Некрополь. Часть 3

Глава 17

Вышел из библиотеки я в момент, когда солнце, - мысли о том, что в чём-то, называющемся Подземьем, солнца быть не может, я уже давно загнал в самые далёкие закутки своего сознания, - наполовину скрылось за горизонтом.

В голове была каша. С десяток коротких и не очень практических тестов, крошечный перерыв и теоретический опрос, в котором то и дело попадались вопросы с подвохом. Магистр Дафот всем сердцем любил доводить своих учеников до грани, выжимая из них даже то, что они вроде как не знали.

Одним словом – ментально я был выжат словно лимон, и из игры не выходил разве что из-за того, что до привычного конца сессии оставалось ещё четыре с лишкой часа. Желание учиться отсутствовало, зато показало давно молчавшая жажда хорошей драки. Вопросов «С кем» и «Где» не стояло, так как в этом безымянном товариществе представителей самых разных рас имелась арена, на которой частенько зависали игроки. Туда-то я и отправился, лелея надежду размяться и набить кому-нибудь морду…

Но за десяток метров до этого громоздкого сооружения в меня закрались определённые сомнения. Шум, гам, яростные и при этом радостные крики перекрыли вообще весь звуковой фон, издаваемый вечерним, только начавшим оживать городом, но не смогли ничего сделать с постоянно меняющейся мелодией, издаваемой инструментом, который сложно перепутать с каким-то другим.

Скрипка. Она то кричала, то плыла над городом, будто бы играющего на ней музыканта бросили на палубе посреди шторма. Изменения эти были хаотичны и непредугадываемы, но получающуюся мелодию всё равно можно было слушать и наслаждаться ею.

Невольно задашься вопросом – что вообще происходит на этой арене…?

Я быстрым шагом, едва не срываясь на бег, пробежал через главный вход, перелетел несколько лестничных пролётов и выскочил на самую высокую часть трибуны, которая была почти полностью заполнена. Недолго думая, я оттолкнулся от ограждения и запрыгнул на крышу-навес, в чьей крепости было сложно усомниться – что она сама, что опорные колонны были изготовлены из камня.

И только заняв свободное «место» на парапете, я устремил взгляд на саму арену.

Поначалу мне даже не удалось понять, что там происходит, так как вокруг смазанных, мечущихся силуэтов то и дело взрывалась земля, поднимая в воздух тучи пыли, но после активации Ока эта проблема для меня стала не столь критичной.

Действующих лиц на арене было два, и первым в глаза бросался человек, в руках которого не было оружия, а на теле – отсутствовали доспехи. Зато присутствовала густая, вьющаяся и отдающая золотом шевелюра, аккуратная бородка, по-пижонски вычурная одежда и скрипка, на которой музыкант неистово, вкладывая в дело всего себя, играл, плавными движениями избегая ударов своего оппонента, которого активно пытались задеть появляющиеся из воздуха полупрозрачные фигуры, вооруженные самым разным оружием. Мечи, топоры, секиры, луки, копья, арбалеты, кинжалы, боевые молоты – «репертуар» саммонера был необъятен, и потому противостоящему ему копейщику приходилось очень несладко.

Благодаря Оку я смог подметить, что единовременно на поле не появлялось больше трёх фантомов, из чего можно было сделать донельзя простой вывод: это число являлось пределом призыва Музыканта или следствием договорённости, если его противник был де-факто слабее.

Но уж сколько я ни смотрел за движениями копейщика, а слабым его назвать было нельзя. Более того – он был намного сильнее меня и тех игроков, которых я видел. А это значило, что с большой долей вероятности и копейщик, и музыкант – не игроки. Но вот собравшиеся на трибунах…

- Друг, не подскажешь, что тут вообще происходит?

- А? – Сидящий по правую руку от меня парень обернулся. – А! Авантюристы-неписи решили размяться, поочерёдно то друг с другом, то с игроками дерутся. На интерес.

- Спасибо, выручил.

Авантюристы… Тема заезженная по большей части в книгах и фильмах. В играх что старых, что новых авантюристами чаще всего называли самих игроков. Здесь же они, похоже, преследовали необходимость доказать нам, насколько мы слабы по меркам этого мира.

Тем временем схватка приблизилась к своей кульминации. Копейщик начинал ошибаться, фантомы медленно, но верно его окружали, загоняя в крайне невыгодную позицию и подготавливая почву для абсолютной победы. Помочь ему могла бы любая ошибка со стороны соперника, но музыкант и играл, и своими саммонами управлял безупречно. Постоянное перемещение по арене не позволяло копейщику к нему подобраться, - а двигался мастер призыва если и медленнее своего оппонента, то ненамного, - а фантомы делали всё остальное.

Хотелось бы и мне достичь такого же взаимопонимания со своими скелетами, которые, по сути, пока даже один на один сражались с большим трудом. И это при том, что времени и сил я в них вложил прилично, порою жертвуя сном или собственными тренировками. Стоило ли оно того? Трудно ответить.

Ведь с одной стороны каждый час, вложенный в моих миньонов, окупится сторицей потом. Чокуто не покинет меня, так как он – привязанный, прокачивающийся вместе со мной предмет со свойствами, несколько не дотягивающими до легендарных вещей. При этом время я всё равно буду тратить хотя бы на то же изучение магии, и в итоге безнадёжно отстану от слепцов, посвящающих прокачке всё свободное время. Если же взглянуть на ситуацию с другого бока, то становится понятно: если чем-то занимаешься, то этому чему-то крайне желательно посвящать максимум времени, не распыляясь на несколько занятий.

Всё-таки меня от какого-нибудь рукастого корейца отличает ещё и то, что я не могу делать несколько дел одновременно. Буду заниматься магией – значит, без отвлечения на что-то ещё. Скелетами – так скелетами соответственно. Выделять по паре часов в дни, когда я буду ментально раздавлен? Большого прогресса это не принесёт, а мысли может спутать. И даже такая маленькая вероятность мне не очень-то по душе…

В один момент оборвавшаяся на особо протяжной ноте мелодия вырвала меня из мира грёз. Взгляд сам собой нащупал копейщика, оружие которого упиралось в грудь музыканта. При этом искрящиеся клинки фантомов тоже касались кожи бойца. Один уперся в защищающую горло кольчугу, второй – в подреберье. При этом на лице обоих противников застыли улыбки, и ни один не выглядел расстроенным или раздосадованным.

Друзья? Товарищи? Скорее всего.

Наконец фантомы осыпались крупными светящимися хлопьями, а копейщик – убрал своё оружие, просто взмахнув им в воздухе. Момент «пропажи» от меня не укрылся, так что всё моё внимание приковалось к кольцу, оказавшемуся или частью артефакта, или его вместилищем. В то, что копье это самое обыкновенное, не верилось ни на грош.

Спустя несколько секунд оппоненты пожали друг другу руки и скрылись за специальными воротами для бойцов, освободив арену для желающих, которые тут же и обнаружились. Пара игроков вышла в круг, но я их проигнорировал, решив хотя бы попытаться поговорить с музыкантом. Если местный, то вполне может и не отказать пусть даже в платной консультации по поводу призывов. Не может же тот, кто использует саммонов в качестве оружия, не знать хотя бы о том, в каком направлении мне копать? Гайды от игроков однозначны, но они не могут раскрыть всю полноту картины – это понятно и по тому, насколько ошибочными оказались представления о прокачке и магии в целом. Привычная всем играм система имелась, но у неё был аналог.

Так почему бы не обнаружиться и чему-то подобному в сфере призыва?

Авантюристы оказались тёртыми калачами, и нескольких человек, решивших подстеречь их у выхода, остались с носом – их цели мало того, что развили огромную скорость, едва завидев «поклонников», так спустя пару секунд ещё и променяли землю на крыши домов.

Все, кроме меня, отстали. Но напрягаться для того, чтобы поспеть за больно шустрыми авантюристами, приходилось сильно. В ход шли и печати, и бег на грани фола – иначе я просто не выдерживал темпа авантюристов, умудрявшихся ещё и разговаривать друг с другом.

Прыжок, ещё один – крыши небольших одноэтажных халуп опасно прогибались под моим весом, но держались. Использовать печать, оттолкнуться… Картина перед глазами резко куда-то улетает, и я понимаю, что смотрю прямо в небо. Плечо сжимает рука того, кто играючи меня опрокинул, а в строке дебаффов висит теперь уже девятисекундный паралич.

- Чего увязался, ушастик? – Произнес пристально меня разглядывающий копейщик. – Проблемы кончились?

- Он парализован и не может говорить. Дай-ка. – Лицо копейщика отодвинулось в сторону, и надо мной склонился музыкант, ткнувший куда-то в область груди. Дебафф тут же развеялся, но встать копейщик мне не позволил, попросту припечатав ногой в область груди и вдавив тщедушного меня, - а по сравнению с этим чудовищем я чувствовал себя крайне слабым, - в плоскую крышу. – Вот теперь – другое дело!

- Я хотел поговорить с вами… По поводу призыва… - Выдавил, стараясь игнорировать недостаток воздуха. Получалось плохо, но даже такое хрипение в моей ситуации было лучше молчания. Почему я не сопротивлялся? Да потому, что не идиот! Эти если посчитают нужным, то меня просто раздавят и даже не почешутся.

Впрочем, смерть от удушья меня миновала, так как давление на грудную клетку пропало, перестав испытывать мои рёбра на прочность.

- Самуэль, разбирайся, этот по твоей части. – Бросил парень, - а выглядел он на двадцать пять-двадцать шесть лет, - отойдя в строну.

- Учеников я не беру, если ты о том хотел попросить. Аналогичной магии тоже научить не смогу, так как мои духи битвы – это родовая способность.

- Это было бы слишком нагло с моей стороны – просить чего-то подобного. Всё, ради чего я преследовал вас – это хотя бы намёк на то, как лучше тренировать своих призванных существ. – Выдаю как на духу – и застываю в ожидании. Как-то иначе сформулировать мою просьбу я не смог, так что сказал то, что сказал. Без лишней лести, но с уважением…

В случае с музыкантом было достаточно трудно определить, как к нему обращаться и как себя вести. Он был молод, внешне – даже моложе своего товарища-копейщика, но при этом держал себя как какой-то принц, вращающийся исключительно в высших кругах.

- Призывы не обучают, обучают миньонов. У тебя, я так понимаю, нежить? – Показалось, или музыкант действительно принюхался? – Не делай такие глаза – я не только сражаться умею. Касательно твоей проблемы могу посоветовать только поискать труды одного барона, Ханстейла. В своё время он отличился на ниве некромантии, умертвив целую крепость своих подданных и подняв их в виде легиона мёртвых. Примечательно то, что он обучил своих солдат сражаться лучше, чем они умели при жизни. Феноменальное достижение, нашедшее отражение как в жизнеописании и трудах самого некроманта, так и в работах его последователей. Если тебе повезёт найти экземпляр… - Музыкант покачал головой. – Не пожалеешь о том, что пошёл сегодня за нами. Это я тебе гарантирую…

- Что ты там копаешься?! – Нетерпеливый голос копейщика прервал повествование музыканта, который, казалось, был готов прямо сейчас углубиться в дебри истории.

- Сам сказал, что это моё дело, а теперь возмущаешься? Никуда от нас трактир не убежит, успокойся. Дай умным людям поговорить.

- Это ты меня сейчас тупым назвал, да?

- Не я проспорил организатору боёв на арене, Мастольф.

- Это случайность.

- Совсем нет. И я уже объяснял, почему. – Музыкант повернулся ко мне. – Если это всё, то ты можешь идти.

- Спасибо за ценный совет, маэстро. – Искренняя благодарность срывается с губ сама собой, но приходится на спины уже удалившихся на несколько десятков метров друзей-собутыльников. Моё спасибо им, похоже, было без надобности, но я особо не расстраивался – мне всё-таки удалось узнать, в каком направлении рыть. Причём направление это более чем конкретное, и отсылает, насколько я понимаю, к основателю некоей школы или метода создания нежити.

Я спрыгнул с крыши и, вдохнув свежий вечерний воздух, направился в местный аналог гостиницы. Можно было просто свернуть в какой-нибудь переулок и выйти из игры, но мне не хотелось этого делать. Зайти в таверну, сгрызть кусок вяленого мяса и запить его кружкой прохладной браги или пива, после чего подняться в комнату, втиснуться в совсем небольшую кровать и, открыв единственное окошко совсем небольшого размера, уснуть под гогот пьяниц на первом этаже.

Где я ещё мог испытать нечто подобное, просто устраиваясь на ночлег? В моём макромире, замкнутой виртуальности, не было того уюта и тепла, который пропитывал дешёвую комнатушку в трактире. Комнатушку, на которую я с удовольствием променял бы свою виртуальную область. Мёртвую, тихую и спокойную, подчиняющуюся моим желаниям – и оттого бессмысленную.

«Здесь – совсем другое дело!» - подумалось перед тем, как налившиеся свинцом веки медленно опустились, погрузив окружающий мир в темноту, а меня – в сон…