А послезавтра, в связи с грядущими указами о смене статусов домов Двадцатки, вообще всем здесь будет не до меня. Ну, кроме жены.

Присутствующие смеются.