Неуместные происшествия, или Переполох в Розингс Парке

Глава шестьдесят шестая, в которой герои пишут и получают письма, предаются блаженным мечтам и осуществляют задуманное

Розингс, 26 апреля, понедельник, 12:10

Между тем мистер Тинкертон, пройдя по аллее, свернул на боковую дорожку и сразу увидел цель, ради которой он так поспешно покинул судью, оставив того в абсолютном расстройстве. За кустами мелькнула белая шляпка с нежно-розовой лентой.

— Мисс Мэри Беннет! — окликнул девушку Тинкертон.

Она тотчас оглянулась и остановилась, смущенно теребя в руках веточку какого-то растения.

— Мистер Тинкертон?

— Разумеется, мисс Мэри Беннет, — он подошел ближе и предложил ей опереться на свою руку. — Я собирался прочесть письмо, которое получил сегодня из Лондона, и надеялся выбрать в парке местечко, где бы мне никто не помешал.

— Так я мешаю вам, сэр?! — воскликнула она краснея, испугавшись, что он догадался о причине ее появления здесь. После завтрака Мэри усердно разучивала все никак не поддававшуюся ей пьесу мистера Генделя в комнате бесследно сгинувшей миссис Дженкинсон. Но, увидев случайно в окно, как мистер Тинкертон направился с судьей в парк, она оставила свои музыкальные занятия и сбежала вниз. Там от Дугласа она узнала, что опрокинулся фаэтон с полковником Фицуильямом и мисс де Бер, что никто, к счастью, не пострадал, а затем отправилась в парк и вот уже битый час бродила по дорожкам неподалеку от места последнего происшествия в надежде застать лондонского сыщика. И вот ее надежды почти оправдались. Почти, потому что мистер Тинкертон был явно не расположен с ней общаться.

— Я, пожалуй, пойду заниматься музыкой, — Мэри попыталась выдернуть свою руку из-под локтя сыщика

— Ни в коем случае, мисс Мэри, — он крепче прижал ее к себе и посмотрел на девушку своими загадочными и манящими глазами.

— Сэр… — прошептала она, уже не пытаясь отодвинуться. Напротив, она закрыла глаза и замерла в ожидании…

— Мисс Мэри, — тихо сказал он, не делая при этом никаких попыток привлечь Мэри еще ближе к себе, но и не отпуская ее.

Она открыла глаза и с недоумением уставилась на него, наморщив лоб. Тинкертон улыбнулся, и, прищурив глаза, продолжил:

— Я хотел задать вам вопрос, мисс Мэри…

— Разумеется, сэр, — зачарованно ответила Мэри, тихонько пятясь назад и вновь пытаясь освободить свою руку. Она чувствовала себя крайне неловко.

— Исключительно замечательно, мисс, — Тинкертон уверенно подхватил девушку и увлек ее в глубь парка, к беседке, затерявшейся в сиреневых зарослях, где усадил на скамейке и сам уселся рядом.

— Вам удобно, мисс Мэри? — заботливо поинтересовался он.

— Да, сэр, — Мэри присела на краешек скамьи, с трепетом ожидая вопроса мистера Тинкертона. Голова ее чуточку закружилась. Перебрав в голове множество вопросов — от «когда пойдет дождь?» до «любите ли вы музыку Генделя?», Мэри в конце концов остановилась на том, что так жаждала услышать от мистера Тинкертона последнее время, воодушевленная его вниманием, разговорами с ней и этими непередаваемым взглядами, которыми он ее одаривал с первой минуты знакомства. Чинно сложив руки на коленях, она замерла в ожидании Самого Важного Вопроса в жизни любой девушки, не веря своему счастью, и что Этот вопрос ей сейчас задаст самый восхитительный, умный, великодушный джентльмен, к тому же спасший ее от неминуемой гибели в пруду. И вот сейчас, под сенью вековых деревьев, под аккомпанемент тихого шелеста листьев и пения птиц, с этим обволакивающим взглядом он тихо спросит…

— Мисс Мэри, что вы видели в лесу в день прибытия в Розингс Парк?

— Сэр?.. — разочарованию Мэри не было предела. Это были совсем не те слова, что она жаждала услышать. Она посмотрела на него и увидела, что мистер Тинкертон выжидающе смотрит на нее, даже не делая попытки взять ее хотя бы за руку…

Мэри растерялась.

— Мне бы хотелось узнать, что вы видели в лесу в ту роковую ночь, — вкрадчивым голосом продолжал сыщик. — Думаю, что вы можете со мной быть откровенны.

— Но… — она запнулась, щеки ее заалели, и она умоляющим взглядом посмотрела на Тинкертона.

— Но? — его брови взметнулись ввысь, а лучистые глаза сощурились.

Мэри обиженно кашлянула.

— Столько простора для толкований, — пробормотала она, — и я не уверена, что вы можете правильно меня понять…

— Я всегда понимаю вас, мисс Мэри, — ответствовал Тинкертон и придвинулся к девушке.

Она вздохнула:

— Порой мы пускаемся в долгие размышления о своей природе и тем становимся заложниками разного рода условностей, помыслов, а то и поступков, которым было бы не место в наших мыслях…

— Потому наши рассуждения должны быть основаны на четком понимании самого себя и других, — заметил сыщик и без паузы продолжил:

— Так что было в лесу?

— Это не имеет никакого отношения к пропавшей миссис Дженкинсон, — на всякий случай решила оправдаться немного пришедшая в себя девушка.

— А вы, мисс Мэри, знаете, что случилось с компаньонкой? — поинтересовался Тинкертон.

Она задумалась, чувствуя на себе гипнотизирующий взгляд мистера Тинкертона.

— Мне кажется, — она поморщила носик, — это выглядит очень странно.

— Исключительно замечательно, милая мисс Мэри, — выражение глаз Тинкертона неуловимо изменилось, приобретя хищный оттенок, — продолжайте.

Мэри еще раз кашлянула и обреченно, немного путаясь в собственных словах, рассказала, как отстала от родителей и сестер, как бродила по темному лесу и наконец наткнулась на мистера Дарси.

— Вот и все, — помолчав, добавила она и украдкой посмотрела на мистера Тинкертона, который явно не был удовлетворен ее уклончивым ответом.

— Действительно — все? — Тинкертон хмыкнул и, не отводя взгляда от раскрасневшейся девушки, откинулся на спинку скамьи.

Мэри снова вздохнула и призналась:

— Все.

— Исключительно замечательно… — кивнул сыщик с непередаваемой ухмылкой на лице. — Значит, в лесу было темно, страшно… И вы никого, кроме мистера Дарси, не видели.

— Не видела, — неуверенно сказала она.

— А что вы делали у дороги?

— У какой дороги? — прошептала Мэри.

— У проезжей дороги, что после гостиницы поворачивает к лесу, — пояснил он, наклонившись к ней так, что его таинственно мерцающие глаза оказались в пугающей близости от лица девушки. Мэри побелела и сглотнула.

— Все может быть ко времени и не ко времени, — сказал он и улыбнулся. — И всяк может найти утешение в благочестивом помышлении.

Он взял ее руку, сжал дрожащие пальчики в белой перчатке и дотронулся до них губами.

— Важно выслушать даже того, кто не ищет признания, — Тинкертон встал и потянул Мэри к выходу из беседки. Со смесью страха и сожаления она последовала за ним.

— Я провожу вас, мисс Мэри, — сыщик зашагал к дому, Мэри поплелась рядом, переживая, что уронила себя в глазах мистера Тинкертона. Но он так крепко сжимал ее руку, что его тепло и надежность передались и ей. Она успокоилась немного, подумав, что этот добрый и благородный джентльмен поймет и простит ее, она же, в свою очередь, должна будет еще больше заниматься самоусовершенствованием, чтобы мистер Тинкертон не разочаровался в ней до конца.

Подойдя к входу в дом, он остановился.

— Я уверен, у вас будет возможность убедиться в степени моего доверия к вам, — произнес он свою очередную загадочную фразу, поклонился и скрылся за углом.

Мэри в изумлении посмотрела ему вслед и только через несколько минут поняла, что стоит, раскрыв рот. В который раз вздохнув, она повернулась и отправилась доучивать пьесу Генделя, украдкой смахивая непрошенную слезинку со своей щеки.

Тинкертон же вернулся в беседку и недолго думая вытащил из кармана сюртука письмо, полученное утренней почтой от своего приятеля Макса Штирлинга с Боу-стрит.

«Приветствую тебя, Тинкертон!

Наконец-то имею возможность сообщить новости, которые, поверь, тебя весьма заинтригуют. Дело, как я понимаю, еще более запутанное, чем тебе показалось сначала, верно? Мои ребята прочесали все постоялые дворы в радиусе двадцати миль от ***, и обнаружили следы описываемого тобой лица. Вероятно, кое-что станет для тебя неожиданным сюрпризом, но, возможно, ты сам это уже предполагаешь. Прилагаю к письму карту с пояснениями, нарисованную нашим умельцем Джойсом.

Кроме того, мы наконец нашли аптеку, где был произведен порошок, присланный тобой на анализ. Учитывая, что клеймо на мешочке было весьма неразборчиво, представь, как пришлось нам потрудиться. Аптекарь долго отпирался, но со мной эти шутки не проходят. Ему пришлось во всем сознаться. Во время нашей беседы он неоднократно повторял, что не совершил ничего противозаконного, и я — как ты поймешь, прочитав его показания, собственноручно им написанные, — склонен с ним согласиться. Показания мистера Линдсея, аптекаря, прилагаю также. Удачи тебе в этом запутанном деле! Уверен, с твоим чутьем ты скоро приблизишься к разгадке, и мы еще посидим в нашей любимой таверне, отмечая это радостное событие.

Остаюсь, твой друг… и т. д.»

Закончив читать письмо, Тинкертон взялся за листок, написанный убористым мелким почерком. Показания аптекаря Тинкертон прочел быстро, несколько раз довольно фыркнув: «Исключительно замечательно!» Потом он внимательно рассмотрел импровизированную карту, нарисованную Джойсом, с разноцветными стрелками и пояснениями, которые исходили из одной точки. Эта точка находилась в четырех милях по дороге, полутора — через лес от дома, обозначенного жирной кляксой. Сверху каллиграфическим почерком было написано «Розингс Парк».

Тинкертон аккуратно сложил листки, засунул во внутренний карман своего любимого сюртука цвета фуксии и предался воспоминаниям о взгляде серых в коричневую крапинку глаз милой мисс Мэри.

В своей комнате Фицуильям, умывшись и переодевшись в другую одежду — его прогулочный костюм после падения с фаэтона пришел в некоторую негодность, — напряженно размышлял, каким образом он сможет раздобыть специальное разрешение в кратчайшие сроки, чтобы — пока тетушка не передумала — сочетаться законным браком с кузиной в ближайшие дни.

До сих пор он с трудом верил в свою удачу: ему не пришлось даже повторять предложение, которое он, впрочем, так и не сделал, а Энн уже стала его невестой. Вместо всех этих пустых романтических слов, что вязли на его зубах, — о, Боже! все эти нежные фиалки и прочие цветки, влекущие израненную душу солдата, — ему удалось сорвать поцелуй и моментально оказаться женихом. А вскоре, через день-другой — он станет ее мужем. Без долгого ожидания, помолвок и прочей дребедени, которой женщины так любят окружать столь простое событие, как соединение любящих сердец и… гм… общая спальня…

Представив себе последнюю картину, Фицуильям потянулся было к звонку, чтобы приказать заложить экипаж, — ему не терпелось сию же минуту помчаться в Лондон за разрешением — но вдруг сообразил, что его кузен уже находится в городе и раздобудет для него бумагу куда быстрее, чем это сделает он сам.

Фицуильям нетерпеливо позвонил, приказал поскорее принести ему письменный прибор и вскоре уже писал письмо кузену без всяких экивоков.

«Дорогой Дарси!

Вы не поверите, но я женюсь! И женюсь скоро, поскольку так сложились обстоятельства, о которых невозможно распространяться в письме, так что смогу поделиться ими только при личной встрече. Умоляю вас незамедлительно приобрести для меня лицензию на брак и отправить в Розингс с нарочным, чтобы я мог получить ее как можно скорее. Вы можете поинтересоваться у меня именем невесты, которое необходимо вписать в разрешение. Но я умолчу о нем, чтобы не испортить сюрприз, который будет ожидать Вас по возвращении в Кент.

Так что как можно скорее вышлите мне незаполненную бумагу на брак. Надеюсь, что таинственность, которую я напустил, заставит Вас побыстрее вернуться, поскольку я хотел бы, чтобы Вы присутствовали на моей свадьбе, а Ваша задержка отсрочит счастливый час моего венчания. Откладывать же его надолго я не намерен по ряду причин, главной из которых является моя обворожительная невеста, и не последней — гнев на меня нашей тетушки. И чем скорее свершится это знаменательное в моей жизни событие, тем скорее леди Кэтрин простит меня и смирится с тем, что называют перстом судьбы.

Всегда Ваш и проч.»

Запечатав свое послание, Фицуильям собирался было отнести его в холл с наказом не медля отослать письмо в Лондон, как увидел в окно Джорджиану и капитана Шелли, которые медленно шли по одной из аллей парка. Хотя пара находилась довольно далеко, полковник, обладающий острым зрением, заметил, что капитан пылко сжимает руку мисс Дарси, по виду которой было заметно, что ее никак не смущает подобная фамильярность.

— Опля, — пробормотал полковник. — Еще один мучимый жаждой путник, мечтающий утолить свое желание посредством живительного родника… Если дело так пойдет дальше, то кое-кому также понадобится специальное разрешение на венчание.

Фицуильям быстро вышел из гостиной, в холле передал письмо Дугласу, а сам направился в сторону влюбленной парочки, полный решимости исполнить свою миссию кузена и опекуна Джорджианы.

Тем временем, Джорджиана и капитан Шелли шли, взявшись за руки, куда глаза глядят. После вчерашнего вечера в Розингсе у капитана появилась уверенность, что мисс Дарси отвечает его чувствам, и теперь искал слова для решающего объяснения. И хотя его несколько смущал юный возраст девушки — ведь мисс Джорджиане всего шестнадцать лет — в своих чувствах он был уверен. Но способна ли эта чудесная девушка разобраться в собственном сердце, испытывает ли к нему серьезную склонность, или с ее стороны это лишь очередное увлечение очередным молодым джентльменом? Все эти вопросы мучили его, как и предстоящее объяснение с ее суровым братом… Шелли покосился на сияющее личико девушки, которая беззаботно шла рядом с ним.

Мисс Дарси не мучилась размышлениями. Она уже давно — тому уж целая неделя — едва увидела капитана в Розингсе, как сразу поняла, что именно он — герой ее романтических мечтаний, да и самой себе она казалась настоящей героиней, словно сошедшей со страниц романов, зачитанных ею до дыр. И как раз в этот момент она весьма четко представила, как Шелли подводит ее к белому, как снег… нет, лучше к вороному, как ночь, коню, сажает ее в седло перед собой и увозит вдаль, в дремучие леса…

— …дремучие леса, в которых я… хм… заблудился измученный странник, — Джорджиана услышала голос капитана, выведший ее из мира грез.

— Простите, сэр?! — в недоумении повторила она. — Измученный странник? Что еще за странник?

— Мисс Дарси! — Шелли с укором посмотрел на девушку. — Я, мисс Дарси, старый солдат, и не знаю слов любви, поэтому пытаюсь рассказать вам о роковом мгновении за таинственным покровом, а вы даже не слушаете меня.

— Ох, как это романтично! — воскликнула Джорджиана. — Продолжайте же, сэр, прошу вас. Так что там за покровом?

— За покровом? Хм… — капитан нахмурился, будто припоминая. — Ах да, за покровом. Наверное, ваш нежный голос, который сладкой песней звучит в… думаю, в роднике…

— В роднике?! Ах, как это мило, капитан!

— Бог с ним, с родником! — Шелли резко остановился и посмотрел своими красивыми глазами на Джорджиану:

— Примете ли вы мою руку и мое сердце?

— Ах, — зарделась мисс Дарси и порывисто бросилась на грудь капитана, который тут же сжал ее в своих объятиях. — Вы совсем как Ромуальд!

— Как — кто? — несколько оторопел Шелли — имя показалось ему знакомым, но он никак не мог вспомнить…

— Неважно, — сказала Джорджиана. — И что теперь?

— Теперь? Теперь я поговорю с вашим братом, когда он вернется в Кент, и…

— О, с братом… — протянула Джорджиана, разочарованно надув губы. — Как это не романтично!

— Но я должен поговорить с вашим братом, — повторил Шелли. — Он ваш опекун и без его согласия…

— Зачем нам его согласие? — удивилась мисс Дарси. — У вас ведь есть конь?

— Конь?

— Ну да, конь, лошадь…

— Лошадь есть, конечно, — Шелли в недоумении посмотрел на девушку. Она немного взбодрилась при этих словах.

— Тогда вам вовсе не нужно ждать брата, — с воодушевлением произнесла Джорджиана. — Вы берете свою лошадь, меня, и мы все вместе едем в эти дремучие леса, о которых вы только что упоминали.

Складки, собравшиеся было на лбу капитана, разгладились и он громко захохотал.

— О каких это дремучих лесах здесь идет речь? — прямо перед ними появился разъяренный Фицуильям. — Шелли, немедленно отпустите мою кузину! Как ее опекун, я запрещаю вам даже упоминать о дремучих лесах!

Джорджиана испуганно отпрянула было от капитана, но тот удержал ее за локоть и привлек к себе.

— Полковник! Я только что сделал предложение вашей кузине, а она приняла его, — сообщил Шелли. — Теперь, с вашего позволения, я дождусь мистера Дарси, чтобы по всей форме попросить у него руки сестры.

— А что там с дремучими лесами и конем, на котором мисс Джорджиана намерена с вами уехать? — грозно уточнил Фицуильям.

Шелли поднял брови и в смущении посмотрел на сияющую радостью Джорджиану.

— Это мисс Дарси рассказывала мне содержание некоего романа, в котором… хм… Ромуальд сел на коня и уехал в дремучие леса. Один, — ответствовал он.

Фицуильям кивнул ему с пониманием.

После ленча леди Кэтрин, которая обычно находила немалое удовольствие в написании писем — ведь именно в них она могла развить любой совет или назидание, не рискуя быть прерванной — с большой неохотой приступила к посланию, адресованному Дарси. Ей нужно было как-то деликатно уведомить его, что их матримониальные планы сорваны самым возмутительным и неожиданным образом.

Леди Кэтрин повертела в руках перо и задумалась, что было весьма странно: раньше она никогда не испытывала сомнений перед написанием письма:

«Дарси!

Ваш отъезд — как я и предполагала (и о чем Вас предупреждала) — привел к самым плачевным результатам и чрезвычайно ухудшил ситуацию в Розингсе во всех отношениях. В первую очередь, это касается Вас самого, меня, а также Фицуильяма — последний, должна признаться, не просто меня разочаровал, но поверг в самое удрученное состояние.

Вы незамедлительно требуетесь в Розингсе, и я не приму никаких отговорок, которые Вы вознамеритесь привести в свое оправдание, столь надолго задерживаясь в Лондоне. Не могу писать в письме о той слишком деликатной ситуации, сложившейся в Ваше отсутствие — такое нельзя доверить бумаге, — могу лишь намекнуть, что произошли кое-какие события, одной и далеко не последней причиной которых, стал Ваш поспешный отъезд.

Если бы Вы были здесь — я уверена — не произошло того, что случилось сегодня, поскольку Фицуильям никогда не осмелился бы… Но, о подробностях при встрече.

Кроме того, Ваш кузен — не далее, как сегодня утром, — подвергся прямому нападению злоумышленников, отчего чуть не пострадала Ваша кузина и моя дочь, что еще более отягощает проступок Фицуильяма, нашего легкомысленного во всех отношениях родственника.

Также должна сообщить, что и этой ночью произошло вопиющее по своей дерзости нападение на моего садовника, чем я крайне недовольна: преступники сочли для себя возможным уже покушаться не только на мою жизнь и жизнь Вашего кузена, но и моих слуг. Мои настоятельные требования немедленно заняться поисками злоумышленников пока не привели к успеху, так как судья Фэйр занят чем угодно, только не своими прямыми обязанностями. Уповаю только на решительность и сметку генерала Бридла, который пообещал лично заняться этим делом.

Ваша леди Кэтрин».

P.S. Немедленно приезжайте и бросьте все дела, задерживающие Вас в Лондоне, — в этой критической ситуации они уже не столь важны и спешны, как могло представляться поначалу.