Неожиданный наследник-4

Глава 11

Сентябрь-Октябрь 1779 года, Рига, Санкт-Петербург, Российская империя.

Очередная бесконечная поездка близится к завершению. Дорога утомляет, несмотря на безусловную пользу. Сама структура управления империи выстроена, пусть не без шероховатостей, и не требует моего присутствия в каждой губернии. Для этого есть канцелярия, целый штат ревизоров и тайная служба. Но необходимо убедиться, что твои усилия не напрасны. А ещё надо встречаться с людьми. Я внушаю сей постулат сыну, объясняя, что он обязан знать о происходящем в империи и понимать нужды подданных. При этом дело должно касаться всех сословий, а не только дворянства и богатеев.

Только надо учитывать размер державы. Будь Россия равна по площади Пруссии или Франции, я бы каждый год посещал новые области. Но поездка по бесконечным русским просторам буквально выматывает. Поэтому я чаще езжу в тверской промышленный район, куда прибывают многочисленные депутации из близлежащих губерний, а иногда и дальних. А вот поездка на юг стала всего лишь второй, когда мне приходилось уезжать столь далеко. Но иногда важно самолично выслушать людей провинции.

Думаю, мне удалось наладить взаимоотношение с подданными. Это не значит, что я вытираю сопли каждому жалобщику. А то хватает дурачков или изображающих таких, считающих, что император обязан рассудить спор за лужайку с соседом или старую обиду. Таких пройдох мы обычно наказываем рублём. Если люди считают, что им может помочь исключительно монарх, то и судебные издержки должны соответствовать высокому статусу. После того, как несколько излишне хитрых помещиков с купцами буквально пошли по миру, выплатив огромную сумму, количество прохиндеев резко снизилось. Иногда появляются ходоки от крестьян, но здесь дела просто передаются в канцелярию. Периодически мы узнаём о действительно серьёзных преступлениях. Всё-таки пока в России хватает несправедливости и произвола.

Но общение с людьми даёт хороший результат. На лекциях в столице или выступлениях в губернских городах я стараюсь донести до народа смысл происходящих реформ. Также важна обратная реакция со стороны подданных, которые могут задавать любые вопросы и даже критиковать действия властей. Понятно, что всё проходит вежливо, и никто не станет предъявлять претензии самодержцу. У нас эдакая игра, когда недовольство или просчёты моей политики обсуждаются опосредованно, а виновными выставляются чиновники.

Вот и в Риге у меня состоялось важное собрание с местным дворянством и купечеством. Скажем так, в этих местах мещане, ремесленники и тем более крестьяне имеют гораздо меньше прав, нежели в других частях России. Немцы, составляющие большинство помещиков, не рассматривают курлов, латгалов, ливов и эстляндцев, как полноценных людей. Я считаю такое положение неверным, но вмешиваюсь в ситуацию неспешно. Местные сервы, получив возможность выкупаться, в том числе благодаря кредитам, массово устремились в свободные поселения на юге. Что сразу вызвало возмущение крупных землевладельцев, вынудив их пойти на ослабление эксплуатации, в том числе, отменив барщину.

Тут ещё и образование Прибалтийской губернии, взамен Ревельской, Рижской и недавно присоединённой Курляндии. Местной элите, несмотря на немецкое происхождение, пришлось притираться друг к другу. А вначале возникло немало конфликтов, показав, что не всё так однозначно. То же курляндское дворянство до недавних пор являлось фактически независимым, в отличие от своих северных собратьев. В общем, сложностей хватало. Прибавьте к этому резкий рост товарооборота, преференций для людей, занимающихся торговлей и производством, что привело к росту благосостояния купцов и наиболее предприимчивых дворян. При этом последние не отличались особой знатностью, но быстрее восприняли новые реалии. В Прибалтике немало толковых и деятельных людей, но ранее им мешало отсутствие денег. Но и поток желающих служить в армии или гражданских учреждениях не снижался. Что вызывало недовольство уже русского дворянства, теснимого местными немцами.

Мне кажется, что всё это шло на пользу империи. Оставалось только убедить в моей правоте все заинтересованные стороны. Ха-ха!

Сам приезд в Ригу и дальнейшие двухдневные чествования императора с наследником особо не отличались от других городов. Где-то они были более или менее пышными, но всё проходило одинаково. Вот и здесь я собрал виднейших представителей губернии для обсуждения насущных вопросов. В первых рядах сидел губернатор с важными чиновниками и представители знатных семейств. В центре разместилось служивое дворянство, а на галёрке купцы с публикой попроще. Земство получило в Прибалтике полное одобрение, но в нём правила знать, и лишь треть мест была отдана иным сословиям. С одной стороны, данная область весьма прогрессивная и образованная, а с другой — наиболее закоснелая во всём, что касается прав дворянства.

Первый день мы посвятили общим делам, где докладывали министры финансов и торговли. Надо сказать, что выступления важных чиновников присутствующим понравилось, хотя их и засыпали множеством вопросов. Сегодня же мы обсуждали местные дела, где хватало противоречий. И в первую очередь речь пошла об образовании.

— Думаю, статья князя Щербатова в «Вестях» детально разъяснила смысл изменений, вносимых в систему образования, — отвечаю на вопрос представителю семейства фон Врангелей, весьма влиятельному в Прибалтийской губернии, — Никто не покушается на права немцев, шведов или иных народов, в первую очередь поляков. В Западном Крае новый указ тоже вызвал немало споров. Если кратко, то начальное школьное обучение в областях, обладающих высокой культурой и цивилизованностью, сохранится на местных языках. То есть — немецком и польском. Учебные заведения среднего и высшего разряда обязаны в пятилетний срок перейти на великорусский. Это касается не только ремесленных училищ, но и львовского университета.

— Многие образованные люди, которых хватает и среди присутствующих, считают такой указ покушением на вольности, подтверждённые ещё Петром Великим, — не сдавался Ханс фон Врангель, а весомая часть собравшихся подтвердила свои опасения кивками.

— Россия — империя, сродни римской. Её населяет множество народов, принадлежащих к различным конфессиям, но обладающих равными правами. Уж сейчас лютеране, иные протестанты и католики составляют более шестой части жителей Санкт-Петербурга. И я не заметил, чтобы кто-то покушался на права многочисленных военных, чиновников, купцов или ремесленников неправославного вероисповедания. Только давайте смотреть на ситуацию шире. Высшее образование на русском языке необходимо для установления единого культурного и экономического пространства. То же самое касается делопроизводства, в том числе судебного, которое вскоре будет вестись строго по-русски. Это необходимо политически и выгодно экономически. Единая учебная система, как и одинаковые законы на всей территории России — жизненная необходимость, — оглядываю внимательно меня слушающих немцев и продолжаю, — В противном случае через определённый период могут начаться сепаратистские движения, желающие раскачать нашу державу. Что недопустимо, и будет жестоко пресекаться. Только насилие — крайняя мера. Надо решать все недопонимания и трудности сейчас, дабы не перекладывать их на плечи потомков.

Снова делаю паузу и тянусь к стакану с водой. В огромном зале душновато, несмотря на открытые окна. Пара глотков и можно продолжать.

— Поверьте, никто не собирается делать русских из немцев, поляков или шведов. Каждый из этих достойных народов имеет право разговаривать, выпускать газеты, печатать книги и учить детей на родном языке. Только надо учитывать, что в России проживает ещё полусотня этносов. Не забывайте, мы — огромная империя. И давайте будем честны, ведь многие из представителей ваших семейств добились немалых достижений именно благодаря вхождению в состав России. Я имею в виду всех иностранцев, приехавших на службу, либо живущих на присоединённых землях. Только в правительстве треть министров — немцы. А есть ещё армия, где прибалтийское дворянство давно стало неотъемлемой частью, — тут собравшиеся сдержанно заулыбались и закивали.

Всё-таки местное дворянство достаточно бедное, и армия для него является отличным способом повысить свой статус. Да и в чиновники прибалтийские немцы идут весьма охотно. Более того, сейчас началось весьма бурное переселение в Россию жителей различных государств Священной Римской Империи, которое я всячески поддерживаю. Майор очень много говорил о том, что именно немцы сделали из тринадцати английских колоний великое государство. Вот я вкладываю в переселение и дальнейшую интеграцию европейцев последние деньги. Пусть лучше европейцы трудятся на нашу державу. Множество местных дворян также отправилось на юг, получив немало земель. Поэтому даже самые упёртые должны понимать выгоду от жизни в России.

— Так может, не будем мешать князю Щербатову? Пока он показал себя весьма толковым министром. Скажу более, учебная система, разработанная министерством образования, наиболее прогрессивная в Европе. Это оценили и представители многих университетов, приглашённых на русскую службу. А наша медицинская школа просто лучшая в мире! Ещё я хочу обрадовать присутствующих важной новостью. Вскоре в Риге будет основан полноценный университет.

Народ уже радостно зашептался и явно был доволен. Не всё было так благостно. Вопросов и завуалированных претензий к правительству хватало. Но они больше касались положения крестьян. Помещики теряли власть над сервами, а значит, свои доходы. Многие продолжали упорствовать, отказываясь принимать новые правила игры. Благо удалось утрясти вопрос с образованием и делопроизводством. Ведь Россия давно многонациональное государство, а значит, надо действовать на опережение. Мне примерно известны самые уязвимые места, по которым в будущем будут бить наши враги.

Поэтому я ещё поддерживаю переселение прибалтийских крестьян, дабы далее растворить их в окружающем русском населении. Сюда же, наоборот, едут больше православные, которые вскоре должны составить не менее трети населения, а затем стать большинством. Немцы, поляки и шведы в любом случае чужаки, находящиеся в меньшинстве. А вот мощный поток русских должен придать региону устойчивости и пресечь возможный сепаратизм. Хорошо, что земли здесь бедные и народ сам с радостью бежит в более плодородные области. Пусть так и идёт.

Генерал, летящий на всём скаку во главе небольшого отряда сопровождения, должен вызывать смех. Это я перефразировал одну из непонятных присказок Майора. О чём думать монарху, если его кортеж на полпути к столице встречает взмыленный и явно волнующийся де Кесада, возглавляющий министерство внутренних дел? Я сразу подумал о мятеже. Хотя сразу отверг данную версию, так как у потенциальных мятежников просто не может быть опоры в столице. А вот моя семья уязвима, несмотря на надёжную охрану. Думаю, ни у одного нынешнего правителя нет собой службы, обеспечивающей безопасность правящей фамилии. Вернее, есть различные ведомства, но структура, созданная Бабарыкиным, может им только сниться. Только сумасшедшего убийцу не остановят никакие кордоны.

Кстати, подполковник сопровождал нас с Сашей в поездке, и ещё раз доказал, что не зря ест свой хлеб. И он сейчас явно нервничал, подскакав к моему возку, расположившись рядом. Нам несказанно повезло с дорогой и погодой. Дождей почти нет, и ехать по твёрдой поверхности весьма приятно. Можно было пересесть на корабль, но я решил посетить Юрьев и Псков, поэтому мы ехали по суше. И вот за несколько вёрст до Луги, где наш кортеж должен был остановиться на отдых, передовой дозор доложил о гостях.

— Ваше Величество! — воскликнул испанец, соскочив с лошади и сняв шляпу, — У меня важное сообщение!

Алонсо всё такой же гибкий и сильный, несмотря на прошедшие годы. Своих увлечений фехтованием он не бросает, впрочем, как и я. Весьма полезное дело, которое я привил детям. Даже Катя и дочь участвовали в наших тренировках.

— Так говорите, граф. Здесь чужих нет, — отвечаю соратнику, указывая на Бабарыкина, Сашу и вездесущего Пафнутия, смотрящего на нас с передка кареты.

Рядом с ним располагался Анисим, но я его не видел. Сам возок окружила охрана, но ребята находились далеко, чтобы подслушать разговор.

— Я бы хотел доложить наедине, — ответил министр, бросив взгляд на моего сына.

Моё сердце будто рухнуло вниз, дыханье спёрло, и мне с трудом удалось не показать присутствующим своего состояния.

Отходим с испанцем к небольшой прогалине, куда предварительно нырнул десяток моих охранников, скрывшихся в окружающем лесу. Настроение уже омерзительное, так как де Кесада никогда ранее не паниковал.

— Её Величество упала с лошади. Всё произошло пять дней назад. Екатерина Петровна утром отправилась на обычную прогулку. И тут порвалась подпруга седла, — выпалил дон Алонсо и замолчал, но сразу продолжил, — Врачи сначала не придали значения случившемуся. Да и сама императрица не жаловалась и даже хотела продолжить прогулку. Но ближе к вечеру у неё начались боли, перешедшие в горячку. Утром Её Величество умерла, не приходя в сознание.

Делаю глубокий вдох, пытаясь осознать услышанное. Легко об этом говорить, но сложно осуществить.

— У вас есть чего-нибудь выпить? — спрашиваю удивлённого министра, который растерянно развёл руками.

Буквально через несколько секунд появился Пафнутий и сунул мне в руку небольшую фляжку. Припадаю к горлышку и делаю несколько жадных глотков. Затем пытаюсь выдохнуть и отдышаться. Не привык я к водке, и вообще крепким напиткам. А иного питья камергер не употребляет.

Киваю замершему, будто истукан слуге. Оборачиваюсь и понимаю, что весь кортеж внимательно наблюдает за происходящим. Ещё раз выдыхаю и пытаюсь начать думать. Через некоторое время мысли перестали скакать. Сначала я хотел спросить де Кесада какого чёрта он понёсся меня встречать. Неужели гонцов не хватает? Затем осознал, что надо учитывать придворные расклады. Если ты вовремя не доложишь, то это сделают другие, в выгодном для них свете. Даже старые соратники вынуждены учитывать клоаку, под названием высший свет. Как же мне всё надоело!

— Докладывайте! Только самое важное, — надеюсь, мои слова прозвучали спокойно.

— Жандармерия и полиция начали расследование сразу после случившегося. Подпруга действительно порвалась, а не расстегнулась, несмотря на то что седло было новым. Всех работников императорской конюшни и охрану тщательно допросили. Ничего необычного за последние дни не происходило, вся амуниция проверялась, ведь Её Величество любила конные прогулки, — ответил испанец и продолжил, не дождавшись моих вопросов, — Жандармские и полицейские полки приведены в боевую готовность, как и гвардия. Но никаких попыток воспользоваться ситуацией не происходило. Известные вам персоны сами находятся в недоумении. Среди придворных ходят разные слухи, часто весьма нелепые, но не более того. Никто из знати не спешит покидать столицу. Поэтому мы не стали вводить комендантского часа и иных мер. В городе спокойно, только в церквях столпотворение — народ молится за упокой Екатерины Петровны. Анна Иоанновна и Иоанн Иоаннович сопровождены мною в Шушары. Далее, я выдвинулся к вам навстречу.

В принципе испанец всё сделал правильно. Вернее, это их совместное решение с Бекетовым, генерал-губернатором столицы Голицына и главы жандармерии Столыпина, которые остались на хозяйство в моё отсутствие. Так, сейчас необходимо успокоиться и задавить рвущуюся наружу боль вперемежку с отчаянием. Нельзя думать о себе, а в первую очередь надо позаботиться о детях. Скажу без ложной скромности — у нас очень дружная семья. То есть царствующие родители не отдали детей на воспитание гувернёрам и учителям, занимаясь своей жизнью. Мы с Катей проводили с сыновьями и дочкой любую свободную минуту, начиная с обязательных завтраков, заканчивая вечерними чтениями. И мои дети действительно любят мать, а её смерть станет для них сильным потрясением.

Поворачиваюсь к кортежу и делаю знак Бабарыкину. Полковник быстро приблизился и стал ждать приказа, без всяких вытягиваний в струну. В охране нет крена к шагистике и прочим внешним проявлениям чинопочитания. Хватает уверенности, что люди готовы умереть, защищая меня и царствующую фамилию. Пусть армейские тянутся в струнку, козыряют и орут, как оглашённые.

— Отправьте людей вперёд. Остановки в Луге не будет. Нам надо как можно быстрее добраться до столицы. Пусть ваши подчинённые позаботятся о ночлеге, рассчитав скорость движения кортежа. Не мне вас учить, — полковник молча кивнул, ожидая дальнейших приказов, — Перед столицей мы заедем в Шушары, где заберём моих детей. И обеспечьте спокойный проезд без депутаций и восторженных жителей. У меня траур.

Глава охраны быстро удалился. Я же сделал небольшой глоток огненной воды и задумался. Как сообщить Саше о гибели матери? Ведь я сам держусь исключительно на силе воли. В моей жизни хватало потерь, чтобы не впадать в отчаяние. По крайней мере, на людях. Но сын воспитывался и рос в совершенно иных условиях.

Наконец, трёхдневное прощание закончилось, и сегодня прошли похороны. Для меня стало неожиданностью, что проститься с Катей пришло столько народу. И если многие дворяне просто выполняли положенный церемониал, то простые люди действительно скорбели. Супруга много времени и сил уделяла помощи населению империи, покровительствуя открытию больниц, приютов и школ. Их бабское общество вообще развило бурную деятельность, неся заботу и прогресс. Иногда дамы бежали впереди телеги, особенно это связано с женским образованием и правами, но польза от такой деятельности ощутима. И в первую очередь теми, кому она предназначалась.

Можно сколько угодно заниматься благотворительностью, делая взносы и устраивая аукционы по сбору средств. Этим Катя с соратницами тоже занималась. Но они в первую очередь думали об устранении причин бедности, болезней и несправедливости, а не желали покрасоваться перед высшим светом. Потому Казанский собор не закрывался даже ночью, днём не все желающие могли проститься с покойной императрицей.

Я же в этом время разрывался между детьми и делами, которые никуда не исчезли. А ещё мне тяжело было смотреть на мёртвую супругу. Вот не могу, и всё. Для меня она осталась всё той же живой, насмешливой, сильной и целеустремлённой женщиной. Моей спутницей и соратницей, на которую можно было опереться. Ведь Катя сдерживала моих внутренних демонов, частенько жаждущих крови.

А ещё я начал ненавидеть придворных. Ранее большая часть этой публики тоже не вызывала тёплых чувств. Но за последние три дня люди показали своё истинное лицо. Ладно, лицемерные соболезнования, я не нуждаюсь в сочувствии посторонних. Но ведь эти крысы решили быстрее подложить под меня нужную девку. Может, речь шла о проталкивании невест, не знаю. Ведь дураку понятно, что жениться во второй раз я не собираюсь. Дело не в каких-то чувствах, а обычном расчёте. Есть одна старшая ветвь нашей фамилии, а ещё две младшие от Пети и Лёши. Запутывать ситуацию просто глупо. Хватит России Алексея Михайловича, чуть было не устроившего гражданскую войну на ровном месте. Благо мой предок Иван Алексеевич оказался человеком слабым и не претендовал на власть. Зато наследники его братца Петра не упустили возможности расправиться с ненужными соперниками. И я с матерью тому пример.

Но к чёрту семейные разборки Романовых. Меня до сих пор трясёт от придворных, не стесняющихся интриговать над телом покойной Кати.

Только дети и остальные родственники стали якорем, не позволившим выплеснуться накопившейся ярости. Саша с Аней не отходили от меня, а Ваня с Антоновскими присутствовали на ужине, где мы старались не говорить о покойной.

Сегодня был тяжёлый день, и все уже отправились спать. Я же сидел в кабинете и пытался читать бумаги. Только мысли постоянно возвращались к Кате. Не знаю, как мне теперь без неё. Странно, но именно сейчас я понял, что любил супругу. Пусть вначале наш брак больше напоминал союз двух личностей, больше противостоящим общим врагам. Но постепенно ситуация изменилась, и я уже не видел себя с другой женщиной. Несмотря на то, что вокруг всегда крутилось немало красоток. Да и не тянуло меня никуда. Ведь с женой у нас было полное взаимопонимание, в постели тоже.

Ловлю себя на мысли, что будь Катя жива, мы всей семьёй сели играть в лото. Далее, дети пошли бы спать, а мы сели обсуждать прошедший день. Советы жены и её взгляд на ситуацию со стороны, всегда оказывались полезными.

Звоню в колокольчик, и в кабинет тут же входит Пафнутий. Не успеваю произнести слова, как он машет рукой и в дверном проёме появляется лакей с подносом, на котором стоит бутылка с бокалом. Я давно перестал удивляться талантам своего камергера, угадывающего мои желания. Киваю ему в знак благодарности и делаю хороший глоток. Вино волной ухнуло в желудок, тут же вернувшись приятным теплом в голову. Так можно и спиться, приходит запоздалая мысль. Допиваю бокал и наливаю новую порцию. От пития я никогда особо не зависел, но сегодня надо расслабиться. Иначе завтра или послезавтра я наделаю глупостей.

Решаю пересесть в кресло у камина. Люблю я смотреть за играми пламени. Завораживает, знаете ли. Тут раздаётся стук в дверь, и снова появляется Пафнутий. Только сейчас его лицо сосредоточено и даже растеряно. Что не свойственно обычно весёлому камергеру.

— Ваш отец, только что скончался. Лёг почивать, слуга сходил за лекарством, а Его Высочество уже не дышит, — прохрипел слуга.

— Ступай, — произношу в ответ после затянувшейся паузы.

Тянусь к бутылке, но вместо того, чтобы налить вина, с силой бросаю её в стену. Глядя на красное пятно, растекающееся по обоям, понимаю простую вещь.

Я снова один. Всегда один. За что?