Невеста в бегах. Гуси, грядки... герцог?! (СИ)

Глава 42

Следующий день выдался суматошным и каким-то совершенно безумным.

Во-первых, чуть свет пришли наши новые работники… с полными ведрами личинок!

— Да они их что, всю ночь собирали! — ахнула Анника, всплеснув руками.

— Скорее всего, — рассмеялась я. — Люди наголодались без денег, что ты хотела.

— И куда мы денем сколько червяков?! — ужасалась Анника, торопливо натягивая платье и повязывая фартук.

— Скормим гусям, уткам курам и Петровичу, конечно, — ответила я. — Он тебе еще спасибо скажет!

Но, конечно, никакого спасибо от Петровича мы не дождались.

Гуси, утята и даже курица с цыплятами накинулись на червяков с жадностью.

Гуси так вообще опустошили одно ведро за считанные минуты.

Толстые червяки пришлись им по вкусу.

А Петрович не спешил покидать свою мансарду.

После алмазного яйца на него вдруг напала меланхолия.

— Ой, что-то даже не знаю я, — томным голосом кудахтал он, косясь на пожираемых червяков одним глазком. — Конечно, наверное, вкусные они… но хочется чего-то другого…

— Чего, Петрович? — изумилась я, пододвигая ему плошку с копошащимися червяками.

— Не знаю, не знаю, — тоскливо пробормотал он, как бы невзначай клюнув выбравшегося из плошки червя. — То ли перепелов с шампанским… то ли круассанов с заварным кремом…

— Однако! — возмутилась Анника. — Конечно, он несет драгоценные яйца, но запросы у него растут вместе со стоимостью яиц! Где это видано — курица ест перепелов!

Петрович пустил скупую куриную слезу.

— Ну вот, — проквохтал он, клюя одного за другим червяков. — Жаль, жаль… всего для меня жаль… а разве я многого прошу?!

В общем, Петрович ныл и страдал, но червяков ел.

Следом за работниками с червяками явились доблестные копатели картофеля.

— Ужас, — шептала Анника, утирая вспотевший лоб под нарядным новым чепчиком. — А эти всю ночь копали картошку, что ли?

— Скорее всего, поднялись с рассветом, — ответила я, пересчитывая мешки с корнеплодами. — Ты посмотри, как они отлично справились! Крупная — вот она, мелочь — отдельно. Молодцы!

— Госпожа Ферро так учила, — неприязненно ответила Анника. — Мелочь она тоже не принимала. Говорила, что она такая же порченная, как кривые огурцы. И если при продаже находили в крупной картошке мелкую, то штраф был очень суровый.

— Как не верти, штраф, — вздыхала я. — А если себе ее оставить, мелочь-то?

— А норма? — язвительно отвечала Анника. — На каждом участке закреплена была своя норма выращивания картофеля. И попробуй, не набери хоть ведро!

— Ясно, — ответила я.

Макс по моей просьбе привез Аннике чернил, перьев и большую амбарную книгу. Тетрадь в твердом черном переплете, солидную и красивую.

Анника тотчас уселась подсчитывать нашу прибыль, аккуратно записывая все траты — покупка земель, авансы рабочим, — и доход — продажу овощей.

Она считала все, до последнего грошика, выводя цифры аккуратным округлым почерком.

Лицо при этом у нее было самое серьезное, сосредоточенное и тревожное.

По всему было видно, что она здорово волнуется. Ну, еще бы! Ей ужас как не хотелось быть в минусе.

Но, судя по тому, как на ее мордашке расцвела радостная улыбка по окончании сложных подсчетов, нам все-таки удалось выйти в плюс.

— Совсем немного, — щебетала довольная Анника, — но в плюс, представляешь?! И это с учетом наших первоначальных трат!

— Вот видишь, — ободрила я ее. — А ты боялась!

— Конечно, — серьезно ответила Анника. — Ведь фермы — это большая ответственность. Я же не только о себе должна думать, а еще и о людях, которые работают теперь на нас. Мы же не хотим быть, как Ферро? Мы же хотим им платить?

— Ну, разумеется, — ответила я ей. — Ты будешь теперь моей распределительницей, раз так ловко считаешь. Кстати, можешь и за рабочими приглядывать. Записывать расходы на материалы, рассчитывать им жалование…

— Это я с радостью! — ответила повеселевшая Анника.

Следующие два часа мы загружали повозку Макса свежим картофелем, а Анника вела подсчет.

Мы нагрузили и крупный картофель — как обычно, по цене пять медных за мерку, — и мелкий, по три.

— Итого, — подсчитала Анника, — они должны привезти выручки…

— Постой-ка! — мне вдруг в голову пришла озорная мысль. — Перечитай-ка крупный картофель по четыре медяка за мерку.

— Что! — вскричала изумленная Анника. — Как?!

— Разорять Ферро, так уж разорять! — весело сказала я. — Если мы будем продавать овощи дешевле, то ее овощи никто не станет брать. Они испортятся, и она уйдет в минуса. И вынуждена будет продавать свои земли и дальше.

— Но мы-то тоже уйдем! — всплеснула руками Анника.

— У нас есть несомненный козырь, — ответила я. — Петрович и алмазное яйцо. Не бойся, Анника! Поверь — с такими козырями нам никогда не придется голодать!

Итак, мы отправили нашу продукцию на продажу, все с той же веселой вывеской.

А ближе к обеду явились работники, каменщики и штукатуры, оценивать обстановку и смотреть место, где можно построить дом.

Анника строго спросила о стоимости материалов, досок, кирпича, штукатурки и растворов. А потом все записала в свою амбарную книгу.

— Я буду следить за исполнением работ и спрошу за каждый камешек! — пообещала она сурово. — Нам тоже деньги с неба не падают. Нам надо людей кормить!

Ужас, да и только. Деловая жилка в Аннике была очень, очень прижимистой…

Для начала было решено привести в порядок наш старый домик и поразмыслить над проектом нового. Чем рабочие и занялись дружно.

Дел там было много.

И перекрыть крышу, и заменить ветхие окна и двери. Перестелить пол, отштукатурить стены. В общем, не на один день работы.

Но по их задумке, наша развалюшка должна была превратиться в маленькую, но приличную и красивую прихожую к большому дому.

— Легче было б все снести и построить что-то новое! — ворчала Анника.

— А ночевать мы с тобой где будем, глупенькая? — рассмеялась я. — Недельку-другую поживем на стройке, что же…

А к вечеру явился Орландо.

Не верхом, нет — в карете, разодетый в великолепный фрак, с белой грудью и с белым галстуком-бабочкой.

А я, как обычно, похожа на помело!

Раскрасневшаяся, с выбившимися из-под платка волосами, в подоткнутой юбке!

— Орландо, — прошептала я, разгибаясь.

До этого светлого мига я честно собирала червяков для Петровича, загрустившего в своей мансарде.

— Я, если честно, вас и не ждала…

Сказала так, а на сердце горячо от радости.

Орландо, по своему обыкновению, улыбался.

В одной руке он держал цилиндр, в другой — трость.

Белые перчатки лежали у него на сгибе локтя.

Ботинки сияли, как свежеснесенное яйцо Петровича!

— Я почему-то так и подумал, — весело ответил он. — Даже, признаться, и не рассчитывал, что вы вспомните, кто я и как меня зовут, занятые своей кипучей деятелностью.

— Орландо! — вскричала я.

— А, помните! Это уже хорошо.

— Как же я могла забыть вас! Если…

Тут я смутилась и спрятала глаза. Потому что события волшебной ночи полыхнули в моей памяти золотым светом.

— Как могли забыть? — переспросил он. — Запросто. Точно так же, как забыли, что обещали мне ужин.

— Ох!

— Вместе. Когда приоденетесь.

— Ах…

— Разумеется, вы ничего этого не сделали.

— Неправда! — возмутилась я. — Я купила красивое платье!

— А! Значит, нет причин отказывать мне сегодня?

Я покраснела. Потом побледнела. А потом принялась лепетать какие-то оправдания.

— Но туфли, Орландо… Я не успела… И Аннике наряд… она же с нами, ты сам говорил… И…

— И еще принять ванну, расчесать и уложить волосы, а после поужинать и отдохнуть, — закончил он. — Нет, нет, нет. Не принимаются никакие отговорки.

— Но…

— Принять ванну можно у меня. Не в этой вот бочке, — он указал тростью на мою импровизированную купальню, и я чуть не провалилась от стыда сквозь землю, — а в обычной нормальной ванне. В горячей воде, с душистым мылом и ароматическими маслами. Пока юную леди, — на сей раз он указал на Аннику, — будут приводить в порядок. Вы — моя невеста. О вас уже ходят слухи по городу. Да и меня несколько раз спрашивали. Так что я обязан представить вас обществу.

— Что!.. — вскричала я в абсолютной панике. — Но я…

— Все вы можете, — непреклонно ответил Орландо. — Нам нужно больше проводить времени вместе. Привыкайте!