4

Человек с узким разрезом глаз прокладывал путь через толпу. Обычный прохожий, таких — тысячи. Средний рост, скуластое лицо, короткая стрижка. Потертые брюки свободного кроя и клетчатая рубашка навыпуск. Старенькие, но добротные ботинки. Никаких украшений, новомодных светящихся татуировок и приращений.

Просто человек.

Вокруг громоздился Таардус — город, построенный забытой расой сто тысяч лет назад. Город-перекресток, пристанище дипломатов, торговцев, военных и всякого сброда, сбежавшего из Солнечной системы вслед за первыми колонистами. Гиперборея была связана червоточинами не только с внешней поверхностью человеческой Сферы, но и с десятками других мегаструктур по всей Галактике. Здесь торговали, менялись технологиями и разведданными, создавали подобие офшорных зон. Сюда прибывали корабли дружественных и нейтрально настроенных рас, не сумевших или не захотевших по каким-то причинам войти в симбиоз с неосами.

Ничейная земля.

Именно так Таардус называли офицеры оборонных ведомств. Лоскутное одеяло, состоящее из сфер влияния, темных анархических участков и укрепленных островков дипмиссий.

Гиперборея вращалась вокруг белого карлика в полутора тысячах световых лет от Земли. Невообразимо далеко — подобные расстояния человеческий мозг не способен вобрать в себя и осмыслить. Технология червоточин стерла эту дистанцию, низвела ее до нуля. Ты входишь или влетаешь в портал и оказываешься в чужом мире. Звездолеты, по сути, не требуются.

Конечно, есть меры безопасности. Ничейная земля — это не территория неосов. Поэтому добираться сюда нужно с двумя пересадками. Промежуточное звено — боевая станция, оснащенная ракетными и лучевыми установками, рельсовыми пушками и ангарами, в которых ждут своего часа истребители. Точка выхода земной червоточины отстоит на половину астрономической единицы от опорного пункта людей. Достаточно, чтобы привести все системы в боевую готовность. А вот второй канал пробит прямиком в Таардус — в зону влияния землян. Космолет проваливается в небытие на долю секунды, а затем на обзорных экранах вырисовывается город. Чужой и непостижимый.

Ты видишь древние здания, словно отлитые из черного стекла или ртути — они поглощают яркие лучи белого карлика и отбрасывают причудливые тени на тротуар. В одну сторону до самого горизонта простирается пустыня, в другую — новостройки, перемешавшиеся с наследием некогда великого народа. Ты видишь многоступенчатые зиккураты снубов, приверженцев строгой геометрии и убежденных мегаломанов. Рядом громоздятся живые конструкции эктарийцев — дышащие дома, постоянно разрастающиеся, мутирующие, стареющие и умирающие. Чуть дальше — ульи воксян, насекомоподобных существ, обладающих коллективным разумом. Всюду — движение. Тротуары заполнены людьми, фантасмагоричными обитателями ночных кошмаров, колесными машинами и механизмами на воздушной подушке. В блеклом небе снуют нескончаемые потоки летательных аппаратов... Ты видишь космопорт Южного Таардуса и понимаешь, что корабль идет на посадку. Обшивка настроена на умеренную прозрачность, верхние секции затемнены. Спустя пятнадцать минут ты выходишь и погружаешься в полуденный зной.

Город-перекресток выстроен посреди пустыни, в субэкваториальной климатической зоне. Ученые говорят, что когда-то здесь шумели леса, а прибой лизал каменные плиты набережной. Сейчас, в самое жаркое время года, температура может подниматься днем до сорокаградусной отметки, а ночью опускаться почти до нуля. А еще по ночам выкапываются неведомые хищники, влезают в незащищенные силовыми полями кварталы бедняков на окраинах и пожирают всех, кого встретят на пути. К счастью, эти районы находятся за пределами человеческой дипмиссии.

Город был очень большим, по нему можно путешествовать неделями. Гиперборейские сутки равнялись тридцати земным часам — показатель внушительный. Год на Гиперборее укладывался в сто восемьдесят три дня. Зимой в пустыне мог выпасть снег, так что приходилось носить теплую одежду и выставлять термостат на приемлемую отметку. А еще — включать подогрев полов.

Дело близилось к зиме.

Человек шел по извилистой улице нейтрального района, раскинувшегося между владениями людей и шакалов. Тут селились преимущественно беглецы, нарушившие закон в пределах Солнечной системы и сумевшие благополучно скрыться. Их не трогали. Дипмиссия нуждалась в подобном буфере — никто не хотел иметь шакалов в роли соседей.

Был ли он в восторге от этого мира?

Нет.

Просто работа. Грязная и рутинная работа человека, отправившегося в добровольное изгнание. Сделал выбор — отвечай. Карма, если угодно.

Человек не отвлекался на рекламу и стоявших у тротуара шлюх, не подключался к развлекательным каналам и земным конструктам. Справившись с возложенной на него задачей, он просто возвращался домой. Пешком, чтобы не оставлять электронных следов и не привлекать к себе лишнего внимания. Улица, по которой он шел, пользовалась дурной славой. Еще хуже дела обстояли со зловонными ответвлениями, которые гордо именовались переулками. Здания были высокими и однотипными — их возвели наноботы по стандартным чертежам. Со временем верхние этажи начали срастаться, выстреливая крытыми галереями и шаткими решетчатыми мостиками. Кое-где появились террасы, переделанные в забегаловки под открытым небом. Никакого общественного транспорта и коммунальных служб. В лучшем случае — мелкие компании, оказывающие услуги по вывозу мусора и поддержанию инфраструктуры в рабочем состоянии. Эти фирмы конкурировали между собой, их «крышевали» преступные боссы. Это же относилось к таксистам — все они были чьей-то собственностью.

Иди, не задерживайся.

Главный принцип улиц.

Что-то заставило прохожего замедлить шаг и остановиться. Справа от него громоздилось несуразное десятиэтажное здание с уродливыми выступами балконов и частично заколоченными окнами. Из патрубка допотопного кондиционера на углу сочилась влага. Справа виднелся темный провал, накрытый каменной аркой, из которого доносилась возня, грубые мужские голоса... и один детский.

Крик.

Прохожий, не задумываясь, свернул в переулок и направился в его дальний конец. Все фонари были разбиты, небо скрывало длинное перекрытие террасы на уровне третьего этажа. Прохожий активировал ночное зрение. Справа и слева проступали дверные проемы, очертания мусорных баков, камер наблюдения и коробок кондиционеров. Под ногами валялись бумажные пакеты, похрустывало битое стекло. Нестерпимо воняло пищевыми отходами, сточной канавой и дешевым алкоголем.

Человек ускорил шаги.

Слева чернели глыбы мусорных контейнеров, увенчанные шапками из целлофановых пакетов и старого тряпья. У дальнего бака шевелился оборванный бродяга, укрывшийся куском картона. А в пяти шагах от прохожего трое головорезов прижали к стене мальчишку лет десяти.

Прохожий быстро оценил ситуацию.

Мускулистый снуб, покрытый чешуей и носящий традиционную набедренную повязку. Один человек, бугристая мускулатура которого намекала на работу подпольного биоскульптора. И киборг, переделанный модификаторами до неузнаваемости. Прохожий решил начать со снуба — тот стоял ближе.

Чужой был на три головы выше прохожего — крепкий рептилоид с горящими в темноте желтыми глазами. Прохожий ударил ногой в сгиб левой лапы, перехватил когтистую пятерню с вживленными стальными лезвиями, резко потянул на себя и вверх. Что-то хрустнуло, упавший на колено пришелец взревел. Прохожий толкнул рептилоида под ноги киборгу и переключился на «качка». Ухмыльнувшись, противник выбросил вперед массивную лапищу, целясь кастетом в нос непрошенного гостя. Прохожий нырнул под руку и нанес серию точных ударов. Ребра, колено, кадык. Мускулистый землянин с хрипами повалился в мутную жижу, вытекающую из-под контейнера.

Киборг метнул нож.

Прохожий сместился в сторону, задействовав нейроусилители. Со стороны это выглядело так, словно темное пятно размазалось по переулку, оказавшись в нескольких местах одновременно. Парнишка завороженно следил за происходящим. Киборг тоже ускорился, нанося удары ножом туда, где раньше стоял оппонент. Вот только попасть в противника существо не могло. Натужно гудели сервоприводы, лязгали клыки переделанной челюсти, нож со свистом рассекал затхлый воздух переулка. А неуловимое пятно наносило удары. Страшные удары, от которых гнулись нарощенные щитки, ломались армированные костные модули, повреждались внутренние органы. Бой занял несколько секунд. И пятно успокоилось.

Трое нападавших лежали, издавая жуткие звуки. Рептилоид пытался отползти в сторону. А прохожий спокойно изучал мальчишку, которого только что спас. Копна русых волос, приличная одежда — даже по меркам дипмиссий и пересадочных станций. Испуг в глазах.

Мальчик вжимался в кирпичную стену. Похоже, тут есть и дома с ручной кладкой, отметил про себя прохожий.

Улыбнувшись, он произнес:

— Как тебя зовут?

Загрузка...