Ночная вахта

Глава 13 Встреча при финансах

Идея о преступлении пришла в мою контуженную солнцем голову, когда я брел с камнями на горбу по городской улице и завидовал катившему передо мной фургону. От повозки попахивало, пусть в меру, но прохожие почтительно сторонились. Именно почтительно, потому что экипаж вызывал уважение: здоровенный, на высоких колесах, с плоской вместительной бочкой; в передней части возвышается тент, под которым в полной аккуратности и порядке были установлены инструменты и небольшая помпа. Сзади, сбоку бочки, покоился подвязанный в специальных держателях шланг. На борту фургона красовался рекламный щит:

Сделаем Глор столицей, достойной Г?роев Севера!

Чистота!

Канавы, стоки, ямы!

От ила до кишечного отхода!

Без предоплаты!

С гарантией!

На козлах фургона восседала пара гордых борцов за чистоту: несмотря на жару, оба красовались в кожаных костюмах и высоких сапогах, с защитными повязками на мордах. На спинах воителей белела необычная эмблема: лилия, растущая над ямкой. Цветок напоминал королевский герб неизвестной здесь Франции, а ямка, бесспорно, символизировала выгребную яму. На задке фургона покачивалась доска с названием и адресом компании, где опять же напоминалось, что «Сеть городской очистки „Нужники Нельсона“ — самый нужный нужник!».

Фургон свернул во двор страховой конторы, а я поплелся дальше, размышляя о том, что при иной расстановке шаров на столе сражения, можно было бы наняться на службу в столь почтенную и прогрессивную контору. Со здешними каналами я уже знаком, запахи ила и прочая естественная вонь меня не слишком раздражают, а в «Нужниках Нельсона», судя по всему, специалистам недурно платят. Можно было бы чистить город по ночам. Но, увы… Я вне закона, да и не склонен менять «Ноль-Двенадцатый» даже на столь замечательный и механизированный фургон. А ведь их, очистителей, здесь уважают…

Народ вокруг шнырял и суетился — квартал представительных контор, приемных городских Гильдий, ссудных касс… Здесь, за толстыми стенами, полным-полно денег. Отчего бы городу не поделиться? Нам ведь не так много надо…

…— Ехать на грабеж на сраном фургоне⁈ — с ужасом вопросил Магнус. — Да такого и на Диком Западе не выдумали.

— Тут не Дикий Запад, а большой цивилизованный город. Чистильщики в шляпах и тряпичных повязках, запомнить их сложно. Спрятать добычу можно в люке бочки — потом промоем монеты, серебро-то не пахнет. Ты останешься с фургоном — например, под предлогом, выскочившей из колеса чеки.

— Даже не знаю, что с нами сделают. И мы изгадимся, — в отчаянии прошептал шкипер.

— И меня точно узнают: у меня усы, а здесь их мало кто носит.

— Что ж, пора вам, сэр, обновить облик. Бритва у нас есть, а без усов вы, несомненно, будете выглядеть моложе и бодрее. Что нелишне в данной ситуации.

Старина Магнус понял мой намек и покраснел.

— Но почему банк? — в замешательстве спросил Док. — Там охрана многочисленна, да и вообще… Это сложно!

— Сейчас жарко, двери нараспашку, все видно. Охранников двое, торчат на ступеньках, на элегантных дам глазеют. Банк — наилучшая цель. Нам нужны не долговые расписки или векселя ссудных и кредитных контор, а полновесные серебряные «короны». Понятно, и в банке полно всякой бумажной дряни, но хоть выбор есть. Нет, нужно признать, настоящий улов — в банке!

— Славно ты все придумал, — заныл Сэлби. — Вы, значит, подкатываете и откатываете на фургоне, а мы с Доком удираем на своих двоих⁈ Попадемся.

— Сэр, если вы попадетесь, то налегке. Ничем не рискуете — просто повесят. А нас, видимо, прямиком в бочке «кишечного отхода» и утопят. Без всякой спешки и прилюдно, — я вздохнул. — Джентльмены! Предлагаю избавиться от усов, приготовить оружие и выступать. Банк работает до четвертого колокола, а нам еще нужно обзавестись фургоном и чудными рабочими плащами. В любом случае, операция будет короткой. Стоит рискнуть!

Естественно, они рискнули. Кто из жадности, кто трезво взвесив ситуацию, кто из иных, сложных побуждений.

Пока брились и готовились, я занялся собственным вооружением. Что-то мне не очень понравилось бродить по Глору с одним ножом. К счастью, напильник и ножовку мы прихватили на «Заглотыша», а конструкцию я уже продумал. Но следовало детально просчитать начальные удары грабительского фрейма. Сам фургон — вот слабое место…

Фургон мы взяли сходу. Экипаж «Нужников Нельсона» попался нам на Драккарной улицы и мы пошли за ним следом. Вежливый Док обогнал фургон, задал служащим вопрос по ценам на прочистку, возница придержал лошадей, и мы с Сэлби запрыгнули на козлы с разных сторон. Кто-то из прохожих оглянулся на возню, но Док и шкипер хлопали друг друга по плечам и хохотали, изображая встречу двух старинных знакомцев-придурков. Ножи под подбородком показались изумленным служащим «Нельсона» весьма серьезным доводом проявить сдержанность в движениях, кучер послушно свернул в проулок. Раздетых бедолаг мы связали и аккуратно закинули за забор крошечного садика.

Тут-то и начались сложности — об управлении парной упряжкой мы с Магнусом имели смутное представление. Штурвала и машины на колымаге нет, все как-то сложно, да еще двигатели фыркают и лягнуться норовят. Для начала мы попытались протаранить забор, но лошади оказались благоразумнее возниц.

Ушедший, было, к месту будущего преступления. Док, вернулся и взял под уздцы упряжку:

— Энди, давай мне плащ и эту чертову шляпу. Поведу упряжку, иначе вы разве что к утру до банка доберетесь.

Я без особого сожаления расстался с формой «Нельсона» и залег под тентом у помпы. Док в волочащемся по земле плаще, вывел упряжку на улицу…

Клацали подковы подуспокоившихся лошадей, болтали прохожие на Драккарной, торговцы рекламировали медовики, первые летние сливы и свежие «Глорские вести». Закрыв глаза — голова от света мучительно болела — я думал о том, что мы спятили. Разве мыслимо такое отчаянное дело готовить за два часа? Были бы в команде дарки… Рэд права

— чтобы легко брать деньги, нужно быть к ним нечеловечески равнодушными.

О Рэд мне напоминало каждое движение. Моя дневная половина скулила, охала и выражала свою усталость тысячей иных настойчивых способов. Нужно признать, Энди-человек — слабак. Я понимал, почему у меня болят определенные места тела. Но почему болят иные, неопределенные и вообще не участвовавшие⁈ Впрочем, я не был уверен, что именно из моего организма ночью задействовалось, а что ленилось. Как ни рассуждай, а под лавкой мясника я провел лучшие часы своей жизни. Теперь вот бесславно сдохну, как глупый грабитель.

— Подъезжаем, — шепотом предупредил шкипер.

Кроме масок очистителей клоак, у нас были припасены грубо сметанные мешки с отверстиями для глаз. Я натянул пахнущую сухарной крошкой ткань, сдвинул глазные дырки на затылок и с облегчением вздохнул — мир лишился слепящей контрастности и стал куда поприятнее.

— Стой! — громко сказал с мостовой Док.

— Что? Опять чека? — деланно обеспокоился с фургона шкипер.

— Она самая. Вот проклятье, зацелуй меня стурворм…

Пребывание в Глоре порядком освежило и пополнило запасы нашего сквернословия.

— Эй, чистуны, нашли где застрять! — возмутился кто-то снаружи. — У нас благородные клиенты ходят, а вы развонялись.

— Мы не воняем, а попахиваем! — с достоинством возразил шкипер. — Это же техника, новые ступицы, им амортизация нужна. Подмогните борт придержать, он чистый, сейчас двинемся, дело-то мгновенное…

У ступеней банка заворчали, но ученое слово «амортизация» произвело должное впечатление. Послышались шаги — двух пар ног! Это важно, если бы один из охранников остался у дверей… К счастью, они озабочены репутацией банка…

— Просто придержите, я «усы» загну, — буркнул Док, сгибаясь у колеса.

— Так это… — удивился банковый страж, разглядев никуда не девшуюся, пусть и замазанную дегтем чеку…

…Значит, этот умнее. Быстро перегнувшись через помпу, я врезал умнику по загривку своей специальной дубинкой — на красавцах-охранниках были легкие щегольские шлемы, стучать по темечку не получалось.

— Ох! — второй охранник вскинул на меня изумленный взгляд. Не знаю, удалось ли ему разглядеть полотняную харю, бил я быстро, в данном случае в район уха.

— Э? — голова стража крепко мотнулась. Я повторил удар…

— Держите же их! — закряхтел Док, прижимая к борту фургона тела бесчувственно оседающих стражей.

Я потянул безвольное тело наверх, Магнус пытался мне помочь. Мы тоже закряхтели — в Глорском Океанско-Коммерческом банке своих охранителей откармливали на славу.

Со вторым стражем мы тоже управились вовремя — мимо прошла благородная пара, дамочка брезгливо прижала к носику платочек. Иные сочли бы эту леди приятной глазу, особенно сзади, но по сравнению с Рэд…

— Черт возьми, Энди, о чем ты думаешь⁈ — возмутился Док, поправляя на себе намордник чистуна.

— Виноват, сэр, — я спрыгнул с фургона.

Перед нами зияли распахнутые двери банка, оттуда доносились голоса. Путь к свершению преступлению был открыт. На месте не было только подлеца Сэлби — надо думать, заблудился.

— Отчего-то я не удивлен, — пробормотал Док, вновь нервно поправляя маску. — Черт с ним, отступать все равно поздно. Кстати, я забрал у вонючки револьвер. Держи…

— Предусмотрительно, — согласился я, принимая офицерский «веблей».

Док проверил заткнутый за пояс пневм и вытащил с козел двустволку.

— Магнус, присмотри за героями, мы быстро.

Шкипер, увязывающий руки охранникам, согласно выругался.

Мы поднялись по ступеням.

— Двери могли бы быть и поскромнее, — печально отметил Док. — Экие ворота, закрыть будет непросто. И вообще…

Видимо, даже тюрьма не сделала нас закоренелыми преступниками — мне тоже было как-то не по себе.

Мы вошли и Док скомандовал:

— Закрывай!

Я навалился на массивную створку, она поддалась. К нам с недоумением обернулось с десяток человек: в основном конторщики, но имелась и пара посетителей — один, в роскошном бархатном плаще, смахивал на епископа, хотя в отношении разных церковнослужителей и жрецов город Глор удивительно бедствовал.

Док жестом поприветствовал аудиторию, дождался, когда я поднажму на вторую створку и огласил:

— Дамы и господа! Сохраняем хладнокровие, обычное ограбление. Всем руки вверх!

— Чего⁈ — изумились за зарешеченной стойкой.

— Деньги давай! — рявкнул доктор на туповатого клерка. — Ты здесь главный? Тебе первому башку и отстрелю! Остальным руки вверх!

Туземцы в замешательстве заглядывали в наставленные стволы ружья, не торопясь поднимать руки. Да, с пониманием ситуации намечались проблемы: большой арбалет произвел бы на жертв куда более нужное впечатление, чем наше невнятное оружие.

— Струйного самострела не видели⁈ — повысил я голос и вскинул пневм. — Ну-ка, пошевеливайся!

К счастью, пневматический пистолет послушно щелкнул и я не промахнулся. Стекло лампы над решеткой лопнуло, сверху закапало горящее масло.

— Тушим и отдаем «короны»! — распорядился Док. — А то я пальну!

Разница калибра ружейных стволов и скромного пневмо-плевателя очевидна и любому дикарю. Служащие неуверенно зашевелились, кто-то полез под стойку за деньгами, кто-то задрал руки, один из клерков поспешно накрыл лужицу горящего масла тряпкой и засыпал песком из специального ведра.

— Поживее, милорды! — посоветовал я, засовывая за пояс пневм и доставая из-под куртки части личного оружия. Этому были причины: баллон пистолета отчетливо шипел, немилосердно травя воздух после единственного выстрела. Боюсь, этому баллону самое место на дне бухты…

— Эй, вы, фокусники, знаете кто я такой? — высокомерно шагнул вперед человек в бархате.

— Вы — болван-тугодум? — предположил я, закрепляя импровизированную «спец-дубинку»-древко в металлической часть багра. — Еще шаг и брюхо вскрою. Кишки-то у всех одинаковы…

Укороченный багор со свистом крутанулся в моих руках. Вот это они понимали…

…В тишине звякали выкладываемые на стойку мешочки с монетами. Физиономии клерков оставались бледны, но относительно спокойны. Полагаю, «Глорский Океанско-Коммерческий» имел страховку, да и вообще служащие не обязаны подменять собой стражников.

— Складывай денежки, милейший! — потребовал Док.

— Куда? — проворчал кассир, вновь замедляя движения.

— В мешок!

— У нас тут не рынок! — обиделся клерк. — Нет мешков. Со своей тарой ходить нужно!

Док не нашелся, что сказать. Да, преступного опыта у нас было маловато, деталей не учли.

Я прыгнул к «епископу»:

— Снимай плащ!

— Это не плащ! — выпятил на меня тройной подбородок горделивый толстяк. — Не посмеете!

— Снимай и не глупи! — посоветовал я, видя, как его ладонь ползет к рукояти кинжала на поясе.

Острейшее граненое жало багра надавило на обширный подбородок.

Импозантный толстяк крепко выругался, но расстегнул пояс и принялся снимать свое одеяние.

— Прошу нас извинить, — молвил я, отдавая должное мужеству этого с виду рыхлого человека. — Нам нужно немного денег, вот и все. Мы в сложных жизненных обстоятельствах. Джентльмены, не стоит огорчаться. Все равно скоро все финансы Глора будут реквизированы в пользу Ее Величества королевы Виктории. Не сомневайтесь, уж мыто позаботимся, чтобы Глор стал британским! Отныне каждый час жизни города будет омрачен…

— Да подавись, врун мозглявый, — прорычал «епископ». — Поймаю, лично шкуру сдеру.

Я подхватил ком бархатного наряда — видимо, это действительно был не плащ, поскольку снимался через голову. Не суть важно, мешок получится неплохой.

Проскочив за решетку стойки — металлическая калитка оказалась не заперта — я швырнул бархат на стол:

— Увязывай! Э, да у вас, милейшие, денег с лихвой!

Под стойкой, в ячейках действительно покоилось десятки симпатичных мешочков с аккуратными надписями «50 кор.», «100 кор.» и так далее.

Кассир посмотрел на меня недобро, но я показал ему багор. Мешочки, позвякивая, принялись перекочевывать на бархат…

Наступившее молчание было нехорошим — я понимал, что в головах клерков идет простейший подсчет шансов. Стоит ли бояться непонятных стволов в руках одного из налетчиков, и нет ли смысла навалиться всей шайкой на негодяя с куцым багром в руках? За героизм при защите банковских денег, наверняка, причиталась недурная награда. О раздетом клиенте уже и не говорю — этот готов броситься и загрызть попросту зубами. Ну, кто виноват, что по жаркому времени столь состоятельный лорд не надел под бархат нижнего белья? Неловко вышло, конечно…

Полагаю, мне стоило проткнуть кого-то из конторщиков. Что будет убедительной демонстрацией. Беда в том, что я не хочу убивать людей, не сделавших мне ничего дурного. Еще хорошо, что в банке нет женщин — пугая леди, джентльмен окончательно перестает быть джентльменом.

В этот момент, когда все решали-просчитывали, и успех нашего преступления повис на волоске, откуда-то снизу послышалось загробное пение:

— Таханка, те ночи полные огня,

Таханка, зачем сгубила ты меня Таханка, я твой навеки арестант, Погибли юность и талант

В твоих стенах.

Меня охватила печаль — не знаю, что за роковая дама эта Таханка, но в напеве звучала искренняя, древняя и старинная грусть-тоска. Душевно. Но хуже всего, что пел приятный, пусть и слегка фальшивящий, женский голос. Только дамочек нам тут и не хватало…

Голос, конечно, не был загробным: в углу помещения угадывалась лестница, ведущая в подвалы банка. Мы все невольно обернулись к проходу вниз…

— Понаделали загородок, как будто спасут, — проворчала певица, прекращая пение и лязгая решеткой. — Эй, служивые, замыкай улей, я свое забрала.

— Прошу простить, леди… — начал один из клерков, но певучая посетительница, поднявшись в зал мгновенно уловила суть происходящего.

— Налет с грабежом⁈ Здесь⁈ Шмондец, да вы… — она добавила пару слов, знакомых мне по общению с Саном. Довольно звучно и знающе добавила…

Я понимал, что ситуацию можно спасти лишь стремительным посылом шара в лузу всеобщего повиновения. Это ж она только начинает, а если в голос заорет…

Грозить даме багром я все же счел недопустимым и выхватил револьвер:

— Леди, попридержите язык!

Средних лет, достаточно миловидная и хорошо одетая, она несла под мышкой два добротных ящичка, окованных медными полосами, видимо, взятых в банковском подвале. Живо выставляя свою ношу вперед на манер щита, дамочка уставилась на оружие и выдала тираду, из которой я понял лишь «еще и наган⁈» и «покою от этих пришлых пидормотов вообще нигде нет!». По-моему, смысл сказанного был чрезвычайно грубым и вообще неконтролируемое распространение диалекта родичей Сана следует решительно ограничивать хоть какими-то способами. К счастью, сквернословила дама не слишком громко.

— Прекратите брань! — призвал я, не зная, в какую часть женщины приличнее целиться огнестрельным оружием.

— Прекращаю, — неожиданно покладисто пообещала она. — Не убивайте, милорд, я же на все готовая…

Я осознал, что она приближается — почти незаметно, даже как-то текуще, и, не побоюсь этого слова, маняще. Она была вся такая миленькая, беззащитная, отчего-то вдруг молоденькая…

Болотный инстинкт и память о ночи с Рэд — шепнули — да это вообще не баба! Берегись! Лучше ее убить.

Видимо, инстинкт подвальной красавицы был не тупее моего. Все поняв, она гавкнула:

— На пол, дурни! Сейчас шмондец будет.

Она не отрывала взгляда от меня, но те, к кому она обращалась, осознали и прониклись

— я услышал шум поспешно плюхающихся на пол клерков…

Проклятая тетка оказалась еще ближе ко мне, я попятился, но взял себя в руки и твердо заявил:

— Не будет шмондеца, милая леди. Я не могу стрелять в даму.

После этих слов я кинул револьвер на пол между нами, полагая, что она немедля его подхватит. Уж это-то изящная ведьма точно знала, что за штуковина у меня в руках. Красавица действительно покусилась на «веблей», но не рукой, а ногой — желая отшвырнуть его подальше от меня. Этот маневр ей удался — оружие с дребезжанием укатилось под стойку…

…Больше она ничего не успела, поскольку древко моего верного багра крепко приложило ее по затылку. В последний момент ведьма почти уклонилась, но в работе с киями различного назначения у меня имелся немалый опыт — раздался глухой стук и тетка рухнула на пол…

…Вот тут я ошалел. Несомненно, я чуял, что передо мной магический обман и что все ведьмы безобразны. Но то, что шлепнулось на пол… Длинные немыслимо худые ноги в ужасающих тапочках-подметках из плотного зеленоватого материала, зацепленные за большие пальцы четерехпалых ступней. Выше короткие кальсончики с лампасами и множеством карманов. Еще выше красная безрукавка с изображением усатого мужественного мужчины. Лицо ведьмы… Нет, это было не лицо! Нечто оливковозеленоватое, безносое, леденяще злобное… Единственное, что было нормально в этом существе, это выпавший из руки нож — большой, явно видавший виды и даже на взгляд отлично заточенный.

Я понял, что панически пячусь и крещусь. Мне в зад ударил стол, звякнули мешочки серебра…

Салютом бабахнул выстрел двустволки — у ошалевшего Дока дрогнул палец и проклятый патрон счел своим долгом не подвести и сработать в столь нестандартной ситуации. Впрочем, заряд крупной дроби лишь попортил идеально выбеленный потолок, не повредив никому живому…

Нужно признать, большинство присутствующих сочло грохот выстрела эхом падения ужасающего существа.

— Дарки! — взвыл кто-то из клерков.

Мгновенно помещение забурлило: все ползли, скакали и бежали к дверям. Док что-то заорал, но его с двустволкой отпихнули к стене. Я нашарил края бархатного плаща, свернул увесистый узел:

— Сэр, забирайте!

— Что это⁈ — пробормотал Док, хватаясь за узел с добычей, но не отрывая полного сметения взгляда от лежащего голенастого чудовища. — Lissotriton Homo vulgaris[12]?

— Не знаю, — пробормотал я, понимая, что нужно прийти в себя, хватать, что можно и бежать. — Док, здесь еще полно серебра.

— Черт с ним! — доктор отступал к дверям, заслоняясь добычей.

Нет, так не пойдет. С какой стати мне пугаться дарков, пусть даже таких странных, если я и сам наполовину дарк? В конце концов, я даже более симпатичный дарк…

Эти мысли, пусть путающиеся, но все же утешительные, заставили меня преодолеть замешательство. Я выгреб из стойки кучку мешочков, поискал во что их уложить и увидел ящички этого… Этого Зеленого Ведьминского Оборотня!

— Не подходи. Оно притворяется! — в ужасе зашипел Док.

— Сэр, я бью надежно, — заверил я, хватая ящичек чудовища и отскакивая. Крюк багра легко сшиб маленький замочек: внутри оказались какие-то бумаги и иная мелочь, я принялся швырять на эту ерунду мешочки с деньгами.

— Быстрее, Энди, быстрее! — в панике подвизгивал Док.

Да, следовало торопиться. Снаружи доносился шум, похоже, выскочившие клерки взбудоражили всю улицу. Ну, там один голый толстяк чего стоит…

Запихивая за пазуху мешочки с «коронами», я побежал к распахнутым дверям. Солнце ударило в глаза, ослепило, по ступенькам я прыгал наугад, едва не выронив норовящий распахнуться ящик с добычей.

— Дарки! Мертвые дарки идут! — вопили на улице.

Док догадался ухватить меня за шиворот и направить к фургону. Ящик у меня забрали, я ощупью заполз к помпе…

— Да что там стряслось? — со страхом спрашивал Магнус.

— Даже не знаю. Их подвалы водорослевый оборотень сторожил, — выдал безумную версию Док и опомнился: — Или это MumiaSalamandridae Lapis Philosophorum[13]? К дьяволу вопросы! Гони, старина! Прочь отсюда!

…У меня раскалывалась ослепленная голова, я подпрыгивал на связанных охранниках, фургон несся по мостовой, несколько раз мы что-то крепко зацепили, хотя за вожжи взялся относительно опытный Док. Но, судя по всему, на улице и без нас было весело. Глор оказался крайне отзывчивым городом: о дарках орали в дверях лавок, внутри домов, во дворах и, кажется, даже с крыш…

…Мы бросили фургон в каком-то переулке, Док пихнул в бок охранника и напомнил, чтобы не забыли освободить служащих «Нельсона», скучающих в садике у Драккарной. Страж банка ответил негодующим мычанием и мы, облегчив совесть, поспешили прочь. Направляться прямиком в порт было крайне неблагоразумно. У меня болела голова, и я почти ничего не видел, даже замотав голову повязкой. Зато я кое-что знал в городе и мы, чуть поплутав, выбрались к старой стене. Убежище в башне оставалось вакантным, попадав на старые камни, мы перевели дух.

— Как хотите, но грабить банки я больше не буду, — заявил Док. — Крайне непростое ремесло. Я бы сказал, непредсказуемое!

— Верно! — согласился шкипер. — Я на фургоне страху натерпелся. Связанные ерзают, у вас там непойми что. Потом голый как выскочит! Тут такие дурные мысли заворочались…

— Да, партия пошла не по правилам, — подтвердил я, ощупывая приятно тяжелые мешочки за пазухой…

— Кошмарный сон какой-то. Неужели, действительно настоящий оборотень? Это противоречит фундаментальным основам биологии, зоологии, теологии. И практической патологоанатомии тоже противоречит, — Док со вздохом достал флакон со снадобьем.

Он поставил мне компрессы, обсуждая перипетии нашего беспримерного ограбления и гадая, что за загадочная тварь едва не сорвала нам дельце. Судя по всему, служащие «Глорского Океанско-Коммерческого» не имели отношения к появлению этакого сторожевого ужаса. Что ж, хорошо, что все остались живы. Имелась у меня уверенность, что хищного дарка я не убил — таких вертких особ древком багра не прошибешь. Что и к лучшему — возможно, теперь мне имеет смысл считать подобных монстров своими дальними родственниками.

Боль в моей башке слегка утихла, мы двинулись вдоль вала. Следовало отыскать мешки попроще — бархат имел излишне броский вид…

Бархат я поменял на мешковину в логове под известной мне мясницкой лавкой. Полагаю, Рэд не будет в претензии — уволакивать добычу на достойное ложе куда приятнее.

Город бурлил. В разных направлениях выдвигались воинские отряды, били барабаны, сигналили трубы, собиралось квартальное ополчение…. В предчувствии надвигающейся войны, резво раскупались продукты. Мы с мешками муки, колбасами, пивом (и серебром) пополнили ряды предусмотрительных горожан. На заставах добровольцы и стража выискивали «мертво-воссставших дарков», я под описание столь страшного существа не слишком подходил, хотя боль в лишенных защиты глазах донимала страшно. Добирались до порта мы долго, поучаствовали в создании портовой патрульной сотни — я сидел на пожитках и пытался бороться с головной болью. Док помогал составлять списки. Хорошо еще день выдался переменной облачности, а то бы точно у меня мозг выгорел…

До «Заглотыша» мы добрались уже под вечер — на борту лодки нас встретил полный новостей и тревог Сэлби.

— Приказано срочно перевести все лодки на западную сторону бухты! Опасаются прорыва дарков в порт, как случилось в войну с Мертвым королем! Давайте поживее, переберемся куда сказано. А как там в банке вышло? Ко мне еще на подходе «хвост» прицепился, пришлось уводить до самой Цитадели, я отвлек на себя шестерых…

Сколько всякой ерунды способен наплести один трусливый вонючка?

Я заполз в носовую каютку и плотно завязал глаза. Послушал сожаления дурака Сэлби по поводу утерянного в бою револьвера, подумал, что эти сутки никогда не кончатся и «загасил топку».

Проснулся я глубоко за полдень. Мы стояли в гуще кораблей у Западных пирсов, джентльмены-грабители на борту «Заглотыша» допивали пиво. Волнение города постепенно затихало. У припортовых башен стояли усиленные караулы, но, судя по всему, война с худыми дарками откладывалась.

Взяв печенья и кружку пива, я вновь уполз в темное убежище, послушал пьяноватую беседу сообщников, и опять уснул.

Окончательно проснулся я уже следующим поздним вечером: лучи Луны и Сестры с намеком просачивались в рундучную каюту, подсказывая, что снаружи воцарилась тишина и благодать. Я подумал о Рэд и вздохнул — моя человеческая часть настойчиво подсказывала, что такими чудесными приключениями лучше не злоупотреблять — даже болотного здоровья не хватит. Что весьма и весьма грустно.

Только я вознамерился осмыслить новую игровую позицию, решить, сколько выигрышных очков нам принесли последние события и на чьей теперь стороне шар-биток, как с кормы донесся приглушенный спор.

…— Не ходи! — настаивал шкипер. — Вовсе спятил! Нас и так вот-вот загребут.

— Пустое беспокойство, старина, — пьяновато хихикал Сэлби. — Живенько приголублю красотку и назад. Она ж для того и спустилась, игрунья.

— Дурень, а если она крик поднимет? Такая цыпочка не иначе как капитанская красотка, верно говорю…

— Капитанские птички в темноте не бродят. Сама напрашивается, ишь как задком… истинная кошечка. А если орать вздумает, — сэр-солдат презрительно сплюнул за борт. — Да она подавится волной кричать, шлюха тупая.

— Да ты сдурел… — в ужасе начал Магнус, но барка качнулась — наш любвеобильный умник уже перепрыгнул на причал.

Я поспешно выбрался на палубу:

— Сэр, что происходит?

— Эта скотина отправилась за приключениями. Желает прижать девчушку. Останови его, Энди…

— Черт возьми, а откуда взялась девица? — я вспрыгнул на планширь.

Пирс в эту позднюю пору оставался безлюден: чуть слышно поскрипывали снасти, покачивались барки и корабли, лунный свет лениво скользил по настилу. Уходила в тень складов невысокая девушка, спешил за ней покачивающийся от пива решительный герой…

— Она судовая, со шхуны. К воротам пошла, глупышка. Останови дурня, он нас выдаст!

— Вряд ли, — пробормотал я, всматриваясь…

Даже издали было видно что девчушка весьма недурна: светленькая, пышноволосая, с удивительно грациозной походкой. Именно в этакой повадке ступать по настилу и даже не оглядываться на увязавшегося следом увальня, и таилась разгадка. Люди так не ходят.

— Энди, а разве… — пролепетал шкипер, тоже начавший что-то понимать.

— Ты его предупреждал, — я спрыгнул обратно на палубу «Заглотыша». — Так что он выбрал сам.

Мы видели, как Сэлби воровато оглянулся, носорожьей рысью нагнал красотку, облапил за талию и увлек в темноту под навесом склада…

Миг тишины, послышалось странное удивленное «Мрыуу?» затем над пирсом и складами пронесся вой, полный ужаса и боли — человека будто раздирали на части. К счастью, крик тут же оборвался…

— Боже ты мой… — Магнус перекрестился. — Ужасный, ужасный город!

— Да, со здешними девицами лучше оставаться посдержаннее, — пробормотал я. — Это ты еще в «Океанско-Коммерческом» ту оливковую леди не видел…

На двух кораблях перекликнулись обеспокоенные воплем вахтенные, но все уже затихло. Ночной порт — место, где случается всякое.

— Неужели, ему конец? — прошептал шкипер.

Иллюзий мы не питали: пусть крик был краток и искажен болью, узнать гнусавый голос сэра-солдата было несложно.

Донесся едва слышный всплеск — похоже, воды Глорской бухты приняли останки неустрашимого солдата. Что ж, по крайней мере, герой умер веселым, нетрезвым и преисполненным радужных надежд.

— Кстати, а где Док? — спросил я, отходя от борта.

— За добавкой пива пошел, — Магнус поежился. — Думаешь, он… тоже? Болтал же что-то о девках, плешивый пьянчуга.

Мы оглянулись на страшную шхуну с которой спустилась обманчивая девушка-наживка

— судно стояло тихое и безучастное, на его корме красовалось незатейливое название — «Коза».

— Вряд ли все здешние леди сплошь оборотни, козы или кошки. Может, доктору повезет, подцепит нормальную шлюху, — призвал я веровать в лучшее…

Док заявился под утро, потрепанный, но живой и с двумя бутылками джина. Порывался что-то рассказывать, но язык его заплетался, да и так утеря новой куртки, следы помады на шее и распухшая скула служили достаточно ясными вехами нелегкого маршрута ученого алкоголика. Мы поспешно отобрали джин и направили гуляку в рундук.

Док упал и захрапел, а мы решили распрощаться с портом. К выходу из гавани уже тянулись рыбачьи баркасы и лодки, наш «Заглотыш» не слишком отличался от них, и мы надеялись проскочить.

— Не могу сказать, что мне так уж не хватает Сэлби, — признался шкипер, когда мы поднимали парус. — Но еще две-три пары рабочих рук нам бы не помешали.

— Ветер попутный, доберемся живо, — заверил я. — Не волнуйтесь за нее, сэр. Весьма крепкая леди.

— Оставлять связанными людей на столь долгий срок — непростительный грех и свинство, — грустно сообщил Магнус и спохватился: — С какой стати ты решил, что я беспокоюсь за эту бродяжку⁈ Еще чего не хватало!

— Мы все немного бродяги, — дипломатично напомнил я. — А «Ноль-Двенадцатый» — наш дом. Будет прискорбно, если нас там встретят два безвинных трупа. Кстати, катеру нужно дать нормальное название. Просто цифры не отражают его славную сущность.

— Гм, у тебя есть на примете красивое имя? — заинтересовался безусый помолодевший старик, явно догадавшийся, что у меня не обошлось без романтического знакомства в прошлую ночь.

— Увы, не тот случай, — с грустью признался я. — А не назвать ли нам судно скромно и истинно по-британски? К примеру «Снукер»?

Поразмыслив, шкипер буркнул:

— Недурной вариант. Воистину нас с катером бьет и швыряет как облезлый шар о борта мирозданья, а мы все катимся, и катимся неизвестно куда…

Я кивнул — приятно иметь дело с понимающим человеком…