Нерон

Восстановление столицы

К восстановлению города Нерон приступил тотчас же после того, как был потушен пожар. Это были работы, проводившиеся по плану и в огромных масштабах. Рим наконец-то должен был приобрести очертания столицы мира и эпохи Нерона.

Была намечена равномерная сеть широких улиц и площадей. Указана максимальная высота домов. Часть каждой парцеллы должна была оставаться незастроенной. Император на собственные средства очищал строительные площадки и возводил портики, которые согласно новым распоряжениям должны были украшать каждый дом со стороны улицы. Он также выплачивал денежную награду тем владельцам домов, которые в установленный срок заканчивали строительство по новому плану. Организация работ была великолепной. Так, например, при уборке щебня использовали корабли, которые поднимались к самому Риму по Тибру, доставляя зерно; они спускались вниз, загруженные щебнем, и ссыпали его в приморские болота.

Серьезной заботой императора и главных архитекторов стало предохранение города от будущих пожаров. Уже сама ширина улиц и портики перед домами должны были помешать быстрому распространению огня. Но предусматривались и другие средства защиты. Верхние части зданий полагалось возводить без балок, зато из огнеупорного камня. Запрещали также строить общие стены между домами. Противопожарные орудия у каждого домовладельца должны были находиться на видном, доступном месте. Ограничили отвод воды из акведуков в частные дома, сделали это для того, чтобы ее всегда было достаточно в больших резервуарах возле выходных отверстий водопроводов, размещенных по всему городу.

Восстанавливая столицу во всей красе, Нерон позаботился также об удобствах ее жителей. Уже четыре года назад, в шестидесятом, он возвел на Марсовом поле здание для спортивных упражнений по греческому образцу, то есть гимнасий, который сгорел еще в 62 году. Ныне на его месте император построил большие бани, или, как говорили римляне, термы.

Первые термы в Риме были построены Агриппой во времена императора Августа. Они примыкали к сооруженному тем же Агриппой храму на Марсовом поле, называемому Пантеон, который существует и поныне. Термы Агриппы стали излюбленным местом встречи и развлечений римского люда. Там имелись залы для холодных и горячих душей, для гимнастических упражнений и для игры в мяч.

Термы Нерона тоже находились на Марсовом поле. Постройки образовали огромный прямоугольник со сторонами протяженностью 190 на 120 метров. Они тянулись от Пантеона до того амфитеатра, который Нерон возвел в самом начале своего правления, в 57 году. Позже на месте этого амфитеатра император Домициан построил огромный стадион; его очертания точно сохраняет нынешняя Пьяцца Навона, одна из красивейших площадей Рима.

Новые бани своим величием и великолепием оснащения затмили термы Агриппы. Громадные залы были украшены мрамором, мозаиками, рельефами. Даже враги Нерона вынуждены были признать, что это впечатляющее сооружение. Позже говорили:

— Было ли что-либо худшее, нежели Нерон? Существует ли нечто более прекрасное, чем его термы?

Бани перестроили в начале III века; руины их сохранялись долго, вплоть до XVI века.

Однако больше всего страсти и энергии император тратил на восстановление дворца. Теперь он занимал огромное пространство, простершись на пять холмов в самом городе. То были холмы Палатин, Велия, Оппий, Целий и часть Эсквилина. Словом, дворец замыкал центр столицы с южной стороны. Разумеется, это не было единое строение, но комплекс зданий, свободно разбросанных среди обширных парков и садов. Античные писатели просто не находят слов для описания всего великолепия этого дворца, который носил гордое название Domus Aurea — Золотой дом.

Главный вход располагался на Forum Romanum. К нему вела часть Священной дороги. Для придания ей монументального характера Нерон распорядился построить по обе ее стороны большие арки. Перед самым вестибюлем дворца высилась огромная статуя императора, отлитая в бронзе, высотой около тридцати пяти метров. Через вестибюль входили в просторный дворцовый атрий, который занимал весь холм Велия. В долине за атрием и холмом простиралось искусственное озеро; оно занимало как раз то место, где позже появился амфитеатр императоров и династии Флавиев, обычно именуемый Колизеем. Между отдельными частями Неронова дворца тянулись длинные портики — перекрытия, поддерживаемые рядами колонн. Некоторые из этих портиков имели по три ряда колонн, а в длину целую римскую милю, то есть около полутора километров. Тот, кто прогуливался по этим портикам, через каждые полтора десятка шагов как бы переносился во все новые края. Здесь ему улыбались яркие цветы тщательно ухоженного сада, там же манила к отдохновению сень рощ и зелень пастбищ; по парку свободно разгуливали прирученные звери.

Самые красивые дворцовые палаты и залы находились на Оппиевом холме, если смотреть прямо на юг.

Там размещались залы, украшенные золотом, серебром, жемчужными раковинами, не говоря уже об изысканных росписях и замечательных античных скульптурах греческих мастеров; шедевры свозились со всего Востока. Потолки некоторых залов были отделаны плиткой из слоновой кости. Во время пиршеств через приоткрывавшиеся створы потолка медленно спускались лепестки душистых цветов либо ниспадали мелкие капли ароматной воды. Один из центральных пиршественных залов был круглой формы. Его купол вращался день и ночь, отражая движение небосвода.

Дворец строился долго, несколько лет. Когда строительство подходило к концу, Нерон с удовольствием изрек: «Наконец я смогу жить как человек!»

Однако жители Рима смотрели на этот Domus Aurea по-другому. Они видели в нем памятник тиранства и чванливости, возведенный за счет населения всей империи. Комплекс дворцовых построек перерезал город пополам, затруднял сообщение, поглотил лучшие жилые районы. Появились полные возмущения стихи и надписи, вроде таких: «Римляне, переселяйтесь из столицы! Весь город — это дом только для одного человека!»

Поэтому через несколько лет после смерти Нерона император Веспасиан, первый из династии Флавиев, открыл для нормального движения часть дворца около Велии. Он и его преемники осушили искусственное озеро и возвели на этом месте упомянутый уже амфитеатр, массивные стены которого стоят и поныне. Сотни шедевров искусства, собранных Нероном в Золотом доме, Веспасиан перенес в храмы. В 80 году в царствование Тита пожар уничтожил палатинскую часть Неронова дворца; Домициан, брат и преемник Тита, построил на этом месте новую резиденцию. Четверть века спустя, при Траяне, жертвой огня стал прекраснейший комплекс Золотого дома — залы на Оппиевом холме. Уцелели лишь нижние комнаты. Траян приказал засыпать их щебнем и замуровать, а на этом месте возвел огромные термы.

Во времена раннего Возрождения засыпанный Траяном нижний этаж Золотого дома был снова открыт. Росписи его прекрасно сохранились. Эти залы посещали многие путешественники, среди них и ученики Рафаэля. В 1811 году открыли и другие его помещения.

Из всех частей дворца Нерона дольше всех сохранялся вестибюль. Разрушил его только император Адриан в 121 году, чтобы на старом фундаменте возвести храм Ромы и Венеры.

Громадный памятник Нерону простоял до начала средневековья, на протяжении веков претерпевая постоянные изменения. Веспасиан распорядился снять голову Нерона и водрузить на ее место голову Бога Солнца. Адриан передвинул этот колосс на несколько десятков шагов, чтобы очистить место для вновь возводимого храма. Император Коммод, царствовавший в конце II века, сделал из памятника свое подобие, но сразу же после его смерти статуе вернули голову Бога Солнца. Колосс рухнул и был переплавлен в средние века. Название его перешло на соседний амфитеатр Флавиев, отсюда и его известное современное наименование — Колизей.

Восстановление Рима и постройка великолепного дворца были в ту пору не единственными начинаниями Нерона. Он принял решение прорыть канал от залива у Путеол вплоть до Остии. Протяженность канала должна была составлять свыше 160 миль, то есть более 230 километров, а ширина такой, что суда при встрече могли бы свободно разминуться. Наметили прокладку канала прямо через горы, болота, низины. Его строительство имело свое обоснование и не было простой причудой властителя. Речь шла о том, чтобы облегчить доставку зерна из Путеол в Рим, сделать ее независимой от капризов моря, времени года, опасностей прибрежного судоходства. Для рытья канала пригнали узников со всей империи; император принял решение в будущем всех преступников приговаривать к принудительным работам.

Но по мере того, как развертывались эти колоссальные строительные работы, все острее становилась проблема их финансирования. Оказалось, что и труд арестантов — не дармовой, так как им требуется еда, инструмент, нужны охранники. Обычных налоговых поступлений из провинций не хватало. Бюджетное равновесие империи всегда было неустойчивым, ибо приходилось содержать огромную армию. Сейчас накладными для государственной казны оказались и расточительность императора в личной жизни, и его строительная мания.

Подлинную ценность денег Нерон никогда не представлял, ибо никогда не испытывал нужды. Расточительность даже сделалась его девизом:

— Только гнусные скупцы считают, сколько они потратили. Щедрые и истинно благородные люди — это те, которые все проматывают и тратят. Славлю и восхищаюсь моим дядей Калигулой прежде всего потому, что за такое короткое время он сумел пустить на ветер громадные богатства, накопленные до него Тиберием.

Надо признать, однако, что под давлением необходимости Нерон проявил достойную восхищения находчивость и предусмотрительность в изыскании источников дохода. Он издал множество указов, которые позволяли завладеть частным капиталом везде, где это было возможно.

Вошло в обычай и стало законом, что вольноотпущенники оставляли своим господам по завещанию половину накопленного богатства. Нерон ввел дополнительное постановление: если вольноотпущенник без всяких оснований носит фамилию семьи, состоящей в родственных связях с семьей императора, он обязан завещать императору пять шестых своего состояния. На практике это давало государственной казне возможность предъявлять иск вольноотпущенникам, носящим фамилии: Юлий, Домиций, Клавдий, Октавий, а именно они и были самыми распространенными!

Еще более широкое применение мог получить другой закон: в собственность казны переходят целиком богатства лиц, которые в своих завещаниях проявили неблагодарность к императору; подлежал наказанию даже юрист, который участвовал в составлении подобного завещания. Иными словами, этот закон означал, что каждый состоятельный человек, если он намеревается что-то завещать семье, должен оставить императору по крайней мере половину своего богатства, иначе тот захватит все!

Нерон не останавливался даже перед действиями, которые приносили только временную и ничтожную прибыль. Так, он запретил носить одежду пурпурных и аметистовых цветов. Затем подкупил торговца, и тот в базарный день продал небольшое количество такой материи. Воспользовавшись этим, императорские сборщики налогов тотчас захватили все торговые склады. Точно так же лишили состояния женщину, которая появилась в театре (а выступал тогда именно Нерон) в пурпурном платье! Император, не прекращая пения, пальцем указал на нее своим людям.

Но самым ярким свидетельством финансовых затруднений Нерона была обширная монетная реформа, проведенная в конце 64 или в 65 году. Со времен Августа золотая монета, называемая aureus, весила 1/40 римского фунта, серебряная же, денарий, 1/90. Нерон снизил вес первой из них до 1/45, второй же до 1/96 фунта. Снижение веса было незначительным, почти незаметным, зато казне это немедленно дало громадную прибыль. Эта новая монетная система просуществовала долго, вплоть до начала III века.

64 год был богат событиями. Когда в конце его на небе появилась огненная комета — уже вторично в правление Нерона, — воцарилось всеобщее беспокойство. Какие катастрофы она предвещает? Голод, войну, эпидемию или смерть властителя?

Напуган был и сам Нерон. Он обратился за разъяснениями к астрологу Бальбиллу. Тот будто бы ответил:

— Это дурной знак. Властители, однако, могут отвратить от себя приговор судьбы, предавая смерти выдающихся личностей из своих подданных.