Небесные побратимы

ФАКЕЛ НЕ ПОГАС

«Никто не забыт и ничто не забыто», -

Горящая надпись на глыбе гранита.

Поблекшими листьями ветер играет

И снегом сыпучим венки засыпает.

Но, словно огонь, у подножья гвоздики:

Никто не забыт и ничто не забыто.

Александр Шамарин

Живут в душе моей слова простые

Их повторять готов я вновь и вновь.

Земля моя родная и Россия,

К обеим вам в душе одна любовь.

Димитр Методиев

Многоголосым эхом отозвалась Октябрьская революция в Болгарии. В стране крепли силы, противостоявшие буржуазному классу. Трудовому народу была ненавистна политика правящей элиты, ввергнувшая страну в военную авантюру на стороне кайзеровской Германии, приведшая к застою в экономике, жестокой эксплуатации рабочих, обнищанию крестьян.

Либеральные партии вели соглашательскую политику, пытаясь примирить угнетенные массы с буржуазией. Но симпатии трудящихся все больше склонялись к их настоящим, искренним друзьям - членам Болгарского земледельческого союза и Болгарской рабочей социал-демократической партии, руководимой марксистом-ленинцем Димитром Благоевым.

Благоевцы готовились к очередному форуму, который станет первым съездом Болгарской коммунистической партии. Принятая им программа укажет основной курс - на пролетарскую революцию.

К съезду готовились тщательно, соблюдая конспирацию. Ждали курьеров из Советской России, делегатов от болгар-коммунистов из Одессы. Через Черное море был переброшен пока еще хрупкий мостик. По нему, рискуя жизнью, верные люди приносили вести из страны Ленина, переправляли политическую литературу.

По этому же мостику возвращался к родным берегам и Черкезов. Трудным оказалось для Сотира и его спутников морское путешествие на утлой рыбачьей лодке. Трое суток добирались до Варны. В пути застал шторм.

Очертания Варны увидели под вечер 21 мая 1919 года. Пристали в глухом месте. Неокрепший после тюрьмы и тифа, измученный Черкезов упал прямо на песок. Немного передохнув, пошел в город. Разыскал секретаря варненской партийной организации Кондова. Тот обрадовался, увидев снова посланца из России. Но и удивился:

- А нам передали, что прибудет другой курьер…

Сотир поведал ему о пережитом. Кондов послал своих людей за доставленной морем литературой, сказал, что она будет передана делегатам партийного съезда, который собирается в Софии.

А еще через день в Варну прибыл из Одессы Христо Боев. В Софию поехали вместе, соблюдая конспирацию. Сначала на фаэтоне до Провадии, представившись коммерсантами. В Провадии им изготовили фальшивые документы, и они поездом без осложнений прибыли в столицу. Там проживали в гостиницах. Одну ночь Сотир провел у партийного активиста, гостеприимного и сердечного Тодора Луканова.

Встретился с Димитром Благоевым. Внимательно оглядев Черкезова, он сокрушенно покачал головой:

- Вижу, товарищ, нуждаешься в срочном лечении. Поезжай-ка на горные источники, поправь здоровье. А когда вернешься, хорошо было бы тебе устроиться на софийском аэродроме. Там нам нужно иметь верного товарища.

Только теперь, после выполнения ответственного задания Черкезов почувствовал всю навалившуюся на него усталость. Скорей бы домой, ведь не был в родных местах столько лет. Что скажут старики-родители, увидев его в таком незавидном состоянии?

Мать всплеснула руками, запричитала:

- Да кто ж это тебя так извел, так истерзал, сыночек?

И разрыдалась.

Помня совет Димитра Благоева, Сотир лечился на горячих минеральных источниках. И все же не скоро почувствовал себя способным вернуться в строй, продолжать борьбу. Но каким путем? Вспомнил, как в четырнадцатом году выступал с лекциями об авиации, призывая соотечественников организовать сбор средств на постройку самолетов, рассказывал, что в России на пожертвования от населения делалось очень много для создания воздушного флота. Его слушали внимательно, на призыв откликнулись. Об этом писали в газетах. Но развернуть тогда работу по-настоящему не удалось - помешала война.

Теперь летать ему не позволяет слабое здоровье. Но почему бы не стать пропагандистом авиации на своей родине? Дело это ему по душе, а главное - оно очень нужное. Болгария в развитии авиации, в частности гражданской, отставала от других стран. Следовало привлечь к этому вопросу внимание широкой общественности.

Утвердившись в своем решении, Черкезов отправился в Софию. В Министерстве просвещения к его просьбе отнеслись благожелательно и выдали разрешение на чтение лекций по истории авиации в школах, клубах, читальнях и других общественных заведениях. Перед этим Сотир зашел в редакцию газеты к Димитру Благоеву, и тот одобрил его замысел.

Сотир начал основательно готовиться к новой деятельности, собирал материалы в библиотеках и архивах. На его лекции собиралось много народу. На афише Черкезов представлялся как авиатор - участник Балканской войны. Это, безусловно, привлекало слушателей. Поездки по стране расширяли кругозор, давали возможность узнать умонастроения народа.

В 1920 году к власти пришло правительство во главе с лидером Земледельческого народного союза Александром Стамболийским. Оно провело ряд прогрессивных реформ, в том числе аграрную: часть земель крупных помещиков была передана бедным крестьянам, введена всеобщая трудовая повинность. Однако реакционные силы готовились к реваншу.

9 июня 1923 года в Болгарии произошел фашистский переворот. В стране был установлен кровавый террор. Прогрессивные силы Болгарии под руководством Компартии объединились в стремлении освободить страну от нового, теперь уже фашистского ига, готовились к вооруженному восстанию.

Накануне восстания реакция провела массовые аресты по всей стране. В Софии был схвачен весь состав ревкома по руководству восстанием. Сотира Черкезова арестовали в Хасково, обвинив в большевистской пропаганде, и бросили в тюрьму.

Обезглавленное во многих округах сентябрьское вооруженное восстание имело лишь кратковременный локальный успех, главным образом в Михайловградском округе, где действовали Димитров и Коларов. Фашисты расправлялись с борцами за свободу с янычарской жестокостью. Сентябрьские бои вошли в историю как первое антифашистское восстание.

Многие партийные руководители погибли под пытками в фашистских застенках. Среди них и Димитр Кондов из Варны, с которым Черкезов поддерживал связь, прибывая из России. Немногим коммунистам удалось эмигрировать.

Лишь через несколько месяцев Черкезова выпустили из тюрьмы. К счастью, фашисты не подозревали о его участии в Октябрьской революции, о встречах с Лениным, другими выдающимися советскими партийными и государственными деятелями и активном сотрудничестве с ними.

Сотир в поисках работы зашел в Управление гражданской авиации. Просителя принял директор - бывший военный летчик Пеньо Попкристев, которого Черкезов знал еще по совместной службе на авиабазе в городке Мустафа-Паше. Туда Попкристев приехал, научившись летать в Германии. Уже тогда у него была пронемецкая, прокайзеровская ориентация. Пеньо встретил бывшего однополчанина высокомерно:

- Ты, насколько мне известно, прибыл из большевистской России. Может, скажешь, чем там занимался? А может, тебя большевики купили и ты у нас хочешь развести коммунистическую пропаганду? Нет тебе места в нашей авиации!

Да, на протяжении веков было две России и две Болгарии. Была Россия Тургеневых, Чеховых, Чернышевских и Россия Бенкендорфов и Дубельтов, Николаев-вешателей и Деникиных-карателей. Была Болгария Левских, Ботевых, Благоевых и Болгария вот таких Попкристевых.

Ветеран авиации продолжал читать лекции, хоть эта работа с каждым днем становилась все опаснее. Его часто задерживали на вокзалах, придирчиво проверяли документы, осматривали багаж. В 1925 году на станции Ихти-ман опять арестовали. Допрашивал его комендант вокзала поручик Муфтачиев, обвиняя в большевистской пропаганде:

- Имеем сведения, что ты ведешь не научные беседы, а большевистскую агитацию, подстрекаешь народ!

Не добившись никаких признаний от арестованного, его под конвоем отправили в Софию, в полицейское управление. А там «до расследования» посадили в тюрьму.

И снова, уже в который раз, потянулись кошмарные ночи в заключении, в неведении, что будет завтра, с допросами и побоями. Через несколько месяцев Черкезова все же выпустили «за недостаточностью улик». Лекции читать строго-настрого запретили.

В Свиштове жены он не застал. Так и не смогла она понять его, жить его стремлениями, его борьбой. Она вместе с детьми навсегда уехала на родину, в Болград. Сотир понимал, что оставаться в Болгарии ему крайне опасно и в 1926 году эмигрировал во Францию.

Родина Парижской коммуны и целой плеяды прославленных пионеров авиации давно привлекала болгарина. В Париже Сотир устроился механиком на авиационный завод, подружился с болгарскими эмигрантами, особенно близко сошелся со студентом-юристом Йорданом Чобановым, который был связан с французскими коммунистами.

Прогрессивно настроенные парижские студенты охотно наведывались к Черкезову на квартиру. Радушный хозяин угощал их вкусными блюдами собственного приготовления, не только болгарскими, но и русскими. Иногда на столе появлялись даже пельмени. Гости с интересом слушали воспоминания Сотира о России, Октябрьском вооруженном восстании, о Ленине. Черкезов пел русские песни - «Стеньку Разина», «По диким степям Забайкалья», а они ему подпевали. Это были хорошие вечера, скрашивавшие пребывание вдали от родины.

Черкезов знакомился с богатой авиационной литературой парижских библиотек, приобрел много фотографий, диапозитивов, работал над проектом самолета, построил несколько летающих авиамоделей. Так прошло пять лет.

В 1931 году новое буржуазное правительство Болгарии объявило амнистию политическим эмигрантам, и Сотир вернулся на родину. После небольшого отдыха в кругу родных он возобновил работу лектора. И в этих странствиях по городам и селам ему вдруг улыбнулось личное счастье: черноокая девушка с восхищением и робостью взирала на авиатора… «Случилось это в ясный, солнечный день в начале декабря 1932 года, - вспоминает Николина Черкезова. - Мой брат Георгий привел меня в читальню, у входа в которую висела афиша, извещавшая о выступлении летчика-ветерана, участника Балканской войны. Когда мы вошли в зал, я увидела своего родственника, разговаривавшего с симпатичным человеком в зеленом габардиновом костюме с приколотым к лацкану пиджака значком в виде аэроплана. Меня представили Черкезову… Я все время чувствовала на себе его внимательный ласковый взгляд. Он оживленно беседовал с братом, старался вовлечь в разговор и меня. Но я робела и молчала.

Прощаясь, он все-таки попросил мой адрес и разрешения писать… И вскоре я стала получать письма… В новогодний вечер брат зашел и предложил мне надеть самое нарядное платье. А оно у меня было одно… Вскоре он появился с Черкезовым. Этот вместе проведенный новогодний вечер решил мою судьбу: ко мне посватался Сотир Черкезов».

Они поселились в городе Велико-Тырново на улице Гурко, 21. Теперь на этом доме установлена мемориальная доска в честь пионера болгарской авиации, ветерана революционного движения.

С той поры в поездках лектора сопровождала молодая жена - друг и единомышленник. Сотир признался как-то, что наибольшей благодарностью для него были слова, сказанные ему при встрече известным летчиком, заслуженным деятелем транспорта Народной Республики Болгарии Панайотом Мазневым:

- Это вы своей лекцией зажгли во мне желание летать!

Николина перестала сопровождать мужа в поездках лишь после того, как у них в октябре 1934 года родилась дочь Маргита. Через шесть лет семья пополнилась еще одной дочкой - Надеждой.

Николина вспоминает, что когда стали приходить вести о гражданской войне в Испании, муж все порывался поехать туда, чтобы помочь республиканцам. Но здоровье не позволило…

В уютной горнице маленького домика, спрятавшегося в глубине фруктового сада на тихой окраине Софии, собрались на конспиративную беседу деятели культуры Болгарии, объединенные стремлением любыми средствами нести своему народу правду о Советском Союзе. И среди этих людей - соратник Чер-кезова в дни Октябрьской революции, его друг и наставник Петр Таушанов.

Однажды он заметил мужчину на своей лекции среди слушателей и подумал: «Как похож этот человек на Таушанова!… Петр ведь никак не мог попасть сюда!» Но когда они встретились взглядами и мужчина улыбнулся, сомнения рассеялись. Да, это он, его боевой товарищ!

После лекции Таушанов подошел к Сотиру, и они крепко обнялись. Петр познакомил его со своей женой и администратором кинотеатра «Капитол» Георгием Арсеновым. И вот теперь Черкезов сидит в кругу друзей. Оказалось, что Таушанов прибыл с неофициальной миссией - способствовать налаживанию торговых и культурных связей Советского Союза и Болгарии, хотя дипломатические отношения между двумя странами еще не были установлены.

После окончания гражданской войны в России Таушанов, принимавший в ней участие, выполнял важные поручения Феликса Дзержинского, в частности, боролся со спекуляцией, помогал налаживать снабжение городов продовольствием. Вгсил Коларов, проживавший в СССР с 1928 года, предложил Петру вернуться в Болгарию в качестве свободного коммерсанта, много лет проживавшего вдали от родины. Таушанов с женой через Варшаву прибыли в Вену, а затем пароходом по Дунаю добрались до Болгарии. Власти встретили их настороженно. Таушанова это не обескуражило - ведь в стране было немало деятелей культуры, которые не только мечтали о светлом будущем, но и конкретными делами приближали его.

К ним принадлежал и Георгий Арсенов, человек широкой эрудиции, передовых взглядов. Он сразу же согласился с предложением Таушанова организовать в своем кинотеатре показ советских кинофильмов. С трудом добился разрешения на это соответствующих органов. А вот доставать фильмы оказалось делом сложным - пришлось ездить за ними в советские посольства в Варшаву и Стамбул. Поездка в польскую столицу прошла благополучно, но когда возвращались из Стамбула, в Свиленграде (Мустафа-Паше) их арестовали, несколько дней держали в тюрьме. Полицейские допрашивали с побоями, у Георгия на всю жизнь осталась поврежденной кисть левой руки… Зато болгарские зрители увидели советские кинофильмы, смогли узнать из этих лент правду о жизни страны Ленина. Этой же цели служили создаваемые Таушановым и Арсеновым пространные афиши, рекламные буклеты с изложением содержания фильмов, их краткие выступления перед сеансами. Таким образом болгары получали важную информацию о достижениях Страны Советов - сведения, которые упорно замалчивались или грубо искажались буржуазной прессой.

К этой важной работе подключился и Со-тир Черкезов, умело использовавший факты из жизни СССР в своих лекциях.

Время от времени друзья-единомышленники собирались у брата Георгия Арсенова, обсуждали свою работу, мечтали о свободной Болгарии. Бывал на этих сходках и читал свои стихи поэт Никола Вапцаров (геройски погибший в 1942 году в фашистских застенках). Во время встречи с Георгием Арсеновым в Софии в 1981 году авторы этих строк познакомились с книгой мемуаров жены поэта, научного сотрудника Института литературы Болгарской академии наук. Наше внимание привлек ее автограф: «Уважаемому Георгию Арсенову на память о его совместной работе с Николой Вапцаровым по пропаганде успехов молодой Советской страны в строительстве социализма. Бойка Вапцарова».

Немало усилий приложил Петр Таушанов в деле налаживания торговых связей Болгарии с СССР. Благодаря его трудам в 1934 году сразу лее после установления дипломатических отношений наших стран была организована Болгаро-советская торговая палата.

Павел Киряков, хозяин дома, в котором семья Черкезовых проживала в тридцатые годы, так рисует портрет своего друга: «Сотир Черкезов был невысок ростом, широкоплеч, подтянут, ловок, исполнен достоинства. Подстригал волосы коротко, одевался всегда аккуратно, даже элегантно. Взгляд его темно-карих глаз был теплым, дружелюбным. Он не пил и очень мало курил. Имел необыкновенный дар слова, рассказывал, как артист…

Любил детей, много уделял им времени. Рассказывал сказки и забавные истории, устраивал кукольные представления, импровизировал. Играл на гитаре. Наши оба семейства иногда отдыхали за городом… В лунные ночи мы беседовали с Сотиром Петровичем. Я ему рассказывал об Илинденском восстании, в котором участвовал, возмущался безразличием буржуазного министерства здравоохранения, которое ничего не делало для устранения эпидемий, и о других наболевших вопросах, волновавших меня как работника медицины. А он жаловался, что не смог в Болгарии реализовать проект своего самолета. С болью в сердце говорил о пренебрежительном отношении к нему некоторых болгарских офицеров-летчиков, особенно тех, которые учились в Германии и пользовались привилегиями буржуазных властей. Уверял меня, что гибель Христо Топракчиева в двенадцатом году в Мустафа-Паше не была случайной.

Много рассказывал о России, которую считал своей второй родиной. В моей памяти сохранился образ исключительно честного и скромного человека Сотиру Черкезову были чужды ложь, лицемерие, зависть. Он заслужил добрую память».

Кирякова дополняет его дочь Божанка - при жизни Черкезова школьница, а теперь педагог, член Болгарской коммунистической партии: «Взволнованно бились наши сердца, когда мы слушали рассказы Черкезова о великом Ленине и его соратниках, о своей жизни, полной невзгод и лишений. Вечерами мы усаживались вокруг дяди Сотира и, затаив дыхание, слушали… Часто свои мысли он выражал на русском языке. Этот прекрасный человек внушил тогда нам, еще детям, большую любовь к России, к ее революции. И никогда эта любовь не угаснет. За все это мы благодарим Сотира Черкезова…»

- В начале сороковых годов мы жили у моих родителей в городе Елена, лишь изредка наведывались в Тырново, - вспоминает жена Сотира Николина Черкезова. - Достатки наши были более чем скромные. Я порой упрекала мужа, что все имеют свое жилье, а мы скитаемся по углам. Он или отшучивался, или говорил: «Все мое богатство со мною в сердце. Оно не куплено, а увидено, пережито, выстрадано всей моей жизнью…»

Когда гитлеровские полчища напали на Советскую страну, Сотир мне сказал, и я это очень хорошо запомнила: «Наполеон пытался победить Россию, но все его надежды сгорели в Москве. Вот увидишь: Гитлер свернет шею в войне с Россией!»

Незабываемый, счастливый день 9 сентября 1944 года, когда советские войска освободили Болгарию от фашистского ига, застал семью Черкезовых в городке Горна-Оряховица у родственников. Через два дня, 11 сентября, Сотир с десятилетней дочерью Маргитой пешком отправился в Велико-Тырново. В его центральных кварталах после полудня царила праздничная, радостная обстановка. На главной площади толпы народа с цветами, хлебом, вином. Маленькой Маргите навсегда запомнился этот день… Народ обступил партизан, спустившихся с гор. С болгарскими патриотами-антифашистами пришли три советских офицера. Впоследствии великотырновцы разыскали их. Ими оказались военные журналисты Василий Гавура, Алексей Лукьянов, кинооператор Семен Стояновский, к сожалению, погибший накануне Дня Победы. Их избрали почетными гражданами Велико-Тырново.

Шестидесятилетний Черкезов подошел к советским братьям и завел с ними разговор по-русски, а его дочка во все глаза рассматривала впервые увиденных людей из страны Ленина, о которой ей столько рассказывал отец. Стояновский подарил девочке маленький портрет Владимира Ильича, который она потом повесила над своей кроватью.

Еще через несколько дней в Велико-Тырново вошли части Красной Армии. Воинов-освободителей обнимали и целовали, угощали молодым вином и хлебом, с ними вместе распевали песни о Катюше и балканских партизанах.

Сотир не спал ночь, все ходил по двору, о чем-то раздумывая. А утром заявил жене:

- Иду на фронт. Не могу оставаться в стороне.

- А если, не дай бог, погибнешь?

- Будете знать, что ваш муж и отец прожил не напрасно…

- Но у тебя ведь больное сердце… И возраст уже не солдатский, - пыталась отговорить мужа Николина.

Не помогло - ушел. Черкезов прощался с близкими уже одетый в форму солдата 2-й болгарской армии. Его зачислили переводчиком в состав этого ново-сформированного воинского соединения, действовавшего вместе с частями 3-го Украинского фронта под командованием маршала Толбухина. Действия наземных частей поддерживала 17-я воздушная армия, которую возглавлял генерал Судец. Черкезов прошел фронтовыми дорогами Болгарии, Югославии. Но больное сердце давало о себе знать: медики демобилизовали ветерана-патриота по болезни.

Он вернулся домой и слег. Болел почти два года. Забота о нем, о детях легла на плечи Николины. Первое послевоенное время было еще трудное, новая мирная жизнь только налаживалась. Николина работала на текстильной фабрике. Добилась высоких показателей, и ее, одну из первых в Болгарии многостаночниц, наградили орденом «За труд». Николина еще успевала заниматься общественной работой, ухаживала за больным мужем, шила из старых нарядов одежду детям. Девочки ходили всегда чистые, опрятные… Сотир радовался за жену, но страдал от сознания, что является в семье обузой. В 1947 году, почувствовав, наконец, себя немного лучше, он поехал к сестре в Софию.

Когда Сотир брел по улице, мимо него прошел мужчина, задержавший на нем пристальный взгляд. Остановился, вернулся, догнал Сотир а:

- Простите, не скажете ли, как ваша фамилия?

Услышав ответ, бросился обнимать Черкезова.

- Неужели не узнаете? А помните вечера в вашей каморке в Париже?

- Чобанов!… Йордан!…

- А кто ж еще!

Чобанов подхватил старого авиатора под руку и повел его в свое учреждение, усадил в мягкое кресло, стал расспрашивать о житье-бытье. И тут Сотир, к своему удивлению, узнал, что бывший студент-юрист теперь секретарь Президиума Народного собрания - высшего органа власти Народной Республики Болгарии!… «Ну и отстал же я от жизни за время болезни, ничего толком не знаю!…» - мысленно корил себя Черкезов.

Чобанов поочередно позвонил Председателю Совета Министров Георгию Димитрову и его заместителю Василу Коларову [65]. Обоих спросил, помнят ли они курьера из Советской России, привозившего им зимой восемнадцатого года письмо от Ленина? Димитров и Коларов ответили, что да, помнят!…

Вместе с Чобановым он побывал на приеме у Георгия Димитрова. Встреча была теплой, дружеской. Димитров посоветовал ветерану обязательно написать свои воспоминания о Ленине:

- Это нужно молодежи!

Черкезов поступил работать в Управление гражданского воздушного флота - оказался наконец вновь, уже на склоне лет, в своей родной стихии. Здесь директором был сын варненского коммуниста Кондова, его боевого товарища, замученного фашистами. Черкезов проработал в управлении два года.

Георгий Димитров дал указание министру финансов подготовить представление Президиуму Народного собрания на установление Черкезову народной пенсии. Она была утверждена указом от 10 марта 1949 года с формулировкой «за особые заслуги перед родиной». Но еще до 1957 года ветеран продолжал трудиться в составе администрации на строительстве завода «В. Коларов». На этом предприятии начала трудовую деятельность его дочь Маргита.

Приближалась сороковая годовщина Великой Октябрьской социалистической революции, и Сотир Черкезов, ее участник, был желанным гостем во многих трудовых коллективах. Люди взволнованно слушали его воспоминания. Рассказы Черкезова публиковала болгарская пресса.

В составе партийно-правительственной делегации, возглавляемой членом Политбюро ЦК БКП Младеном Стояновым, Сотир Черкезов прибыл в Москву на торжества, посвященные 40-летию Советской власти.

Как преобразилась Москва за четыре десятилетия! Болгарский интернационалист побывал в Кремле на юбилейной сессии Верховного Совета СССР, стоял на гостевой трибуне во время парада и демонстрации трудящихся на Красной площади. Побывал в Ленинграде. На берегах Невы с особой силой нахлынули воспоминания. Ожило в сознании приветливое, озаренное доброй улыбкой лицо Ленина.

Черкезов приехал из Советского Союза словно помолодевший, воодушевленный всем увиденным. О своих впечатлениях он писал: «…перед моими глазами проходили воинские части, оснащенные самой современной техникой, советские командиры и солдаты, показавшие всему миру, что они непобедимы… Ликующий народ… Все, что я видел, говорило о жизни огромной Советской страны, росте ее мощи, экономики и культуры… Страна, которую десятилетия назад я оставил в пожарах и развалинах, сегодня цветет и преуспевает. Все здесь для меня стало новым, за исключением одного - великого сердца советского народа, неизменной его любви к братской Болгарии».

В феврале 1962 года Сотира Черкезова не стало. В речи на траурном митинге член ЦК Болгарской коммунистической партии Младен Стоянов отметил, что, хотя пионеру авиации Черкезову выпала судьба, полная бурь и потрясений, он имел счастье участвовать в величайшем событии в истории человечества - Октябрьской революции - и выполнять поручения ее вождя Владимира Ильича Ленина.

Имя С. П. Черкезова вошло в школьный учебник истории Болгарии. О нем в родной стране выпущены книги, документальные телефильмы. Мемориальные доски в его честь установлены у центрального входа на завод «В. Коларов», где трудился авиатор и революционер, на домах в Свиштове, где он родился, и в Велико-Тырново, где жил.

В Стране Советов также хранят память о небесном побратиме Ефимовых, Костина, Седова и других пионеров русской авиации. Портрет Сотира Черкезова рядом с портретами других революционеров-интернационалистов экспонируется в Центральном музее В. И. Ленина в Москве и его филиале в Киеве. Имя болгарского друга часто встречается в советских периодических изданиях. Благодаря юным историкам Ленинградской средней школы № 66 в музее этого учебного заведения недавно открыт стенд, посвященный С. П. Черкезову.

Школьный музей носит символическое название ИКАР и получил почетный титул народного за большую работу по исследованию и пропаганде истории комендантского аэродрома - «взлетной полосы России». Экспозицию открывает фотомонтаж «Первые русские летчики», где центральное место отведено зачинателю летного дела в России Михаилу Ни-кифоровичу Ефимову, его братьям, соратникам.

Одному из первых пилотов России посвящены экспозиции в музеях Смоленска, Подмосковья, Качинского высшего военного авиационного ордена Ленина Краснознаменного училища летчиков имени А. Ф. Мясникова, которое по праву называют колыбелью отечественной авиации. Свидетельства благодарной народной памяти есть и в Одессе, где в последние годы установлены мемориальные доски, посвященные М. Н. Ефимову. К 100-летию со дня его рождения (13 ноября 1981 года) было приурочено открытие памятной доски на доме № 24 по улице Баранова, где прошла юность пионера авиации.

100-летний юбилей Михаила Никифоровича широко отметила советская печать. Два документальных фильма о нем демонстрировались по центральному телевидению. Юбилейные заседания авиационной общественности прошли в Москве, Ленинграде, Киеве, Гатчине.

Братьев Ефимовых, Сотира Черкезова, других пионеров русской и болгарской авиации, связанных узами дружбы, чтят и помнят в наших странах. Достойно продолжены и начатые ими, их отцами славные традиции. Содружество летчиков двух стран, зародившееся в России - на аэродромах Петербурга и Гатчины, в небе Болгарии, росло и крепло в последующие годы.

Примеру Сотира Черкезова, участника Октябрьской революции, верного друга Советской страны, последовали многие болгарские авиаторы. Героически проявили себя летчики Асен Агов, Бижо Баколов, Васил Изонцов. Их называли продолжателями дела Великого Октября. Все трое погибли от рук фашистских карателей в 1925 году. После жестокого подавления восстания многие болгарские революционеры, спасаясь от казней и тюрем, прибывали в Советский Союз и обретали здесь вторую родину. Их участие в социалистическом строительстве высоко оценено советским народом.

В числе болгарских политэмигрантов, по-матерински тепло принятых Страной Советов, были и летчики Христо Паков, Захари Захариев, Никола Ватов, Борис Ганев. В Москве они встретились с Василом Коларовым, который рекомендовал их на работу инструкторами в советские летные училища. Здесь они показали себя умелыми, технически грамотными авиаторами. Христо Паков принимал участие в советских полярных экспедициях, летал на линиях Северного морского пути. Захари Захариев был назначен начальником одной из советских летных школ. Высшие авиационные учебные заведения в СССР окончили болгарские инженеры Димитр Константинов и Стефан Полозов. Первый из них стал генерал-майором авиации НРБ, второй - полковником.

Вместе с советскими братьями болгарские авиаторы храбро сражались в составе интернациональной бригады в небе республиканской Испании. В воздушном бою погиб Никола Ватов. За него мстили фашистам его небесные побратимы болгарин Захари Захариев и русский Иван Проскуров. За отвагу в боях за правое дело испанского народа Захари Захариев был первым среди болгар награжден орденом Ленина. Он же стал первым иностранцем, удостоенным звания Героя Советского Союза.

В дело освобождения Болгарии от фашизма в сентябре 1944 года достойный вклад внесли славные советские летчики, сражавшиеся в составе 17-й воздушной армии. Вместе с советскими братьями сражались за освобождение Югославии и Венгрии и болгарские летчики.

Занимался формированием молодых воздушных сил НРБ выпускник академии имени Н. Е. Жуковского в Москве, начальник Тамбовского авиационного училища полковник Захари Захариев, командированный из СССР по личной просьбе Георгия Димитрова. Он становится заместителем министра обороны, удостаивается звания Героя НРБ.

16 февраля 1984 года 80-летие ветерана-интернационалиста генерал-полковника авиации запаса 3. Захариева отмечено высшей наградой НРБ - орденом Георгия Димитрова. Юбиляр получил приветствие от Генерального секретаря ЦК БКП, Председателя Государственного совета НРБ Тодора Живкова. О большом друге Советского Союза, поныне трудящемся на общественном посту заместителя председателя Всенародного комитета болгаро-советской дружбы Захари Захариеве, писала советская пресса, а по телевидению демонстрировался документальный фильм о нем.

В послевоенные годы Советский Союз оказал бескорыстную помощь в деле создания новой болгарской авиации, предоставив братскому народу современную летную технику и оборудование, организовав массовую подготовку в своих учебных заведениях летных кадров для НРБ. Дружат, плодотворно сотрудничают работники гражданской авиации наших стран. Об этом могут рассказать новые книги… И, несомненно, закономерным продолжением этого «небесного братства» стал совместный полет в космос советских космонавтов и первого болгарского космонавта Георгия Иванова, вписавшийся яркой страницей в героическую летопись. Крылом к крылу прочерчивают трассы в синеве небесные побратимы - стражи мирного неба над нашими странами. Вместе осуществляются великие свершения народов-братьев.