НеТемный 5

Глава 10

— Значит, так, бросская шваль, — медленно, посвистывая от гнева, прошипел Лексий, — Сейчас ты встаёшь и подходишь сюда.

Он протянул назад руку, и кто-то вложил ему в неё конец цепи. Десятник махнул, послышался звон, и передо мной на землю пали кандалы.

Они, кстати, спокойно пролетели через мигнувшую пелену. От железных браслетов так и тянулась цепь, другим концом зажатая в кулаке Лексия.

Кутень зарычал и, понюхав кандалы, фыркнул. Да я и без него чуял, какой винегрет из чар там наложен. Одену — и стану как шёлковый. Они и силы высосут, и руки у меня откажут, и чакры отсохнут, и посох мужской силы отвалится…

Я уж думал, он меня и не удивит, этот Лексий. То есть, он до последнего надеется, что всё обойдётся без кровопролития?

Видимо, даже сквозь бросскую каменную личину пробилось моё изумление, но десятник понял это по-своему и великодушно пояснил:

— Одевай.

— Да, ты сдался же! — добавил кто-то.

— Но… — я лишь обречённо поднял руку, — Но ведь…

Отряд идиотов сразу загалдел, словно чайки, почуявшие рыбу.

— Да, ты обещал!

— Ты сдался!

— Всё кончено, бросс!

— А то сейчас покажем силу!

В таких случаях, даже если не веришь в богов, обязательно в них поверишь. Ну, а как ещё объяснить, что Левону Багровому, исчадию зла местных масштабов, в слуги достались такие вестники глупости?

Рядом упал ещё ошейник, огромный даже для моего Кутеня… Видимо, они его припасли для медоежа.

— А этот на шавку свою одень!

— Ай-яй-яй, — я горестно покачал головой и погладил цербера, — Кутень, как же так?

— Всё кончено, бросс!

Да, у Бездны в этом мире явные проблемы с подбором единомышленников. Едва я потянулся к цепи, как хищно оскалившийся Лексий обернул свой конец вокруг ладони, чуть выставил вперёд ногу и отвёл руку…

В его глазах так и читалась картина. «Сейчас глупый бросс застегнёт оковы, а я просто вдёрну его внутрь купола! И чего боялся великий господин⁈ Да этот варвар глупее котёнка!»

Задрожав от предвкушения, он ухватился и второй рукой за цепь. Ага, рыбка клюнула…

Ну, упускать такой улов было бы грехом, мне даже Бездна бы этого не простила. Поэтому, не трогая кандалы, я резко схватил саму цепь и, чувствуя вскипевшее в крови пламя, дёрнул на себя.

Короткий вскрик и хлопок, будто плёнка лопнула, и ошалевший десятник летит ко мне. За него сзади схватился какой-то дико заботливый дружинник, и его тоже вырвало прямо к нам.

Надо отдать должное Лексию, воином он всё же был отличным. Потому что по моему плану я должен был поймать его за шею рукой и торжественно расхохотаться в лицо… но мою наивно протянутую конечность чуть не отрубил свистнувший клинок.

Мне пришлось кувырком уйти назад, когда клинок вонзился в то место, где я только что сидел. Но вот я уже вскочил, выхватив дубину, и металл лязгнул о дерево, когда мы скрестили оружие.

— Падаль! — тяжело дыша то ли от страха, то ли от ярости, Лексий стоял передо мной, меряясь со мной силой. Чтобы не обижать обделённого мозгами воина, мне пришлось немного поддаться.

Сзади послышался рык и истошный вскрик. Десятник обернулся и выругался, когда кромешная тень утащила в сторону его соратника, да так и стала трепать, ёрзая по пустырю и поднимая пыль. Бывалый боец лишь беспомощно визжал, осознав, что его просто сейчас загрызут.

Цербер нарочно выбрал самый эффектный способ убить дружинника. Задрал, как зверь, кромсая зубами шею и всё, докуда мог дотянуться. Главное, побольше крови и мяса.

Десятник отскочил, чтобы снова принять защитную стойку. Жмурясь на один глаз от утреннего солнца, он обернулся.

Весь его отряд, воинственно приняв боевое построение… ну, в общем-то и всё. Они просто приняли боевое построение, выставили оружие, да так и стояли, корча мужественные рожицы и поглядывая на землю перед собой, на границу из камушков.

Лексий тоже смущённо смотрел на эту линию. Что-то в памяти явно подсказывало ему, что с этой стороны пытаться пройти обратно никак нельзя. Странно, почему Левон не настроил защиту так, чтобы они могли свободно ходить туда-сюда.

— Да и насрать! — вдруг выругался десятник, отбросил в сторону меч и полез за бутыльком.

Разочарованно вздохнув, я повесил дубину на пояс и… снова уселся на землю. Шаркнул гравий — это Кутень, облизнув окровавленные губы, плюхнулся рядом.

— Я говорил, человечину не жрать? — буркнул я.

— Хам-хам-хам!

Цербер возмущённо покосился в сторону, где в лучах утреннего солнца красовался обезображенный труп. Целый в плане количества, но искромсанный в плане качества. Да так, что даже мне слегка поплохело…

А уж как смотрел на тело бывшего соратника отряд. Кстати, они таращились и на меня, явно не понимая, что за сцена здесь происходит.

— Ты сдохнешь! — заорал Лексий, поднимая склянку, — Сила моего господина неизмерима! Он всемогущ! Он…

Тупой десятник орал ещё что-то, потрясая бутыльком, но я смотрел только на воинов, стоящих за границей. О-о-о, Всеволодом я умел глядеть по-разному…

Мог смотреть, как на букашек, которым суждено быть раздавленными мной. Мог смотреть, как на провинившихся собак… Или как голодный хищник на желанную добычу, это тоже производило эффект.

А мог смотреть просто как на говно… На него и наступить противно, и думаешь только о том, как бы обойти и оставить вонять за спиной.

В общем-то, последний вариант я и хотел изобразить, но бросская мимика не до конца была мне подвластна. Не знаю, что там у меня получилось, но воины шарахнулись, отступили на один шаг назад, стали испуганно переглядываться…

Надеюсь, у меня получился не хищник, который смотрит на говно, как на желанную добычу… Ну ладно, и так сойдёт. Предатели всё равно ничего так не ценят, как собственную никчёмную жизнь.

— Я — бросс Малуш, — спокойно начал я, вкладывая в свой зловещий шёпот магию воздуха, — Большинство из вас меня прекрасно помнят.

Мой голос залетал прямо им в уши, заглушая даже истеричные крики десятника и его бряцанье доспехами. Вообще, раньше я делал это магией Тьмы, проникая ей в сокровенные уголки души, но тут техника была схожей… Просто я помогал звуку распространяться по воздуху, а в качестве «уголков души» выбрал уши противника.

Так-то, если честно, в результате такого эксперимента у них могли разлететься перепонки, а то и головы. Но, во-первых, мне их было нисколько не жалко, а во-вторых, защитная пелена в теории должна была их защитить от такой опасной магии. Ну, и кстати, получилось же?

— Именно я, бросс Малуш, поломал планы вашего господина там, под Солебрегом…

Как и ожидалось, по отряду пошли шепотки про «сраного бросса, который всё тогда испортил». Я прекрасно слышал каждый шёпот.

— Если вы хотите жить, — продолжал я, — то у вас только один вариант…

— Во имя Левона Кровавого! — засипел сорванным горлом Лексий и опрокинул в себя склянку. Потом лихим броском разбил её о камни и утёр перчаткой губы.

— … у вас в крепости находится бард Виол Сладкопесенный, он же царский сын, насколько вы знаете…

Лексий подскочил ко мне, навис сверху, да так и застыл. Где-то в глубине его тела захрустели суставы, стали трещать растущие мышцы и жилы. Вздыбились губы от вырастающих клыков, на голове и загривке затопорщились волосы, превращаясь в колючую гриву. Потянулись когти из скрюченных пальцев…

Но я даже не поднял голову. Лишь Кутень порыкивал, обнажая клыки, но тоже пока не бросался.

А я говорил и говорил. О том, как я зол… Как я голоден, да и мои друзья тоже, и что нас надо накормить.

И что будет плохо, если хоть волос упадёт с головы Виола… И если они вздумают взять его в заложники, то узнают такие мучительные способы умереть, о которых они даже не слыхали.

А ещё лучше, чтобы он встретил встретил нас в крепости улыбающимся, целёхоньким, довольным и румяным…

— Румяным⁈ — вдруг вырвалось у кого-то.

Я усмехнулся, чувствуя, что Виолу это особо не понравится.

— Именно румяным. Понимаю, вы сейчас успеете убежать в крепость, закроете ворота, — со скукой рассказывал я, — Там вам в голову придут всякие нехорошие мысли. Но я пройду и сквозь эту магию, и сквозь ворота… Пройду через всех вас.

Я обвёл их взглядом, задерживаясь на каждом ровно столько, сколько нужно. В это время сверху то ли рычал, то ли хрипел обращённый Лексий, который явно не мог понять, почему не может двигаться. И почему его новое тело уже покрывается чёрной шелухой, источающей едкий дымок.

— Но вы можете остаться в живых, — продолжил я.

Дальше опять был скучное о том, что мне нужна экипировка, чтобы продолжить поход дальше, в третью магическую зону, где находится их хозяин, Левон Багровый…

И что эти бедолаги, если действительно хотят жить, должны не просто всё это собрать. Они должны меня встретить так, как не встречали своего великого господина, и если хоть чуть-чуть облажаются…

Тут я замолчал, и донеслось чьё-то робкое:

— А что тогда?

— Тогда вы узнаете, какое «иначе» будет у меня.

За это время Лексий, нависший надо мной, успел превратиться в огромного… воистину огромного упыря… Да, стоит похвалить Левона, он знает толк в ядах, даже мои люди таких мутантов не создавали.

Вот только утреннее солнце имеет особую силу. На то оно и утро, чтобы силы добра с надеждой ждали его… Будь сейчас вечер, мне бы не поздоровилось.

А так Лексий — точнее, огромный упырь, поднявший лапы — успел почернеть и обуглиться. Затем его грозная фигура стала рассыпаться, и целые куски отваливались, тут же истончаясь в невесомый прах. Лёгкий ветерок уносил его к морю, и дружинники, как заворожённые смотрели на это.

Признаться, я всё же помог ветру магией воздуха. Ну не улыбалось как-то, чтоб мне за шиворот сыпались останки десятника.

Я не шелохнулся, ни один мускул не дрогнул на моём лице. Ни разу я не покосился на упыря.

— Ваш Левон имел наглость схватить моих друзей, — подытоживая, сказал я, — Вы ещё можете выжить, а он в любом случае сдохнет. Вот так…

Я показал на море, куда унеслась последняя горсть от Лексия. Отряд синхронно повернул туда головы… Потом мой палец ткнул в сторону загрызенного:

— Ну или так.

Они тут же вытаращились на труп. Воцарилась тишина.

— Эээ… — донеслось неуверенное, — Всё?

Я встал.

— Всё, можете бежать.

Тут же Кутень вскочил, снова на мгновение увеличившись в размерах, и рыкнул так, что заколебалась вся пелена купола. Отряд был… и вот его нет, лишь топот и пыль в стороне ворот.

Остался только лёгкий запах чеснока… ну и немного запаха страха. Цербер даже фыркнул.

— Срам-срам-срам!

— И не говори, — буркнул я, махая остальным подходить, — Кутень, утащи это кровавое безобразие. Лука ещё маловат на такое смотреть.

Пока Анфим и остальные подходили, ворота заскрипели, закрываясь. Я вздохнул — видимо, намёков эти вестники тупости не понимают.

— Мать-перемать, и что за представление ты устроил? — спросил Анфим, едва подошёл.

— Хотел как лучше, — проворчал я, — А то ты прямо ничего не слышал?

То, что магу воздуха услышать разговор на таком расстоянии — раз плюнуть, мы знали оба. Поэтому дюжинник лишь пожал плечами:

— Я и говорю, что это было глупо.

Бам-бам настороженно нюхал магическую преграду, топорща иглы на загривке. Дюжинник и Агар, сложив руки на груди, воззрились на магическую защиту. Здесь была замешана не только Магия Крови, но и много чего ещё.

Лука тоже крутил головой, оценивая масштабы преграды. И это было хорошо — значит, юный паладин и вправду видит магию.

Анфим, естественно, вызвал на ладони свистящий от скорости вихрь и собрался уже бросить в купол, чтобы проверить его на прочность, но я остановил.

— Неужели ты надеешься пробить защиту магистра, мага пятого ранга? — удивлённо спросил я, — Который единственный во всём Моредаре умудрился выстроить здесь крепость…

— Ну, — Анфим смутился, — А что делать-то⁈

Покачав головой, я подозвал Бам-бама и Луку. Взял за руку мальчишку, аккуратно наколол ему палец об иголку и стряхнул на преграду. Купол тут же замерцал, причём над всей крепостью — её защитники тоже это прекрасно видели.

— Да чтоб меня Яриус поджарил! — Анфим вытаращился, — И всё⁈

— И всё…

Я не стал объяснять ему, что с одной стороны Магия Крови настолько мощная, что с ней не могут справиться даже боги. Ну, это если эти боги настолько тупые, что позволят загнать себя в такую ловушку.

А с другой стороны ломается эта магия всего лишь каплей чужой крови, которая вносит диссонанс в заклинание.

Недоверчиво глядя на меня, так же на купол смахнули кровь Анфим с Агаром. Кутень и Бам-бам рыкнули, когда я уколол и их тоже. При этом каждый раз купол мерцал, являя великое небесное знамение вестникам наивности, засевшим в крепости.

Затем мы просто шагнули вперёд и пересекли границу. Сразу исчезли шумы внешнего мира.

Из крепости донеслись истерические крики, у кого-то не выдержали нервы…

Используя зрение и чутьё Кутеня, мы двинулись к замку. Да, тут были ловушки, налепленные прямо на дорогу, но Левон явно здесь поленился, и мы спокойно их обходили.

Когда мы уже подходили к воротам, Анфим вскинул голову, оценивая неприступность стен.

— И как мы… — начал было он, но его перебил скрип открываемых створок, — Мать-перемать!

— Просто наслаждайся, — растянулся я в улыбке, когда ворота открылись и нам навстречу выскочила пара воинов, наспех напяливших на себя какие-то лакейские одежды.

— Вели-и-и-икий бросс Малу-у-уш! — нараспев, ужасно фальшивя, загорланил один.

— И его вели-и-и-икие друзья!

— Прошу-у-у-у ва-а-а-ас, ваше бросское великоле-е-е-епие!

— К столу-у-у, ваше всемогу-у-у-ущество!

— Это… — Анфим ошалело покосился на меня, — Они чего, и вправду накормят нас⁈

— Да это-то ладно, — я расхохотался, отпихивая встречающих и шагая внутрь, — Я хочу посмотреть на румяного Виола!