Неуместные происшествия, или Переполох в Розингс Парке

Глава восемьдесят восьмая, в которой выясняется, что изъявление нежных чувств тоже подчиняется правилам

Розингс, 1 мая, суббота, 16:15 вечера

— Итак, что у нас дальше? — Тинкертон достал огромный ярко-розовый платок с вышитой зеленой монограммой в углу и стряхнул крошку с лацкана своего блестящего сюртука. Лакеи подали в гостиную чай, и, быстро подкрепившись несколькими внушительных размеров сандвичами и горкой бисквитов, сыщик, не дожидаясь, пока остальные в полной мере освежатся бодрящим напитком, решил продолжить заседание.

— Пожар в спальне леди Кэтрин, если я не ошибаюсь, — бодро откликнулся судья, которого несколько смирили с постулатами сыщика пара чашек горячего чая и пирожки с вишней. Он также полез в карман за платком, не заметив, как вытянул и уронил на пол вчетверо сложенный, потертый лист бумаги.

— Вы уронили, сэр? — почтительно спросил лакей, уносивший поднос, наклоняясь и поднимая сложенный плотный лист.

— Я? — испуганно сказал судья, покосившись на бумагу и пытаясь сделать вид, что видит ее впервые в жизни.

— Гррр-м… — генерал взял лист из рук лакея, развернул его и зачитал вслух:

— «Сударыня, наш путь полон терний и шипов, но однажды в жизни каждого мужчины…»… гррр-м… — он закашлялся и начал складывать лист, но леди Кэтрин, чуть не расплескав свой чай, выхватила лист из его руки.

— Что такое? — она уткнулась в бумагу и продолжила:

— «…на горизонте божественным светом загорается яркий цветок, влекущий к себе его утомленную душу…»

— Мама?! — ахнула Энн и потянула лист к себе. Леди Кэтрин отдала бумагу дочери, а сама гневными глазами уставилась на генерала, который поперхнулся чаем.

В это время Энн, к которой подошла Джорджиана, читала:

— «Это роковое мгновение, когда израненный солдат, прошедший не одно поле сражений, оказывается перед таинственным покровом, за которым скрывается влекущее его блаженство. Я старый солдат…»?! — ахнула она и с упреком посмотрела на полковника, а Джорджиана уже продолжала:

— …«и не знаю слов любви, но когда я впервые увидел вас, вы предстали передо мной, как оазис, к которому стремится утомленный, мучимый жаждой, путник…» — Тинкертон, не сдерживаясь, фыркнул, а мисс Бингли ловко выхватила листок у изумленной Джорджианы.

— Так вот, значит, откуда этот оазис? — с упреком произнесла Джорджиана, гневно взирая на смутившегося Шелли. — Вот почему я не дождалась обещаний унести меня в самый высокий замок на самой высокой скале… на белом коне?

Тем временем мисс Бингли забормотала:

— «…В пустыне моего одиночества, вы как нежная фиалка, расцветшая на камнях моей израненной души. Так может ли усталый солдат прижать этот хрупкий цветок к своему истомленному сердцу?..»

Она медленно выпрямилась на стуле, судья заерзал и вжался в угол дивана, а листок уже подхватила Китти и быстро затараторила:

— «…Может ли он излечить свои раны в живительных струях родника вашей красоты и совершенства?…»

— «…Есть ли у него надежда, что великое желание, испытываемое им, будет утолено посредством прикосновения к этому роднику?» — пробормотала Джейн, заглянув через плечо сестры, а Элизабет, подхватив эстафету, зачитала далее:

— «…Вы прекрасны, как богиня; ваши черные (голубые, зеленые, серые) глаза, как озера, в которых утопает мое сердце; ваши нежные золотые (черные, огненные) локоны, словно дремучие леса, в которых навсегда заблудился измученный странник…»

Она взглянула на Дарси, тот неловко кашлянул и переглянулся с кузеном и Бингли, которые явно чувствовали себя не в своей тарелке.

— О, господи! — Кэролайн вернула себе лист столь интригующего содержания, пробежала его глазами, взглядом василиска пригвоздила судью к месту и зачитала:

— «…Ваш нежный голос сладкой песней звучит в его грубых, привыкших к барабанному бою, ушах…»

После чего протянула листок леди Кэтрин, держа его кончиками пальцев, словно боясь испачкаться. Миледи, еще более насупившись, воскликнула:

— Не желаю притрагиваться к этому возмутительному пасквилю… Глаза… серые, черные, голубые, фиалковые… нет, ну надо же!

Тинкертон изящным движением протянул руку и забрал бумагу, развернул и щелкнул пальцами:

— И наконец… «Преклоняя колени перед вами, прошу вас не лишать усталого путника последней надежды и ответить на прямой вопрос: «Станете ли вы повелительницей моего сердца?»…

Лондонский сыщик ухмыльнулся, поклонился и недвусмысленно посмотрел на совершенно пунцовую мисс Мэри Беннет. Дамы умолкли. Леди Кэтрин более благосклонно взглянула на генерала, Кэролайн перестала шипеть, что-то выговаривая нахохлившемуся судье, а Джорджиана и Энн переглянулись и вздохнули.

— Итак, пожар в спальне леди Кэтрин, — как ни в чем не бывало, продолжил Тинкертон.

— О, только не говорите мне, что и это было случайностью, — нахмурилась хозяйка дома. — Или вы опять намереваетесь обвинить в этом мою собаку?

МакФлай жалобно заскулил и спрятал голову в коленях леди Кэтрин.

— О, нет, миледи, пес здесь ни при чем, — сказал Тинкертон. — Вы сами и явились причиной пожара, точнее сказать, ваша неосторожность.

— Я?! Да как вы… — вспыхнула леди Кэтрин.

— Гррр-м, успокойтесь, моя дорогая! — забеспокоился генерал, чуть не подавившись пирожным с взбитыми сливками.

— Сэр, я попросил бы вас выбирать выражения, обращаясь к моей достопочтенной патронессе! — вознегодовал пастор. — Никто не смеет обвинять ее сиятельство в неосторожности! Ее сиятельство — само благоразумие и аккуратность!..

— Позвольте же мне все объяснить, — не обращая внимания на выкрики с мест, заявил сыщик. — Обследовав вашу спальню, миледи, а точнее — кровать, я обнаружил возле нее обгорелые останки книги. Скажите, вы читали перед сном?

Немного успокоившись и взяв в себя в руки, леди Кэтрин смерила Тинкертона вызывающим взглядом и сказала:

— Да, я читала…

— «Рыцарь в тигровой шкуре, или Золотой бивень боевого слона», если не ошибаюсь? — улыбнулся сыщик.

Изумленный ропот пронесся по гостиной. Мистер Коллинз выглядел глубоко оскорбленным, Джорджиана одобрительно хмыкнула, отметив про себя тетушкин вкус, сестры Бингли переглянулись, еле сдерживая смех. Остальным удалось сохранить более-менее серьезные выражения лиц.

— Мама?.. — только и смогла выдохнуть Энн, потрясенно качая головой. — Вы столько раз повторяли нам, что романы — это недостойное времяпрепровождение для порядочной девушки!

— И повторю еще столько же! Этот роман о приключениях в Индии я решила просмотреть… лишь затем, чтобы знать, о чем пишут в подобных книгах, и можно ли молодым леди позволять их читать. Если бы я в этом романе обнаружила что-то слишком легкомысленное или непристойное, то была бы вынуждена вернуть ее издателю, который не следит за нравственностью подрастающего поколения. Ну и еще… — леди Кэтрин несколько замялась, — рассказы уважаемого генерала были столь увлекательны, что пробудили во мне интерес к этой загадочной стране…

— Ваше сиятельство, на свете нет вещей, о которых бы вы, в силу ума и житейской мудрости, не смогли бы составить единственно верное суждение! — пылко воскликнул Коллинз.

— Моя дорогая, вы так предусмотрительны! — восхитился генерал, припав к руке своей супруги. — А я, признаюсь, всегда был несколько удивлен вашей осведомленностью в этом вопросе.

— Благодарю вас, джентльмены, — смягчилась леди Кэтрин. — Но я все же не понимаю, какое отношение имеет эта книга к пожару?

— Самое прямое, — с готовностью ответил Тинкертон. — Видимо, вы заснули за чтением и забыли погасить свечу, которая стояла рядом на ночном столике. От нее загорелась книга, затем полог кровати и… — он многозначительно развел руками.

— Я припоминаю, что читала про… кх-м… диких обезьян, обитающих… э-э-э… А потом стала засыпать… Видимо… я не погасила свечу…

— Роман оказался весьма занимательным чтением, — шепнул Фицуильям Энн, — настолько занимательным, что тетушка забыла о противопожарной безопасности…

— Подумать только, какому риску вы подвергались?! — вскричал генерал. — Какое счастье… гррр-м… что я вовремя оказался рядом!

— О, мой генерал! — леди Кэтрин незаметно пожала руку своему спасителю.

Джорджиана заерзала в кресле. Она сама каждую ночь зачитывалась романами чуть ли не до рассвета и никогда не гасила перед сном свечу. От мысли, к каким последствиям могло это в конце концов привести, она похолодела, но тут же успокоилась, смекнув, что — как показывает практика — даму из такой беды спасает благородный джентльмен, за которого она впоследствии выходит замуж. И ей даже стало немного жаль, что с ней не случилось ничего подобного, и у капитана не было возможности спасти ее из лап смерти. «Впрочем, я непременно предоставлю ему такую возможность», — подумала она, взглянув на своего жениха.

— Мне бы хотелось также обратить ваше внимание на одно обстоятельство той ночи, повлекшее за собой трагическое событие на следующее утро — падение мисс Бингли с лестницы, — дождавшись тишины, заявил Тинкертон. При этих словах Кэролайн напустила на себя скорбный вид и поджала губы.

— Генерал, скажите, как получилось, что вы вдруг оказались в коридоре в такой поздний час?

— Гррр-м, я выходил ночью, чтобы… чтобы, — Бридл замялся, силясь придумать более достойный, чем был на самом деле, предлог своим ночным похождениям. — Гррр-м… Словом, мне не спалось, и я вышел прогуляться…

— А на нижний этаж вы спускались? — вкрадчиво уточнил сыщик.

— Гррр-м… спускался… — признался Бридл.

— Так я и предполагал, — кивнул Тинкертон. — Дело в том, что, внимательно обследовав ступеньки лестницы, с которой упала мисс Бингли, я обнаружил на них следы воска, судя по всему, капнувшего со свечи, которой вы, генерал, освещали себе путь, прогуливаясь по дому.

— Позвольте, как вы догадались, что именно генерал закапал пол около лестницы и ступеньки воском? — удивленно воскликнул сэр Юстас. — Да и при чем здесь происшествие с мисс Бингли?

— Как оказалось, никто из слуг ночью по дому по парадной лестнице не ходил, а накануне — по утверждению лакеев — ступени были вычищены и натерты, и пятен на них не было. Зато в буфетной на утро не досчитались черничного пирога, окорока, головки сыра и бутылки вина, — ехидно усмехнулся сыщик.

— Ну… я несколько… гррр-м… проголодался… — промямлил Бридл.

— О, мой бедный генерал! — сочувственно покачала головой леди Кэтрин и выразительно посмотрела на стоящего в дверях Дугласа. «Хм, удвоить количество блюд к обеду», — прочитал в глазах хозяйки преданный слуга и поспешил на кухню.

— Итак, генерал отправился в буфетную, и по дороге туда ли, обратно ли, закапал пол воском, на котором и поскользнулась мисс Бингли, — подытожил сыщик.

— Подумать только, я могла погибнуть из-за того, что кому-то ночью приспичило подкрепиться! — вознегодовала Кэролайн, а судья успокаивающе погладил ее по руке, укоризненно поглядывая на Бридла.

— Мисс Бингли, детка… гррр-м, вы простите меня когда-нибудь? — сокрушался генерал.

— Из всего этого мы можем усвоить для себя полезный урок: то, что является источником наслаждения для одного человека, может явиться причиной несчастья для другого, — глубокомысленно изрекла Мэри.

Тинкертон одобрительно кивнул ей и вновь обратился к публике:

— Далее по списку у нас не менее трагичное падение мистера Бингли с лошади, — внимание присутствующих обратилось на молодого человека и сидевшую с ним рядом его очаровательную невесту.

— Тут, я уверен, все дело в горячем норове Буцефала — или в моей неуклюжести, — улыбнулся Бингли.

— Лошадь вела себя странно — ее определенно опоили! — с надеждой воскликнул судья.

— Вовсе нет, сэр. Я осмотрел животное и обнаружил на шее след от укуса — пчелиного укуса, — Тинкертон многозначительно посмотрел на пастора. — Вы ведь занимаетесь разведением пчел, не так ли, мистер Коллинз? И как раз в субботу пчелиный рой покинул улей, как я слышал…

На бедного пастора было жалко смотреть: он весь поник, съежился и кинулся просить прощения:

— Мистер Бингли, когда б я знал, что мое скромное увлечение повлечет за собой такое несчастье…

— А я всегда говорила вам, мистер Коллинз, что вам надобно бросить этих пчел и заняться чем-нибудь более полезным, например, разведением роз, — поучительно изрекла миледи.

«Ну да! То-то вы всегда были рады полакомиться хансфордским медком и постоянно давали нам советы, как надобно расположить улья!» — подумала Шарлотта, но вслух ничего не сказала.

— Но… ваше сиятельство… Вы же не далее как осенью… сами посоветовали… прошу прощения… — залепетал Коллинз, но леди Кэтрин уже обрушила свой гнев на мистера Бингли:

— Как вы могли, сэр, столь безрассудно вести себя! Устроили скачку, напугали бедных насекомых до такой степени, что они укусили лошадь моего племянника!

— А я всегда говорила тебе, Чарльз, чтобы ты не ездил сломя голову, — припомнила Кэролайн.

— Я уверен, что мистер Бингли имел достаточно веские основания, чтобы позволить себе пренебречь сестринским советом, ведь так? — многозначительно поднял бровь Тинкертон. Бингли, получивший наконец возможность высказаться, отвечал, что очень важные дела, на самом деле, заставили его так спешить. При этом он столь недвусмысленно поглядывал на зардевшуюся Джейн, что ни у кого из присутствующих не возникло сомнений, в чем состояли эти важные дела.

— Ох, моя дорогая Джейн могла остаться без жениха! Бедный мистер Бингли! Бедная моя Джейн! — вдруг всхлипнула миссис Беннет.

— Моя дорогая, мне кажется, сейчас уместнее радоваться, что ее все-таки не постигла сия горькая участь, — заметил мистер Беннет.

— Разумеется, но стоит мне подумать… О, это было бы ужасно!

— А отравление миссис Коллинз — помните, когда она почувствовала себя плохо после обеда в Розингсе? — поинтересовалась Джорджиана.

— Еще раз повторяю: все продукты, которыми пользуются на моей кухне для приготовления еды — самого отменного качества, всегда свежайшие! — воскликнула леди Кэтрин с оскорбленным видом. — Миссис Коллинз никак не могла отравиться в моей столовой…

— Никак не могла, — согласился Тинкертон, — тем более, кроме нее никто не пострадал.

— Что тогда случилось с моей женой? — осмелился спросить пастор.

— Эти пчелы, укусившие гунтера полковника, кажется, посетили ваш дом? — уточнил у него сыщик.

— Они ворвались в нашу столовую как раз после обеда, — признал мистер Коллинз. — Его сиятельство… сэр МакФлай… они убегали от роя и ворвались в дом…

— Ваши пчелы искусали и мою собаку?! — возмутилась леди Кэтрин.

Пастор был окончательно уничтожен: казалось, он готов был провалиться сквозь пол. Тинкертон решительно отвлек внимание присутствующих на себя.

— Они укусили и мисс Кэтрин Беннет, — сообщил он.

Китти незаметно потерла место укуса на руке

— И миссис Коллинз, — добавил сыщик. — Я заметил на шее супруги нашего пастора характерную припухлость.

— Меня кольнуло что-то, — сказала Шарлотта, — но в доме был такой шум и гам — собака лает, Китти рыдает, пасечник ловит пчел…

— И затем почувствовали себя плохо?

— Да, у меня была такая слабость, — миссис Коллинз вздохнула. — И на следующий день все время кружилась голова… Я с трудом высидела обед в Розингсе…

— Выращивание роз куда безобиднее, — назидательно произнесла леди Кэтрин. — О них можно уколоться, но они, во всяком случае, не летают, да и шипы их не ядовиты.

— Кстати, о розах, — Тинкертон посмотрел на судью. — Именно о них теперь пойдет речь. Как вы все, конечно, помните, в ночь с воскресенья на понедельник нас разбудил лай МакФлая. Впоследствии в розарии мы нашли лежащего без сознания садовника Вильсона. Поначалу я не мог взять в толк, кому понадобилось причинять ему вред, но в скором времени и тут все встало на свои места. Как я узнал от слуг, мистер Вильсон был страстным любителем своего дела. Он любил розы и был готов ухаживать за ними в любое время дня и ночи. У него случился приступ, когда он увидел, что новый сорт роз, любовно высаженный им несколько дней назад, безжалостно выкопан.

— Как? Кто посмел выкопать мою «Лунную Катарину»? — возмутилась леди Кэтрин. Судья побледнел и заерзал на стуле.

— Дело в том, что среди присутствующих есть еще один человек, который разделяет вашу страсть к розам, миледи. Он увидел этот редкий сорт в розарии, не смог не поддаться искушению и взял один из кустов, надеясь, что никто не заметит пропажи…

— И выкопал ночью? — ахнула мисс де Бер, для которой прогулка ночью в розарий казалась сродни прогулке на кладбище.

— Сие неизвестно, — хмыкнул сыщик. — Но в тот вечер двое из обитателей Розингса решили прогуляться в розарий…

— И кто же это был? — заинтересовался Дарси.

— Хм… — Тинкертон задумался. — Теперь, пожалуй, можно об этом сказать… Еще тогда я заметил, что, когда случился тот ночной переполох, мисс Дарси и капитан Шелли были полностью одеты, в то время как все остальные уже сменили вечерние одеяния на ночные…

Джорджиана густо покраснела, Шелли же кивнул:

— Я уговорил мисс Дарси встретиться со мной в розарии… мне нужно было ей кое-что сказать…

— Это было так романтично! — Джорджиана порывисто прижала руки к груди, глаза ее заблестели от одного воспоминания о том свидании. — Светила луна, благоухали розы…

— А мистер Вильсон заметил, что кто-то находится в розарии, — сыщик облокотился на крышку фортепьяно. — Парочка, услышав его приближение, благополучно сбежала, а садовник обнаружил пропажу куста роз, отчего ему стало плохо, он потерял сознание, а, падая на землю, головой задел черенок лопаты — отсюда и шишка на его голове.

— Так что же с Вильсоном и моими розами?! — воскликнула леди Кэтрин. За всеми событиями последних дней она как-то подзабыла о своем садовнике, хотя пару раз и справлялась о его самочувствии через слуг.

— Мистер Вильсон еще слаб, и все время спит благодаря чудодейственной микстуре аптекаря Бейтса, — сообщил ей Тинкертон. — Мне удалось улучить момент, когда он бодрствовал, и узнать у него о пропаже розового куста, а затем — у помощника садовника — о чудесном появлении этого же куста на прежнем месте.

— То есть розы вернули? — уточнила леди Кэтрин. — И кто же посмел?!

Она грозным взглядом обвела присутствующих.

— Э-э… — сыщик многозначительно посмотрел на судью, который старательно отводил свои глаза в сторону, а цвет его лица стал напоминать перезрелый помидор.

— Главное, что садовник выздоравливает, а розы на месте, — невинным голосом добавил Тинкертон и усмехнулся.