Ночная вахта

Глава 11 Проходной квартал

Глорская гавань оказалась удивительно оживленным местом. Десятки кораблей, сотни лодок и мелких барок двигались, стояли у причалов и пирсов, грузились и разгружались. Впереди, на северной стороне бухты, возвышались стены и башни солидной крепости, к центральным воротам которой вела широкая парадная, пусть и порядком обветшавшая, лестница. У дальнего причала стояло нечто примечательное: длиннющий корабль вроде старинной галеры. Вот только глазеть по сторонам нам было некогда — «Заглотыш» проявлял норов, а выглядеть криворукими новичками и привлекать внимание нам было ни к чему.

«Заглотыш» — это наш славный плавучий трофей. В местном обычае такие лохани положено квалифицировать как «барка-до-походная». Отмечалось у здешних моряков некое знаменитое событие, от которого новый отсчет вели — Поход! Что нашу «до-походную» именуют именно «Заглотыш» поведала разговорившаяся Кррукс. Сначала наш умный солдат возомнил, что это лично его тетка обозвала, потом разобрались, что пленница не имела в виду ничего предосудительного. Идя против ветра, барка действительно рыскала как истинный заглотыш — с умом назвали.

К нраву «Заглотыша» мы привыкали три дня, для пробы проводя норовистую посудину вдоль берега, маневрируя и осваивая ее парус. Откровенно говоря, после этой утомительной возни мое мнение о парусных судах ничуть не улучшилось. Отжили свое норовистые деревянные корыта. Впрочем, выбирать не приходилось.

Готовясь к визиту во вражеский порт, мы надставили нос барки двумя бревнышками, по мере сил изменив силуэт, и «подкрасили» сажей планширь. Теперь у нас имелась надежда, что «Заглотыша» в порту не узнают. Опасность столкнуться со знакомцами старой команды имелась, но Кррукс утверждала, что такое вряд ли случится, поскольку прежние владельцы старались вставать на стоянку у разных причалов, не особо светиться и не болтать языками. Что и говорить, делишками они промышляли сомнительными. Может и попроще наших, но ненамного.

…— Левее! Еще левее! — шипел из-за руля шкипер. Мы сражались с непослушными веслами, направляя корыто ко второму причалу. Здесь стояло несколько барок покрупнее без «подлипал» — так именовали суденышки, из экономии причаливающие к уже стоящим у пирса и оплатившим место кораблям. «Подлипание» позволяло сэкономить и внести неполную долю платы за стоянку. Портовым законом такие уловки запрещались, но не слишком строго. Нельзя же запрещать честным, пусть и небогатым, барочникам перегружать груз с борта на борт, или попросту захаживать в гости к коллегам?

— Эгей, примете на постой? — завопил Магнус тщедушному шкиперу, скептически следящему за нашими маневрами с борта широченной барки.

— А вы, случаем, не уголь возите? — засомневался человечек. — Перепачкаете все.

— Нет, то смолились на пробу, уж пообтерлось, — успокоил Магнус. — Выручай, заплачу сполна. К лекарю нам срочно надо, помощника по глазам хлестнуло, почти ослеп. Вон — пассажиров на весла сажать пришлось.

Док и наш трудолюбивый солдат угрюмо заворчали.

— Глаза — то плохо, — признал шкипер барки. — А точно не зараза какая?

— Да лучше б зараза, — отозвался я, ощупывая повязку на лице. — Совсем ведь вышибло.

Мой всхлип, как ни странно, пробудил некоторое сострадание в просоленной душе барочника.

— Эх, а ведь молодой еще. Ну, давайте конец, что ж с вами делать.

Милосердие не помешало ловкачу содрать с нас целую «корону» за постой, что по здешним портовым ценам было многовато. Зато через несколько минут мы перебрались через пахнущую фруктами палубу барки и зашагали по пирсу. Вернее, мои товарищи зашагали, а я брел, придерживаемый под локти и пошатывался.

— Энди, ты как слепец должен идти, а не как пьянчуга, — зудел сэр-солдат. — Нет в тебе должного лицедейства, ежели повяжут, так из-за тебя, так и знай. Ух ты, вот это краля!

Женщин на пристани действительно хватало. Рыбачки, моряцкие жены и дочери сновали с поклажей и без, некоторые нарядные и хорошенькие, другие не очень хорошо одетые, зато горластые, задиристые и опять же чертовски привлекательные. Было шумно, пахло смолой, рыбой и пивом. Всякие сомнения и опасения уступили в моей голове место иным мыслишкам. Неуместным. Доктор перебросился шуточкой с привлекательной брюнеткой, та не замедлила ответить и состроить глазки. Ух, какая!

— Эй, вы же больного ведете! — шепотом возмутился Магнус. — И вообще не за тем приплыли.

— Не волнуйся, старина, мы все помним, — заверил доктор, крепче сжимая мой локоть.

Я не был уверен, что так уж хорошо все помню. Толкотня, несчетное количество народу, полузабытые и незнакомые запахи кружили голову. К счастью, взгляд мой затуманивали почти непроницаемые слои повязки, но это, увы, не мешало ноздрям ловить будоражащие ароматы. Мы свернули к каменным пирсам, вокруг возвышались борта и мачты крупных судов, у сходен стояли вышколенные вахтенные, самоуверенные, хорошо одетые господа зычно распоряжались носильщиками и грузчиками. Клянусь, до меня долетел запах настоящих духов! С борта доносилось щебетание женских голосов. Сэлби придушено застонал…

— Да не вертите же головами! — вознегодовал Магнус. — Ладно еще солдат-бабник, а ты, слепыш, куда уставился⁈

И так обездоленного слепца чувствительно двинули под ребра.

Портовые ворота мы миновали благополучно, я видел стражников, весьма занятых собственными делами и не обративших на нас ни малейшего внимания. Что ж, рассказы и инструкции Кррукс оказались весьма полезными.

С пленницей был заключен идеально сформулированный договор: если мы возвращаемся благополучно из города — она получает свободу. Сейчас и Кррукс, и Сан, дожидались нас, бездельничая в трюме катера. Едва ли связанные руки и ноги способствовали полноценному отдыху, но тут уж ничего не поделаешь. Мы попытались увязать их надежно, но не туго. Куда разумнее было бы оставить на «Ноль-Двенадцатом» вахтенного, но у нас не имелось такой возможности — без меня Магнус вести барку никак не мог, а оставлять Дока или Сэлби на катере неразумно: доктор был необходим в разведке, а солдат… Бросать на него «Ноль-Двенадцатый» было глупостью вдвойне.

…— Что ж, раз нас сразу не схватили, шансы на успех повышаются, — справедливо отметил Док. — Действуем по плану?

План у нас имелся, и для начала мы сделали то, что в разведке наиболее необходимо: проверили на пригодность местную провизию. Кувшин с пивом, колбаса, пирожки и два круглых душистых хлеба обошлись нам баснословно дешево…

С плотно набитыми ртами мы сидели на берегу узкого канала. От воды попахивало, но запах свежайшего хлеба пьянил и забивал любую вонь. С мостика поодаль мальчишки удили вездесущую черноперку и не обращали на нас внимания, что было хорошо — похоже, мы не слишком отличались от глорцев-туземцев. Плохо было то, что жратва кончилась в один миг.

— Не взять ли нам еще кувшинчик? — высказал общую мысль Магнус.

— Увы, друзья мои, сначала дело. Иначе рынок закроется, наши планы отложатся и мы будем вынуждены заночевать в городе, что небезопасно. Да и оставлять надолго без присмотра катер не хотелось бы, — напомнил Док.

Да, без «Ноль-Двенадцатого» лично мне было не по себе. Опьянение от еды и близости женщин пройдет, а иного дома, кроме рундука в коридорчике катера, у меня нет.

Мы отправились на рынок, именуемый местными Копытным и приобрели осла. Это была моя идея, высказанная еще во время первого обсуждения операции. Нам предстоял рискованный визит, и четверо мужчин, не вполне прилично одетых и дурно знакомых с городом, могли бы привлечь внимание. Всадники-приезжие выглядели бы куда уместнее, но знакомство с верховой ездой имел лишь Док. В любом случае, на лошадей нам не хватало денег — скакуны в Глоре стоили значительно дороже пива и колбасы. Нам нужна была маскировка, но скромная.

Осла торговал Сэлби, как наименее подозрительный — твердолобые герои во всех странах одинаковые. Да и должен же солдат по-родственному в ослах разбираться.

Покупка оказалась немаркого серого цвета и с легким бельмом на левом глазу.

— Я переплачивать не стал, — пояснил сэр-ослоторговец. — Все равно придется по дешевке отдавать, когда дела закончим.

С этим трудно было поспорить, копытастое животное необходимо для временного прикрытия, тут особо в зубы, или куда еще ослам положено, заглядывать не станешь.

С шумного и пахучего рынка мы выбрались, прикупили на выходе кое-какие мелочи, далее возникли проблемы. По прямой осел шел недурно, против поворотов вправо тоже не возражал, но налево сворачивать отказывался. Можно понять — неизвестные-слепые опасности никого не радуют. Общими усилиями мы завернули животное, но было понятно, что каждый такой маневр будет вызывать немалые затруднение.

— Кто знал, что эта тварь вроде Энди, только еще упрямее и трусливее⁈ — возмущался сэр-солдат.

Я попросил Дока вернуться на рынок и вскоре тот принес целых полмешка моркови — выяснилось, что у торговки не было сдачи.

— Доктор, вас надули, — раздраженно сообщил Магнус. — Здесь за два «щитка» целый мешок торгуют. Пойдемте скорее, иначе слух о простофилях с кривым ослом разнесется по всему городу.

На запах моркови осел поворачивал охотно. Постукивая копытами, похрустывая овощем, мы неспешно направлялись в сторону Проходного квартала. Солнце висело строго над головами, упорно проникая меж крыш на неширокие улицы, и у меня начали побаливать глаза. Я раздумывал о том, что дважды видел нищих в темно-синих и черных очках. Коллеги по незрячести сидели у ворот рынка и заунывно повествовали о подвигах под командой какого-то командора. Видимо, ветераны. Канючить и врать о собственном героизме я пока не был готов, но такие очки — весьма полезная штуковина в моем положении. Боюсь, стоят они дороговато.

В молчании мы свернули на широкую улицу, круто изгибающуюся вдоль канала: по одну сторону от нас высились двух-трехэтажные, внушающие уважение дома, по другую тянулась полоса мятого тростника, за ней вода с островками мусора, дурно пахнущими плотинками грязи и яркими украшениями цветков водяных лилий. Да, не Болота…

Мы все сосредоточенно думали о визите к резиденту. До Старого моста наш маршрут был понятен. За мостом должна начаться другая часть города, зажатая между двумя малыми каналами. Квартал и назывался Проходным, поскольку располагался в узком месте. Явка располагалась в некой лавке шорника, это единственное что мы знали, да и то не наверняка. Все зависело от того, сколько насчитывается шорных лавок и мастерских в этом проклятом Проходном квартале.

Старый мост действительно оказался старым. Высокий и горбатый, он зиял провалами от выпавших камней и не казался особо надежным. Судя по всему, повозки и верховые всадники предпочитал пересекать канал в иных местах.

— А еще король у них, — проворчал Сэлби. — Того и гляди, завалимся вместе с мостом…

По-правде говоря, короля в Глоре не имелось, здесь правил малолетний принц и регентский совет. Вся эта правящая партия изображалась в газете, которую из любопытства купил Док, но качество иллюстрации желало лучшего: кто там принц, а кто регенты — угадать было трудновато. Впрочем, нас здешняя политика не слишком интересовала.

На мосту наш осел глянул за низкий парапет, задумался и решил облегчиться. Тянуть и пихать животное в такой момент оказалось непросто. Прохожие сзади нас обозвали «тупой деревенщиной, которой лень пройти лишних сотню шагов до Гончарного моста».

— Я говорил, что осел — дурацкая мысль! — напомнил Сэлби, когда мы, наконец, оказались на другом берегу.

— Это морковь, — объяснил доктор. — Весьма полезный корнеплод, но порой слабит желудок. Даже у ослов. Лучше ее есть чищенной.

Сэр-солдат, таскавшие ослиное лакомство из мешка, принялся возражать, но увлекательную дискуссию пришлось прервать — мы оказались в Проходном квартале.

Магнус остановил водоноса и поинтересовался, нет ли поблизости лавки шорника, а то у нашего осла шенкель стерся.

— Шенкель? У осла? — удивился оказавшийся не в меру сведущим в кавалерийском деле водонос, ставя ведра и явно рассчитывая на длинный и познавательный разговор.

— Шутит старик про шенкель, — заверил Док. — Хотя дело не шуточное. Господина Вольта ищем, он здешнего шорника знакомец. Вот, племянника ему ведем. Ослеп, бедняга.

— Натуральный слепец — это выгодное дельце, — согласился водонос. — Польза будет. Особенно если глаза вовсе вытекли. Можно у Королевского моста посадить или у «Клинка Севера» — там у музея ветеранам подают очень щедро. Только шибко молод племянник — за героя Флота никак не сойдет. Вы ему лысину выбрейте и шрамов по морде побольше начиркайте.

— Дельный совет! — восхитился доктор. — Шрамы — это непременно. Но уж пусть сам дядька ему чиркает. Наше дело доставить бедолагу. Вот, заблудились слегка. Где эта лавка-то?

— Вы, видать, с Краснохолмья? — сочувственно спросил водонос. — Там все туповаты, а вы еще и на язык костны. «Лаффка-то» — эх-хе-хе, разве так в столице говорят? И что ж вас всех несет сюда, словно вареньем в Глоре намазано? Кстати, а этот старикан у вас нутт не жует? У нас с этим строго!

Любознательный глорец оценивал прокуренные до желтизны усы нашего шкипера.

— Ничего он не жует, — хмуро заверил Док. — Просто чахотка у старика.

— Чего у него⁈ — вылупил глаза водонос. — Это что за зелье? Вообще про такое не слыхал.

— А про здешнего шорника слыхал? — Магнус показал говоруну медную монетку.

— А, торопитесь, значит? — догадался глорец. — Так что ж, знаю я про шорника, как не знать…

Шкипер кинул ему монетку, а водонос ткнул пальцем себе за спину:

— Второй дом слева, на вывеске уздечка на удавку похожа.

— А иные шорники вблизи есть? — уточнил Док.

— Еще бы! На любой вкус. Только вы про Проходной квартал спрашивали. А в ём только одиннадцать домов. Куда ж тут куче шорников тесниться?

Сэлби яростно пнул осла, тот сдвинул с дороги водоноса. Глорец подхватил ведра и возмущенно заявил:

— Деревенщина, деревенщина и есть! Никакой благодарности, а ведь объяснил, как приличным человекам…

Мы спустились с моста. Док задумчиво пробормотал:

— Нужно поменьше болтать. Выдадим себя. Или разговором, или убийством.

— Не отвлекайтесь, — призвал Магнус. — Пора нам расходиться.

Док с Сэлби отстали и сделали вид, что что-то обсуждают, то и дело, указывая назад, в сторону канала. Мы с ослом и шкипером неспешно двигались вперед. Уже было видно, что Проходной квартал действительно короток: впереди виднелась поперечная улица, там толпился народ, бренчали на струнном инструменте и приятный девичий голос пел:

Я подумал, что песня жизненная и печальная, а все женские голоса мне почему-то кажутся приятными.

— Вот, еще и уши он развесил, — пробурчал шкипер. — Только о девках и мыслишки, вовсе ты на Сэлби становишься похож. Этот дом, что ли?

— Так рядом никаких иных удавок по вывескам, — ответил я.

Действительно, на соседнем доме болталась доска со связкой перьев и накрепко привязанной чернильницей — надо думать, там трудился писарь, дальше по улице висела заманчивая вывеска «Гильдия магии. Гадание морское, семейное и на удачу. Доступно, с гарантией». Наш шорник рекламировал себя скромнее: рисунок, несколько подпорченный временем, изображал множество ремней и уздечек, похожих не сушеных пиявок.

— Что ж, стучимся, — буркнул Магнус. — Прикрой меня на мгновенье.

Я заслонил шкипера, принялся нащупывать тростью ступени, а Магнус вынул из-под куртки пневм и вставил в него свежий баллон. М-да, как будто это могло помочь. Все боевые баллоны порядком травили, хоть каждые пять минут их подкачивай. Нервничает старик, что понятно.

Осел тоже учуял что-то нехорошее и принялся нервно переступать копытами. Шкипер сунул ему морковку, привязал повод к скобе у двери:

— Спину нам прикрывай. Если что, не миновать тебе, как соучастнику, живодерни.

Поддерживаемый под локоть, я неловко поднялся по ступеням. Звякнул колокольчик над дверью, мы вошли.

За прилавком никого не было, но из глубины дома сразу отозвались, хотя и не очень приветливо:

— Чего там? Опять за дратвой?

Магнус кашлянул, и сказал:

— Нет, хозяин. Дратва нам пока ни к чему, иной вопрос.

Во внутренних дверях мгновенно показалась рожа, с виду на редкость злодейская. Собственно и сам человечек был не из рядовых: низкорослый, почти карлик, квадратный во всех пропорциях.

— Так-так, — процедил уродец, оценивающе щурясь на нас.

— Ищем мы кое-кого, — оробев, пояснил шкипер.

— Вижу, — кивнул карлик и потер квадратный подбородок. — Издалека, не иначе с реки? Той, что нынче малолюдна? Одни? Хвоста не привели?

— Нет. В смысле, осел там, у дверей, ждет, — пояснил Магнус.

— Осла сейчас во двор заведу. Лишних вниманьев нам привлекать не нужно, — деловито заявил уродец. — А это с тобой слепец или для отвлеченья подозрений?

Я болезненно улыбнулся, глядя в угол, и поведал:

— Глаза мне паром выжгло, господин хороший.

— Дурно. Без глаз беда, — посочувствовал карлик. — Сейчас осла уберу, поговорим. Да, сестрицу спроважу из лавки, лишних ушей не надо. Лиод! — заорал он вглубь дома. — Сходи-ка за пивом и рачками. Знакомые хозяина приехали, заночуют.

В глубинах дома звонко фыркнули:

— Лишь бы пиво дуть!

Выпорхнуло очаровательное светловолосое создание по имени Лиод. Ничего общего и семейно-фамильного девушка с деловитым уродцем не имела: легкая и стройная, пахнущая капелькой терпких духов и горячим молодым телом. С любопытством глянула на нас, но вежливо кивнула:

— День добрый! Сейчас схожу. Присаживайтесь, с дороги стоять незачем.

Прихватив корзинку и косынку, красавица выскользнула за дверь.

— Проходите в комнату, хозяин-то за товаром ушел, к вечеру вернется, — пояснил квадратный коротышка. — Я-то — приказчик. Но доверенный, так что не волнуйтесь, все понимаю. Сейчас осла уберу и вернусь.

— Подождите с ослом, господин приказчик. Как же мы тут одни, в незнакомом месте, — жалобно заныл я, постукивая тростью по основанию прилавка. — Проводили бы…

— Извиняюсь, — карлик отодвинул занавеску на двери. — Сюда, пожалуйте. Давно вас ждем. С того корабля, что третьего месяца запропал, так?

Магнус крякнул:

— Верно. А как догадались? Может мы прямиком Оттуда?

Приказчик-урод ухмыльнулся:

— Оттуда иные люди наведываются. Что я, моряков не отличу? Приходилось и самому в океан выходить. Не волнуйтесь, помощь окажем, жухать не стану.

Мне он не нравился с самого начала, но сейчас нехорошая расстановка шаров на столе становилась все очевиднее. Да, влетели мы в клейкий ил по самое двуножье.

— Ох, господин… не имею чести знать имени, — несмело заикнулся я.

— Утбурд меня зовут. Приказчик Утбурд, — пояснил лгун.

— Воды бы мне. И глаза промыть. Жжет глазницы от пыли, — подпустил я жалобности.

— Так сейчас мигом и таз, и водицы, — карлик боком выскользнул в дверь, показав, что не всегда неуклюж и косолап. Мы с Магнусом остались в одиночестве.

— Как-то враз все решилось, — озадаченно прошептал шкипер. — Что-то везение ненормальное.

— Засада. Повяжут сейчас, — предрек я. — Девушка за полицией пошла, или кто тут у них с кандалами набегает. Лавка не настоящая.

— Думаешь? У меня подозрение мелькнуло, но доказательств нет. Может померещилось?

Доказательства были. Просто я их чуял лучше шкипера. В лавке не торговали — нового товара здесь не появлялось давно, запах кожи повыветрился, хотя прилавок протерт от пыли, но на связках упряжи она аж серебриться. Обычному глазу не видна, но мне-то в этом сумраке… И еще кое-что. К примеру, «приказчик» сразу понял, кто мы и откуда. Но если посетителей достаточно, то сходу вычислить никакой догадливости и опыта не хватит. Я уж не говорю, что нормальным приказчикам не по чину получать изящные удовольствия в разгар рабочего дня, да еще от собственных сестриц. Допустим, греха кровосмесительства тут нет — какая она ему сестра? Но неприлично же! Что б мне провалиться, какие же губы у нее… прельстительные.

Нет. не нравился мне квадратный приказчик. С какой это стати шпионы должны по жарким улицам с ослами бродить, а шпики в прохладе и полутьме благоденствовать?

— Прорываться нужно, — прошептал я. — На улицу и сразу во двор…

Распахнулась дверь — карлик волок кувшин и таз. Чутье у «приказчика» тоже имелось: кинув взгляд на обескураженного Магнуса, сходу догадался:

— Парни, вы поспокойнее. Поговорим, вреда не будет. У города Глора к вам больших претензий нет…

— Вода-то чистая? — проныл я, приподнимая трость.

— Остыньте, говорю, — процедил догадливый уродец, пятясь от трости. — Ты вообще слепой или лицуешь?

— А ну с дороги! — буркнул наш прямолинейный шкипер, выхватывая пневм.

Карлик оказался на диво резв — нас мигом окатило водой, мне в голову полетел таз, а дверь комнаты захлопнулась снаружи — пуля пневма стукнула уже в филенку.

Снаружи лязгнула закрываемая задвижка, мы с Магнусом тупо смотрели, как катится по полу бессильно отскочивший от двери шарик-пуля пневматического пистолета.

— Парни, вы там все не разносите, — попросил из-за двери «приказчик». — Оно не к чему, только хлопот прибавится. Клянусь кишкой змея, нам бы только поговорить…

Я кивнул шкиперу и Магнус с рычанием врезался плечом в дверь.

Окон в комнате не имелось, но сквознячок я чувствовал. Пока шкипер с проклятьями колотился в крепкую дверь, а карлик пытался его урезонить, я скользнул под стол и принялся поддевать ножом торцы досок на стене у пола. Заколачивали недавно — гвозди еще не тронула ржавчина. Открылся лаз, оттуда дуло. Не тупик…

Меж тем с улицы доносился шум, там орало несколько голосов, взревел испуганный осел. На улицу прорываться теперь уж точно нет смысла…

Я подскочил к Магнусу и указал на подстолье. Шкипер без лишних разговоров упал на колени и принялся протискиваться в дыру.

…— Парни, да не вешают у нас Пришлых, — бубнил из-за двери карлик. — Закуклишим как люди, договоримся. А если стрелять из всякой дряни норовите…

Я дважды ударил по верхней петле — дверь покосилась. Шпик-приказчик крепко выругался и отпрыгнул в глубину коридора — в обеих руках у него блестела сталь. Что ж, не только блондиночек склонять умеет, проныра городской…

Никакого желания вступать в кровавый и бесполезный поединок я не испытывал. Вот-вот к уродцу помощь подоспеет, даже непонятно, где застряли. Нам лучше в иную сторону удаляться…

Я нырнул под стол, сходу преодолел узкий лаз и упал на спину шкиперу.

— Я ни черта не вижу! — заворчал Магнус.

Сдвинув с глаз повязку повыше, я ухватил его за рукав и поволок вперед. Очевидно, мы были в подвале, но давно перестроенном. Справа тянулись сундуки, попахивающие мышами, слева заплесневелые жерди. В проходе лежала пыль — ходили здесь редко. Но сквознячок чувствовался и это обнадеживало — не ошиблись мы лузой. Шкипер охнул, споткнувшись о неровный камень, я помог старику устоять.

— Энди, да это склеп какой-то!

— Не совсем. Покойники тут не засиживаются.

Под ногами захлюпало — ага, мы сворачиваем в сторону канала…

…На двери оказалась цепь, довольно надежная. Тут пригодился катерный ломик, прихваченный шкипером, тоже не слишком доверяющим оружию типа ненадежных пневмов.

— Энди, я тебя, паршивца, сколько учил — подцепляешь не там, где геометрия намекает, а там где звено скверное. Чувствовать нужно…

— Учитываю, сэр.

Мы поднажали вдвоем и вывалились на свободу. Я поспешно нашарил повязку — свобода, как это частенько бывает, оказалась излишне лучезарной. Мы оказались на берегу канала, над остатками старинной каменной стены.

— Вон они!

К нам бежали парни сомнительного звания и сытого вида. Надо думать, шпики знали, куда выводит подвальный ход. Но определенная фора у нас имелась…

— Шкипер, вы уходите, я их здесь повожу.

— Ну, это не дело, Энди.

— Самое разумное дело, сэр. Встретимся у «Заглотыша»…

Магнус, оглядываясь, рванул по берегу прочь. Неужели все моряки рождены так ужасно бегать?

Поправляя повязку, я повернулся к набегающим шпикам.

— Так он слепой или наоборот? — озадаченно прохрипел парень в щегольской куртке.

Следовало их пугануть и запутать. Я выхватил нож, шире раскинул руки и заблажил:

— Не подходи! Мне терять нечего. Сдохну, но всех распишу! Я бешеный!

— Да уж видим, — заверил один из преследователей. — Чего тебе, дурню слепому, сделают? И так богами обижен. Бросай нож, полудурок.

— Придержи-ка его, а мы за седым, — распорядился другой, огибая меня.

— Куда⁈ — я прыгнул наперерез «на звук», прыгнул неловко, чуть не упал, но махнул ножом в опасной близости от лица парня. — Со спины заходите⁈ Думаете слепого одурить⁈

— Тьфу, краб безмозглый! — двое шпиков полезли в кусты, норовя обогнуть мой заслон и двинуть вслед за Магнусом. Я немедля вломился в заросли и мы все трое славно запутались в неподатливых гибких ветвях.

— Эй, да он вовсе и не слепой! — заподозрил третий шпик, подступая вдоль берега.

— Меня ведет десница божья и она не знает промаха! — подтвердил я, продираясь сквозь силки кустов.

— Да дайте же ему кастетом по башке! — взмолился щеголь, пытаясь спасти свою куртку. — Уйдет седой!

Мы повозились в кустах и решили вернуться к берегу. Мои пьяные и непредсказуемые выпады с ножом смущали врага, убивать меня они не желали, очевидно, имея приказ непременно доставить живым до пыточной. Когда меня второй раз едва не угостили кастетом по затылку, я счел, что фрейм пора завершать. Тем более, по берегу к нам бежали еще какие-то озабоченные типы, зазвучал знакомый подвизг карлика-приказчика…

— Не подходи! — я топтался на кирпичной стене, отчаянно размахивая клинком. — Не сдамся!

— Убить его, что ли? — в ярости воскликнул щеголь.

— Не трожьте! — завопили со стороны. — Он нужен!

Я обернулся на голос, надеюсь, очень натурально потерял равновесие и полетел в канал. Высота-то невелика, но тут важно было выбрать место с относительно глубокой водой, без завалов камней, сучьев и тухлой требухи. Я очень постарался, но требуха все равно попалась. Вынырнув, я заколотил одной рукой по воде, завопил, и пошел ко дну…

Самым противным оказалось пускать пузыри. Ну нельзя же доводить городские воды до такого говнистого состояния!

Слушая смутные звуки на берегу, я прижимаясь ко дну, цеплялся за камни и пробирался против течения. По берегу бегали, орали про «сносит тело» и про глупого меня…

…Сидеть под корягой пришлось довольно долго. Переплетение сучьев над головой позволяло или выглядывать одним глазом, или дыхнуть воздуха. Чередуя эти развлечения я старался не обращать внимания на приплывающие ко мне дары города: плыло то липкое, то полужидкое — лучше было не вдумываться. Выше по течению тянулась отмель, и продвинуться в ту сторону я никак не мог. Шпики проявляли чудеса старательности: пригнали лодку и занялись ужением моего трупа. Им попадалось довольно много любопытного, но ненужного. Я размышлял о местной конструкции багров и возможности принципиального усовершенствования столь необходимого инструмента…

От канала я ушел в северную часть города, к сожалению, мокрых бродяг в Глоре бродило не так много и я привлекал внимание, тем более повязку пришлось снять и мои движения не отличались точностью. Послушав советов побыстрее нажеваться нутта досыта или поспать с горячей трупоедкой, я счел за лучшее удалиться с улицы и дождаться темноты. Полуразрушенная башня древней стены послужила мне пристанищем и остаток дня я коротал, с грустью вспоминая о пирожках и пиве. Здравый смысл подсказывал, что если нас не переловят, то нам следует позаботиться о деньгах — финансовые средства понадобятся.

Особой злобы к городу Глору я не испытывал, но эта облавная охота мне не понравилась. С какой это стати? Мы, конечно, шпионы, но нужно же как-то человечнее, цивилизованнее, дать гостям город посмотреть, подкормиться… В общем, я был зол и голоден, а в такие моменты в голову человеку приходят странные мысли.

На стену легли сумерки, а потом спустилась благословенная ночь. Я надел почти высохшую, жутко неудобную чужую куртку и спустился к тропинке под стеной.

В сумерках улицы города, особенно этой небогатой его части, быстро опустели. Кое-где виднелись огни, за стенами и заборами смеялись и разговаривали, порой звучали окрики и стук колотушки ночного сторожа, но в остальном улочки были пусты и мне никто не мешал.