Николай I Освободитель // Книга 8

Интерлюдия 4

Появление на рейде огромных по местным меркам кораблей, да еще и явно военного вида, вызвало среди местных изрядный переполох. Поскольку причаливать эскадра – а два корабля, как ни крути уже эскадра – к берегу совсем не торопилась, к ним со стороны континента, ловко выхватывая небольшим парусом вечерний бриз, дующий со стороны суши, выдвинулась небольшая лодка под флагом местного правителя. Формально здешний эмир как бы был вассалом египетского шаха, но реально от него практически не зависел. Мухаммед же Али Египетский имел слишком много дел поближе к своим коренным землям, чтобы всерьез интересоваться территориями на Африканском Роге.

- Что, ваше превосходительство, готовы примерить на себя роль дипломата? – Обратился командир крейсера «Богатырь» к командующему эскадрой контр-адмиралу Новосильцеву.

- Вы знаете, Владимир Алексеевич, даже перед мадагаскарским делом так не нервничал, как сейчас, - оторвавшись от подзорной трубы ответил контр-адмирал. – Тогда все понятно было: здесь свои, там враги, угля нет, уйти не получится. Поскольку вариант со сдачей нами даже не рассматривался, оставалось только подороже продать свои жизни. Как говорится: «делай, что должно, и будь, что будет». А тут мы совсем на иное поле вступаем, куда более тонкое и непривычное.

Новосильцев в русском флоте был настоящей легендой. Совершенно заурядный, ничем особо не выделяющийся капитан 1-ого ранга, получил под командование новейший крейсер и устроил на вражеских торговых путях такой шухер, что это смогло повлиять на конечный исход войны. Нет, конечно Британия тогда согласилась на сепаратный мир далеко не только из-за урона своей торговли, но вероятно этот фактор тоже был достаточно весомым камушком, сумевшим склонить чаши весов в нужную России сторону.

Тогда зимой 1838-го года после памятного боя у Мадагаскара, когда «Варяг» схлестнулся сразу с тремя вражескими кораблями, один из которых сумел потопить артиллерией – истратив на это последние два десятка снарядов, что оставались на крейсере – а с еще одним вымпелом сцепиться в абордаже, поджечь его и взорвать крюйт-камеру, оправив оба корабля на дно, части команды удалось все же спастись. Из 439 членов экипажа в итоге англичане выловили – лаймы, надо признать, в этом случае проявили себя по-джентльменски – всего чуть больше сотни человек, из которых до России в конце концов благополучно смогли добраться 78 матросов и офицеров.

Экипаж «Варяга» был очень тепло принят в Петербурге, удостоился встречи с самим императором и впервые в истории был поголовно награжден. Матросы и старшины – георгиевскими крестами, офицеры – орденами.

Новосильцеву же, кроме ордена святого Георгия 4-ой степени а так же славы самого умелого и бесстрашного морского рейдера мира, прилетели еще и орлы на эполеты, а ними и возможность возглавить крейсерскую эскадру Северного флота. Была с этом определенная ирония, в том, что сюда, в Африку, практически на экватор отправили именно корабли, приписанные к Северному флоту. Впрочем, крейсера они на то и крейсера, чтобы в дальние походы ходить, а не у своих берегов отсиживаться.

- Ну для «тонких» переговоров у нас есть дипломат из МИДа, - пожал плечами Корнилов. – А уж в случае, если у него не получится, мы всегда можем сжечь тут все к чертям собачьим.

МИДовца, который вместо того, чтобы отправится вместе с эскадрой вокруг Африки – путешествие не много не мало длиной в четыре с половиной месяца – присоединился к морякам в последний момент, на кораблях эскадры любили не слишком сильно. Хотя бы из-за того, что им пришлось делать крюк и бегать за ценным пассажиром к Суэцу, куда дипломат прибыл из Одессы всего за две недели до того.

- Так-то вы правы, Владимир Алексеевич, - задумчиво кивнул Новосильцев все также наблюдая за постепенно увеличивающейся в размерах парусной лодкой. – Вот только, как сказал один умный человек: «на штыки можно опираться, но на них нельзя сидеть». Все равно придется как-то договариваться. Двумя кораблями, даже такими как у нас, все Африканское побережье мы завоевать, как ни крути, не сможем.

Представители местных властей наконец доплыли до стоящих на якоре кораблей под Андреевским флагом и поднялись на борт. Было видно, что размер крейсеров – а как бы не были дики местные арабы, с европейцами он пересекались достаточно регулярно, - чадящие на холостом ходу трубы паровых машин, длинноствольные пушки – все это произвело на них изрядное впечатление.

Еще большее впечатление произвело сообщение о том, что по договоренности между русским императором и шахом Египта сюзеренитет над эмиратом с портом Бербера и всем прилагающийся к нему землями переходил от Александрии к Санкт-Петербургу. И что в ближайшее время сюда прибудут транспортники с войсками, для которых необходимо подготовить запас продовольствия и строительных материалов.

Войска – два казачьих полка, которые в будущем планировалось расселить вдоль южного побережья Аденского залива - опять же при полном благоприятсвии Александрии были направлены по кратчайшему пути через Суэцкий перешеек и должны были ориентировочно прибыть к месту событий через дней через семь-десять.

- Это невозможно! – Через переводчика, который с явным трудом разбирал местный вариант арабского языка, объявил портовой чиновник, которому были объявлены условия дальнейшего сосуществования на этом берегу русских с местными.

- Не нужно отвечать сразу, - Григорий Шувалов, молодой 37-летний русский дипломат, получивший право участвовать в данной миссии во многом благодаря своей фамилии, хоть и не лишенный при этом таких необходимых всякому дипломату дарований как ум, харизма и умение расположить к себе собеседника, достал заготовленный заранее мешочек с золотыми монетами и толкнул его в сторону собеседника. В крошечном адмиральском салоне находилось всего пять человек, включая переводчика и двух моряков, поэтому Шувалов в своих намерениях просто купить араба совершенно не стеснялся. – Мы прекрасно понимаем, что лично вы такие решения единолично принимать не можете, просто просим донести нашу точку зрения до своего начальства.

Араб неуловимым движением руки смахнул мешочек, которой буквально магическим образом растворился где-то в недрах его балохонистого одеяния, и видимо остался довольным взяткой, поскольку тон его речей мгновенно изменился.

- Уважаемый Мустафа говорит, что попробует переговорить с начальником порта Берберы, - вновь принялся за свою работу переводчик. – Начальником порта тут двоюродный брат эмира. Однако ничего гарантировать не может, поскольку даже сам эмир не полностью контролирует многочисленные племена, кочующие по саванне.

- Передайте эмиру, - вклинился в разговор Новосильцев, отрабатывая образ «злого полицейского», - что ему так или иначе договариваться придется. Вопрос только в том, будут ли перед этим говорить наши пушки.

Араб склонил голову, по-восточному витиевато поблагодарив европейцев за проявленное терпение и засобирался обратно. Его естественно не держали, корабли спустив паруса спокойно стояли в полукилометре от берега на якорях. Торопиться русским морякам было просто некуда.

- Вы прямо настоящий дипломат, ваше превосходительство, - обратился к командующему МИДовец, - отлично подыграли, не думали сменить золотые пуговицы на серебряные?

По сложившейся в империи традиции военные мундиры шились - вернее строились - с золотыми пуговицами, украшенными двуглавым орлом, а вот гражданские мундиры Министерства Иностранных Дел украшались серебряной фурнитурой. Поскольку переход с военной службы на дипломатическую был не так уж редок, существовало даже устойчивое выражение "сменить золотые пуговицы на серебряные".

- Ну нет, мне корабельная палуба милее дубовых паркетов. Думаете получится у вашего… Осла груженого золотом? – Задумчиво глядя в след отплывающей обратно в сторону берега лодке, вынужденной теперь идти галсами против ветра, спросил адмирал у Шувалова.

- Нет, конечно, - хмыкнул дипломат. – Это же не цивилизованные европейцы, этим просто одной угрозы оружием будет мало.

- А в чем тогда был смысл подкупа этой мелкой сошки?

- Очень просто, - Шувалов достал из кармана носовой платок и промокнул им лоб. Несмотря на то, что на календаре была уже глубокая осень, а на часах – вечер, температура воздуха уверенно держалась в районе 25-30 градусов тепла, что для привыкшего к Питерскому климату человека переносить было не так-то просто. – Пройдет насколько дней, местный эмир соберется и попробует дать нам отпор. Получит кровавую баню, после чего в умах подчиненных возникнет резонный вопрос, зачем нам такой неудачник. При этом на второй чаше весов будет лежать наше золото, наличие которого мы так недвусмысленно продемонстрировали. Как и саму принципиальную готовность договариваться «по-хорошему». Произойдет быстрый переворот и вот уже с наследником трона можно будет разговаривать.

- А если не получится? Если его заранее казнят за предательство?

- Может быть и такое, - пожал плечами дипломат. – В любом случае мы ничего кроме сотни рублей золотом не теряем.

Бербера вошла в комплексную сделку между Россией и Египтом, связанную со строительством Суэцкого канала. По условиям сделки «Компания Суэцкого канала» представляла собой акционерное общество по 40% которого принадлежало России и Египту, а еще 20% предполагалось выпустить в свободное обращение на Санкт-Петербургской бирже. При этом Россия вкладывала в постройку 60 миллионов рублей, Египет – 20, но при этом обеспечивал землю, по которой должна была пройти трасса, и рабочую силу.

Кроме открытых положений договор также содержал в себе еще и тайные статьи, согласно которым шах получал льготный кредит на заказ в России еще двух боевых кораблей, империя признавала права Александрии на западную Ливию, где после краха османов вроде как образовалось независимое государство, и в перспективе – если сложится соответствующая международная обстановка – на Кипр. Россия же получала Берберу вместе со всей северной частью Африканского Рога для контроля за южным выходом из Суэцкого канала и концессии на прокладку в Египте железнодорожных и телеграфных трасс. Ну и прочие мелочи типа обязательств по закупке Египетского хлопка даже упоминать смысла нет.

Глобально договор – его секретная часть - носил ярко выраженную антианглийскую направленность, что в общем-то не удивительно. Египтяне отлично помнили, кто украл их победу над османами в первой войне 1832 года, и кто изо всех сил, вплоть десанта в Александрии и попытки полноценного вторжения, пытался помешать египтянам обрести независимость в 1837 году. Ну и со стратегической точки зрения именно Лондон потенциально был самым главным претендентом на установление своей морской гегемонии над столь важным торговым путем. При этом в отличии от России англичане уже вполне имели морскую базу в Адене и при желании легко могли заблокировать движение через канал. Так что тут шах Мухаммад Али всего лишь проявлял геополитическую дальновидность, играя на противоречиях между великими державами. Раскладывал яйца по разным корзинам, с надеждой в будущем как-то проскочить между капелек.

В итоге Шувалов оказался прав. На третью ночь под покровом темноты стоящие на рейде корабли были атакованы флотилией мелких суденышек, под завязку набитых вооруженными – в основном правда холодным оружием – арабами. План был прост и неказистен: подобраться вплотную, пользуясь темнотой экваториальной ночи, и устроить абордаж, где превосходство русских в артиллерии не имело бы уже никакого значения.

И, надо сказать, затея имела все шансы. Только благодаря хорошо поставленной на кораблях – в частности на стоявшем ближе к берегу «Боярине» - караульной службе, а также тому что в топках крейсеров постоянно «по-боевому» поддерживались холостые пары, эскадра Новосильцева сумела избежать катастрофы.

Первые лодки заметили тогда, когда они уже вошли в мёртвую зону бортовых орудий, поэтому высыпавшие на палубу матросы принялись палить вниз из винтовок и барабанников. Самозваным арабским флибустьерам, до того пытавшимся тихонько красться в ночи, чтобы не поднимать шума, резко стало не до шуток. На открытой воде спрятаться было негде, и буквально любая пуля с лёгкостью находила цель. В такой ситуации нужно было либо срочно разворачиваться обратно и драпать во все лопатки – что опять же было чревато попаданием в зону действия корабельной артиллерии – либо ускоряться и идти на абордаж в надежде сойтись с гяурами в рукопашной схватке, где преимущество гостей в оружии полностью бы нивелировалось численностью и напором атакующих. Надо отдать арабам должное - они выбрали второе.

И им это даже почти удалось. На борт «Боярина» даже успело залететь несколько «кошек», по которым арабы планировали забраться наверх, однако преимущество русских в огневом бое было слишком велико. Несколько барабаннков, коими были вооружены старшины и члены абордажной команды создали такую плотность огня, что прорваться сквозь дождь свинца оказалось для атакующих просто невозможно.

А потом корабли смогли дать ход разрывая дистанцию, и короткая ночная стычка переросла в форменное избиение. 120-мм снаряды корабельных пушек при прямом попадании буквально сносили утлые суденышки местных жителей с поверхности воды, и даже близкий разрыв зачастую либо их переворачивал, либо дырявил осколками до состояния бесполезных дров.

От полного уничтожения флотилию местного эмира спасла только непроглядная темень, в которой, для того чтобы полноценно спрятаться от беспощадного огня русских кораблей, достаточно было отплыть всего на сотню метров. А учитывая, что крейсера под Андреевским флагом сначала сами приняли мористее, чтобы окончательно снять угрозу абордажа, спастись в итоге удалось более чем половине участвовавших в дерзкой эскападе бойцов.

- Ну что ж, Григорий Петрович, - когда неразбериха улеглась, а десяток оставшихся на воде арабов были выловлены и отправлены в трюм под замок, контр-адмирал поприветствовал также принявшего в ночном бое участие дипломата. Шувалов, как оказалось, имел среди багажа пару отличных барабаннкиков и при первых же признаках переполоха не постеснялся их применить. Не Бог весть какое геройство, но несколько дополнительных баллов в глазах команды дипломат все же заработал. – Видимо вы в своих оценках были правы, придется показать местным дикарям силу, хорошего отношения к себе они не понимают.

- Опыт, ваше превосходительство, просто опыт, - Шувалов пожал плечами, - восточные люди они думают сходным образом. Всегда красиво говорят и всегда думают, как обмануть. Ну а тут сам Бог – или вернее Аллах – велел попробовать отстоять свою мнимую независимость. И ведь не объяснишь же, что как только будет объявлено о начале строительства канала, эти места мгновенно из редкостной дыры превратятся в стратегически важную точку. Сюда придут и англичане, и французы и Бог еще знает, кто. Просто мы оказались первыми.

Утро в лежащей на берегу Аденского залива Бербере началось еще до восхода Солнца. Началось оно максимально «весело». По местным меркам город был достаточно большим населенным пунктом, своеобразным центром цивилизации для кочующих по побережью черных племен и одним из главных перевалочных пунктов для торговли со внутренними регионами восточной Африки. Поэтому Бербера могла похвастаться примерно 20-30 тысячами постоянных жителей и ещё некоторым количеством пришлых, подсчитать которых точно не представлялось возможным.

И вот все эти люди были достаточно неожиданно для себя разбужены начавшими рваться в городской застройке снарядами. Тут нужно отметить, что местные очевидно впервые сталкивались со снарядами, представлявшими собой не просто чугунные ядра – впрочем и дедовская артиллерия для этих мест была вполне себе супероружием – а фугасы, начинённые пироксилином.

Русские сосредоточили свой огонь на «белом городе» - месте компактного проживания городской верхушки, при этом избегая повреждения портовых построек, которые в будущем еще могли пригодиться для использования самими захватчиками.

Всего через несколько залпов – и соответственно примерно сотню 120мм снарядов – центр Берберы уже представлял собой дымящиеся руины, из которых во все стороны пытались разбегаться охваченные паникой, и даже не думающие о сопротивлении люди. Благо большая часть построек – просто потому что с деревом в этих местах была очевидная напряженка – была сооружена из глины и камня, и поэтому большой пожар городу не грозил. Что, впрочем, совсем не отменяло наличие отдельных очагов возгораний, от которых теперь вверх поднимались черные столбы дыма.

- Ваше превосходительство, будем высаживать десант или подождем казаков? – Контр-адмирал задумчиво почесал коротко остриженную по последней моде бородку и не торопясь ответил.

- Стоило бы конечно подождать, все же не деревня в три лачуги, а полноценный город, но… Что, Владимир Алексеевич, желаете возглавить десантную партию и водрузить русский флаг на африканскую землю? Впервые в истории?

- Так точно, хочу! – Корнилов даже не стал вилять, желание войти в историю было написано на лице командира «Боярина» столь очевидно, что попытка отрицать это выглядела бы просто глупо. Ну а войти в когорту тех, кто присоединял к империи новые земли, тем более здесь на юге, куда русские еще фактически не забирались… Чем не повод?

- Командуйте, господин капитан. Не рискуйте только сверх меры, лучше вернуться на корабли и дождаться подкрепления нежели потерять людей по глупости.

- Есть не рисковать! – Принял распоряжение Корнилов и начал раздавать команды. Засвистели боцманские дудки, матросы бросились в оружейку получать боеприпасы, сигнальщик принялся вывешивать флажные сигналы, чтобы сообщить на «Гридень» распоряжение о выделении части команды для схода на берег. Заскрипели лебедки, спуская на воду весельные шлюпки – в общем стандартные для таких ситуаций моменты.

Высадка десанта в порту добавила и так происходящему в городе бедламу дополнительный импульс. Матросы без всякого сомнения - или прости Господи стеснения - принялись брать под контроль причалы, склады и прочие портовые сооружения, безжалостно давя огнем из ручного оружия всякие зачатки сопротивления. Пару раз через цепочку сигнальщиков с берега запрашивали помощь корабельной артиллерии, которая была незамедлительно оказана.

Несмотря на то, что сборная десантная команда двух крейсеров имела суммарную численность едва ли больше полутора сотен человек, к полудню город уже находился в руках захватчиков. При этом потери русских составили всего десяток человек убитыми и раненными, защитники же потеряли – с учетом ночного боя, во время которого на дно пошла значительная часть местного гарнизона, а та что сумела спастись по большей части просто разбежалась – около семисот человек только убитыми.

При этом было понятно, что одержанная победа далеко не окончательна. Как бы русским морякам не хотелось забрать всю славу себе, не было сомнений, что в ближайшем будущем местный эмир, понимая сложное положение немногочисленных приплывших из-за моря гяуров, попытается контратаковать и выбить десант из города. Весь вопрос состоял исключительно в том, успеют казачки прийти на помощь или потом Берберу придется захватывать вновь.

- Наши орудия до внешних окраин города из порта не достанут, да и стрелять в белый свет как в копеечку, учитывая известный дефицит снарядов, я не позволю, - временный штаб пришлось расположить прямо в порту, поскольку целые здания нужного размера остались только тут. Над складом – а это фактически был именно склад – вывесили российский триколор, а вокруг зачистили такое себе буферное пространство, куда не пускали местных.

Местные негры при власти арабского эмира занимали сугубо подчиненное положение, поэтому к смене хозяина отнеслись достаточно флегматично. Едва улеглась паника, они практически сразу потянулись в сторону порта чтобы прощупать почву насчет установления взаимовыгодных отношений. Основной проблемой было только то, что по причине бедности у них даже купить было нечего кроме простейших продуктов местного животноводства, но на это Новосильцев резонно наложил запрет. Мало ли вдруг отравят, что тогда делать?

- Оборонять внешние обводы города мы не сможем, для этого у нас людей недостаточно. Опять же оставлять за спиной местных негров – просто опасно. А ну как решат поддержать своих бывших хозяев – тогда все и поляжем, и никакие барабанники при таком соотношение сил не спасут, - высказал свое мнение командир «Гридня».

- Мое мнение, как это не прискорбно признавать, - до подхода казачьих частей держать только порт, а при реальной угрозе прорыва – отходить на корабли, - контр-адмирал обвел собравшихся офицеров взглядов и продолжил мысль.

Арабы во главе с самим Харгесийским эмиром дали русским целых шесть дней на подготовку к штурму. Просто потому что между портом на берегу залива и столицей эмирата было больше ста километров по прямой – пока доскакали туда, пока собрались, пока привели армию на побережье… Впрочем, с приготовлениями было сложно: слепленные из чего попало дома даже на баррикады толком разобрать было невозможно. Идею же снять с кораблей пушки по здравому размышлению сочли неудачной: все равно тяжелые морские станки к полевому бою были не приспособлены. В общем – пользы никакой, а шансы в итоге пролюбить совсем не лишние на другом конце Земли орудия были весьма значительными.

На седьмой день с юга, со стороны саванны показалось арабское войско. Поскольку о возможном прибытии подкреплений противник не подозревал, то и торопиться с началом штурма у него причин не было. Вероятно, по мнению эмира время играло за него – постепенно подтягивались отставшие отряды, перебежчики из города – а такие точно были – приносили сведения о захватчиках, да и в принципе местные к здешнему климату были привычны и особых неудобств от палящего практически отвесно Солнца не испытывали. В отличии от северных русских, из которых климат капля за каплей высасывал силы, делая их слабее и податливее.

Еще спустя сутки к осаждающим пришел отряд с парой бронзовых пушечек, неизвестно где взятых местным эмиром. Видимо именно с артиллерией арабы связывали свои надежды на успех предприятия, потому что почти стразу принялись готовиться к штурму.

Опять же не слишком торопясь атакующие отряды приблизились к городу и ободренные отсутствием обстрела с моря – с такого расстояния без корректировки все равно попасть хоть куда-то можно было только случайно. – начали занимать оставшиеся целыми после первой бомбардировки строения. Никуда не торопясь – явно желая дождаться ночи – атакующие растеклись по Бербере, беря русские силы в порту в окружение.

- Паруса! Паруса на горизонте! – Переданная с «Боярина» флажным телеграфом новость мгновенно распространилась по гарнизону, вызвав настоящий прилив энтузиазма. Все же, как ни крути, умирать за какой-то непонятный кусок Африканской саванны в тысячах километрах от дома матросики, совсем не горели желанием.

Еще спустя пару часов – вокруг порта уже вовсю шла перестрелка, а атакующие уже даже успели провести пробный штурм – паруса стали видны в том числе и с земли. Растянувшимся на несколько километров караваном с севера шел десяток выстроенных колонной пузатых транспортников, в каждом из которых на новое место несения службы плыло по полнокровной казачьей сотне.

Прибытие к гяурам подкрепления стало для атакующих настоящим шоком. Все попытки атаковать тут же прекратились, и отряды эмира откатились обратно в расположенный за городом лагерь.

А на третий день, когда на берег уже успело выгрузиться большая часть казаков и они даже принялись разбирать завалы и наводить порядок после имевших место боевых действий, в город пожаловали послы, принесшие с собой голову старого эмира и согласие признать себя вассалом императора от нового.