Невеста по контракту

11

Бреннан отпустил меня на полмесяца, так что сегодня мне можно было спокойно выспаться и хоть целый день пробездельничать. Но я, представив, как с утра до вечера буду в который раз вспоминать разговоры с Нейлом, его взгляды, растерянность, заботу и нашу ночь, решаю выйти на работу немедленно.

Утро начинается как обычно: сверху доносится раскатистое «О-о-о-ливер!», пахнет свежесваренным кофе и светит солнце. Собираюсь очень быстро, не особенно заботясь о том, должным ли образом лежат волосы и подходят ли туфли к платью. Перед уходом бросаю случайный взгляд на халат Маркуса, что до сих пор висит на двери в ванную. Надо бы собрать все его вещи и сложить в сумку, чтобы, как только он явится, сразу отдать их и тут же выставить его вон, мелькает в голове мысль, а душа, к моему счастью, молчит. Теперь в ней тоска по другому парню, по тому, о ком мечтать нельзя.

Скажете, чересчур быстро я оправилась от прошлой любви и воспылала новой? Назовете меня ветреной, непостоянной, пустышкой? Поверьте, мои нынешние чувства глубокие и чистые. Почему они прокрались в сердце так внезапно и скоро? На подобные вопросы не найти ответа.

В издательстве меня поджидает сюрприз. Прохожу в огромный общий зал, разделенный перегородками на мини-кабинеты для полутора десятка человек, приближаюсь к своему закутку и вижу совершенно незнакомого парня. Он с сосредоточенным видом смотрит в экран компьютера и не замечает никого вокруг.

— Простите… — в растерянности бормочу я. — Меня зовут Сиара Купер. Я…

Парень поднимает голову. Весь его вид так и говорит: какого черта отрываешь меня от дел?! Внезапно складки между его рыжеватых бровей расправляются, а толстые губы растягиваются в улыбке. Он кивает.

— А, да! Мне сказали, вы будете в отпуске еще неделю, не меньше.

— Я вернулась раньше и хотела бы приступить к работе, — начиная злится, сдержанно произношу я. — Если не возражаете…

Парнишка не поднимаясь поворачивается ко мне на крутящемся стуле и протягивает руку.

— Я Бобби Уэйн. Меня взяли на ваше место.

Машинально обмениваюсь с ним рукопожатиями, в ужасе округляю глаза. О нет! Столько ударов подряд мне просто не вынести!

— Меня что… уволили?

Бобби смеется.

— Не уволили — повысили.

Уже? — недоумеваю я, вспоминая беседу с отцом Сюзанны. Я думала, подобные дела не делаются столь скоро. Как снег на голову обычно сыплются лишь неприятности.

Бобби кивает в конец зала. Смотрю туда и не верю своим глазам. Возле одного из отдельных кабинетов уже висит табличка: «Сиара Купер. Редактор».

— Сиара! — звучит у меня из-за спины знакомый голос, в котором ясно слышатся нотки легкого недовольства.

Поворачиваю голову и вижу Дженнингса.

— Доброе утро.

— Доброе, — с кривой улыбкой отвечает он. — Пока тебя не было, меня вызывал Бреннан. Все твои отчеты у него. Он собирался их изучить.

Киваю.

Дженнингс протягивает мне руку.

— Не знаю, как тебе удалось, но… мои поздравления!

— Спасибо, — бормочу я, уже шагая прочь.

На мое счастье, Бреннан у себя и соглашается принять меня почти сразу.

— Поздравляю! — восклицает он, как только я переступаю порог.

— Благодарю, но я никак не ожидала… — Слегка краснею и в нерешительности останавливаюсь в двух шагах от двери.

— Проходи же, присаживайся! — с улыбкой предлагает Бреннан. В столь благодушном расположении духа на работе его видишь нечасто.

Послушно сажусь. Оказывается, судьбе угодно меня потчевать не сплошь одними наказаниями. Незаметно вздыхаю, думая о том, что если могла бы выбирать, то лучше бы лишилась работы, но завладела бы сердцем Нейла.

— Почему ты такая растерянная? — с хитроватым прищуром спрашивает Бреннан. — Может, чувствуешь, что не готова шагнуть вперед? Не набралась достаточно опыта?

Качаю головой, прогоняя мысли о Нейле.

— Нет, что вы, наоборот. По-моему, я приносила бы гораздо больше пользы, если бы… — Умолкаю, думая о том, что могу показаться нескромной.

Бреннан смеется.

— Вполне с тобой согласен. Словом, осваивайся на новом рабочем месте и удачи тебе!

— Спасибо, — бормочу я, вставая.

— Да, и еще! — Бреннан поднимает указательный палец. — Насчет автора, о котором мы разговаривали. Советую пригласить его к себе и обстоятельно обсудить все, что вызывает у тебя сомнения.

У меня с плеч сваливается давний груз. Побеседовать с Браунингом лично, причем будучи редактором, — ничего более подходящего было невозможно себе представить.

В новых хлопотах рабочий день подходит к концу незаметно. Направляясь домой, я начинаю погружаться в омут дум про Нейла, когда у меня в сумке звонит телефон.

— Алло? — отвечаю я, не взглянув на экран. Надежду, что позвонит он, я лелеяла целый день вчера, а сегодня поняла: этого не случится.

— Сиара, — звучит из трубки сиплый, будто простуженный голос Маркуса.

Удивительно, но я не сразу его узнаю.

— Где ты? Уже вернулась? Покончила со своим делом?

Требовательность, с которой он засыпает меня вопросами, возмущает.

— Какая разница? — произношу я в ответ.

— Я хочу увидеть тебя, — с надрывом произносит Маркус. — Надо очень серьезно поговорить.

— Маркус, единственное, для чего нам еще нужно встретиться, — это чтобы ты забрал свои вещи, — нараспев произношу я.

— Да как ты не понимаешь! — вскрикивает мой бывший бойфренд. — Ты должна простить меня, должна дать мне еще один шанс!

— В этом нет ни малейшего смысла, — говорю я, чеканя каждый слог.

— О чем ты? — Маркус негодует так, будто это я, а не он, бросила его, найдя себе другого. — У нас давние, прочные отношения.

— Ты разрушил их, — перебиваю его я.

— Я всего лишь допустил ошибку. И, клянусь, больше никогда не заставлю тебя страдать.

Молчу. Что отвечать? Думать о возвращении к прошлому мне теперь не только не интересно, но даже скучно.

— Вчера я на бешеной скорости носился за городом на мотоцикле, — плаксиво-обвинительным тоном произносит Маркус. — Простудился, чуть не врезался в столб.

Мне делается смешно. Хочется съязвить, но в память о наших отношениях я отказываюсь от этой затеи.

— Послушай, моей вины в этом нет.

— А по-моему, есть! — сипит в трубку Маркус. — Если ты не научишься прощать сейчас, когда-нибудь в будущем кто-нибудь так же накажет тебя!

— Я прощаю тебя, — удивляясь собственному спокойствию, говорю я.

— Правда? — ласковым голосом спрашивает Маркус. Примерно так он разговаривал со мной в первое время нашего знакомства. Тоскую ли я по ним? Немного. Но эта тоска сродни грусти по детству, которого не можешь — да и не хочешь — вернуть.

— Да, правда, — невозмутимо отвечаю я.

— Тогда в чем же дело? — еще более ласково спрашивает Маркус.

Набираю полную грудь воздуха. То, в чем я собираюсь признаться, нелегко произнести, даже если чувства к человеку окончательно умерли.

— Дело в том, Маркус, что я больше тебя не люблю.

Несколько мгновений из трубки звучит оглушительная тишина. Такое ощущение, что потрясение Маркуса настолько велико, что он перестал дышать.

— Нет! Скажи, что ты это со зла, не всерьез! — Его голос дребезжит от испуга.

— Я всерьез. — Внезапно чувствую себя смертельно уставшей. Хочется скорее добраться до дому, отключить телефоны, не притрагиваться к телевизору и компьютеру, укутаться в махровый халат и просто посидеть на диване, поджав под себя ноги и закрыв глаза.

— Сиара, это просто смешно! — кричит Маркус.

— Всего хорошего. — Прерываю связь.

Телефон в моей руке снова затягивает знакомую мелодию. Я уже поднимаю его, чтобы отключить, но замечаю, что на экране высвечивается «Сюзи». Жму на кнопку приема.

— Привет! — ворчит моя подруга.

— Привет, — без особого воодушевления отвечаю я.

— Ты совсем потеряла стыд, — накидывается на меня Сюзанна. — Может, твое молчание намек?

— Какой еще намек? — вздыхая спрашиваю я.

— Ты что, больше не хочешь меня знать? И все из-за того, что я недолюбливаю твоего Маркуса? Да, он мне не по душе, но я могу его терпеть. Если желаешь, даже…

— У меня больше нет никакого Маркуса, — утомленно сообщаю я. Держать Сюзанну в неведении больше не имеет смысла.

— Как так? — ошарашенно спрашивает она.

В двух словах описываю ей невероятные события последних дней. Она присвистывает.

— Ну и дела! — На мгновение-другое задумывается. — Послушай, тебе ни в коем случае нельзя сидеть дома одной! Переодевайся и дуй к нам на репетицию. У нас всегда шумно, людно и интересно, сама знаешь. Скучать не придется.

— Спасибо, что заботишься обо мне, — говорю я. — Завтра непременно приеду. А сегодня хотела бы побыть одна. Слишком уж устала.

— Ты уверена, что нуждаешься именно в одиночестве? — недоверчиво уточняет она.

— Уверена, — отвечаю я.

— Ладно. Только не раскисай. Обещаешь?

— Обещаю.

Правильно ли я поступаю, что стремлюсь уединиться, не имею понятия. Но где-то в дальних уголках сердца шевелится еще неясное, дарящее надежду предчувствие. Нет, говорю я себе, проходя на кухню и раздумывая, сварить ли кофе. Нейл в Англии, да если бы уже и был здесь, мгновенно влился бы в привычный жизненный ритм и не выкроил бы на меня даже минуты. Впрочем, все это слишком неправильно, так не должно быть! — звучит внутри протестующий голос. Молодой, здоровый, привлекательный мужчина существует в мире, сотканном из иллюзий и самообмана, томится в плену у призрачных страхов и лишен возможности наслаждаться столь простыми и необходимыми радостями: ему никогда не создать семью, не стать отцом, не дождаться внуков.

Если, конечно, не произойдет некоего сбоя в его так прекрасно налаженной, изобилующей делами и встречами жизни. Я не сумела нарушить ее ход. Видимо, мне чего-то недостает.

Так и не сварив кофе, иду в гостиную, где все-таки забираюсь с ногами на диван и обнимаю себя.

Какое-то время сижу не двигаясь. Кажется, замерла, сочувствуя мне, вся вселенная. Нет, отмечаю я, обращая внимание на шум кипящей за приоткрытой балконной дверью жизни. По дорогам мчатся машины, где-то играет музыка, у кого-то из соседей на всю катушку включен телевизор. А во дворе ребенок надрывно кричит «ма-а!». Наверное, хочет, чтобы ему вынесли какую-нибудь игрушку. Или описался.

Поднимаюсь с дивана и иду на звуки вечернего города. Не желаю убивать время на страдания и одиночество. Надо встряхнуться, влиться в бурлящий поток бытия. Только бы набраться сил…

Едва переступаю балконный порог, чувствую странное движение. Нет, ко мне не пробрался ни вор, ни маньяк, не пожаловала и соседская кошка. Колыхнулся как будто воздух вокруг, встревоженный чьим-то взглядом, точнее тем, что этот взгляд упал на меня…

Замираю на месте и не решаюсь повернуть голову, но уже знаю, чувствую, что смотрит на меня не кто иной, как он…

— Привет, — вклинивается в мое оцепенение так полюбившийся мне голос Нейла.

— Привет, — еле слышно отвечаю я.

— Чудесный вечер, — замечает он.

Моя кровь от волнения не течет по жилам — несется. Я еще не вполне верю, что происходящее явь. Так и кажется, что эта новая встреча плод воспаленного от любовных мук воображения. Ее не должно было быть. Во всяком случае, так скоро.

— У тебя есть какие-нибудь планы на вечер? — интересуется Нейл.

Только теперь осмеливаюсь повернуть голову. Да, это он. Не галлюцинация и не видение. Он, Нейл Барлоу, мой загадочный сосед и вчерашний любовник. Взволнованно сглатываю, смачивая пересохшее горло.

— Планы на вечер? Да, конечно. Конечно, у меня есть планы. — Господи, что я такое несу?!

Лицо Нейла становится каменным.

— Тебе снова позвонил… твой Маркус?

— Маркус? — переспрашиваю я, будто слышу это имя впервые. — Ах Маркус! Да, он звонил…

— И вы собираетесь устроить вечер воссоединения? — с мрачной усмешкой спрашивает он.

Смотрю на него и не могу наглядеться. Странно, но раньше он не казался мне настолько совершенным и неотразимым. И, самое главное, не влек к себе с такой пугающей силой. Надо бы напустить на себя равнодушие, не демонстрировать столь открыто, что я от него без ума.

— Может, и из Англии ты уехала, потому что тебя позвал он? — без иронии, с неприкрытой болью в голосе спрашивает Нейл.

До меня не сразу доходит смысл его слов. Думать о чем бы то ни было, когда, пусть после даже непродолжительной разлуки, вновь видишь столь дорогого тебе человека, для меня не так-то просто. В голове повторно звучит его вопрос, и мне делается смешно и вместе с тем берет тоска.

— Нет, из Англии… я уехала совсем по другой причине.

На лице Нейла отражается надежда, потом сомнение, потом грусть.

— Когда мы можем увидеться и поговорить?

Смеюсь, но смех звучит невесело.

— По-моему, мы сейчас и видимся, и беседуем.

Нейл дергает головой.

— Я имею в виду… не на балконах.

На миг представляю себе, что, потеряв меня, он вдруг понял: я и есть его спасение, и душа замирает от волнения и радости. Но в ушах вдруг звучат обрывки его фраз: сердце возвело вокруг себя защитную стену… эта стена нерушима… в одиночку не так уж и плохо… И мой волнительный трепет сковывает льдом. Отворачиваюсь, снова чувствуя себя смертельно уставшей.

— О чем нам говорить?

Нейл кашляет.

— О нашей сделке. Я не заплатил тебе.

Чувствую себя так, будто мне в лицо прилюдно выплеснули стакан воды. Заплатил! Упоминание о деньгах вонзается в мои запретные мечты и фантазии холодным кинжалом.

Все это глупо, безмерно глупо. Почему я сразу не поняла, что его нежность и открытость были лишь благодарностью за оказанную услугу, зачем позволила себе стать жертвой несбыточных грез? Может, так случилось лишь потому, что я подсознательно искала избавления от прежней любви? И нашла его в новых чувствах? Которые, стоит немного подождать, исчезнут так же быстро, как появились?

Задумываюсь. И, глядя рассеянным взглядом на двор внизу, едва заметно качаю головой. Нет. Сердце полно этой новой страстью до самых краев, и кажется, что ее не вытеснишь оттуда никакой другой увлеченностью.

— Можем встретиться у меня, — чужим и сдержанным, так не похожим на тот нежный полушепот голосом произносит Нейл. — Или где угодно в другом месте. Время выбирай сама. Можно завтра или на выходных. В будни, естественно, предпочтительнее вечером.

Меня охватывает необоримое желание отказаться от проклятых денег и завтра же обратиться в агентство недвижимости с просьбой подыскать мне квартиру в другом районе, чтобы больше никогда в жизни не видеть Нейла Барлоу. Я уже гордо вскидываю голову и сжимаю губы, но меня что-то останавливает.

В растерянности смотрю на него и чувствую, что я всей душой его люблю и всей душой ненавижу. Если я сейчас же заявлю, что не желаю иметь с ним дел, значит, больше никогда-никогда не увижу этих глаз, не войду в его квартиру…

Нет, взмаливается сердце. Хотя бы еще разок! В такой малости ты не можешь себе отказать.

— Говоришь, можем побеседовать у тебя? — с внезапной решимостью спрашиваю я.

Нейл смотрит на меня с удивлением.

— Да, конечно.

Тянуть резину не имеет смысла, думаю я. Поставим точку теперь же. Как быть дальше, съезжать мне или нет, поразмыслю после.

— А как насчет сегодня? — спрашиваю я. — Сейчас? Ты занят?

Нейл прищуривается.

— Я — нет. Но ведь у тебя какие-то планы…

— Во-первых… еду на ужин я лишь через два часа, — не вполне уверенно лгу я. — Во-вторых, могу и вовсе от него отказаться.

Нейл по-прежнему с прищуром немного наклоняет набок голову.

— Надеюсь, ко мне не явится с разборками твой разъяренный Маркус?

Усмехаюсь.

— Боишься? Но ведь ты сам сказал, что он задохлик. А тебе силы не занимать.

— Верно, но не в моих правилах драться без особой надобности, — говорит он, пытливо в меня всматриваясь. — Кровопролития всегда лучше избежать.

Вздыхаю.

— Не беспокойся. Маркус вообще больше сюда не придет, разве что за своим старым халатом. Уж об этом я позабочусь.

В глазах Нейла появляется блеск. Что это? Животная радость? Один самец видит, как самка отвергает другого, и торжествует?

— Тогда милости прошу в мой холостяцкий дом! — восклицает он. — Заодно выпьем пива.

Я укоризненно поджимаю губы, и до него тут же доходит, что я имею в виду.

— Я хотел сказать, кофе, — с шутливой улыбкой поправляется он. — Пиво ты не любишь. — Он с многозначительным видом поднимает указательный палец. — Я прекрасно об этом помню.