Неожиданный наследник-4

Глава 17

Ноябрь 1781 года, Санкт-Петербург, Российская империя.

Не сказать, что столица представляла собой ужасную картину, но было неприятно. Обычная серость, начиная с неба и заканчивая водой в Неве, а ещё пронизывающий ветер вперемежку со снегом, дующий с моря. Сильных морозов пока нет, но погода не самая приятная. Особенно если ты едешь верхом и рассматриваешь результат уличных боёв. Пострадавшие дома, повреждённая мостовая, провалы, зияющие на месте окон. Часть городских пригородов, где проживала беднота, вообще сгорела, ведь там деревянные строения.

Зато радовали люди, буквально хлынувшие на улицы и оглашающие их обычным шумом. Жизнь вернулась на круги своя, несмотря на пережитые страдания и потерю имущества. Но ничего, убытки мы возместим, а на месте пожарищ построим каменные и красивые дома. Я давно задумал глобальную перестройку города, а тут несчастье помогло.

Или бросить всё к чертям собачьим и вернуть столицу в Москву. А может, в Нижний Новгород или Самару? Надо развивать внутренние губернии, ведь вслед за чиновниками и аристократией потянется обычный народ. Или лучше переместиться на юг?

Наверное, во мне говорит тщательно скрываемая ненависть ко всему окружающему. Именно этот мрачный и величественный город отнял у меня сына. Мою надежду и опору, готовую принять бразды правления. Это не самоучка, коим являюсь я и большая часть моих предшественников. Здесь работали лучшие наставники, учитывающие все мелочи, которые могут пригодиться правителю. А учеником Саша был хорошим. Был! Какая чушь про обучение лезет в голову! У меня отняли сына!

Я очень надеялся, что он не совершит ошибку, и будет спокойно сидеть в плену. Но Саша всегда отличался порывистостью и честностью. Он просто не мог равнодушно смотреть на творящееся непотребство. В итоге сын с верными людьми попробовал сбежать и был убит. А через два дня в столицу вошли войска, сметая всё на своём пути. Только это не вернёт мне сына.

В Зимнем мало что изменилось, до него мятежники не добрались. Их в первую очередь волновал захват моих детей и соратников. Поэтому дворец жил своей жизнью, только у входа собралась немалая толпа, в первую очередь дворян, буквально забив прилегающие улицы каретами. Но среди ожидающих царский кортеж хватало и простой публики, пришедшей выразить мне своё сочувствие. Придворные же появились по вполне понятной причине — людям необходимо успеть показать, что они остались верными престолу. А ведь многие устремились в столицу, чуть ли не расталкивая наступающие войска. Это те, кто не успел определиться и прибыть ещё в Новгород. Ублюдки!

Но деваться некуда. Придётся запускать во дворец весь этот высокородный табун. Хотя я бы с радостью закрыл Зимний для придворных. Только все эти статс-дамы, фрейлины, гофмейстеры, гофмаршалы, егермейстеры с прочими камер-юнкерами являются придворными чинами и находятся в своём праве. А ещё освободились превосходнейшие должности, так как большая часть их обладателей участвовала в заговоре. Чую скоро развернётся нешуточная борьба за место у трона. И мой траур им нипочём.

Тело Саши сейчас находится в домовой церкви дворца. Куда я просто опасаюсь идти. Боюсь не сдержаться и впасть в безумие. Только Аня с Ваней, тоже убитые горем, попросили спокойно попрощаться с братом. Завтра тело перенесут в Казанский собор, а ещё через два дня похоронят. И мне надо всё это выдержать. За что? Почему судьба отнимает дорогих моему сердцу людей? Аня, Лиза, Катя, а теперь сын.

Подлетевший конюх, вернее, шталмейстер схватил моего коня под уздцы, а появившиеся рядом охранники проследили, чтобы я слез с седла. Оборачиваюсь к вездесущему Потёмкину, также оказавшемуся поблизости.

— Григорий Алексеевич, иди готовить документы. Знаю, что их накопилось немало. А мы с детьми пока сходим в церковь.

Глава канцелярии кивнул и принялся отдавать распоряжения своим подчинённым. Сложно заниматься делами в дороге, но Потёмкин со своими обязанностями справляется. Ведь канцелярия — это не только секретариат, но и восемь отделов, ведающих делами всей империи. Даже не знаю, имеет ли смысл переводить толкового человека на должность министра? Ведь сейчас он, пусть и неофициально, седьмое лицо в государстве, после меня, цесаревича, канцлера, двух вице-канцлеров и министра внутренних дел. А по влиянию чуть ли не выше. Может назначить его на должность, освобождённую в связи с гибелью фон Мозена? Или поставить вместо убитого испанца? Надо подумать, но, мне кажется, полицию Григорий Алексеевич не потянет. Характер не тот. Только верные и толковые люди нужны на самых важных постах. За канцелярией я всё-таки слежу самостоятельно.

В церкви холодно, аж пар изо рта идёт. Подхожу к постаменту с гробом. Дотрагиваюсь до серого лица покойного и замираю. В голове мелькают картинки, как рос и взрослел мой сын, и почему-то вся наша семья до гибели Кати. Раздавшиеся рыдания выводят меня из приятных воспоминаний, возвращая в жуткую реальность. Не дай бог вам хоронить собственных детей, ещё и столь юных. Ведь перед Сашей была всё жизнь, но вон как вышло. Горло давно стянуло будто удавкой, а глаза наполнились влагой. Только я император и не должен показывать слабость. Какой бред! Слёзы начали капать на холодный пол, будто прорвав плотину.

Обнимаю Аню с Ваней и стою, пытаясь успокоиться. Но покоя мне больше не видеть. Ведь это именно я убил Сашу своими поспешными решениями, особенно отстранением Шешковского от экспедиции, и излишней добротой к преступникам. Сложись всё иначе и сейчас мои враги лежали бы в гробах, а их родственники рыдали над бездыханными телами. Ничего, от возмездия не уйдёт никто. Только месть не вернёт мне сына. Рядом раздали новые рыдания, в церковь вошли брат с племянниками и Антоновские. Ну не выгонять же родню? Мы семья и должны быть вместе в радостях и горестях.

Наконец, я немного успокаиваюсь и хочу увлечь детей на выход. Но дочь с сыном упёрлись, решив остаться. Глажу обоих по головам и выхожу на улицу. Я не могу больше этого терпеть. Около входа собралась немалая толпа из чиновников, военных и придворных. В стороне стоят слуги, многие женщины вытирают слёзы. Молча киваю людям, и в окружении охраны двигаюсь к дворцу. У меня сегодня ещё много дел и нет времени даже на горе. Такова судьба монарха.

Успокоиться помогла работа с документами. Вернее, боль просто временно отодвинута, и сейчас я весь в делах. Только не знаю, что будет, когда я останусь один. Ты ведь не можешь постоянно находиться в окружении людей. А пока я вчитываюсь в каждую букву, чем изрядно расстраиваю статс-секретарей, привыкших, что им доверяют. Плюс, любая бумага проверяется ревизорами и юристами. Всё, что касается финансов и выделения земельных участков с приисками, изучается мною дотошно. В мелочи вроде назначения пенсии ветеранам или похожих вещей, я не лезу. Но вопросы экономики надо курировать лично, пресекая махинации, попыток которых ранее хватало. Да, мне пришлось чистить даже собственную канцелярию, пока не был найден баланс.

— Ваше Величество, всё готово, — произнёс хмурый Пафнутий, вошедший в кабинет.

Пытаюсь понять, о чём речь, чего-то я совсем погрузился в документацию.

— Идём, — поднимаюсь с кресла и сую кинжал с пистолетом в тайные карманы камзола.

Бабарыкин одобрил моё решение носить оружие. Пока непонятно, сколько врагов затаилось, ожидая довести замыслы до конца, лучше поберечься.

В сопровождении пары охранников и камергера захожу в скрытую от любопытных глаз комнату. Отсюда удобно спускаться в подвал, где у меня расположены камеры. Катя всегда возмущалась наличию во дворце пыточной, как она её называла. Но работа императора весьма многогранная, и бывают случаи, когда необходимо лично допросить преступников или провести тайную встречу. Не будешь же ради этого ездить в Петропавловскую крепость или за город? А так всё удобно, людей привозят через чёрные ходы, которых во дворце хватает.

Думаю, мало кто удивится, что я не люблю казематы и тюрьмы. Проведя в темнице большую часть жизни, начинаешь ценить волю и свежий воздух. Здесь же на плечи будто свалился тяжкий груз, а дыхание спёрло. Сегодня меня ждало две встречи. На самом деле, поймано гораздо больше мятежников, но я хочу посмотреть в глаза только двоим.

Несмотря на массивную дверь, смазанные петли даже не скрипнули, открыв передом мной небольшое помещение, освещаемое двумя лампами. Вытяжка здесь работает хорошо, поэтому кроме копоти нет никакого запаха гари. А вот иных ароматов предостаточно, в том числе страха. Пусть это прозвучит банально, но он будто висит в воздухе. Оно и немудрено. Пленник явно не заблуждается насчёт своей участи. А стойкостью духа он никогда не отличался. Это же вам не интриги со словесными кружевами, завлекающие излишне доверчивых людей в расставленные сети.

Александр Нарышкин растерял весь лоск и предстал бледной тенью блистательного вельможи, обладавшего немалой властью. И надо заметить, что именно я позволил ему взлететь столь высоко. Не сказать, что бывший обер-шенк играл судьбами людей, но он мог разрушить чью-то карьеру. Подобными вещами аристократ не увлекался, хотя было несколько скандалов, связанных с его именем.

Сейчас же главарь заговорщиков смотрел на меня с надеждой, но старался сохранить спокойствие. Получалось у него неважно, но бывает и хуже. По краям двери встали Пафнутий с Анисимом, а я сел на стул. Лишним людям лучше не доверять таких разговоров. Камергер с помощником — люди проверенные, а вот насчёт остальных я не уверен. Ещё в комнате присутствовал Антон, люди которого и захватили Нарышкина с частью соратников, при попытке сбежать в Ревель. Киваю братцу и смотрю на предателя.

— У меня один вопрос. Зачем?

Лицо пленника некрасиво скривилось, будто внутри него происходила борьба, а ещё он хотел соврать. Но быстро себя одёрнул и ненадолго задумался.

— Вы встали на путь уничтожения старых родов и влиятельных помещиков с заводчиками. Это недопустимо и неминуемо приведёт к ослаблению империи.

Сколько пафоса! Спаситель отчизны нашёлся, никак не меньше. Стараюсь сдержать усмешку и произношу спокойным тоном.

— Ведь вы образованный человек, бывали в Европе и даже поддерживаете тамошние прогрессивные веяния. На дворе не только век просвещения, но наступает эпоха механизмов и пара. Если Россия не начнёт меняться, оставшись аграрной и сословной страной, то она отстанет и начнёт слабеть именно из-за этого. Нам нужно как можно больше грамотных людей, а ещё новые формы хозяйствования с управлением. Что мы с вами не раз обсуждали, — произношу спокойно, будто возвращаюсь к прерванной беседе, — При этом никто не отстраняет аристократию от власти. Просто ей теперь надо доказывать своё право на привилегии. Сравните Англию и Францию, благо вы бывали в обеих странах. Париж потихоньку теряет свои позиции, потому что вовремя не перестроился. То же самое касается Австрии и Пруссии. Более прогрессивный и гибкий Берлин в итоге станет главенствовать в немецких землях.

У меня нет желания заниматься философскими спорами, но хочется понять, что толкнуло множество неглупых людей на мятеж.

— Нельзя мерить одним аршином Русь и Европу. У нас особый путь, завещанный предками, который вы всячески попираете. Наши пращуры ковали мощь державы, сделав её великой империей, — наконец не выдержал Нарышкин и сорвался на злобное шипение, — А вы захотели отнять наши права, передав их безродным, а то и простолюдинам. Более того, именно ваши реформы разоряют людей, отнимая у них крестьян и нарушая вековые договорённости. Будто без вас, при Петре Великом или его дщери, Россия не развивалась. Наоборот, именно при этой ветви Романовых, к которым вы имеете дальнее отношение, наша страна стала сильной. И старые роды всегда являлись опорой трону. Но вдруг кому-то захотелось низвергнуть основу, на которой стояла империя. А ещё и церковь вам помешала, надо было её ограбить, во имя реформ помогающей черни.

Ведь Нарышкин действительно образованный человек. В отличие от тех же Шуваловых или Гагарина, он сведущ во многих вопросах. И точно понимает, куда направлены мои преобразования. Только сословная солидарность и боязнь потерять власть, затмевает ему разум.

— Последний вопрос — почему вы не отказались от идеи переворота, когда его поддержали французы, натравив на нас датчан со шведами?

— Потому что лучше договариваться с Густавом, которого мы затем всё равно бы выпнули, чем с вами, — выплюнул вельможа, уже не скрывая своих чувств, — Русь знавала и не такое, но до сих пор стоит.

Приближаюсь к предателю, хватаю его за воротник и смотрю в злобные и одновременно испуганные глаза.

— Это хорошо, что вы утвердили меня в принятом решении. Я казню вас всех, начиная с главарей заговора и заканчивая младшими офицерами. Не будет никаких ссылок, каторг и прочих глупостей. И дело не в убийстве моего сына, — уже сам шиплю в глаза, наполняемые ужасом, — Таких, как вы надо полоть, будто сорняк. Более того, я повешу даже женщин, участвовавших в заговоре. Или вы думаете, что мне неизвестен вклад в ваше дело княгини Дашковой, графини Матюшкиной или Анны Чернышовой, толкнувшей на предательство своего мужа? Понятно, что Захар Григорьевич был зол на отставку, но и супружница здесь постаралась. А остальных замаранных я оставлю с голой задницей, лишу дворянства, вычеркнув из бархатной книги, и выгоню вон из России. Вашего рода это коснётся в первую очередь, несмотря на родство с линией Петровичей.

— Вы не посмеете! Это немыслимо и чудовищно! Даже сумасшедший не пойдёт на такое. Казните нас, но не трогайте семьи! И как можно выгнать русского человека из дома?

Нарышкин ещё чего-то верещал, но я уже не слушал и вышел из камеры. Проворный Пафнутий быстро прошёл по коридору и открыл следующую дверь. Сюда я зашёл только вместе с Антоном, оставив слуг за перегородкой.

В камере находился молодой человек, скорее юноша. Только он точно не был испуган, а скорее, наоборот. Несмотря на помятый вид и раны на лбу, перевязанной грязной тряпкой, юнец смотрел на меня с ненавистью и кривил губы в усмешке.

— Зачем ты его убил? Ведь твой отец помер в ссылке от водки, а не от болезней или суровых условий содержания. Его помиловали, хотя обязаны были казнить.

— Плевать на ваши милости, — окрысился юноша, — Папа погиб из-за вас, а я отомстил за дядю, вынужденного гнить в поместье. А как Сашка вымаливал прощение! Тем приятнее было убить этого слизняка.

Пленник и есть крыса, выродок поганой семейки. Кадет шляхетского корпуса Сергей Бредихин, сын дважды предателя, участвовавшего в мятеже против Петра Алексеевича и меня, пытался ещё, что-то проорать. Но Антон просто ударил его сапогом в печень, заставив съёжиться в углу. Спорный вопрос, кто тут ещё слизняк. Несмотря на кровь, ударившую в голову, мне удалось сохранить ясность мысли.

— Моего сына убили выстрелом в живот, когда его отряд сдался, поняв бессмысленность сопротивления. А далее, ты сбежал, поняв, что тебя разорвут свои же подельники. Они тоже попытались исчезнуть, поняв, чего натворили. Некоторые, которые поумнее, приползли каяться, а иные примкнули к шведам.

Присаживаюсь на корточки и ловлю взгляд ублюдка. Не знаю, зачем мне это нужно? Может, просто хочется выговориться, ведь сложно сдерживать в себе постоянно рвущуюся наружу ненависть.

— Я простил твоих родичей, дважды нарушивших присягу, то есть осознано ставшими предателями. При этом разрешил дядюшке вернуться из ссылки в поместье. Вам с братом не препятствовали поступить в шляхетский корпус, хотя иудиному племени там делать нечего, — под моим взглядом выродок съёжился ещё сильнее, — Но ничего! Больше вы не дождётесь от меня подобных глупостей. Все мятежники и сочувствующие, знавшие о заговоре или поддержавшие его, будут наказаны. А тебя, мой юный друг, ждёт особый сюрприз. Поверь, умирать ты будешь долго и мучительно. Здесь можешь поверить мне на слово.

Сучёныш задрожал и попытался чего-то произнести, глотая сопли со слезами, но он меня больше не волновал.

Выхожу из подвала и поднимаюсь обратно в кабинет. Пафнутий с охраной быстро очистили все проходы, дабы никто не увидел Антона. Несмотря на ряд провалов, многие не подозревают о личности главы моей разведки.

Сажусь в кресло и опрокидываю бокал вина, налитого предусмотрительным камергером. Смотрю на брата, но тот качает головой и просит принести ему кофия. Оно и правильно, но мне может помочь только напиток покрепче.

— Они не простят. Можно уполовинить аристократию, но ты же не станешь уничтожать семьи и родственников всех мятежников. Тем более что многие представители старых родов, верно служат в армии и гражданских ведомствах. Ну и мучительная казнь Бредихина, не самое лучшее решение, — братец нарушил молчание, наблюдая, как я наливаю второй бокал, — То же самое касается высылки людей за рубеж. Нужен суд или трибунал, который вынесет максимально жёсткие наказания. Но у людей должна остаться надежда на прощение и возврат к прежней жизни. Многие поддержали мятеж уже после его начала, не зная о заговоре, поверив, что ты умер. Часто это просто проявление чувств, ведь в обществе нагнеталось негативное отношение к твоим реформам. И тем более нельзя тайно казнить Бредихина. Нужен баланс, Иван.

В принципе Антон прав. Жестокие расправы с аристократией могут пошатнуть моё влияние в армии и среди чиновников. Надо успокоиться и всё хорошо обдумать, взвесив возможный вред от казни каждого заговорщика. Но главарей и участников убийства Саши ждёт неминуемая казнь. Как вариант посажу их на кол. Кстати, имею полное право. Пётр Великий проводил подобные экзекуции на заре своего царствования, если я ничего не путаю. Он так расправился с любовником бывшей жены. Значит, личных врагов монарха можно казнить, как душе угодно. Только остальные сильно пожалеют о моей милости.

— Сегодня же начинай формировать два отряда. Скажу более, ныне это твоя основная задача. Сеть своих агентов передашь в Седьмое отделение, когда я назначу его главу и наведу там порядок, — судя по взметнувшимся бровям, братец изрядно ошарашен, — Пока передаёшь все дела заместителю. Надеюсь, ты воспитал такого?

Нас прервал Пафнутий, принёсший поднос с чайником, чашкой и вазочкой с мёдом, любимым братцем. После того как дверь закрылась, я продолжил.

— Первая группа займётся скрывшимися мятежниками. Большая часть беглецов в Ревеле у шведов, а самые умные ушли на юг. Я отправил следом несколько поисковых отрядов, но потеряно слишком много времени. Твоя задача — выловить всех мятежников и казнить. Живыми они мне не нужны. Вот перечень фамилий и описание внешнего вида, а также возможные пути ухода. Думаю, большинство уйдёт сначала в Австрию, а затем во Францию, — протягиваю Антону бумаги, подготовленные экспедицией, — Советую обратиться к Андрею Епифанцеву, недавно уволившемуся из канцелярии МИД. Со здоровьем у него неважно, но опыта и знаний о Европе поболее многих. Ты будешь действовать в связке с канцелярией. Я завтра назначу человека, который станет тебе помогать. На поиск и казни даю год.

— А второй отряд? — произнёс братик, уже начавший изучать полученные списки.

— Здесь всё в твоих руках. Отчитываться будешь исключительно передо мной, и действовать тебе придётся лично, — от такого заявления Антон аж застыл.

Он и ранее работал самостоятельно, но всё-таки через целую сеть помощников. Мы старались сохранить его персону втайне, в чём преуспели. Родственники давно перестали вспоминать, что у Антона Ульриха был старший незаконнорождённый сын. Знакомые считали братца купцом средней руки, периодически покидавшего столицу ради покупки редких товаров. Даже семья и дети не знали, чем он занимается. Кстати, надо бы устроить среднего в кадетский корпус. Туда начали принимать детей купцов и мещан, желающих служить в армии. Но всё это потом.

— Мне нужно, чтобы ты убил несколько персон в Европе, — продолжаю удивлять гостя, который, казалось, забыл, как дышать, — Все они иностранцы, живущие в разных странах. Необходимо найти наёмников самого высокого ранга. В деньгах я тебя не ограничиваю. Времени на всё три года, но не более. Главное, чтобы всё прошло без шума и желательно не вызвать подозрения. Лучше всего скрыть убийства под нападением разбойников, ограблением или несчастным случаем. Пафнутий сведёт тебя с одним умельцем, чьи советы приказываю слушаться. Человек этот замаран страшными грехами, но имеет слабое звено в лице детей, потому и будет служить верно. Второй список получишь чуть позже, мне надо всё обдумать. Если нет вопросов, то можешь идти.

После того как за братцем закрылась дверь, я выпил остатки вина и приказал камергеру нести вторую бутылку. Мне сегодня надо забыться, иначе добром дело не закончится. Касаемо намеченных жертв, то это идея Майора, предложившего убить потенциальных врагов России. Забавно, что многие приговорённые невиновны. Вред империи принесут их дети, и даже внуки. Ужасно ли моё намерение уничтожить этих персон? Безусловно, мой поступок омерзителен.

Тем более не факт, что истории наших миров пойдут в одинаковом направлении. Я уже наделал столько дел, что различия неминуемы, а у России должны появиться совершенно иные противники. Возможно, это будут более опасные персонажи. Но лучше сделать шаг на опережение и ликвидировать известных людей. Только уж больно велик список Майора, надо бы его сократить. Или лучше не мудрить? Пусть даже при покушении погибнут дети. Вернее, их точно придётся уничтожать. А ведь внутренне у меня нет никаких сомнений и сожалений. После очередного предательства и убийства сына я будто выгорел изнутри, а затем моя душа замёрзла. Это не касается детей, родственников и наиболее близких людей. Всё остальное воспринимается мною, как чужеродное явление, не заслуживающее сострадания. Поэтому надо решаться, пока я не передумал. Как показывает история, моё милосердие до добра не доводит. Решено, беру все грехи на себя. Будущее детей и страны важнее.