Несгибаемый

Глава 17

Стоя у дверцы кареты, Эрик всё никак не решался открыть ее.

Черт возьми, он терял голову рядом с ней так, что не мог больше справляться с собой. И вновь не сумел скрыть то, что ей не следовало замечать! В который раз. То, что она вновь увидела, поняла и попыталась успокоить тогда, когда он был не в состоянии сам это сделать.

Всё зашло слишком далеко. Если прежде он опасался того, что привяжется к ней еще больше, теперь понимал, как глубоко она проникла в него. Так, что слилась с его кровью, срослась с плотью и стала частью его самого. Он не мог отпустить ее. И игнорировать. Как же глупо было полагать, что он сможет это сделать.

А теперь… Теперь она ждала его в карете, куда он и принес ланч.

«Тебе тоже нужно поесть…»

Он не хотел есть. Эрик хотел обнять ее, зарыться в ее душистые волосы, ощутить запах ландышей и никогда больше не отпускать ее. Тогда сердце перестало бы ныть. Так он смог бы вновь дышать. Так он мог бы жить вечно…

Медленно открыв дверь, он с замиранием сердца увидел Клэр, которая сидела на сиденье, накинув на плечи отцовскую шаль. Накидку она сняла и аккуратно сложила рядом. Вздрогнув, она обернулась и застыла, пристально глядя на него своими невероятно грустными темно-золотистыми глазами, один взгляд которых буквально сбивал его с ног.

Тяжело дыша, он взобрался внутрь с небольшой корзиной, захлопнул дверь, и карета мерно покатилась по дороге, унося их прочь от места, где он чуть было не столкнулся с тем, что никогда не думал увидеть вновь…

Ему нужно было взять себя в руки и радоваться тому, что он сумел избежать опасной встречи, что его не заметили, но не мог. Черт побери, как он мог забыть о том, с чем столкнулся? Он сам должен был увести оттуда Клэр, но был слишком потрясен, и это чуть было не стоило им жизни. Ему следовало быть более бдительным…

Его внимание отвлекла Клэр, которая неподвижно сидела на противоположном сиденье и пристально смотрела на него. Лучи солнца, проникая сквозь окна кареты, падали ей на лицо, позолотив кожу так, что она буквально сияла. Ему до смерти хотелось дотронуться до этой кожи.

— Я принёс тебе… — сказал он, отведя от нее взгляд, и потянулся к ее сиденью, чтобы поставить рядом с ней корзину, но увидел вазочку с ландышами, которая она держала забинтованной рукой так, будто ее собирались отнять у нее. — Тебе принесли воду.

— Спасибо, — прошептала она слегка хриплым голосом.

Эрик покачал головой и поставил рядом корзину так, чтобы не коснуться и не уронить вазочку.

— Твой ланч.

— А ты? Ты не хочешь есть?

Вскинув голову, он вновь заглянул ей в глаза.

— Как твоя рука? — спросил он, опустив взгляд на ее руку.

Лицо ее исказилось будто бы от боли, она опустила голову, поправив шаль на плечах.

— Больше не болит.

Сняв шляпу и положив ее рядом с собой, Эрик откинулся на спинку сиденья и взглянул на ее забинтованную руку, стараясь унять удары своего обезумевшего сердца.

— Я мог бы подержать твою вазу, пока ты…

— Сколько тебе лет? — внезапно спросила Клэр тихим сосредоточенным голосом.

На этот раз он не смог не взглянуть на нее.

— Что?

— Сколько тебе лет, Эрик?

Она спросила это так, будто ничего важнее этого сейчас просто быть не могло. Эрик выпрямился на сиденье, чувствуя, как тревожно бьется сердце. Потому что было такое ощущение, будто она хочет узнать не просто его возраст.

— Двадцать восемь.

Клэр тоже выпрямилась на сиденье, будто бы готовясь к чему-то важному.

— Что еще тебе нравится изучать кроме истории?

«Очертания твоих губ, звучание твоего голоса, тяжесть и мягкость твоих волос…»

Эрик мог бы бесконечно перечислить то, что нравилось изучать в ней.

— Нравится кататься по утрам на лошади.

— Что еще? — прошептала она, внимательно слушая его.

— Нравится купаться в озере за домом, когда становится невозможно больше работать.

— Где ты учил историю? В Кембридже?

Эрик вдруг потрясенно замер. Боже, она делала почти то же самое, что и он во время той прогулки в Гайд-парке, когда задавал вопросы, чтобы хоть что-то узнать о ней! Узнать о ней всё. У него дрогнуло, а потом и сжалось сердце. Это было опасно, чертовски опасно то, что она пыталась сделать. Но еще труднее было устоять, когда она с такой невыносимой грустью смотрела на него.

— Я учился в Оксфорде. В Кембридже преподают точные и естественные науки.

Взгляд ее стал еще более мягким. Таким нежным, что у него перехватило дыхание.

— Вероятно, ты был самым выдающимся из учеников.

В это было трудно поверить, но в ее голосе слышались неприкрытые нотки восхищения.

«Господи, милая, не делай этого. Не смотри на меня так, будто тебе есть дело до меня. Будто тебе хочется снова коснуться меня…»

— Нет, там было много других одаренных учеников.

Не выпуская вазочку, она мягко покачала головой, а потом вдруг улыбнулась ему.

— Не верю, — почти ласково произнесла она, не представляя, что делает с ним. — Ты ведь помнишь даты почти всех событий, а такое умеет не каждый. Вот, например… — Она нахмурилась, а потом с серьезным видом спросила: — Когда произошла битва при Азенкуре?

Эрик замер, ошеломленный ее вопросом.

— Откуда ты знаешь про Азенкур?

Он был уверен, что молодым девушкам не пристало забивать голову о всяких битвах. А Клэр слишком давно была поглощена музыкой, чтобы уделять внимание чему-то еще. Ей ни к чему было запоминать даты и битвы… Но, оказывается, он ошибался. Потому что Клэр вдруг замялась, щеки ее порозовели, и она так же тихо ответила:

— После нашего разговора тогда в Гайд-парке, я решила, что мне не помешает освежить в памяти некоторые исторические события.

Никогда прежде он не был потрясён так, как в это самое мгновение.

— Ты… ты читала о Столетней войне? — не веря собственным ушам, спросил он.

Ее щеки порозовели еще больше. На этот раз она опустила взгляд.

— Да, но, к сожалению, не запомнила ни одной даты, — виновато молвила она. — Хотя, мне кажется, что битва при Азенкуре была в… 1545 году?

У Эрика сжалось сердце.

— 25 октября 1415 года, — осторожно поправил он.

Она медленно кивнула.

— Ну да, я ведь помню, что в дате была цифра… цифра пять, — запинаясь вставила Клэр, а потом снова взглянула на него. — И была эта битва между англичанами и шотландцами? — несмело предположила она.

— Между англичанами и французами, — как загипнотизированный ответил он, подавшись чуточку вперед.

Клэр нахмурилась, будто бы ей было трудно сосредоточиться, но снова спросила:

— Ну да, конечно. И произошло это при правлении Генриха VIII?

— Генриха V.

Клэр сокрушенно покачала головой.

— Только не говори, что победили французы. Я этого просто не переживу.

Эрик чувствовал, как переворачивается сердце, а потом оно замерло и перестало биться вообще, когда она вновь улыбнулась ему. Глядя в ее сверкающие глаза, Эрик не мог больше скрывать от себя то, что гнал от себя все эти долгие мучительные дни. То, без чего он не мог дышать, когда не ощущал ее дыхания. Понимает ли она, что значит для него? Понимает, что он сделал бы ради нее всё, что угодно? Эрик знал совершенно точно, что отдал бы все на свете, лишь бы никогда не терять ее улыбку. Даже, когда она уйдет из его жизни.

Он с такой стремительностью терял голову, что ничего не мог поделать с собой, и потянулся к ней, не в состоянии больше сдержаться. Потому что не владел больше сердцем, которое отныне не принадлежало ему. Он собирался поцеловать Клэр. Должен был сделать это потому, что просто задыхался. Потому что сейчас от этого зависела вся его дальнейшая жизнь…

— Победили англичане, любовь моя, но пусть это тебя не тревожит, ведь потом…

Он не договорил, потому что раздался непривычно громкий хруст, а потом карета дернулась и накренилась набок. Так стремительно, что Клэр с криком полетела в сторону.

Потому что карета переворачивалась!

Она никогда бы не подумала, что ему двадцать восемь. Порой когда он хмурился и становился неприступным, он выглядел намного старше своих лет, но, сидя в карете прямо перед ней и так свободно отвечая на ее многочисленные вопросы и так ласково поправляя ее, он вызывал в ней такие острые чувства, что Клэр становилось всё труднее контролировать себя. Она хотела знать о нем хоть что-то. Хотела знать о нем всё, что только было возможно. В какой-то момент Клэр поняла, что не в силах подавить желание коснуться его. Особенно когда он сам потянулся к ней. Что-то светлое и хрупкое возвращалось к ней, что-то, чего она так долго была лишена. Она задыхалась, понимая, как отчаянно нуждается в нем. Так, что больше ни о чем не может думать. Даже после всего, что произошло, он был готов коснуться ее. И позволил бы ей сделать то же самое.

Если бы катастрофа, перевернувшая землю!

Карета дернулась и так неожиданно перевернулась, что Клэр полетела вниз, прямо на дверцу, которая прижалась к земле, став полом. Эрик навалился на нее, внутри все вещи перевернулись и обрушились на них, но большая фигура Эрика укрыла ее от этого.

Раздался оглушительный грохот, заржали лошади, а потом все стихло.

Какое-то время они не могли пошевелиться. Первым в себя пришел Эрик. Он приподнялся на локтях и взглянул на Клэр, лежащую под ним.

— Господи, Клэр… ты цела? — с трудом проговорил он, изучая ее бледное лицо.

Клэр медленно открыла глаза и тут же почувствовала боль в локте.

— Моя… рука, — простонала она.

Эрик присел на коленях, быстро отбросил в сторону вещи, которые мешали ему, и склонился над ней.

— Где… где у тебя болит?

У него дрожал голос, но он очень осторожно коснулся ее забинтованной уже раненой левой руки, которая при падении оказалась придавленной спиной Клэр. Он помог выпрямить руку, и Клэр поморщилась от новой боли.

— Ты можешь пошевелить рукой?

Попытавшись это сделать, Клэр с облегчением поняла, что это не перелом, а лишь сильный ушиб. Она медленно присела на месте.

— Д-да…

Внезапно лицо Эрика побагровело.

— Черт побери, что произошло?

Убедившись, что с ней всё в порядке, он встал и потянулся к противоположной двери, которую тут же открыл. Перед ним оказалось лицо мистера Шоу.

— Господи, милорд, вы целы? Как миледи?

Эрик заскрежетал зубами.

— Что произошло?

Лицо Шоу побледнело. Он склонился ниже и заговорил так тихо, чтобы его слышал только Эрик.

— Кто-то стрелял в нас.

— Что? — Эрик застыл на месте. — Почему я не слышал выстрела?

— Стреляли издалека. Пуля попала в… — Шоу внезапно замолчал, а потом нервно провел рукой по бледному лицу. — Пуля попала в Алана, который сегодня вел карету… Он…

Шоу не договорил, но по его лицу было все понятно. Эрик какое-то время стоял молча посреди перевернутой кареты, но потом повернулся к Клэр, которая, все еще сидя на полу, ошарашено смотрела на него.

— С тобой все в порядке? — спросил он удивительно мягким голосом.

Клэр кивнула и встала, потирая локоть.

— Да, но что произошло?

Лицо Эрика внезапно стало непроницаемым. Глаза опасно потемнели.

— Сиди здесь и не смей даже выходить, пока я не вернусь, ясно?

Клэр ничего не понимала. Ей было не по себе оттого, что он намеревается оставить ее здесь одну, а сам собирается куда-то идти. С таким гневным, решительным видом.

— О чем ты говорил с мистером Шоу? Что произошло?

Он не ответил и, потянувшись к открытой двери, так стремительно выскочил наружу, что Клэр даже не успела остановить его.

— Оставайся здесь, слышишь меня? И никуда не уходи, пока я не вернусь!

Клэр растерянно моргнула.

— Куда я могу пойти? — крикнула она ему вслед, начиная дрожать, но он уже не слышал ее, исчезнув из поля зрения. — Боже…

Она огляделась, понимая, что заперта тут как в клетке, и не сможет выйти, пока ее не вытащат наружу, откуда не раздавалось ни единого звука. И чем дольше длилась эта пугающая тишина, тем страшнее становилось. Боже, так волнительно начавшийся день, который чуть не испортился и который она к великому своему облегчению спасла, мог действительно рухнуть окончательно!

Оглядев царивший внутри бардак, Клэр с болью заметила перевёрнутую корзину, из которой вывалилась вся еда. Она ошеломленно заметила и высыпанные на полу марципановые печенья, которые Эрик подумал взять с собой. Человек, который не любил сладкое, который попробовал только ради нее клубничный джем, собирался снова попробовать что-то сладкое. Но так и не сделал этого!

Клэр чуть не расплакалась, увидев под корзиной осколки красивой стеклянной вазы, в которой были ее ландыши. Ей вдруг стало так больно, что опустившись на корточки, она осторожно провела дрожащими пальцами по испачканным листочкам, чувствуя, как что-то перехватывает ей горло. Отчаяние и безумный страх, которые готовы были окончательно поглотить ее, потому что дурное предчувствие на этот раз охватило ее целиком. Клэр взглянула наверх, на дверь, которая по-прежнему была открыта, но там никого не было видно.

— Он ведь не думает, что я останусь здесь? — пробормотала она, сходя с ума от беспокойства. Взглянув на перевернутую корзину и подседельные печи, Клэр вспомнила о том, что умела лазить по деревьям. Проглотив ком в горле, она отвернулась от разбитой вазочки и своего букета и выпрямилась. — Я ведь на самом деле могу это сделать.

Она думал недолго. Встав на корзину, Клэр переставила ногу на чугунную печку и потянулась выше. И дотянулась до раскрытой двери. Перебинтованная рука мешала, но еще немного усилий, и Клэр, с трудом дыша, смогла выбраться наружу. Ее встретило яркое солнце, которое на миг ослепило. Присев на раскрытой дверце, она сделала глубокий вдох, чтобы успокоиться, а потом огляделась.

И пришла в ужас от того, что увидела.

Первым она заметила Алана, который всегда оказывался рядом, чтобы только услужить, то выдвигая для нее стул, то помогая взбираться в карету. Весь в крови, он лежал чуть дальше от опрокинутой кареты прямо на земле лицом вниз. Ветер мягко трепал его рыжие волосы, но он уже не чувствовал этого. И совсем не шевелился. Клэр потрясенно прижала руку к губам, чтобы сдержать крик. Боже, он не шевелился! И был так бледен, будто бы… будто бы…

Едва двигаясь, Клэр обернулась. Но ей не стало лучше.

Чуть правее от кареты Шоу пытался отразить удар бородатого мужчины. Еще дальше от него их кучер и второй помощник валили на землю второго бородатого человека. А Эрик… Он как раз своей гибкой тростью ударил по лицу третьему бородачу. В рубашке с короткими рукавами, на руке которого виднелся рисунок в виде болтающейся виселицы.

Это были те самые трое мужчин, которых она видела совсем недавно в постоялом дворе, где они должны были пообедать!

Клэр задохнулась от ужаса. Перед ней будто бы развернулась картина дикого сражения, в которую она так неожиданно попала. Дрожа так, что зуб на зуб не приходился, и едва живая, она медленно сползла на землю, не представляя, что ей делать. Вокруг происходила катастрофа, которую никто не мог остановить.

Она снова взглянула на Эрика, который парировал удары своего соперника ловкими движениями своей трости. Но потом он заметил ее и застыл.

— Клэр! — выдохнул он, побледнев. И пропустил удар ноги по колену, от которого он покачнулся и упал на землю. Нападающий бросился на него. Клэр в ужасе смотрела на то, как другой человек пытается дотронуться до него, зная, как это мучительно для него. Но и тут Эрик увернулся от него, перекатившись по земле, и снова повернулся к ней побелевшим лицом. — Ради Бога, уходи оттуда! Немедленно!

Клэр не смогла сдвинуться с места.

— Шоу! — прорычал Эрик, видя, что она даже не пытается послушаться его. — Шоу, сделай что-нибудь! Уведи ее оттуда!

Клэр сжимала рот рукой, чтобы не закричать. У нее так быстро стучало сердце, что она чуть не задохнулась. Краем глаза она заметила, как Шоу уложил своего соперника и теперь бежал к ней.

— Миледи, спрячьтесь! Умоляю вас, спрячьтесь! — кричал он на ходу.

— Но… что все это значит? Кто эти люди? — простонала она, привалившись к опрокинутой карете спиной, чтобы не упасть.

Ей казалось, что в одно мгновение мир перевернулся, и все встало с ног на голову. Шоу добежал до нее и, взяв за руку, пытаясь увести ее, но она осталась стоять на месте. И смотрела на Эрика. У нее чуть не остановилось сердце, когда она увидела, как незнакомый мужчина с жутким оскалом встает на ноги, готовый вновь ударить Эрика своим кулаком.

— Эрик! — выдохнула она почти в панике.

Ей казалось, что она сойдет с ума, если это продлиться еще хоть бы секундой дольше.

— Миледи! — запыхаясь взмолился Шоу, умоляюще глядя на нее. — Идемте…

— Помогите… помогите ему, прошу вас, — взмолилась Клэр, продолжая безумными глазами смотреть на мужа. Которого собирались избить у нее на глазах! — Со мной… ничего не случится. Помогите ему…

Со страхом взглянув на Эрика, Шоу будто бы сам знал, что должен помочь хозяину, но не мог ослушаться его и бросить тут одну хозяйку.

— Милели?

Схватив его за плечи, Клэр развернула его и изо всех сил толкнула в спину в сторону Эрика.

— Помогите ему сейчас же!

Шоу больше не нужно было слов. Он побежал к Эрику, а Клэр осталась стоять на месте и, замерев, смотрела на то, как с налитыми кровью глазами Эрик вскочил на ноги и сильным ударом своей упругой трости по омерзительному лицу послал соперника назад так, что тот свалился почти замертво на подлетевшего к нему Шоу, который инстинктивно подхватил неподвижное тело. Едва дыша, Эрик выпрямился на месте и взглянул на нее. С искаженным от страха лицом.

— Клэр, — прошептал он бесшумно.

Но она услышала. Услышала бы, даже если рядом громыхали сотни пушек. И не помня себя, Клэр побежала к нему, боясь того, что с ним может что-то случиться, если она не доберется до него.

Но не успела сделать это.

Потому что Эрик что-то заметил в деревьях. Лицо его побелело. Он снова взглянул на нее, закричал, чтобы она остановилась, и бросился к ней.

— Ложись! — так громко прогремел он, что казалось, задрожала даже земля.

Клэр почти добежала до него, но он сам устремился к ней. И прикрыл ее собой до того, как раздался оглушительный выстрел. Такой силы, что Эрика отбросило назад, прямо на нее. Клэр не удержала равновесие и полетела вниз, а Эрик осел на нее.

И снова всё стихло.

Какое-то время Клэр не могла пошевелиться, оглушенная и потрясенная тем, что происходило. Что продолжало происходить. Но потом услышала, как застонал Эрик и медленно сполз с нее, перекатившись на землю. С бешено колотившимся сердцем, она открыла глаза и взглянула на Эрика. Он лежал рядом. Совершенно неподвижно. С закрытыми глазами. Почти как Алан. И не шевелился.

Это так сильно напугало Клэр, что она чуть не потеряла сознание.

— Эрик? — прошептала она побелевшими губами, не ощущая биения собственного сердца, и, потянувшись к нему, дотронулась до его бледной щеки. Услышала, как он застонал. Дрожа всем телом, она быстро присела на колени, и только потом увидела огромное пятно крови на его правом плече. — Эрик, Боже мой… Эрик!

Она не заметила, как плачет, пока слезы не стали застилать глаза. Вытерев лицо тыльной стороной ладони, она в ужасе смотрела на Эрика, умоляя его очнуться. И он пришел в себя достаточно, чтобы открыть глаза и увидеть ее.

— Клэр, — едва слышно молвил Эрик, чувствуя такую тяжесть во всем теле, что не мог пошевелиться. Он лежал на холодной земле, что-то придавило его так, что он не мог даже дышать. Всё, что он помнил — это как успел заслонить собой Клэр. До того, как что-то с невыносимой силой врезалось в его правое плечо так, что потемнело в глазах. В голове туманилось, и всё же он сумел разглядеть Клэр. Плачущую и сидящую рядом с ним мертвенно бледную Клэр. — Ты в порядке?

Слезы стали катиться по щекам быстрее. Глупец, что он наделал! Как он мог спрашивать о ней, когда сам!.. Как он мог подвергнуть себя такому риску!

— Я… — Она все смотрела на его плечо, откуда густым толчком вытекала кровь. — Боже мой, твое плечо!

Эрик застонал, пытаясь сбросить с себя эту мертвенную тяжесть, но потом ему каким-то чудом удалось перевернуться на бок. Он не чувствовал ничего, кроме теплой струйки крови, которая намочила его рубашку, жилет и сюртук. Ветер пробирал так, что стало холодно. Так невыносимо холодно, что он начал дрожать, но, приложив все силы, Эрик сумел медленно присесть на коленях. Чтобы убедиться, что страшное позади.

— Что ты делаешь? — ошеломленно спросила Клэр, глядя на него.

Он должен был встать, чтобы защитить ее. Чтобы уберечь от беды, которая все еще угрожала ей.

— Хочу… подняться…

Потрясенно замерев, Клэр видела, как он оперся о правую руку, чтобы действительно встать, но рука не выдержала его тяжести, и он упал лицом на землю. Кровь текла по рукаву сюртука и капала на зеленую траву, внушая Клэр еще больше ужаса.

— Эрик, — прошептала она, потянувшись к нему. — Шоу, помогите мне поднять его!

Шоу оказался рядом с ними и был готов поднять хозяина, но Эрик снова присел на коленях и грозно вскинул голову, в состоянии еще контролировать себя.

— Не смей подходить ко мне!

— Что?

Клэр казалось, что она ослышалась. Ведь не мог он осознанно отказаться от помощи, когда едва мог пошевелиться. Он же был ранен! В него стреляли! Господи, он истекал кровью и мог… Ему должно было быть невероятно больно! Он не мог пошевелить правой рукой, но упрямо опирался о землю здоровой левой.

И так же упрямо повторил свой приказ.

— Не подходите ко мне! — процедил он сквозь стиснутые зубы.

Сердце сжалось от мучительной боли, когда стало очевидно, что даже в таком состоянии он не примет ничью помощь потому, что и сейчас не сможет вынести чужих прикосновений. Только ее прикосновений.

— Эрик, прошу тебя, позволь помочь тебе, — прошептала она, не в силах остановить слезы.

Эрик согнулся и прижался к земле бледным лицом, чтобы собраться с силами, но снова упрямо повторил.

— Не походите ко мне!

Клэр не могла больше смотреть на него такого. Раненого, истекающего кровью, невероятно упрямого и одинокого в своих мучениях. Но теперь она не собиралась позволять ему в одиночестве пройти через это! Еще и потому, что он начинал терять сознание прямо у нее на глазах.

Клэр потянулась к нему дрожащими руками, взглянув через плечо на Шоу.

— Карета не сильно пострадала?

Шоу быстро покачал головой.

— Нет, миледи.

— Тогда постарайтесь поставить ее на колеса, нужно немедленно доставить его к врачу! А ты! — Она схватила Эрика за здоровую руку и закинула ее себе на плечо, борясь со слабостью в коленях. — А ты идешь за мной! И посмей только возразить!

Пошатываясь, Эрик все же смог подняться на ноги, превозмогая тяжесть во всем теле. Он всё еще не мог пошевелиться и, немного придя в себя, ужаснулся тому, что Клэр держит его на своих хрупких плечах.

— Клэр, милая, — пробормотал он, пытаясь разглядеть ее сквозь туман в глазах.

Она еще крепче сжала его здоровую руку, обхватив другой рукой его за пояс.

— Помолчи, ради Бога! — простонала она дрожащим голосом, в котором слышалось бездна отчаяния.

— Иначе что? — прошептал Эрик ей прямо на ухо, снова закрыв глаза.

Клэр дрожала с ног до головы, но испытала несказанное облегчение от того, что смогла с ним направиться к карете, которую всё же смогли поставить на колеса.

— Иначе!.. — Она пыталась изо всех сил сдержать слезы, глядя на то, как трое мужчин стояли возле кареты в ожидании, пока они медленно приближались. — Иначе я снова начну лазить по деревьям, и ты не сможешь остановить меня!

Он закашлялся, не обращая внимания на то, как безжизненно болтается его правая рука. Эрик прикладывал нечеловеческие усилия для того, чтобы устоять на ватных ногах.

— Даже если я лично уговорю каждого котенка не забираться туда и не соблазнять тебя на подвиги?

Клэр прикусила нижнюю губу, судорожно вздохнув.

— Даже несмотря на это!

Он сокрушенно покачал головой.

— Да, такое я не смогу вынести…

Он был невероятно тяжелым, но Клэр каким-то чудом смогла довести его до кареты. Взглянув на мистера Шоу, она быстро спросила:

— Где здесь ближайшая деревня? Мы можем вернуться в?..

— Ни в коем случае, — оборвал ее Эрик и снова закашлялся, отчего кровь из раненого плеча стала течь быстрее. Превозмогая себя, он взглянул на Шоу затуманенным взором. — Угроза… угроза миновала?

Шоу быстро взглянул на Клэр, а затем кивнул:

— Да, милорд. Нам больше никто не угрожает.

Но даже это не вызвало облегчения Эрика, который всё еще боялся за безопасность Клэр. Ее нужно было как можно скорее увезти отсюда.

— Здесь… здесь недалеко находится родовое имение герцога… друга моего отца. Пембертон. Шоу, ты знаешь, где это. Вези нас туда. Там безопасно…

Он не договорил, потому что чуть не упал. Застонав от отчаяния, Клэр всё же удержала его и помогла забраться в карету. Все вещи вывалились наружу, но сейчас это волновало ее меньше всего. Закрыв дверь, мужчины устроились на своих местах, и карета тут же тронулась с места.

Эрик откинулся на сиденье и закрыл глаза, пытаясь дышать, но это было почти невозможно сделать. Онемевшее правое плечо давило так сильно, что он стал задыхаться.

— Эрик? — в страхе пробормотала Клэр, побледневшая как полотно.

К ее полной неожиданности он открыл глаза и посмотрел на нее. Таким потемневшим, измученным взглядом, что перехватило в горле. И будто бы стремясь еще больше поразить ее, он поднял здоровую руку и осторожно смахнул с ее щеки катившиеся крупные слезы.

— Прошу тебя, — прошептал он хриплым, уставшим голосом, продолжая вытирать ей слезы. — Не плачь… Ты разбиваешь мне сердце.

Она застонала и прижала ладонь к его почти белой щеке.

— Эрик… — пробормотала она, задыхаясь. Объятая парализующим ужасом. — Зачем ты это сделал? Зачем подверг себя такому риску?

Он едва заметно покачал головой. Ему было трудно держать глаза открытыми, потому что все силы стремительно покидали его. И всё же он ответил, ответил, навсегда разбив ей сердце:

— Я не смог иначе… я должен был защитить тебя…

— Даже ценой собственной жизни?

— Даже такой ценой…

Его рука безжизненно упала ему на грудь.

Господи, он был готов пожертвовать ради нее собственной жизнью! И несмотря на то, что она сама разрушила его жизнь! Не в состоянии сдержать себя, Клэр прижалась лбом к его лицу и заплакала, внезапно поняв, что не вынесет, если с ним что-то случится. Произошедшее было слишком чудовищно, чтобы вот так потерять человека, на котором теперь держался весь ее мир.

Мир, который мог накрениться и разлететься на части, если она ничего не предпримет для его спасения. Прикусив губу, она открыла глаза и выпрямилась. И поняла, что нужно действовать, иначе действительно потеряет Эрика. Человека, который так много сделал для нее. Кому она была обязана не только жизнью.

Первым делом нужно было остановить кровотечение. Погладив его по спутанным волосам, Клэр разорвала подол своей нижней юбки и потянулась к его плечу, чтобы забинтовать его, понимая, что не должна позволить ему заснуть, как бы тяжело и больно ему ни было.

— Эрик, ты слышишь меня? — позвала его Клэр, просунув под правую руку материю так, чтобы как можно осторожнее перевязать его плечо. Но даже тогда, он не вздрогнул, будто совершенно не реагировал на рану. — Не спи, ради Бога! Эрик! Умоляю тебя, не засыпай.

Эрик вздрогнул, будто бы в тумане слыша до боли знакомый, испуганный голос.

— Клэр… — простонал он с закрытыми глазами, поморщившись, когда она туже стянула импровизированный бинт, чтобы прикрыть рану. — Что ты делаешь?

И вновь она прикусила губу, чтобы не расплакаться. Потому что в этом случае не увидела бы его плечо, которое расплывалось перед глазами. Ей нужно было быть очень внимательной и осторожной, чтобы еще больше не навредить ему. С трудом сдерживая стон отчаяния, она судорожно вздохнула.

— Эрик, будь так добр, напомни мне, пожалуйста, в каком году была битва при Азенкуре? В дате, кажется, была цифра пять, а дальше я не помню.

Клэр как раз закончила перевязывать ему плечо, стянула бинты и присела рядом с ним, когда увидела нечто такое, что заставило ее замереть от ужаса. И самого глубокого потрясения. Как будто всего этого было мало, его губы, самые красивые губы на свете дрогнули, и она поняла, что он улыбается. Улыбнулся тогда, когда мог умереть у нее на глазах.

У нее перехватило горло и заныло сердце так, что она снова не заметила покатившиеся по щекам слезы. Едва шевелясь, она подняла дрожащую испачканную руку и коснулась его мягких, побелевших губ. Губ, которые однажды касались ее. Губ, прикосновение которых она хотела бы ощутить еще раз.

— Я… я не могу вспомнить твой вопрос, — пробормотал он, вновь подняв здоровую руку и накрыл ее дрожащие пальцы. — Клэр, — прошептал он так беспомощно, будто только ее рука помогала ему держаться в сознании.

Проглотив ком в горле, Клэр сжала его испачканные пальцы.

— Ничего страшного, — выдохнула она, стремительно теряя самообладание. — Обещай только не засыпать.

Она внезапно поняла смысл его слов, которые он сказал ей вчера, когда забинтовал после падения ее руку: «Обещай, что не залезешь больше на дерево, если не хочешь, чтобы у меня остановилось сердце»…

Боже!

«Обещай, что с тобой ничего не случится, иначе у меня тоже остановится сердце!» — в ужасе думала она, глядя на его бледное, искаженное лицо.

— Не буду…

Карета резко остановилась, дверца распахнулась. Клэр поняла, что они приехали, и впервые за долго время обнаружила, что молится. Молится так, как не молилась никогда прежде.

Даже когда отправляла тайное письмо Клиффорду.