Невеста в бегах. Гуси, грядки... герцог?! (СИ)

Глава 36

Домой ехали медленно.

Словно хотели продлить волшебное время признаний и побыть наедине. В объятьях друг друга.

Влюбленные и чуточку сошедшие с ума от близости и от осуществившейся нежности, которая так долго таилась в наших сердцах.

Орландо усадил меня в седло впереди себя, прижал к себе.

Макс на почтительно расстоянии в повозке трясся где-то позади. Мидоуз шагала размеренно и неспешно.

И так мы и ехали, молча, потому что не хотелось ничего говорить.

Время от времени Орландо склонялся ко мне и снова целовал, до головокружения, сладко и волнующе.

И мне казалось, что лето расцеловывает меня в обе щеки.

Становилось жарко и сердце билось скорее. Хотелось петь и смеяться.

Но я молчала, хотя странное ликование захватывало меня всю, все мое существо, заставляя трепетать.

И сильнее прижималась к Орландо.

И он крепко-крепко обнимал меня в ответ…

Дома нас поджидала сердитая Анника и обнаглевший в корень Петрович.

— Куча овощей! — воскликнула она, уткнув руки в бока. — Я была вынуждена вытрясти все из копилки! И куда столько?! Я не могла отказать этим людям, а они все шли и шли! У меня сердце кровью обливалось!

Она перевела дух и горестно вздохнула, указав на кучу овощей, сложенных в теньке.

— Это разве много? — беспечно сказала я. — Купила — ну и отлично. Мы все распродадим завтра.

— Распродадите?! — фыркнула она. — Что-то не верится! Такая прорва кабачков!

С лошади Орландо я поспешила спрыгнуть, потому что… просто потому!

Нечего Аннике смотреть на то, как он меня обнимает! Рановато ей.

— Мы сегодня продали намного больше, — хвастливо сказал Макс, демонстрируя ей туго набитый кошелек. — Раз в десять больше!

Анника ахнула и всплеснула руками.

Она до конца не верила в мою затею. Но теперь воочию убедилась, что эта стратегия работает.

— Серьезно?! — воскликнула она. — Порченные огурцы кому-то нужны?!

— Всем, — отрезала я. — Дешевле — нужны. Это жадная Ферро обдирает людей, как липки. А могла бы продавать подешевле. И никаких штрафов работникам! И все были бы довольны.

— Но нам все равно не справиться с таким потоком овощей, — убито сказала Анника. — Слухи разлетаются быстро! Скоро все фермы Ферро тут оставят свои штрафы! И как им откажешь?!

— Не будет отказывать, — ответила я твердо. — Все будем брать и продавать. Неделю поторгуем на рынке, а потом сюда зазовем людей. Как там плотник, как движутся дела?

— Он приступил к работе над магазинчиком, — сообщила Анника. — Но Петрович…

Тут она понизила голос и стрельнула глазами в сторону Макса.

Он-то еще не знал о нашем разговорчивом «петухе».

— Что еще он устроил? — удивилась я.

— Я, — гневно выдохнула Анника, — полдня убила на то, чтобы сшить ему розовый халат!

Макс не понял, о ком идет речь. А вот Орландо неприлично зафыркал, покраснел от душащего его хохота.

— Что?! — поразилась я. — Халат?!

— Да! — негодуя, ответила Анника. — Петрович заявил, что не хочет гулять голым! Это, мол, неприлично для солидного мужчины!

— А в розовом халате, значит, прилично?!

— Он сказал, что розовый цвет его успокаивает!

— Да зачем ему халат, у него же перья начали отрастать!

— Ну вот поди, докажи ему! — сердилась Анника. — Он ныл и падал в обмороки в картофельных грядках! Я и сшила ему халат. А он, видимо, решил, что теперь можно сесть мне на голову!

Тут Анника даже ногой топнула от злости.

— Он заявил, что наш магазин — это ерунда, это второстепенное дело. Может и подождать. А вот ему требуется сделать балкон! Где он по утрам будет вкушать кофе! И кофе потребовал! И персональную фарфоровую чашку!

Макс совершенно ничего не понимал. Только глазами хлопал.

Орландо же трясся от хохота.

— И он требовал сию минуту оторвать плотника от работы! — продолжала негодовать Анника. — Тот как раз разбирал стену, чтобы сделать дверь между комнатой и будущей лавкой! По мнению Петровича, тот должен был все бросить и срочно делать ему балкон!

— Иначе?..

— Иначе Петрович уйдет к другим людям, не таким жестоким, как мы! Да он даже попытался сбежать. Я поймала его уже за оградой. Если б не червяки, которыми он увлекся, побег бы ему удался.

Орландо смеялся уже в голос.

— Вот! — уничтожающе сказала я ему. — А это вы посоветовали ему потакать в его диких идеях! А я знала, что этим все кончится!

— Но он действительно заслужил, — весело ответил Орландо, отсмеявшись. — Да и в деньгах вы теперь не ограничены. Почему бы и нет.

— Потому что он будет без конца ныть, манипулировать и требовать всеобщего внимания к своей персоне! — ответила я. — И никому не даст заниматься действительно важными делами! Анника полдня убила ни никому не нужный халатик! Розовый! А могла бы отдохнуть, например!

Я обернулась к Аннике.

— Где этот бессовестный вымогатель?

— Я заперла в его мансарде, — очень культурно и с чувством полного удовлетворения ответила она. — Как и полагается бессовестному, жестокому и бессердечному эксплуататору. Дала пинка, загнала наверх, и закрыла его окошко. И еще пригрозила запереть его наедине с петухом, если он не прекратит выделываться.

— Оу, — сказал Орландо. — А вот это действительно жестоко.

— Ничего, — беспечно ответила Анника. — Может, петух вколотил бы ему немного мозгов в голову. Надо было попробовать.

Петрович выглядывал из своего окна с совершенно диким видом.

Он смотрел то одним глазом сквозь стекло, то другим.

На его шее со встопорщенными новыми перышками виднелся розовый воротничок халатика из тонкого полотна. Анника постаралась на славу.

— Давай, выходи, — велела я, открыв его окошко.

Для этого мне пришлось приставить лестницу и взобраться на курятник.

Петрович трусливо высунул голову и покосился на меня.

— Ну, и что тут за шантаж? — спросила я. — Куда это ты собрался? И зачем треплешь нервы Аннике?

— Она меня угнетает, — дерзко ответил Петрович.

Тут у Макса полезли глаза на лоб. И я их впервые увидела.

Они были светло-голубого цвета.

Как выцветшее летнее небо.

— Говорящая курица! — выдохнул Макс. — О, небеса святые!..

— Я, — продолжил Петрович высокомерно, — главная ценность в этом доме! Вы живете за мой счет! Ни в чем себе не отказываете! А меня вынуждаете жить в совершенно невыносимых условиях! Как будто я Золушка какая-то!

О том, что мы работаем, как проклятые, он почему-то позабыл.

И о том, что я спасла его от садиста-женишка, Петрович тоже ни словом не обмолвился.

— Не щадите вы меня, — горестно закончил Петрович. — Не бережете!

Тут несостоявшийся петух попытался всхлипнуть от жалости к себе. Но не вышло.

Он лишь истерично закудахтал.

— А, вот как, — протянула я, оглядывая мансарду Петровича с персональным гнездом, набитым соломой. — Невыносимые условия… А где ты собрался искать выносимые?

— В любом другом доме! — сварливо ответил Петрович. — Да мне любой предложит бархатную подушку с золотыми кистями, и кофе утром, со свежими сливками!

— Сарай тебе предложат, — сварливо крикнула Анника, — с петухами всех мастей!

Я кивнула.

— Чтоб ты нес яйца, из которых можно высидеть цыплят, — злорадно продолжила Анника. — Цепь тебе на ногу полагается, а не бархатные подушки!

— Вы все врете, — в ужасе пробормотал Петрович, отшатываясь от окна.

— Та же госпожа Ферро наверняка так сделала бы! — радостно подхватил Макс. — Если ты несешь яйца! Она выжала б тебя по полной! Зачем ей одна разговаривающая курица, если можно получить десять? А нестись куры могут и без бархатных подушек!

— Я не могу! — отрезал Петрович.

— Вранье, — язвительно ответила Анника. — Ты прекрасно несся и без подушек!

— Убегу, — трагично прошептал Петрович, и я со злости топнула ногой по лестничной перекладине.

— Ты ведешь себя как… безмозглая курица! — воскликнула я.

— Вообще-то, — ядовито заметил Петрович, — в данный момент я и есть курица! Хочешь, гузку покажу?

И он принялся клевать пояс чтобы распахнуть халатик.

— Прекрати этот… эксгибиционизм! — взвизгнула я.

— Разве ты не понимаешь, как это опасно? — подхватила Анника.

Петрович ответил нам гордым и упрямым молчанием. Но халат распахивать не стал.

— Ты даже не стараешься скрываться! — продолжила я. — Все больше и больше народу знает, что у нас живет болтливая курица! Думаю, слухи об этом скоро разлетятся по всему городу! И дойдут до того, у кого ловкие и жадные руки. Например, до Ферро. И тебя могут просто украсть! Об этом ты подумал?

— Ну и пусть, — ответил вредный Петрович.

— Я могила! — тотчас уверил меня Макс. — Никому не скажу!

— Ах, — вздохнула Анника уныло, — да тут и без тебя полно людей, кто видел этого безмозглого упрямца. Плотник, помощницы по огороду… Они, может и не со зла, но разболтают! И тогда…

— Я, кажется, слышал, что у вас есть герцогская роза? — спросил вдруг Орландо.

Мы все хором обернулись и посмотрели на него, словно он был говорящей рыбой с ногами.

— Это тут причем? — спросила я, удивленная внезапной сменой разговора.

— Ну, как же, — ответил Орландо. — Вы же понимаете, что это не просто цветок.

— Ну да, — согласилась Анника. — Я хотела бы получить разрешение на ее продажу, ваша светлость. Но…

— Дело не в этом, — ответил Орландо мягко. — Пойдемте, я взгляну на нее. И если это действительно она, я научу вас ею пользоваться.

— Пользоваться? — изумилась я. — А как так особенно можно пользоваться цветком?!