Не только память

НАЦИОНАЛЬНЫЙ ТРЕНЕР

Шкуру тигра я увидел через некоторое время после того, как мы вернулись в Рангун.

Впрочем, раньше расскажу еще об одной встрече. На полпути от Мандалая к Рангуну мы встретили черный «Ваксхолл». Он был хорошо знаком нам, как и человек за рулем.

— Михаил Григорьевич! Миша!

Машина остановилась на обочине, и во весь свой могучий рост на фоне пальм обрисовался Михаил Бозененков, заслуженный тренер СССР, национальный тренер Бирманского Союза.

— Куда собрался?

— На север, в чинские горы. Еду принимать экзамены в школе тренеров. Недели через две увидимся. Тогда, думаю, будет, что рассказать.

И Бозененкову было что рассказать, когда он вернулся в Рангун. Бозененков — один из самых популярных людей в Бирме, популярность эта вполне заслуженна. А сейчас мы слушали, что он рассказывает.

— Экзамены прошли успешно. Двадцать человек выступили. Потом был банкет в честь первого выпуска национальных чинских тренеров. На следующее утро меня пригласили на охоту. Нас было четверо охотников и трое проводников. Сказали, попробуем взять тигра. Мне предложили армейские ботинки. Говорят, много змей. Но я попробовал — тяжелые, еще натру ноги. Надел тапочки. И не жалею, потому что двое из охотников еле дошли. А я ничего. Правда, опасался, что устану крепко. Надо было идти весь день по горам, через лес, а я давно не тренировался. Но ничего. Прошли километров десять. Проводники говорят: здесь должен быть тигр. И в самом деле — через несколько метров натыкаемся на следы и свежий помет. Честно говоря, стало немного боязно. Идем дальше. Перевалили через невысокий хребет и здесь разделились — двое пошли с одним проводником, двое с остальными. И вдруг на небольшую поляну выходит тигр. Метрах, наверное, в ста от нас. Стоит и смотрит в нашу сторону. Мне предлагают стрелять: гость — первый. Подкачать никак нельзя. Я прицелился и выстрелил. Тигр прыгнул — и в заросли. А перед нами был густой кустарник, опутанный лианами. Мы спустились в лощину и видим — на том месте, где стоял тигр, пятно крови. И еще одно чуть подальше. Значит, попал. Тут подошли остальные. Стали совещаться, как быть. Снова разделились и пошли вокруг зарослей в надежде, что, если тигр прошел сквозь них, мы увидим его следы. Обходим, встречаемся с другой группой. Никаких следов. Значит, он внутри. Решили пройти сквозь кусты. Впереди проводники. Рубят лианы. Мы их страхуем с винтовками. Прошли заросли насквозь — нет тигра. Передохнули. Решили пройти в другом направлении. И вдруг один из проводников кричит — вот он1 Смотрим — ив самом деле лежит. Мертвый. Пуля прошла как раз под лопаткой и вышла с другой стороны. Всю лопатку разнесла.

— А где тигр? — спрашивают скептически настроенные слушатели.

— Не волнуйтесь, едет тигр. Я отдал обработать шкуру. Через неделю приедет в Рангун.

Скептики продолжали упорствовать и тогда, когда прибыла шкура. Но я разговаривал с бирманским тренером, который был с Бозененковым в Чинском государстве. И оказалось: правда — не купленная шкура, заработанная.

Но тигр — триумф местного значения. Настоящий триумф Бозененкова наступил в тот день, когда из Малайи прилетела сборная молодежная Бирмы.

Футболисты спустились по трапу — впереди капитан с золотым кубком Юго-Восточной Азии в руках, за ним смущенные скоплением встречающих, оркестром и салютом футболисты.

Торжественный кортеж ждал их прямо на поле аэродрома.

И через весь город проехали двенадцать машин. На первой — кубок. На следующих — футболисты. И хотя тренера сборной среди них не было, сами ребята и члены Ассоциации футбола знали, кому обязана команда первой победой такого масштаба. Через несколько дней бирманское правительство обратилось к Бозененкову с просьбой остаться еще на год.

В 1956 году, после победы советских футболистов на Олимпийских играх, Михаилу Бозененкову, одному из первых в Советском Союзе, присвоили звание заслуженного тренера СССР. Болельщики, наверное, помнят его как футболиста, футболисты — как тренера. Одиннадцать лег бессменно он тренировал минское «Динамо» и минский «Спартак». А летом 1961 года Бозененков приехал в Бирму по приглашению бирманской Ассоциации футбола тренировать сборную страны.

Нельзя сказать, что его встретили с распростертыми объятиями. Иностранных тренеров уже видели. Они сменялись в Бирме часто, и ни один не пробыл здесь больше года. Как подходил к концу срок контракта — с тренером расставались без особого сожаления. Только за последние три года перед приездом Бозененкова сборную тренировали по очереди два англичанина и югослав. А команду лихорадило. Не было резервов, не было коллектива, не было школы. Каждый тренер начинал на пустом месте, не срабатывался и уезжал, ничего не дав. Проблема — откуда пригласить нового тренера — решалась в горячих спорах. И помог ее решить приезд в Бирму наших команд — ЦСКА и «Локомотива». Разгром бирманских футболистов был так убедителен, что решили пригласить советского тренера — вдруг что-нибудь получится. Но решение не было единогласным. В день приезда Бозененкова в Рангун в газетах появились статьи о том, что Бирме не подойдет советская школа футбола, а одна из газет даже поместила воображаемую беседу с новым тренером — знаешь, были тут до тебя разные. Одни — грубые, другие — слишком мягкие. Так что трудись с оглядкой. И собирай чемоданы заранее. Скоро пригодятся.

— Начал знакомиться с клубами, — говорит Бозененков. — Надо было готовиться к играм стран Юго-Восточной Азии. С места в карьер. Смотрю, играют бездумно, никакой тактической задачи не ставят. И пришлось сначала бить на психологию. Я как тренер, как преподаватель обязан говорить неприятные вещи. Но то, что легко сказать дома, здесь могут неправильно понять, — обидеться. Собрал я тогда команду и говорю: «Тот плохой товарищ, кто тебе не поможет». Соглашаются. «Но в чем помощь футболиста? Ведь не только на поле мы — команда. А после игры? Если я говорю — ты мой друг и по-дружески объясняю, что ты сделал неправильно, то ©ели исправишь — будет лучше и тебе, и команде. Так?» Соглашаются. И с первых же тренировок твердил под любым соусом — играйте сознательно, думайте. Играйте не только ногами. Если ты не выдал хорошего паса — ты сделал плохо всей команде. Но тут появляется опасность впасть в другую крайность. Вижу, некоторые игроки стали слишком много думать во время матча. Чувство ответственности начинает подавлять тактическое мастерство. Я почему обо всем этом говорю — с первых же тренировок мне удалось найти правильный тон. Смотрю, начинают относиться ко мне с доверием, стараются помочь. И с каждой тренировкой мне легче и легче. Ведь я за собой тоже поначалу наблюдал некоторую скованность — от непривычной обстановки, от совсем незнакомой мне постановки футбольного дела в стране.

До этого команда Бирмы выступала на играх стран Юго-Восточной Азии неудачно: заняла предпоследнее место. Это было серьезным ударом по престижу страны, которая тратила большие деньги на иностранных тренеров, в стране, где футбол — самый популярный вид спорта. В каждом государстве этого района Азии во главе футбольных федераций стоят члены правительства, а в Малайе даже премьер-министр, который как-то сказал: «Мое место премьера чуть ли не наполовину зависит от успехов наших футболистов». Если это и шутка, то в ней есть доля истины.

Бозененков прав. Пожалуй, нет в Бирме деревни, где не было бы футбольного поля. Признаком того, что поле не бездействует, служат вытоптанные вратарские площадки. А в Бирме трава растет очень быстро. В жару, как только солнце начнет скатываться к горизонту, в дожди, стоит чуть разойтись тучам, футбольные поля оживают. И сколько бы полей ни было — все равно не хватает. Был бы мяч, игроки всегда найдутся. Но неорганизованный любительский футбол в Бирме не имел до последнего времени широких возможностей — не было квалифицированных тренеров. Ведь в Бирме и по сей день разыгрываются два первенства страны. В классе «А» — только рангунские команды, в классе «Б» — команды других городов. В Бирме нет профессиональных тренеров, нет и профессиональных игроков. Футбол вполне любительский. Все футболисты, даже члены сборной команды, работают в полную силу на других должностях и ни копейки за игру не получают.

— Очень мы все волновались перед играми, — продолжал Бозененков. — Они проходили в Рангуне, и, провались мы, неудобно на улицах показаться. А работал я всего несколько месяцев и видел, как еще много недостатков в игре моих ребят. Но одно сделали — это уже была команда, а не случайное сборище футболистов. Выигрываем в четверти финала у Камбоджи — 3:0. Выигрываем в полуфинале у Южного Вьетнама. А эта команда — чемпион прошлого года, и мы ее победили впервые в истории бирманского футбола. И вот в финале очень драматически проиграли Малайе. И получили серебряные медали. В любом случае это была большая победа. После этого надо было браться за текущие дела — ломать устарелую систему, примитивное отношение к футболу. Хозяйство «футбольное большое, а порядка никакого. Нет медицинского контроля, даже системы розыгрыша четкой нет. Теперь хочу предупредить — не сделайте из моих слов вывода, что работа, которую мы развернули, — моя заслуга. Просто пришло время перемен, и, будь в Бирме не я, а какой-нибудь другой тренер, все равно эти изменения произошли бы. Просто получилось так, что у национального тренера, то есть у меня, сложились хорошие деловые отношения с Ассоциацией футбола и в моих начинаниях мне не ставили рогаток, а, наоборот, поддерживали, чем могли. Ввели медосмотр игроков, наладили нормальное питание во время сборов. Ведь раньше никто не задумывался, как питаются футболисты, как проводят время, каково их здоровье. Затем перешли к более важной проблеме — подготовке молодежи. Ввели новую систему розыгрыша первенства страны. В нем теперь участвуют наряду со взрослыми командами молодежные. И очки за выступления молодежи значат для клуба не меньше, чем «взрослые» очки. Организовали школы тренеров. И не только в Рангуне, но и в областях и национальных центрах. Уже сейчас прошли первые выпуски тренеров. Вот и езжу по стране, провожу методические занятия, принимаю экзамены. Вроде все.

— Постойте, Михаил Григорьевич, значит, в ваши обязанности входит теперь не только тренировка сборной?

— Куда больше, давайте подсчитаем. Тренирую сборную страны. Тренирую молодежную сборную. Заседаю в Ассоциации футбола. Руковожу школами тренеров, курирую футбольные клубы — ну и чем только не занимаюсь. Интересно. Кстати, на днях вышла моя книжка. В два дня раскупили. Первый в Бирме учебник по футболу. Второе издание готовим.

— А что за бои предстоят в ближайшем будущем?

— Сыграли несколько международных матчей. Все выиграли. Теперь нам предстоят очень и очень ответственные игры. Со сборной Китайской Народной Республики. Эта команда сильнее, чем любая в Юго-Восточной Азии.

Следующий раз я встретил Бозененкова после первой г игры со сборной Китая. Бирманцы проиграли, и настроение у Бозененкова было ниже среднего. Правда, играли бирманцы неплохо, но поражение всегда остается поражением.

— Ты мне не сочувствуй, — сказал Бозененков. — Мы еще не все проиграли. Завтрашняя встреча — реванш. Хочешь, поедем на тренировку. Посмотришь на ребят. А завтра приходи на стадион.

Мы оседлали черный «Ваксхолл» и добрались до стадиона имени Аун Сана. Всю дорогу Бозененков не проронил ни слова о завтрашней игре. Говорили о фотографии. Об этом Бозененков может говорить часами. Хорошо, семья у него дружная — ни жена, ни сын не ропщут, что половина зарплаты уходит на аппараты, телеобъективы, насадки, штативы и прочий бесконечный список совершенно необходимых фотографу приспособлений, без которых невозможна нормальная жизнь. Последнее приобретение и последняя соответственно любовь Бозененкова — японский аппарат «Мамьяфлекс» с двойным фокусным растяжением! «Кстати, иду я вчера по Суле-стрит, — говорит с некоторой даже дрожью в голосе, необычной для такого большого и сильного человека, — и вижу — экспонометр. Причем такой, как я давно себе планировал — можно вставить в пазы сбоку и тогда уже можно будет сказать, что моя машина почти полностью экипирована…»

Так и доехали до стадиона. Сторож у закрытых ворот встретил Бозененкова сочувствующей улыбкой. У входа в раздевалку стояли два футболиста — всебирманские герои — Бахадур и Мьин Со.

— Кто расстраивается? — строго спросил тренер. — Разве вы не знаете, что мы завтра выиграем.

— Тун Со заболел.

— Жалко. Будет играть Мин Шве из университетской команды. А теперь на поле. И работать, работать. Завтра будет трудно, но кое-что мы сделаем. А самое главное — выиграем.

И такова уж сила авторитета, что, хоть я сам видел Бозененкова лишь пять минут назад совсем не таким веселым, я уже верил, что все в порядке.

После тренировки пошли завтракать. Бозененков следит за меню. «Пусть хоть на сборах как следует поедят мяса. Ребята-то небогатые и питаются в основном рисом. А нужны калории и еще раз калории». И за завтраком уже шутили и знали — выиграем.

Наверно, я в жизни еще не болел ни за одну команду так, как болел за сборную Бирмы в тот матч.

Стадион был переполнен — это всегда так говорится. Но стадион был переполнен уже за час до начала встречи. Он недалеко от центра, напротив железнодорожного вокзала, и перед большим матчем транспортная проблема в городе приобретает крупные масштабы. Темнеет рано, к началу матча пучки прожекторов подсвечивают необъятное облако дыма, встающее над трибунами. Если посмотреть-на противоположную трибуну, видно, как по ней перебегают красные огоньки — почти все курят.

Ждут. Где сейчас Бозененков? В раздевалке сборной Бирмы? Как он сам вчера сказал: «Главное — убедить ребят, что они сегодня выиграют. Мне, как учителю, дано знать их потенциал — а могут они многое, пожалуй, больше, чем китайцы. В первую встречу они благоговели перед авторитетом сборной Китая. Вот это благоговение надо-сбить».

На беговых дорожках большими птицами сидят «мальчики, подающие мячи». На рангунском стадионе они не мальчики, а пожилые индусы в поношенной военной форме. Они сидят на корточках, неподвижно. И только если мяч уже совсем близко, не спеша подходят к мячу и, подняв его, торжественно несут на вытянутых руках.

Не все на стадионе болеют за сборную Бирмы. Много китайцев. В одном Рангуне живет их около ста тысяч. Рангун — многонациональный город. Если проехать по-любой из параллельных реке улиц, то минуешь китайскую часть ее, индийскую и, наконец, бирманскую. В Рангуне много представителей национальных меньшинств Бирмы — каренов, монов, шанов. Особенно каренов. Есть небольшая армянская колония, берегущая родной язык, обычаи и религию. Правда, сейчас колония невелика — во время войны японцы вырезали почти всех армян. Интернациональность города видна и в многообразии храмов и церквей, которые сосуществуют в Рангуне. Да что говорить — встаньте на центральной площади города, у монумента Независимости. Слева — большая мечеть. Ее облезлые зеленые купола — фон для золотой пагоды Суле. Справа — серые шпили англиканской церкви. Если пройти дальше по улице, за мечеть, увидишь индуистский храм, армянскую церковь, католический собор, храм сикхов, здания Армии спасения, Ассоциации христианской молодежи, молельню адвентистов… Многие из церквей и сект управляются из-за границы и не очень дружественно настроены к бирманскому правительству.

Но сейчас на стадионе все равны, в какого бы бога ты ни верил. На Восточной трибуне — она, как Восточная трибуна стадиона «Динамо», — где цены ниже, а болельщики воинственней, чем на остальных трибунах, — много оранжевых тог. Монахи? Монашеское начальство не очень поощряет посещение монахами публичных зрелищ, но поделать ничего не может. Монахи стосковались в тени монастырей — а народ они в основном молодой, сытый — и уверенно проталкиваются на Восточную трибуну, присоединяя свои застоявшиеся голоса к стадионному хору.

В начале встречи бирманская команда бросилась к воротам гостей, но натолкнулась на мастерскую игру защитников. Еще одна атака и еще. Но ни один мяч не достигает вратарской площадки. И вот через несколько минут первый штурм бирманцев выдыхается. Методично, спокойно, пожалуй, даже слишком спокойно, китайская команда начинает наступление. На двадцать пятой минуте-первого тайма счет становится 1: 0 в пользу сборной КНР. Пожалуй, никто на стадионе толком не разобрался, как это произошло. Суматоха у ворот, удар, еще удар — и мяч тихо пересекает линию ворот.

Стадион притих. Будто этот гол уже все решил. И если еще будут голы — только в бирманские ворота.

До самого конца первого тайма бирманцы защищались. Защищались самоотверженно, ложились под мяч — но только защищались. А потом начался второй тайм. И когда бирманцы снова, как в начале игры, бросились к китайским воротам, стадион, хотя и оживился, но не возлагал, особых надежд на эти атаки. Они могли кончиться, выдохнуться в любой момент.

Но они не выдыхались. Они становились все живее, быстрее, будто игра только началась и команда отдыхала не десять минут, а несколько часов.

После того как бирманцы забили штрафной — Бахадур пробил «стенку» почти с линии штрафной площадки, — атаки еще обострились. Минут через десять в ворота китайской команды влетел еще один гол-красивый, сильный и неотразимый. Когда в воздухе запахло третьим голом, китайский тренер выбежал на беговую дорожку — не выдержал. Сменили игрока, еще одного. Ничего не помогало. За пять минут до конца влетел еще один мяч, и стадион уже ждал этого мяча, знал, что он будет.

Этот матч показал, что у Бирмы есть настоящая сборная команда международного класса и что прошли времена печального детства. Игроков несли к автобусам на руках, а Бозененкова я так и не увидел. Сразу после матча он улетел на юг инспектировать школу тренеров.

Год его работы, а вместе с тем и контракт истекли летом 1962 года. Ассоциация попросила его остаться еще на год. Впервые с такой просьбой обратились к иностранному тренеру. А недавно в связи с тем, что истек второй срок работы Бозененкова, к нему обратились с такой же просьбой вторично — остаться на третий год.

Бозененкова я не встретил, зато увидел на стадионе наших преподавателей, которые пригласили в Технологический институт — в один из ближайших дней там будет своего рода праздник: передача пятитысячетомной библиотеки — подарка Советского Союза институту. Встретил и наших учительниц на курсах русского языка. Учительницы почти все — общественницы, жены наших работников. У них скоро кончится учебный год, и на стадион они пришли с учениками. Ученики окружили их тесной толпой, и странно было слышать на стадионе имени Аун Сана:

— Я думай…

— Как правильно сказать?

— Простите, я думаю, наши футболисты играют хорошо.

— А как будет сравнительная степень от слова «хорошо»?

— Лучше, Лариса Ивановна.

— Скажите теперь…

— Наши футболисты играют лучше, чем в прошлый год.