Николай I Освободитель // Книга 8

Интерлюдия 7

- Я вас спрашиваю? Доколе это будет продолжаться? – Горячился выборный от города Ставрополь. – Нам обещали железнодорожную ветку еще два года назад. Что там строить-то? Восемьдесят верст, даже меньше, за год можно управиться. И что мы видим? Работы еще даже не начались! Еще даже нет понимания, когда они начнутся! Как это называется?

О том чтобы «уйти в политику» Федор Иванович не думал никогда. Во-первых, ему нравилась его работа в химической отрасли, а во-вторых, сама система политической организации империи как бы не предполагала возможности заниматься политикой. Ну то есть где-то там в столицах великие князья, чиновники первых классов, иностранные дипломаты и прочая кружащая вокруг трона камарилья вполне могла считать, что занимается политикой, но на местах подобные процессы существовали в совершенно зачаточном состоянии. И даже существовавшие почти десяток лет уездные земские советы мало что меняли – масштаб не тот.

Но вот случилась зимой 1841-го года неприятность. Произошел пожар у них на заводе, благо успели вовремя потушить и до самых опасных цехов, где непосредственно производили взрывчатку, огонь не добрался. Однако сам Попович, выскочивший из управы в одном сюртуке и добрых два часа руководивший сначала тушением, а потом и поиском виноватых, успел промокнуть и изрядно замерзнуть. Ну и как водится в таких случаях – слег с пневмонией.

- Послушайте, господин Приживалов, никто вам ветку до Ставрополя не обещал, обещали рассмотреть возможность ее прокладки, - откликнулся с трибуны председатель губернского совета. – Сейчас у РЖД другие задачи, по всей стране дороги строятся, вот когда до Уфы дорогу согласуют, тогда и вам ответвление делают.

- Когда это будет? Сколько нам еще ждать? – Не переставал горячиться Ставрополец.

- Согласно высочайше утвержденной концепции развития железных дорог в России, - закатив глаза к потолку и явно не первый раз цитируя данные строчки, опять принялся отвечать председатель, - приоритет имеют дороги не являющиеся дублирующими уже имеющихся водных путей. Из Самары до Ставрополя можно добраться по воде, значит, эта ветка не может считаться первоочередной.

Не смотря на все успехи медицины, ничего принципиально нового эскулапы в данной ситуации предложить все еще не могли. Покой, тепло, отдых, обильное питье. Мед, иван-чай, сосновые шишки, ромашка от кашля. Ну и Божья помощь, куда без этого.

В какой-то момент Федор Иванович думал, что уже все, не вычухается. Хотел уже попа звать для причастия и соборования, - все ж шестой десяток как ни крути, силы организма не те, что в молодости. Но нет: отлежался, ожил, понял, что на тот свет собираться рано. К сожалению, без последствий болезнь не ушла, появилась отдышка, стал уставать быстрее, сидеть в заводской управе по десять часов в день сил как-то резко не стало. Пришлось даже трость покупать, что добавило определенным образом солидности в образ директора завода, но глобально решить проблему не могло.

Короче говоря, ушел Попович на пенсию. Благо сбережения позволяли, на паперть с протянутой рукой идти в любом случае не пришлось бы. Тут и отчисления за изобретения, и доли в некоторых предприятиях все той же химической направленности, акции кое-какие. Его императорское величество хоть и являлся главным заводчиком империи никогда в желании грести вообще все под себя замечен не был, а посему и всем его дальним и близким соратникам – а Попович в некоторой степени смел называть себя соратником императора в своей отрасли – с царственного стола тоже кое-что доставалось. И совсем даже не крошки, в общем, жить можно.

А тут еще сын как раз женился и принялся строгать внуков одного за другим – чем не завидная старость? Сиди нянчи маленьких Поповичей, перебирай собранные за тридцать пять лет работы награды, грамоты, ордена…

- А о наших лодочниках вы подумали? – С места начал кричать еще один выборный, - у нас от реки десятки тысяч душ кормятся. И в Самаре, и в Ставрополе, про стоящие у берега Волги деревни я и говорить не буду. Куда этих работников девать? Коль дорогу проложат вдоль берега, они все без хлеба насущного останутся, вы из своего кармана их детей содержать будете или может на голодную смерть обречете? Ничего в груди не ёкнет?

В общем, вышел Фёдор Иванович на пенсию и мгновенно заскучал. Сидеть на крыльце собственного дома и смотреть на улицу оказалось скучно, внуки – мужчина уже и забыл, что такое маленькие дети, хотя если честно, в тот момент, когда его собственные отпрыски находились в аналогичном возрасте он дома практически не появлялся, сутками пропадая на работе – с их криками и визгами очень быстро начали раздражать, и пришлось ему искать себе дело по плечу.

А тут как раз очередной виток земской реформы прошел, и в Самаре объявили выборы в губернский земской совет, куда Поповича по старой памяти – все же директор градообразующего предприятия пользовался в городе огромным авторитетом, а выход на пенсию тут ничего фактически не поменял – и выдвинули от заводского района губернской столицы.

- Господа, давайте все-таки придерживаться регламента. Здесь собрались лучшие люди губернии, а не торговки с воскресной ярмарки, - председательствующий взял в руку специальный деревянный молоточек и несколько раз треснул им по столу, заглушая крики собравшихся. Поскольку совет еще только-только начал свою работу, и внутренние правила еще не устоялись, выглядели собрания пока достаточно хаотично. – Господин Приживалов, прошу вас продолжать, у вас есть еще три минуты.

Так как выборы в губернский совет были непрямыми – туда могли избирать и избираться только делегаты уже прошедшие в уездные советы, - бывшему директору завода прошлось начинать с первой ступеньки. Сделать это, впрочем, оказалось не сложно – у мужчины было все что нужно для успешного старта политической карьеры. Авторитет, деньги ну и сама возможность избираться – по действующему закону выставлять свою кандидатуру на выборах в конкретном округе могли только люди, имеющие тут собственность или проживающие тут не менее года.

Норма данная нужна была дабы избавиться от «кочевников», которые с самого начала принялись выставлять свои кандидатуры во всех уездах подряд. Мол вообще не важно откуда избираться, лишь бы пролезть в совет. С точки зрения имперской власти толку от таких «народных представителей» было чуть – ну правда, чьи чаяния может высказывать такой вот перебежчик, уж точно не волости, от которой пролезет в земской совет, - поэтому и была введена такая норма.

И вот спустя еще полтора года – голосование за делегатов в губернский совет прошло летом 1844 года – Попович стал представителем заводского района города Самары.

- Таким образом, господа, я хочу внести предложение об открытии подписки на постройку озвученной мною восьмидесятикилометровой ветки от Самары до Ставрополя. Ориентировочная сумма, которую нужно собрать – полтора миллиона рублей, этого будет достаточно, чтобы РЖД взялось за данный проект в наивысшем приоритете. Можно попробовать собрать всю сумму, и записать ветку на губернский баланс, однако, полагаю, никто у нас этим заниматься не захочет.

- Уж даже не сомневайтесь, - согласился председательствующий. – У вас что-то еще?

- Да, мы обсудили этот вопрос в уезде и готовы прямо сейчас внести первые пятьдесят тысяч рублей, - Приживалов достал из внутреннего кармана сюртука пачку векселей и с хлопком опустил ее на свой стол. Жест получился более чем красивым.

- Зачем дорога нужна Ставропольскому уезду – понятно, а зачем она нужна, например Новокузнецкому? – Вновь раздался голос с места, на этот раз выборного от расположенного на юге губернии города поддержали и другие представители, тратить деньги на «чужую» дорогу явно желающих было не много.

В середине сороковых Российская империя испытала настоящий железнодорожный бум. В действительности это было больше похоже на золотую лихорадку. Темпы строительства новых участков росли буквально ежегодно, но все равно не были способны удовлетворить возрастающий спрос.

В такой ситуации начала буйным цветом прорастать инициатива снизу. Пионером тут стали жители – ну и купцы с заводчиками, конечно – города Иваново. В эти времена он уже стал достаточно крупным центром текстильной промышленности и буквально задыхался из-за дорогой логистики. Железная дорога Москва-Нижний Новгород при этом проходила через Владимир и Ковров всего в каких-то семидесяти километрах. Вроде как близко, а с другой стороны - три дня пути для груженной товаром телеги.

Ну в общем собрались там лучшие люди города, собрали денежку и оправили в столицу гонца. Мол уважаемы железнодорожники, вы там пересмотрите свои планы, выделите нам немного дефицитных рельс, а мы это дело профинансируем на положенные 50%. И сработало. Ветку Ковров-Иваново проложили буквально за пять месяцев, если считать от начала проектировки до последнего уложенного метра рельса. Вокзалы, склады, водокачки и прочую сопутствующую инфраструктуру еще потом правда достраивали чуть ли не год, но поездам ходить туда-сюда это уже совсем не мешало.

И понеслось! В отрасль и раньше вливались деньги десятками и сотнями миллионов рублей – в основном ради биржевой прибыли, правда – а теперь, когда появилась возможность такого «целевого» вложения, спрос и вовсе превысил возможности РЖД в разы. Железнодорожная отрасль потянула за собой металлургическую, та горную – добыча угля и руды тоже не успевала за потребностями. Короче говоря, со стороны это больше походило на какой-то массовый психоз.

- Господин, председатель, дозвольте?

- Конечно, Федор Иванович. Вам слово. Пять минут, - глава совета все же пытался держаться в некоторых рамках приличия, хотя получалось это не всегда. Казалось бы, подавляющее большинство делегатов – люди солидные, образованные. Дворяне, мещане. Из крестьян в губернское собрание смогло избраться, хотя в уездных из количество доходило местами до половины состава советов и нигде не было меньше трети, всего четыре человека. Да и те были серьезными хозяевами, имевшими не один десяток гектар под рукой. В общем, не босяки собрались, ан нет. В первые разы чуть до драк не доходило, причем по самому мелочному, казалось бы, на первый взгляд поводу.

- Господа народные представители, - Попович вышел к трибуне и принялся высказывать собственное мнение по этому поводу. Поскольку он из всех собравшихся к реальному производству был по жизни ближе всего, остальные присутствующие слушали химика с изрядной долей уважения. Вообще-то на повестке дня было утверждения состава торгово-промышленного комитета, а не вопрос железнодорожного строительства, однако тема была слишком уж горячая. – Хочу обратить ваше внимание на то, что железная в любом случае будет полезна всем в губернии. Это и возможность заработать для людей и потенциальные подряды для наших купцов ну и для моего… Хм… химического завода крайне полезная новация. Уже не первый год нам… Химикам в смысле ставят на вид опасность производства взрывчатки так близко к городу, да и запахи… Ну вы сами знаете. Так вот постройка железной дороги к Ставрополю позволит перенести часть производств севернее Самары за пределы городской черты. Все останутся только в выигрыше.

Несмотря на то, что Попович уже не был представителем завода – впрочем, он все же владел небольшим количеством акций предприятия – он по привычке отстаивал его интересы. Хоть изначально заводские цеха строились за чертой города, Самара за двадцать лет стремительно выросла в размерах, и теперь обступила производственные цеха фактически со всех сторон. Подобное соседство было не удобно ни городу, ни жителям, ни самим заводчанам, но просто так переезжать на пустое место – хоть уже сейчас было понятно, что на старом просто не хватит свободной площади для дальнейшей деятельности – химики не хотели. Вставал банальный вопрос – как доставлять на предприятие живущую в городе рабочую силу, да и с транспортировкой продукции между цехами выходила загвоздка. Железнодорожная ветка, кинутая вокруг изогнутого Волгой «колена», решала сразу много задач. Вопрос был только в том, найдутся ли на нее деньги.

Деньги в итоге нашли. Нужный миллион рублей - с хвостиком – собрали по подписке в губернии всего за месяц, что наглядно продемонстрировало, насколько выросло благосостояние населения, и насколько больше в принципе на руках у людей стало денежных знаков. Последние двести тысяч взяли в кредит в Первом Российском Банке под залог будущих налоговых поступлений, которые должны были пойти от эксплуатации дороги в бюджет Самарского земства.

Саму дорогу тоже построили всего за один сезон – за зиму все подготовили, составили проект, завезли необходимые материалы, и за пять летних месяцев прокинули однопутную колею вдоль изгиба реки. Первый состав по маршруту Самара-Ставрополь пошел уже 1 октября 1845 года. С учетом того, что в городе уже имелась ветка, идущая на Оренбург – весьма кстати загруженная, ведь на ней во многом «висело» снабжение расквартированных в Туркестане российских войск – и планов по постройке ветки до Уфы, Самара на глазах превращалась в крупнейший логистический узел на Волге. Оставалось только мост через реку соорудить и соединить заволжскую железнодорожную систему с основной.

Пока этого еще никто не знал, но до начала постройки моста через главную реку России около Сызрани оставалось еще всего каких-то пятнадцать лет.