Невеста в бегах. Гуси, грядки... герцог?! (СИ)

Глава 50

Урожай был собран и продан.

Картофель на нашем участке действительно уродился на славу.

Его было много, и притом крупного!

Работники, копавшие его, только изумлялись. Они никогда не видели такого урожая, никогда!

Анника с удовольствием рассказывала им, как следует ухаживать за картофелем, чтоб получить такой результат. В глазах людей читалось удивление и недоверие. Но было абсолютно понятно, что на следующий год они обязательно попробуют этот метод.

Тем более, что рекордсмену была обещана большая премия.

А пока мы и наши фермы готовились к зиме.

Каждому дому было позволено запасти из урожая себе овощей, чтобы кормиться до весны.

Со своих ферм мы продавали работникам впрок и тушки птицы, кроликов, поросят — разумеется, подешевле. Еще часть нашей корпоративной политики, делающей наших работников чуточку богаче.

Своих гусят, выросших под заботливым крылом Петровича, я зарезать не смогла.

Они так и разгуливали по двору, важные, белые, толстые и жирные, потягиваясь, размахивая крыльями.

Ужасно умные птицы.

Они заняли с утятами весь нижний этаж нашего маленького сарая. Мы хорошенько утеплили его, набив соломой и устроив домики для птиц. Там им и предстояло зимовать, греясь друг о друга и лопая кашу из вареного зерна.

Что с ними дальше делать — ума не приложу. Шляющиеся возле господского дома гуси — это как-то не очень правильно. Но и избавиться я от них не могла.

Они напоминали мне время, когда я, спасаясь погони, явилась сюда с голым и лысым Петровичем.

И жизнь моя завертелась и изменилась самым невероятным образом.

Когда прошли все осенние праздники с горячим сладким вином и золотистым листопадом, завершились шумные ярмарки, на которых были распроданы яркие тыквы, грибы, кабачки, свекла и даже капуста, мы с Орландо поженились.

Устроили грандиозную свадьбу!

И шустрая Мидоуз повезла меня с Анникой по первому снежку в новеньком, блестящем лаком экипаже к храму.

Ах, только в этот день я, наконец-то, поверила во все происходящее со мной!

И волнение, которое до этого пряталось под обычными шутками, вдруг накатило на меня, заставляя замирать мое сердце.

Поутру я увидела платье, которое мне шили добрых два месяца. И теперь оно испугало меня.

Я никак не могла поверить в то, что это дивное произведение портновского искусства наденут на меня.

Боялась притронуться к тончайшим кружевным перчаткам. Боялась надеть на палец поверх них кольцо, что подарил Орландо. Мне казалось, что оно непременно соскользнет с руки и потеряется!

Не помогла понять, что эти тонкие рукава из легкого кружева обтянут мои руки. Не могла даже вообразить, что корсаж из нежнейшего шелка, расшитого жемчугом и сверкающим бисером, обтянет мою талию, а длинный рядок перламутровых крохотных пуговиц застегнется на моей спине!

Пышная юбка длиной до самого пола была украшена тонкими аппликациями из кружев, вышивкой из бисера и сверкающих на солнце кристаллов.

Шлейф был в целых пять шагов! Его полагалось нести служанке. Но за это дело взялась маленькая Анника, которую тоже разодели в пух и прах ради такого случая.

Она сама опустила на мою голову тонкую тиару из прекрасного, блестящего белого золота. Она была сверкающая, как волшебный сон, и украшена бриллиантами, изготовленными из яйца Петровича.

Анника сама проследила, чтоб вовремя доставили от ювелиров и мои серьги с голубыми топазами, и роскошное бриллиантовое ожерелье, и браслеты.

К топазам ювелиры тоже добавили немного бриллиантовой россыпи. Совсем небольшие камешки, но как они заиграли в этом украшении!

И, самое главное — кулон в виде сердца.

Большой, роскошный бриллиант, оставшийся от алмазного яйца.

Подвеска на золотой цепочке, амулет на удачу.

Мое большое алмазное приданое. Самый огромный и невероятно чистый, прозрачный камень, какой только можно было себе представить!

— Жаль, что мы его распилили, — вздохнула Анника. — Это яйцо напоминало мне Петровича.

— Осталось еще яйцо с ландышами, — напомнила я.

— Ах, да! — оживилась Анника. — Его тоже надо взять с собой, там ведь кольца!

К тиаре прикреплялась тонкая длинная фата с кружевными цветами. Кажется, это были ландыши, цветы, присутствующие на гербе Орландо.

Анника осторожно опустила ее на мое лицо и отошла, даже не дыша от восторга.

— Ну вот, невеста и готова! — произнесла она.

Вот увидев эти тонкие цветы перед своим лицом, я вдруг отчетливо поняла, куда мы сейчас пойдем и чем займемся.

И волнение чуть не свело меня с ума.

— Ох, — постанывала я, сжимая в руке атласную сумочку невесты.

В ней было и яйцо с кольцами, платок на тот случай, если мне вздумается разреветься, и успокоительные капли.

— Что, что? — всполошилась Анника. — Где-то колет булавка?

— О, нет, — отмахнулась я. — Просто боюсь, что Орландо… удерет с венчания.

— Тогда мы его догоним, — совершенно серьезно ответила Анника. — Мидоуз по-прежнему самая быстрая лошадь в городе!

Но Орландо и не думал удирать.

Когда Мидоуз, украшенная лентами, с шелковыми цветами в ушах и с начищенными до блеска копытами остановилась у храма, Орландо ждал меня там.

Несмотря на легкий морозец, он был одет только в свой свадебный, ослепительно-прекрасный фрак. И его волосы сияли на солнце, как напомаженные!

Он подал мне руку, помогая выйти из экипажа.

Нарядная Анника аккуратно расправила мою юбку и выпрыгнула со шлейфом в руках. Ах, до чего она была важная и гордая!

— Ну, — произнес Орландо, поглаживая мою ладонь, — до алтаря всего каких-то сотня шагов. Ты не передумала?

— Передумала? — возмутилась я, крепче взяв его под руку. — Нет, милый. Ты теперь не отвертишься!

Орландо рассмеялся.

— Ах, Эстелла. Ты все такая же дерзкая, задорная и решительная, — с нежностью произнес он, — как и в тот день, когда прыгнула ко мне в карету! Ты удивительная. Удивительная!

— Подожди, — ответила я. — Поживешь со мной, еще не так удивишься!

Так, перебрасываясь шутками, не совсем, конечно, приличествующими случаю, мы дошли до алтаря.

Пока мы шли, я мельком рассматривала людей, собравшихся поглазеть на свадьбу.

Были тут и ювелиры, которых я обрадовала серебром от Петровича.

Один всячески выказывал мне свое почтение и расположение. Он кланялся — тот, что получил серебряную скорлупу и, к слову который пилил алмаз и получил много-много денег за свою работу.

Второй тоже кланялся, но улыбался криво.

Тот, что натравливал на меня своих людей.

Полиция здорово его потрепала, и, кажется, без штрафа тут не обошлось.

Старичок-маркиз тоже пришел. Он выглядел бодрым и помолодевшим лет на двадцать! Вот так ему повезло с яйцом от Петровича.

Он все шептал что-то на ушко какой-то милой барышне и все щипал ее за бочок.

Экий озорник…

Родителей моих тоже пустили, в виде исключения.

На мамаше не было теперь яркого персикового платья. Она была одета скромно, во что-то темное. Руки ее были натружены. Отец так и вовсе старался быть незаметным.

Они оба были арестованы и отрабатывали свои долги в работных домах.

Был тут и Петрович со своей госпожой Петрович.

Как же без него!

Хотя, конечно, он изо всех сил старался сделать вид, что его тут нет.

И это вообще не он!

Уже у самого алтаря мне поднесли коробку, обтянутую белым атласом и украшенную цветами из лент и кружев. Сказали — подарок.

Открыв ее, я увидела целую россыпь жемчуга, невероятно красивого, разноцветного.

И белого, и дорогого черного, и редкого пурпурного.

И поверх всего этого лежала записка, написанная нервным петровичевым почерком.

О, его б я ни с каким другим не спутала!

«ЭТО НЕ ТО, О ЧЕМ ВЫ ПОДУМАЛИ!» — гласила первая же строчка его послания.

Я хмыкнула.

— Разумеется, я даже не думала, что этот жемчуг ты снова… снес, — пробормотала я.

«Яиц я больше не несу! — гневно гласила вторая строчка его письма. — Даже не думай об этом! Но теперь, стоит мне чихнуть, как из носа у меня со свистом вылетает жемчуг самого высшего качества! Притом если чихать нарочно, то ничего не выйдет. А вот если нечаянно… впрочем, это вообще не важно! Словом, преподношу этот скромный дар в день твоей свадьбы, Денежкина! Совет да любовь! Спасибо завсе, что ты для меня сделала. Если б не ты, психопат-баронет выпустил бы из меня кишки! Так что я тебе обязан не только жизнью, но и счастьем! А предмет ты мне все-таки не сдала!»

— О, хитрый Петрович, — усмехнулся Орландо. — Думаю, скоро мы услышим о жемчужных фермах госпожи Петрович и Ко, не меньше.

— Эти двое не пропадут, — поддакнула я ему. — Но жемчуг в самом деле прелестный.

— Может, и он волшебный, как думаешь? — спросил весело Орландо. — И с ним тоже будет связана какая-нибудь интереснейшая история или приключение?

— Может быть, — улыбнулась я.

А священник тем временем соединил наши руки…