Невеста для вампира

Глава 18. Арена города Регин

Мэтресса сидела в своем скромном кабинетике и что-то писала. Мерно тикали часы.

Дневник Эрики Пациент № 22. Запись № 3.

Я должна разобраться в своих чувствах и уничтожить их. Проще всего это сделать расчленив, препарируя явление. Итак, я полностью осознаю, что причина оного — гормональная. Вампир каким-то образом провоцирует выброс огромного количества гормонов у моего организма. Это не любовь, ни душевная привязанность, это просто влечение самого низкого, позорного уровня. И это чувство нужно задавить в зародыше…

Или, может, сдаться?.. Да, это жизнь плоти, тела. Но я, возясь с чужой плотью, совсем забыла про свою. Что видело мое тело, кроме работы и усталости?

Ничего.

Я должна быть честна с собой. Мне было хорошо. Эти воспоминания… Возможно, я могла бы спровоцировать его на что-то подобное еще раз. Но это будет невероятно тяжело, с учетом того, что он начал избегать меня после той лекции. Наверное, обиделся на то, что я назвала его злом.

Я после много думала об этом. А зло ли он? Может быть, он лишь зеркало, в котором отражаются наши пороки? И за зло мы принимаем наше отражение? И хотим разбить это зеркало, уничтожить.

Как бы я хотела, чтобы этой лекции не было вообще… Я не добилась никакого воспитательного эффекта со студентками. Вопреки ожиданию, они не только ли не избегают вампира, а, напротив, бегают за ним стайками. Он с удовольствием болтает с девушками, никакой агрессии не проявляет. В глазах некоторых дев я уже начала замечать нехороший блеск… Бедные мои глупышки. Нужно побыстрее дать упырю то, что он хочет и пусть уходит из клиники. Иначе, я боюсь, он натворит дел, как лис в курятнике.

Скажу ему, что бургомистр согласился с моим предложением.

Жаль ли мне расставаться с пациентом № 22? Да. Жаль. Но он должен идти своей дорогой, ему не место среди людей. Я сделала для него все, что могла. А он для меня? Нет… Но это уже не важно, нужно забыть об этом. Я произнесла такую речь для дев на этой проклятой лекции, что просто не имею права бегать за ним с просьбой о… Кто я буду после этого? Чего будет стоить моя репутация? Пусть уходит. Я должна с ним проститься…

— Алекс, я присяду? — спросила Эрика, найдя упыря в его комнате. Он валялся на кровати и опять что-то читал.

— Да, конечно, присаживайся, — он слегка подвинулся.

Мэтресса несмело присела на край его кровати.

— Я должна сказать тебе кое-что…

— Внимательно слушаю, — холодно отозвался он.

— Я не стану лить воды, не в моих правилах! — резко начала Эрика. — Помнишь, ты сказал, что с меня еще десять жизней?

Вампир кивнул.

— Я договорилась с бургомистром Ксавьером и с мэтром Ольгердом, начальником тюрьмы, они мне все обязаны… — зачастила она. — Еще десять человек. Осужденных. Все мужчины. Они твои. Они все равно осуждены на казнь. Насильники. Убийцы. Бандиты. Завтра тебя ждут в тюрьме. Сделаешь свое дело и уходи из города. Их кровь восстановит тебя окончательно. Больше я тебе ничего не должна! — она задрала подбородок.

— А я тебе?.. — вкрадчиво прошептал вампир.

Сердце Эрики дернулась, прыгнуло, замерло. Что-то горячее разлилось по позвоночнику.

«Это мой шанс…»

— Мэтресса, дедушке в десятой палате опять плохо! — в дверь просунулась конопатая мордашка Марты.

— Да черт возьми, вы можете без меня хоть иногда обойтись или нет???!!! — закричала Эрика.

Вампир нахально улыбался, глядя на эту сцену.

«Что он все лыбится??!! Как я его ненавижу!!! Только работать мне мешает!» — мэтресса тайком смахивала слезы, несясь к дедушке, которого опять рвало чем-то зеленым.

На следующее утро, не попрощавшись, вампир ушел в город. Эрика долго сидела на его пустой кровати. Подбородок ее дрожал…

Прошло несколько сумбурных, полных обычных забот дней. Наступило утро пятницы. За окнами валил сентябрьский ранний снег… Эрика завтракала в столовой клиники в полном одиночестве, когда к ней несмело подошел сторож Стефан. Он стоял, большой, сутуловатый и неуверенно мял шапку в руках.

Эрика вопросительно посмотрела на него:

— Чего тебе, Стефан?

— Мэтресса, я это…Сказать хочу… Показать…

Эрика вздохнула. Стефан отличался редким косноязычием и долгими прелюдиями и вступлениями.

— Что стряслось, Стефан? — нетерпеливо воскликнула она. — Ради чего ты мне позавтракать спокойно не даешь?! Умирает, что ль, кто?

Стефан переминался с ног на ногу.

— Жинка моя давеча была на рынке в Регине… Кур продавала…. Жирные куры в этом году откормилися…

— Господи, за что?!.. — воскликнула мэтресса.

— Так вота весь Регин оклеен такими бумажками, — невозмутимо продолжал Стефан. — Офиша, стал быть… — и он положил перед ректоршей кусок ярко раскрашенной бумаги. — Я скумекал, может показать надыть…

— Афиша, — машинально поправила Эрика и бросила взгляд на «бумажку».

«Офиша» гласила:

Эрика захлопала глазами, силясь вникнуть в смысл прочитанного.

— Господи… Как же так… Бургомистр же обещал… Какие еще ставки…

— Какой сегодня день, Стефан? — в ужасе прошептала мэтресса.

— Дык… Пятница.

Эрика взвилась. Вскочила. Закричала раненой волчицей:

— Запрягай!!!! Живо!!!! В город!!!!

Толстый благодушный бургомистр Ксавьер, скрестив руки на объемном чреве, внимательно слушал разбушевавшуюся мэтрессу монастыря Блэкбор.

— Как вы могли??!!! — орала Эрика. — Мы же с вами договорились, что он убьет ваших моральных уродов и уйдет спокойно восвояси!!! Я же вам поклялась, что он не тронет ни одного невинного человека!!! Как вам в голову пришло такое блядство, бургомистр??!!! Вы же умный человек!!! Это же эрул, верховный вампир!!! Возможно, последний на этой планете!!!

— Так-то оно так… — миролюбиво начал бургомистр. — Что вы так раскипятились, уважаемая госпожа?! Это же упырь! Ничего ему не станется. И он нажрется кровищи, и народу потеха, и казне прибавка! И всем хорошо!!!

— Да вы не понимаете!!! Он был ранен и ему не хватит сил выстоять против десяти сильных вооруженных мужчин! Какое у него будет оружие?

— У упыря-то? Да никакого, — пожал плечами Ксавьер.

Эрика упала в роскошное кресло бургомистра. Зашептала:

— Никакого оружия… Ксавьер, вы обрекли его на верную смерть… Он же мне доверял…

Она остекленевшим взглядом смотрела куда-то перед собой.

— Все хорошо будет! — бургомистр обнял Эрику за плечи. — Вы сами все увидите! Пойдемте! Скоро начало! Я обещал семье потеху. Да что вы плачете-то, госпожа? Это же нечисть, убивец!!! Убиваем же мы волков, и никто не рыдает!!!

— Если он умрет, я сворачиваю практику и уезжаю из вашей ублюдочной дыры!!! Лечите себя сами!!! — с ненавистью произнесла мэтресса, поднимая на бургомистра заплаканное лицо.

— Хорошо-хорошо, как скажете! Пойдемте!!! Скоро начало!

Арена города Регин была построена для нехитрого увеселения ярмарочной толпы, что собиралась в городке сем по четвергам и пятницам. Развлечения обычные, скромные — бои быков, травля хищников, иногда, бывало, сойдутся тощие бродячие рыцари в благородном поединке или дюжие деревенские парни примутся, на потеху краснощеким девкам, крошить друг дружке зубы и плющить носы. Трибуны, наскоро построенные, воняющие собачьей мочой и пролитым пивом, заполнялись обычно лишь наполовину.

Но сегодня трибуны ревели.

Казалось, что все, что могло самостоятельно передвигаться, ринулось насладиться невиданным зрелищем — боем упыря и людей. Торговлишка оживилась, сновали по арене мальчишки, продавая пирожки, семечки и разные напитки.

Шум от толпы стоял до небес. Толкались. Смеялись. Божились. Бились об заклад.

Делали ставки. Плевались. Флиртовали с девками.

Народ томился…

Наконец, со своего места поднялся толстый, в мехах, краснорожий бургомистр.

Толпа примолкла.

— Жители города Регин!!! — начал красивым звучным голосом городской глава. — Сегодня вас ждет уникальное зрелище, единственное в своем роде! Два вида зла сойдутся в поединке!!! Зло человеческое — разного рода мерзавцы и висельники! И зло природное — Линделльский Упырь, знаменитый тем, что вырезал Одал и участвовал в разгроме Галена!!! Так как упырь — существо сверхъестественное, то оружия ему не положено никакого! Ежели победит упырь, мы его отпустим на все четыре стороны!!! Если победят висельники, мы обязуемся их простить и более не преследовать!!! Да начнется бой!!! — и бургомистр, хлопнув в ладоши, с удовольствием начал устраиваться в широком бархатном кресле. Рядом мелькало бледное лицо Эрики.

Прозвучал гонг.

С одного конца квадратной арены стражники выволокли на цепях длинноволосого упыря. Его губа была рассечена. Запеклась кровь. Видимо, его били. Стражники сняли наручники с вампира и быстренько ретировались с арены…

Алекс огляделся…

«Дааа… Я свою смерть представлял иначе… Более возвышенной, что ли… Вот здесь мне и настанет кирдец… Среди этих обоссанных трибун, радостных рож и ошметков бычьей крови в песке….Грустно… Да, может, это и к лучшему… Я устал… Хватит шататься по свету и пугать людей… Хватит… Финита ля комедия…»

Его взгляд равнодушно скользил по толпе и вдруг наткнулся на знакомое лицо.

Эрика.

Несколько секунд он и она смотрели друг на друга. Она — с ужасом. Он — с ненавистью.

«Сучка!!! — выругался про себя вампир. — Надо же так меня подставить! А я ей поверил, наивный идиот! Тварь ученая!!!»

Ненависть взметнула черный ил его души. Картины жестокой и изощренной мести заметались в его сознании, соблазняя и нашептывая.

Тем временем с противоположного конца ристалища выгнали на песок десять висельников. Разных. Мордоворотов с топорами. Тощих дылд с вилами и пронырливых ловких парней с мечами.

Алекс посмотрел на свои пустые руки и грустно усмехнулся.

«Ну акуеть теперь!!!» — как сказал бы Бранн. — подумал вампир. — Это самый справедливый в мире поединок! Что-то издыхать перехотелось, однако!»

Он ощупывал взглядом толпу висельников, которая медленно и неуверенно приближалась к нему. Выбрал огромного мордоворота, вооруженного хорошо наточенным топором. Мордоворот нехотя плелся в последнем ряду.

«Неповоротливый… — констатировал Алекс. — И топор у него подходящий… Жаль, что этот хрен так далеко от меня… Да и солнце мне в лицо… Нужно как-то развернуть толпу этих ублюдков в противоположную сторону…»

— Эй, добрые люди!!! — крикнул упырь висельникам. — Бросьте вы этой херотой заниматься! Вы вооружены, вас десять человек! Если вы кинете мне один из ваших топориков, то вместе мы выберемся отсюда! У местных стражников в руках мухи сношаются, мы их покрошим за милу душу!!! Как вам идейка?!

Бандиты замедлили свой шаг и начали переглядываться.

Бургомистр фыркнул, облился вином, сноровисто вскочил и возопил, срываясь на фальцет:

— Не сметь, сучий выблядок, потеху портить!!! Убейте его, парни!!! В кипятке сварю, сволочей!!!

Толпа висельников, вздрогнув, словно ее взбодрили кнутом, рванула вперед, на вампира. Тот подпустил их поближе, в огромном прыжке взлетел на ограду арены, сделал три танцующих шага по ней, приземлился, оказался в тылу у бандитов, и понесся к мордовороту с топором.

Пока тот моргал глазами, вампир подскочил к нему, ударил правой рукой под подбородок. Человек качнулся, потерял равновесия, неуклюже взмахнул топором.

Упырь выбил топор, перехватил оружие поближе к лезвию и чиркнул по горлу соперника. Тот захрипел.

Бросок. Несколько глотков и вампир, шипя и скаля клыки, бросился на висельников.

Все это заняло лишь несколько секунд.

Зрители, заметив кровь, радостно взвыли.

Бандиты заорали. Засвистели мечи. На песке арены бился в агонии всеми забытый мордоворот.

А потом началась бойня.

Нечеловечески быстрыми движениями упырь бросался на людей. Он не убивал, а лишь наносил тяжелые ранения. Хлестала кровь. Толпа неистово вопила.

— Убей их, упырь!!! — кричала какая-то малолетка, жестокая радость безобразила ее полудетское личико.

Наконец Алекс, тяжело дыша, остановился, бросил оружие.

На песке арены корчились десять висельников. С распоротыми животами, отрубленными конечностями, окровавленные.

Упырь подходил к каждому из них. И пил. Они сучили ногами и хрипели. Умирали тяжело…

Когда вампир уходил с арены, к нему живчиком подскочил радостный бургомистр:

— Пять сотен крон за каждый выход на арену!!! Назови свою цену, сторгуемся!!!

— Пошел нахер, скот человеческий!!! — зашипел на него вампир, толкнул, пачкая кровью роскошные меха бургомистра. И пропал в толпе.

Потом эта пятница будет названа Кровавой. Толпа висельников превратится в сознании людей в мучеников, невинно пострадавших от руки абсолютного вселенского Зла.

Так причудливы повороты истории…