Ночь в музее

Глава четвертая

Поезд врезался прямо Лэрри в нос, отскочил и опрокинулся. Игрушечные колеса завертелись в воздухе. У Лэрри не осталось и царапины. Он даже почти не почувствовал столкновения.

Собрав все силы, он порвал путы и освободился. Это оказалось совсем нетрудно. Веревки были ненамного прочнее обычных ниток. Лэрри разорвал их за секунду.

Лэрри встал, и мелкие человечки в испуге разбежались.

– Монстр вырвался на свободу! – заорал кто-то.

Перед Лэрри выстроился миниатюрный римский легион.

– Готовьте катапульты! – закричал их предводитель Октавиус.

Джедедайя ответил ему криком:

– Не вздумай стрелять, Октавиус! Этот великан на нашей земле!

– Я – не великан, – уточнил Лэрри. – Я нормального среднего роста.

– Молчать! – взвыл Октавиус. – Римская империя не знает границ! – Он обернулся к своим войскам: – Защитники Рима!..

– Не надо, – предостерег Джедедайя.

– Чего не надо? – полюбопытствовал Лэрри.

– Оружие к бою! – крикнул Октавиус.

Римский легион зарядил катапульты, и по залу пронеслась волна крошечных пылающих стрел и огненных шаров. Некоторые из них попали на униформу Лэрри. Она вспыхнула. Лэрри горел!

Он торопливо сбил разрастающиеся язычки пламени, и тут к нему подскакал на коне знакомый на вид человек с пышными усами. Он протянул руку Лэрри и крикнул:

– Вот моя рука! Держите, юноша!

Это был Тедди Рузвельт. Лэрри вскочил на коня позади него, и они ускакали. Тедди спас Лэрри от мелких, но свирепых обитателей диорамы.

– Они такие маленькие, – пожаловался Лэрри, едва переводя дыхание от страха.

Тедди Рузвельт покачал головой.

– Мой дорогой юноша, не стоит недооценивать маленьких людей. Из маленьких людей складываются великие народы.

Лэрри потерял дар речи.

– Значит, вы...

– Теодор Рузвельт, двадцать шестой президент Соединенных Штатов. Родился в 1858 году. Умер в 1919 году. К вашим услугам.

– Ля, гм, Лэрри Дейли, новый ночной сторож. Рад познакомиться, господин президент.

– Зовите меня Тедди. Видите ли, Лоуренс, каждый добропорядочный гражданин должен сам нести груз своих собственных проблем. Постарайтесь больше не попадать в ситуации, из которых мне придется вас спасать, потому что больше я не приду к вам на помощь. Вытягивайте себя сами за шнурки от ботинок.

– Хорошо. Понял. Спасибо, – кивнул Лэрри.

– А теперь прошу меня извинить. Близится рассвет. Охота продолжается. – Тедди Рузвельт отдал ему честь, потом достал из седельной сумки винтовку и направил своего коня Счастливчика в другой зал.

Через несколько мгновений Тедди заметил вдалеке мамонта. Он вскинул винтовку и приготовился стрелять, но тут Лэрри заговорил:

– Погодите. Прошу прощения, разрешите спросить...

Услышав за спиной шум, мамонт убежал.

– Простите, – сказал Лэрри.

– Ничего страшного, юноша. Это ваше первое ночное дежурство, – сказал Тедди и крикнул вслед мамонту: – Я еще доберусь до тебя, древний бегемот!

И с этими словами Тедди продолжил преследовать мамонта. Лэрри бежал за ним по пятам.

– Эй, погодите!

– Только один вопрос, дружище, – предупредил Тедди.

– Почему? Это вроде как три желания? – спросил Лэрри.

– Нет, просто уверенность в своих силах – это ключ к добродетельной жизни. Человек должен искать ответы на все вопросы в себе самом. Итак, чем могу быть полезен? – спросил Тедди.

– Гм, даже не знаю, как выразиться. И, пожалуйста, не поймите меня неправильно, но ведь все, кто есть в этом музее, они, как бы это сказать, давно умерли?

Тедди усмехнулся.

– Следуйте за мной, Лоуренс, – сказал он и повел Лэрри обратно в египетский зал.

Они очутились перед плексигласовой стенкой, за которой стоял каменный саркофаг. Лэрри посветил фонариком на прикрепленную над ним табличку Акменра. В луче света блеснули причудливые золотые иероглифы.

Тедди пояснил:

– Табличка Акменра была найдена на Ниле экспедицией в 1952 году. В ту ночь, когда ее доставили сюда, все экспонаты в музее вернулись к жизни. С тех пор это происходит каждую ночь.

– Значит, всё, что есть в музее, каждую ночь оживает? – уточнил Лэрри.

– Верно, – подтвердил Тедди.

– А что мне положено делать? – спросил Лэрри.

– Вы ночной сторож, – напомнил ему Тедди. – В нашем музее это очень важная работа.

Лэрри попятился. Он не мог поверить своим ушам.

– Но этого не может быть, – воспротивился он.

– На свете нет ничего невозможного, юноша. То, о чем можно мечтать, можно и воплотить в жизнь. Ваша работа, молодой человек, заключается в том, чтобы не выпускать никого из музея. Если в момент восхода солнца кто-нибудь останется на улице, он обратится в пыль. – Тедди посмотрел на часы. – Скоро пять часов утра. Сегодня я помогу вам навести порядок, но, помяните мое слово, я это сделаю в первый и последний раз. Понятно?

– Понятно. В первый и последний раз, – сказал Лэрри.

– Тогда поехали! – воскликнул Тедди, подхватил Лэрри и усадил позади себя.

К тому времени, когда над Нью-Йорком начало всходить солнце, Лэрри и Тедди упрятали на места почти всех музейных обитателей. Лэрри вслух читал список.

– Коробки с диорамами – запер. Неандертальцы ведут себя хорошо. Аттила еще где-то бегает, но... – Тут Лэрри заметил Тедди. Тот следил в бинокль за Сэкаджавиа.

– Куда вы смотрите, господин президент? – спросил Лэрри.

Тедди испуганно выронил бинокль. Вид у него был смущенный.

– Э, гм, я... выслеживаю, мой дорогой юноша. Человек должен держать след! Это полезно для сердца и для ума. Уже пять часов. К сожалению, мне пора обратно на постамент. Передавайте привет семье. До встречи завтра ночью.

Тедди уселся на коня и затрусил к постаменту.

Лэрри шел за ним.

– Скажу честно, Тедди. Вряд ли я вернусь. Даже если бы я хотел вернуться, а я на самом деле не хочу, все равно обезьяна сожрала инструкции. Я понятия не имею, как справиться с гуннами...

– Следовать инструкциям может каждый дурак, – презрительно воскликнул Тедди. – А вы, сынок, должны следовать зову своего сердца. Это и отличает настоящего мужчину. Скажите, Лоуренс, где вы работали, прежде чем получили этот пост? От той работы вы тоже отказались так же легко?

– Я, гм, пробовал себя в разных областях, – замялся Лэрри.

Тедди был не в восторге.

– Пробовать себя – это не занятие для настоящего мужчины. Запомните, Лоуренс, одни люди рождаются великими, а другие достигают величия собственным трудом. Для вас настал именно такой момент.

Лэрри кивнул. Пусть говорит что хочет, подумал он. Мне бы только выбраться отсюда.

Тедди крепко похлопал Лэрри по спине. Лэрри чуть не свалился.

Тут Тедди подъехал к постаменту, вскочил на него и застыл.

Лэрри разинул рот. В изумлении подошел к статуе. Тедди был так тих, так неподвижен, так...

– Эге-гей-го! – вдруг завопил Тедди.

Лэрри испуганно отскочил.

– Что, попался? – захохотал Тедди.

– Да, – признался Лэрри. – Что-то я только и делаю, что всем попадаюсь. Доброй ночи, Тедди.

На улице сияло яркое солнце. К дверям музея проворно подбежал синий жук. Он хотел вползти внутрь, но дверь была закрыта. Тут на него упал луч солнечного света. Жук задрожал, потом вспыхнул. Вскоре его краски поблекли, а через минуту он рассыпался в пыль. Жизнь покинула его.

Спустя час по лестнице, ведущей в музей, поднялся Сисл. Он открыл парадную дверь и вошел. С ним были Гас и Реджинальд. Они подошли к справочному бюро и обнаружили истрепанные обрывки инструкции. От нее остался только жалкий листок бумаги.

– Должно быть, Аттила изорвал его в клочки, – заметил Реджинальд.

– Бедняга, – вздохнул Гас.

– Мир его праху, – заключил Сисл.

Трое сторожей скорбно склонили головы. Тут Лэрри подкрался к ним сзади и крикнул:

– Доброе утро!

Сторожа взвизгнули от неожиданности.

– Не шути так! – воскликнул Сисл и обеими руками схватился за сердце. – Мы люди пожилые, нам не до сюрпризов.

– А мне показалось, что вы, ребята, обожаете сюрпризы. Сами-то все время ко мне подкрадывались. А самым большим сюрпризом для меня оказалось то, что ВЕСЬ ЭТОТ ЧЕРТОВ МУЗЕЙ ПО НОЧАМ ОЖИВАЕТ! – завопил Лэрри.

– Мы хотели тебе сказать, но ты бы все равно не поверил, – пояснил Сисл.

– Кроме того, мы за тобой присматривали. Если бы что-нибудь случилось, мы бы в мгновение ока были здесь, – заверил его Реджинальд.

– Да неужели? – усомнился Лэрри.

– Нет, мы крепко спали у себя дома, – признался Реджинальд.

«Это больше похоже на правду», – подумал Лэрри.

Сисл объяснил:

– Дело в том, Лэрри, что, как только ты к нам вошел, мы все сразу почувствовали: в тебе есть нечто особенное.

– Эти двое вообще спали, – напомнил ему Лэрри.

Сисл пропустил его слова мимо ушей.

– Приглядывать за любым другим музеем, ходить по залам в униформе и с фонариком в руках может каждый дурак, – продолжал он. – Но чтобы охранять этот музей, нужно сердце. То, что испанцы называют «корасон». А у тебя, дружище, оно есть, ей-богу, есть!

– Нашей тайны не знает больше никто, – добавил Реджинальд. – Мы никого не принимали в наш круг. Это величайшая честь, и она принесет с собой грандиозную награду.

– И хорошего дантиста, – вставил Гас.

– Сказочного дантиста, – заверил Сисл.

И трое охранников широко улыбнулись. Зубы у всех сверкали белизной.

Лэрри оценил их аргументы, но все равно наблюдение у хорошего дантиста не казалось ему достаточно веским доводом, ради которого стоит каждую ночь рисковать жизнью. Львы, гунны, настырная обезьяна, ти-рекс, банды сумасшедшей мелюзги из диорам... Музей был полон опасностей. Только этого ему не хватало! Лучше уж он поищет новых инвесторов для своего ресторана. Или опять займется продвижением своего прежнего изобретения – «щелкунчика».

– Знаете что, ребята, – сказал Лэрри. – Мне ваше предложение очень нравится, но эта работа не для меня. Униформу я оставил у вас в кабинете. Всего хорошего.

Лэрри вышел из музея и вдруг столкнулся со своим сыном. Ник шел с Доном, своим будущим отчимом.

– Папа? – удивился Ник.

– Привет, дружище? Ребята, вы чего тут делаете? – спросил Лэрри.

– Эрике сегодня надо рано утром в суд, поэтому я веду нашего самого главного в школу, – пояснил Дон. – А ему захотелось зайти сюда и посмотреть на тебя на новой работе.

– Пап, как здорово, что ты тут работаешь, – сказал Ник.

– В детстве я часто заходил сюда в ненастные дни, когда занятия в школе отменялись. Проводил исследования, чтобы компенсировать пропущенное учебное время, – сказал Дон.

– Замечательно, Дон, – сказал Лэрри, хотя сам так не думал.

– Ну, папа, что у тебя за работа? – спросил Ник.

– О, я...– у Лэрри язык не поворачивался сказать сыну, что он уже уволился. Особенно когда рядом стоял Дон – весь такой благополучный, с постоянной работой, с поясом, увешанным всякими штучками... – Я отвечаю за безопасность в ночное время. Слежу, чтобы ночью ничего не случилось, – ответил Лэрри.

– Круто! – восхитился Ник.

Дон сказал:

– Эй, Никки, хочешь заглянуть? Может, папа быстренько устроит тебе ознакомительную прогулку?

– Знаете что, – ответил Лэрри. – Сегодня у нас тут выдался довольно суматошный день. Но, Ник, как-нибудь я тебя сюда обязательно проведу, хорошо?

– Хорошо, – согласился Ник. – Пока, пап. Я тебя люблю.

– И я тебя люблю, дружище, – отозвался Лэрри.

И, глядя вслед Нику, понял, что непременно должен вернуться на эту работу.

Он повернулся к музею, набрал полную грудь воздуха и вошел.