Неправильная леди

Глава 41

Облако белых волос, настолько тонких и невесомых, что похожи на пух, и яркие морозно-льдистые синие глаза. Незнакомец облачён в белый, расшитый серебром, мундир и выглядит сногсшибательно. Хотя почему незнакомец? На первый взгляд мне кажется, что я вижу холёное лицо впервые, но это не так. Я знаю, что стоит протянуть руку, дотронуться, и щека окажется холодной, а кожа – бархатной. Что мужчина попытается увернуться от прикосновения, но в последний миг закроет глаза и останется на месте, позволит мне провести кончиками пальцев по линии от скул до подбородка. Он не человек, не эльф. Кто он, вспомнить не удаётся, зато я знаю, что он живое воплощение зимы. Снежный лорд…? А кто они такие?

Мужчина ни капли не похож на Лайса внешне, но это он. Не личность, не забытое имя, а душа. Впрочем, разворот плеч, свойственный воинам, и надменный взгляд выдают, что характер едва ли изменился за прошедшее время.

Себя я тоже вижу.

И… необычно. Никогда бы не подумала, что в прошлой жизни я была орчанкой. Фигуристая, не слишком высокая, со спиленными под ноль когтями, чтобы не поцарапать лорда, и с аккуратными клычками, выпирающими из-под верхней губы.

Я узнаю место. Лайс-блондин и я-орчанка стоят в эльвийском святилище перед алтарём. Ярко горят сотни свечей, отбивают ритм барабаны, звучит смех, нам желают счастливой долгой жизни, но выкрики долетают приглушённые, потому что в зале перед алтарём только мы и жрецы.

Старшая жрица спрашивает, согласна ли я стать супругой Лайса. Имя в воспоминаниях звучит иначе, но туман искажает звуки, и расслышать не получается. Впрочем, я не стараюсь.

– Да, – отвечает Лайс-блондин, – я люблю.

Он говорит больше, произносит полную ритуальную фразу, но её я скорее читаю по губам.

Наступает моя очередь.

Старшая жрица обращается ко мне, и я-орчанка отвечает. Да, я согласна. И тогда, и сейчас.

– Мир слышит и принимает вашу волю. Вы вступили в союз, несокрушимый даже в посмертии, и лишь очищение перерождения сотрёт узы памяти.

На мой вкус звучит не слишком оптимистично, зато верно.

Я удивляюсь, что слышу жрицу, хотя почти не могу слышать Лайса или себя. Какое мне дело до слов жрицы, когда я собственными глазами вижу, как две души вспыхивают первозданным ослепительным сиянием, тянутся навстречу, соприкасаются, и между ними остаётся золотая нить, будто сотканная из первых лучей восходящего солнца. А я-настоящая в окружающем меня тумане тянусь к Лайсу, и он слышит меня, дарит мне своё тепло.

– Да, Иветт, я люблю тебя.

Я успеваю увидеть, как я-орчанка делает шаг вперёд, и её Лайс-блондин медленно, словно неуверенно, опускает ладони ей на плечи. Она нетерпеливо привстаёт на цыпочки, и Лайс улыбается. Я вижу их поцелуй, чувствую.

Воспоминания тают вместе с туманом, Лайс из прошлого остаётся в прошлом, а Лайс из моего настоящего касается губами моих губ.

– Поздравляю, – с доброй насмешкой фыркает учитель, про которого я успела позорно забыть.

– Что? – отрываюсь я от Лайса.

На полу же сидела, когда я успела забраться к нему на колени?

Учитель щурится:

– Иви, ну же.

Я качаю головой. Не понимаю.

– Эльвийские брачные узы стирает беспамятство перерождения. Я помог вернуть вам одно маленькое и, смею надеяться, очень счастливое воспоминание. А вместе с ним вернулись и брачные узы из прежней жизни, ведь вы добровольно их возродили, когда вместе со своими прежними воплощениями клялись друг другу в любви. Я вижу золотую нить, соединившую ваши сердца, Иви. И я могу с уверенностью сказать, что когда-нибудь в далёком будущем, в следующей жизни, вы обязательно снова встретитесь. И не только. Я уверен, даже беспамятство перерождения уже не разлучит вас.

Учитель поднимается, отступает к двери, но прежде чем выйти, подмигивает мне, но обращается к Лайсу:

– Лорд, незадолго до моего отъезда Иви начала мечтать о путешествии. Я в то время подумал, что Иви чутко улавливает моё намерение, но не может до конца понять, отчего ей приходят мысли о дальней поездке. Но сейчас я понимаю, что я ошибался. Когда я спрашивал, куда Иви хочет отправиться, она не говорила ничего конкретного, а взмахивала рукой, то левой, то правой, но всегда бессознательно указывала направление столицы, города в котором жилы вы, лорд.

– Лайс. Зовите меня Лайс.

– Я тронут, – учитель склоняет голову и выходит.

Дверь тихо закрывается.

– Поздравляю нас… дорогая супруга, леди Иветта Верандо.

Лайс целует подушечки моих пальцев. Я утыкаюсь ему в плечо. Хочется обнять крепко-крепко и замереть, наслаждаясь мгновением тишины и единения. Лайс рассеянно гладит меня по спине, а я перебираю его волосы.

Жаль, что время не ждёт. Не знаю, сколько мы так сидим, сливаясь, врастая друг в друга, вспомнить о том, что не все дела сделаны, приходится.

– Иви, ты согласна оставить «Обитель»?

– Да. У меня останутся добрые воспоминания, и это много. Лайс, домом ведь место делают не стены и крыша, а человек, который в них живёт.

– Иви, твоя мама…

Я слегка напрягаюсь. Мы с мамой не близки, и человек она очень своеобразный. Но всё равно она остаётся той, кто дал мне жизнь, той, кто заботилась обо мне, пусть и по-своему.

– Да?

– Естественно, я приглашаю твою маму в столицу, и она ни в чём не будет знать проблем. Мне кажется, ей понравится выходить в свет, посещать чаепития, устраиваемые другими леди, приглашать к себе, бывать на вечерах.

Щедро. Безумно щедро.

– Мама не умеет сдерживаться в тратах, – осторожно предупреждаю я.

– Это хорошо.

– М?

– Попрошу её научить тебя не сдерживаться. Иветт, если моей супруги что-то хочется, она должна… даже не должна, а обязана послать слуг купить безделушку, сколько бы она ни стоила.

– Лайс…

– Я о другом, – невозмутимо перебивает он. – Ты не против появления у тебя отчима?

– Что?

– Иви, твоя мама молодая женщина. Траур давно закончился, а глубокой скорби по супругу я не заметил. Так почему бы ей не выйти замуж второй раз? Естественно, за кого-то достойного.

– Хм, мне нравится. Кстати о маме, она, наверное, очень волнуется.

Лайс кивает, помогает мне встать, и мы вместе выходим в коридор.

Я на миг останавливаюсь. Долгие прощания – не мой стиль. Из «Обители» мне нужно забрать подаренный учителем новый ритуальный наряд и пару личных мелочей. Больше ничего.

– Дай мне минут пять-семь?

– Иви, сколько нужно.

Вещи я собираю за три минуты, выношу в алтарный зал. Почему-то хочется уйти через главный вход. Почему бы нет?

Я зажигаю палочку благовоний. На прощание.

Учитель появляется вместе со стариком, и именно старик делает шаг ко мне:

– Жрица Иви, я бы хотел поблагодарить вас за то, что вы для меня сделали.

– Я не сделала ничего особенного.

Старик усмехается:

– Вы дали мне дом, Иви. И с вашего позволения я останусь присматривать за святилищем. Странно в моём возрасте становиться учеником, но чего в жизни ни бывает…

– Тогда это я должна благодарить вас за то, что вы присмотрите за «Семью дубами».

Мне хватает одного взгляда на учителя, чтобы понять, что учитель задержится в храме, поможет старику. Я могу быть спокойна.

– Спасибо, – повторяю я.

– Иви, – мягко упрекает учитель.

– Я потеряла реликвию, – внезапно признаюсь я. Став женой Лайса, я нарушила завещание.

Учитель качает головой:

– Иви, рано или поздно, так или иначе… Не беспокойся о том, о чём беспокоиться не нужно. Тебе пора. Будь счастлива. Мы ещё обязательно увидимся в столице.

Я выхожу из храма. Лайс следует за мной. Вряд ли ему легко держать мой багаж, но Лайс не подаёт виду и не торопит. А я подхожу к дубам, останавливаюсь и с минуту прислушиваюсь к шелесту последней пожухлой листвы. Я подхожу к каждому дереву и ненадолго касаюсь коры. Я прощаюсь, отдаю своё тепло, свою благодарность за приют. Деревья отвечают теплом. Я чувствую добрую улыбку великанов. Я кланяюсь в пояс, отступаю.

Всё…

Меня ждёт новый дом.

– Лайс, а как быстро мы сможем уехать?