Неродственная связь (СИ)

Глава 8

С началом учёбы в университете появляется одна хорошая и две плохие новости.

Хорошая — в обществе друзей действительно легче адаптироваться. Мы поддерживаем друг друга: шутим, смеёмся, обсуждаем преподавателей. Это помогает чувствовать себя уверенно даже в новой обстановке.

Плохая — Аслан теперь учится в моей группе, и это превращается в настоящую головную боль. Его присутствие сбивает с толку и постоянно бросает мне вызов: в каждом взгляде, в каждой случайной встрече в коридоре. Словно Тахаев не просто вернулся в мою жизнь, но и занял в ней максимум места.

Из-за этого я в пух и прах ругаюсь с Диной, недоумевая, включая агрессию и повышая голос. Зачем было сталкивать нас лбами настолько сильно? Ну и что, что он разбирается в программировании и легко решает самые сложные задачи? Ну и что, что он поступил на ту же специальность в родном городе?

Просто, блин, зачем?

Мачеха оправдывается и просит прощения в первый же вечер. Чтобы сгладить ситуацию, накрывает праздничный стол, думая, что мы вчетвером отметим День знаний, но я отвечаю, что у меня другие планы, и уезжаю тусить с друзьями на яхте. Выпивая шампанское, танцуя и отвлекаясь от проблем. Хотя они только начинаются, потому что плохая новость номер два — выбранная специальность оказывается не просто сложной, а абсолютно непонятной.

Это выясняется уже на первой неделе и окончательно укрепляется на второй — на паре у завкафедрой, благодаря которому меня приняли в этот универ.

Виктор Иванович осматривает студентов, но почему-то запоминает только моё имя и вызывает к доске, чтобы я объяснила решение задачи по связности графов.

— Давай, Алина, — подзывает жестом руки. — Вставай, вставай. Не стесняйся. Вместе с тобой потолкуем.

Сердце ухает прямо в пятки, пока я поднимаюсь с места и спускаюсь по ступеням. Конечно, я хотела, чтобы сокурсники заметили мой сегодняшний образ, но не настолько радикально.

Это не просто дискретная математика — это другой уровень сложности. Если с иностранным языком, историей или философией мне более-менее понятно, то здесь — густой дремучий лес, из которого не выбраться.

Ноги наливаются свинцом, когда многочисленные взгляды обращаются в мою сторону. За две недели занятий я ни с кем особо не подружилась, но это не важно — у меня уже есть своя компания. Несколько девушек из группы подходили, чтобы узнать, где я купила сумку, украшения и одежду. В их глазах я видела зависть, любопытство и восхищение, а теперь там читается желание увидеть мой триумфальный провал.

— Что нужно делать?

Я смотрю на Виктора Ивановича с надеждой, но он лишь шире улыбается, указывая на доску. Мол, и так всё понятно. Давай, приступай.

— Начни с простого. Определи, что такое связный граф.

Сжав мел, я пытаюсь проглотить комок паники, но безуспешно. Перешёптывания за спиной становятся громче. Понимать, что обо мне думают, и осознавать свою тупость — невыносимо.

Мне казалось, что я потяну. Неважно как, но потяну. В процессе обнаружилось, что, упустив элементарный школьный материал, его почти нереально потом наверстать.

— Связный граф — это граф, где для любой пары вершин существует хотя бы один путь, связывающий их, — подсказывает завкафедрой. — Правда? Теперь попробуй доказать, что данный граф связный.

Яснее мне не стало, поэтому я смотрю на доску, кусаю губы и переминаюсь с ноги на ногу. Ничего лучше, чем провести мелом по уже нарисованной линии, я не придумываю. Это не выглядит как решение. Скорее как попытка оттянуть время.

Повернувшись лицом к аудитории, я нахожу взглядом Демьяна. Он что-то подсказывает с дальнего ряда, но я слишком растеряна, чтобы разобрать хоть один его жест.

— Алина, подожди. Давай по-другому, — вздыхает преподаватель, явно пытаясь помочь. — Попробуй описать все компоненты графа. Какие у тебя есть вершины и как они связаны?

Спустившись глазами на нижние ряды, я цепляюсь за фигуру Аслана. Он расслабленно сидит за столом, рисует в тетради и не поднимает головы. И единственное, о чём я молюсь — чтобы он так и не отрывался до конца моего позора. Потому что иначе я не переживу — провалюсь сквозь землю.

Тахаев выделяется. Он вникает в предметы, не отвлекается на пустые разговоры. Молчаливый и отстранённый. Сам по себе. Ему хватает ума не общаться со мной не только при сокурсниках, но и дома. С совместными поездками тоже покончено — по утрам меня подвозит отец или Дина, а назад — Демьян.

— Я не знаю, — честно признаюсь.

— Хорошо, Алин. Вернись на место и послушай объяснение, — произносит Виктор Иванович. — Но я настоятельно рекомендую тебе уделить время дискретной математике — это основа для многих вещей в программировании, и просто так от неё не отделаться.

До конца пары я сижу как на иголках. Не помогают ни уверения Лерки, что ничего страшного не случилось, ни планы на вечер, ни тот факт, что сегодня наконец-то пятница и пара Виктора Ивановича — последняя.

Я не просто растерялась или испугалась публичного выступления… Я абсолютно ничего не смыслю в долбанной математике. Это катастрофа — дальше будет только сложнее.

С началом перемены я быстро собираю вещи, поправляю одежду и волосы, но преподаватель останавливает меня у двери.

— Я подожду в коридоре, — выпускает мою руку Дёма.

Не все студенты успели покинуть аудиторию, поэтому я испытываю ту самую неловкость, что получасом ранее, стоя у доски.

— Алина, твой отец говорил, что весь одиннадцатый класс ты занималась с репетитором, — откашливается завкафедрой. — Возможно, тебе стоит продолжить занятия и найти кого-то посильнее… Имей в виду, что в конце месяца будет первая контрольная работа, а я вижу, что ты… плаваешь, — смягчает определение преподаватель. — С таким уровнем я не смогу поставить тебе даже средний балл.

— Да, я понимаю.

— Это хорошо. Если хочешь, я могу лично передать эту информацию отцу.

Вдобавок к неприятному разговору появляется острое жжение между лопаток, как будто кто-то сверлит во мне взглядом дыру. Даже гадать не нужно, чтобы понять, кто именно.

— Не стоит, я сама.

Попрощавшись с Виктором Ивановичем, я пулей вылетаю из аудитории. Может, проще поддаться логичному порыву и забрать документы из вуза? Взять паузу, разобраться в себе и своих желаниях?

Демьян ждёт меня у окна, прислонившись плечом к стене и листая что-то в телефоне. Сегодня он в светлом пуловере, который идеально подчёркивает его широкие плечи и сильные руки, и в брюках такого же оттенка. Его стиль всегда был безупречен. Когда мы проходим по универу, держась за руки, многие обращают на нас внимание.

— Алин, — окликает знакомый голос за спиной.

Я на мгновение замираю, сцепляя зубы, и буквально заставляю себя обернуться. Наверное, даже когда Аслан видел мою голую грудь, мне было не так стыдно, как сейчас.

Когда наши взгляды встречаются, жар поднимается к щекам. Тахаев держит мою тетрадь, и вместо неловкости я чувствую гнев — если бы его не было в аудитории, всё прошло бы иначе. Я спокойнее перенесла бы ситуацию.

— Ты уронила.

— Спасибо, — я коротко киваю, подходя ближе и неловко принимая пропажу.

Долго коммуницировать нам не приходится, потому что Аслан первым разрывает зрительный контакт, накидывает рюкзак на левое плечо и уходит в противоположную сторону, а я отворачиваюсь и возвращаюсь к Дёме, сплетая наши пальцы.

— Между вами что-то есть? — спрашивает мой парень, хмурясь.

— Между кем — между вами?

— Между тобой и сыном Дины. Так понятнее?

В тоне сквозит едва уловимое недовольство.

— С чего ты взял? — резко отвечаю. — Нет, конечно.

— Да просто… Увидел вас вместе, и в голову полезли всякие мысли. Вы взрослые, совершеннолетние, разнополые — и живёте под одной крышей…

— Дём, Дёма… — дёргаю парня за руку. — Всё, что я говорила на яхте, до сих пор в силе. Я хочу, чтобы ты стал моим первым, но для этого нужно немного времени. С Асланом мы даже словом не перекидываемся, не говоря уже о большем.

Мои оправдания дарят заметное утешение, потому что Полищук начинает улыбаться.

— Нахуя было селить вас в одном доме? Неужели не нашлось других родственников? Слушай, может, попробовать выбить для него место в общаге?

— Дём, у него отец сгорел заживо, — напоминаю с неприкрытым раздражением. — Ему сложно, он тоже пострадал в пожаре. В общем, давай закроем эту тему раз и навсегда. Я начинаю заводиться.

На парковке мы встречаемся с друзьями, где обсуждаем планы на вечер. О моём позоре все деликатно молчат, за что я безумно им благодарна. Лерка подаёт идею посетить новый ночной клуб «Тьма», а остальные активно поддерживают.

Остался мой голос. Решающий.

— На меня не ориентируйтесь, — мотаю головой. — Я не поеду: поищу репетитора и поработаю над пройденным материалом. Не хватало завалить первую контрольную.

Дёма осторожно убирает прядь волос от моего лица и вскидывает пальцами подбородок.

— Ты расстроилась из-за препода, что ли? Алин? — спрашивает он, глядя на меня. — Разве не знаешь, как решаются эти вопросы?

Я ничего не отвечаю, делая морально сложный выбор. Отдыхать или учиться? Поехать или остаться?

— Деньгами, малыш. Большими деньгами…