Нормандия 1944. Битва за плацдармы

На пути к пляжам

Оперативная военно-морская группа «S» под командованием контр-адмирала Тальбота вышла в море из Спитхэда в 09.45 5 июня 1944 года и по протраленным фарватерам № 9 и № 10 прибыла к назначенному планом «Нептун» транспортному району у побережья Нормандии. Этот участок моря находился в зоне досягаемости размещенных севернее Гавра 16-дюймовых береговых орудий, поэтому флот вторжения решили прикрыть плотной дымовой завесой. Опасения союзников были напрасными — за несколько дней до высадки тяжелые бомбардировщики Королевских ВВС вывели орудия из строя. А поставленная завеса пришлась на руку экипажам немецких торпедных катеров, отправленных на патрулирование прибрежных вод в рамках ответных шагов штаба адмирала Кранке на поток запутанных рапортов, поступивших в утренние часы 6 июня. В 04.30 три торпедных катера 5-й флотилии (T-28, Jaguar и Möwe) покинули гавань Гавра с задачей прочесать бухте реки Сена, командовал группой корвет-капитан Генрих Хоффман. Спустя час, используя дымовую завесу союзников, они сумели подобраться достаточно близко к судам оперативной группы «S» и немедленно бросились в атаку. Было выпущено от 15 до 18 торпед. Удивительно, что при такой концентрации целей попадание получил всего один корабль. Две торпеды прошли между линкорами «Уорспайт» и «Рэмиллис», от третьей чудом увернулся флагманский корабль «Ларгс». Норвежскому эсминцу «Свеннер» повезло меньше. Торпеда ударила точно в середину корпуса, корабль разломился пополам и быстро затонул. Адмирал Тальбот позже описал реакцию англичан: «Уорспайт» открыл огонь вспомогательным калибром и устремился за противником в Гавр. Поступило донесение, что один торпедный катер потоплен». Эта информация не соответствовала действительности. Все немецкие катера благополучно вернулись в порт приписки, а корвет-капитан Хоффман был награжден Рыцарским крестом за успешную вылазку. Один катер немцы потеряли чуть позже, когда 15-я флотилия пыталась повторить удачный рейд катеров Хоффмана. Но и в этом случае, британский флот, открывший по немецким судам плотный заградительный огонь, оказался ни при чем — причиной потопления катера стала мина. Две эти вылазки были единственными попытками Кригсмарине воплотить в жизнь энергичный призыв адмирала Деница от 17 апреля 1944 года: «Бросайтесь в бой безоглядно… Любой, кто не способен поступать так, будет уничтожен противником в позоре и бесчестии».

В самый разгар вражеской атаки штурмовая пехота начала погрузку на десантные баржи. Процесс заполнения этих хрупких деревянных посудин был достаточно длительным. Как и на участке «Голд», час «Ч» был назначен на 07.25, и бомбардировочные силы «D» под командование контр-адмирала Паттерсона использовали это время для как можно более тщательного «размягчения» вражеской оборонительной линии вдоль берега. Эти силы включали в себя два линкора, один монитор, 5 крейсеров и 13 эсминцев (одним из которых был злополучный «Свеннер»). Помимо тяжелых дальнобойных орудий вдоль устья Сены, разведка союзников выявила дополнительные батареи и далее на запад в Виллервиле, Мон Канизи и Ульгате. Они стали первостепенными целями линкоров и монитора бомбардировочной группы Паттерсона. Обстрел батарей меньшей дальности действия и береговых укреплений был поручен крейсерам и эсминцам. Позже часть огня будет перенесена на цели в глубине пляжей высадки и на флангах высадки. Флот приступил к плановой бомбардировке в 05.45. Несмотря на плотность огня, укрепленные позиции непосредственно на берегу, такие как опорный пункт «Код», хорошо замаскированные и трудно распознаваемые со стороны моря, пострадали мало. Солдаты штурмовых рот были удивлены, когда обнаружили, что, несмотря на внушительный и ужасающий с виду налет, многие прибрежные виллы не просто не пострадали, но в них уцелели даже оконные стекла. Малоэффективным оказался и удар с воздуха. А отмена из-за низкой облачности рейда авиации на опорный пункт «Хиллман» в тылу участка «Сворд» роковым образом скажется на темпах наступления к Кану.

В 06.00 впечатляющая десантная флотилия начала «гонку к берегу». В авангарде шли восемь танко-десантных барж с «Шерманами» DD 13/18-го батальона гусарского полка. За ними следовали баржи с танками и спецтехникой 79-й бронетанковой дивизии. Замыкали первую волну суда с передовыми ротами двух штурмовых батальонов 8-й бригады — 1-го южно-ланкаширского и 2-го восточно-йоркского. Спустя 14 минут из транспортного района, двигаясь на флангах барж с десантом, вышли специальные суда поддержки, вооруженные пусковыми установками залпового огня. Еще через 9 минут к берегу направились 19 танко-десантных барж с тремя полками самоходных орудий 3-й пехотной дивизии. Задача орудий состояла в обстреле целей вдоль береговой линии, в первую очередь опорного пункта «Код». Майор Хендри Брюс из 9-й ирландской полевой артбатареи вспоминал: «Маленькие десантные суда ложились на курс, нелепо подпрыгивая на волнах… Берег теперь был хорошо виден в свете серого штормового дня и казался абсолютно пустым. Мы могли видеть длинный ряд вилл и домов вдоль прибрежной дороги и идентифицировать устье реки Орн благодаря маяку в Уистреаме, но никак не могли обнаружить опорный пункт «Код»… Баржи с танками гусарского батальона шли впереди. По плану они должны были лечь в дрейф на расстоянии 6500 метров от берега и запустить танки DD, но из-за сильного волнения на море эту дистанцию сократили до 4500 метров. Мы были поблизости, когда они развернулись против ветра и опустили рампы, по которым их экстраординарные танки-амфибии с высокими надувными экранами, больше похожие с виду на надувные лодки, сползли в воду и поплыли к берегу». В общей сложности, 24 «Шермана» DD были спущено на воду, но добраться до берега удалось не всем. Насосы пришлось включить на полную мощность, однако брезентовые экраны едва держали танки на плаву. Несколькими минутами ранее ракетные баржи принялись выпускать залп за залпом по узкому отрезку берега, представляющему собой сектора «Квин Рэд» и «Квин Уайт». Береговая линия очень быстро скрылась в клубах дыма и пыли. Несколько ракет упали с большим недолетом, едва не поразив баржи со спецтехникой 79-й дивизии. Перепуганные шкиперы принялись маневрировать, что привело к трагическим последствиям. Одно за другим произошло два столкновения барж с танками-амфибиями. Два «Шермана» DD ушли на дно вместе с экипажами. Младший капрал Хеннеси командовал одним из танков эскадрона «А» 13/18-го гусарского батальона.

Следующие за судами с первой волной десанта баржи с самоходными орудиями начали менять строй, готовясь к тому, что артиллеристы на учениях окрестили «стрельбой на бегу». Оборудованный радаром катер приготовился осуществлять корректировку огня. В 06.44 батарея «А» 7-го артполка сделала первые пристрелочные выстрелы и, после внесения необходимых корректив, все 72 105-мм САУ «Прист» 3-й пд открыли беглый огонь по берегу. К 07.20 орудиями полка было выпущено в общей сложности 6500 снарядов.

Противник уже пришел в себя и открыл огонь по приближающимся десантным судам. Строй их стал стремительно рассыпаться. Неопытные шкиперы бросали баржи из стороны в сторону, стараясь избежать попадания и не наткнуться на полупогруженные в растущий прилив препятствия. Тщательно составленный план высадки в одночасье рассыпался. Танки DD, саперные подразделения со спецтехникой и передовые пехотные роты прибыли на берег практически одновременно. На пляже сразу же стало чересчур тесно. Майор Рус из южно-ланкаширского батальона вспоминал:

Танк капрала Хеннеси тоже попал в беду, едва добрался до берега.

Кроме машины капрала Хеннеси в полосе прибоя увязли еще четыре «Шермана» DD. Четыре других были повреждены вражеским огнем. Остальные поддерживали огнем пехоту до тех пор, пока очередная порция бронетехники не прибыла на берег сухим способом на десантных баржах. К этому времени толчея на берегу была уже просто невообразимой, а десантным судам приходилось в полном смысле слова бороться за место на берегу. С борта своей танко-десантной баржи, перевозившей «Присты» 9-й артбатареи майор Брюс наблюдал за хаосом, творящимся на берегу.

Первая волна

Первичной целью высаживающегося в секторе «Квин Рэд» 2-го восточно-йоркширского батальона был опорный пункт «Код» (WN20). Он располагался практически на слиянии двух секторов и имел протяженность 400 метров в секторе «Квин Рэд» и почти 100 метров в секторе «Квин Уайт». Фактически опорный пункт состоял из 20 мелких узлов сопротивления с проволочными заграждениями и ходами сообщения. В него входили 75-мм орудие, два 50-мм противотанковых орудия, три 81-мм миномета, 37-мм орудие и пять пулеметных постов, каждый из которых был оснащен двумя или тремя пулеметами. Передовой наблюдательный пункт и убежище завершали значительный оборонительный комплекс. Едва ступив на берег, солдаты двух передовых рот угодили под минометный и пулеметный огонь со стороны опорного пункта. Противотанковые казематированные орудия простреливали пляж и за короткое время вывели из строя несколько танков, пытавшихся оказать поддержку пехоте. Западнее, в секторе «Квин Уайт» высаживался южно-ланкаширский батальон. Рота «А» батальона была рассеяна огнем опорного пункта и сразу же лишилась командира и нескольких офицеров. Командование принял лейтенант Пирс. Ему удалось ценой неимоверных усилий вывести остатки роты из-под огня и направить на запад, в сторону Лион-сюр-Мер. После короткой перегруппировки рота приступила к зачистке ряда укрепленных зданий вдоль берега. Рота «С» ланкаширцев высадилась более удачно, потеряв на пляже только одного человека. Организовав должным образом своих людей, майор Эрик Джонсон повел роту на восток для атаки с тыла опорного пункта «Код», с которым никак не могли совладать йоркширцы. Специальные группы по расчистке пляжей, задача которых состояла в подготовке береговой линии к приему последующих эшелонов десанта, прибыли практически сразу за первой волной пехоты. Командир одного из саперных отрядов лейтенант Дикинсон вспоминал: «Преграды на глубине от десяти футов до четырех футов шести дюймов были поручены флотским подразделениям, а те, что находились от уровня 4 фута 6 дюймов и до нулевой отметки воды, отданы нам. Каждому из секторов были выделены по пять AVRE для упрощения и ускорения работы. Наша последняя информация перед выходом заключалась в том, что преграды стоят в четыре ряда в следующем порядке, если смотреть от дюн до моря: ряд «А» — два ряда ежей, «В» — надолбы из кольев, «С» — надолбы в виде наклонных пирамид… Мы отволокли наших «свинок» (водонепроницаемые стальные сани для перевозки боеприпасов и взрывчатки) на пляж и вернулись, снимая все обнаруженные на надолбах мины. Закончив с рядом «С», приступили к ряду «В» и проделали все то же самое». Многие храбрые саперы утонули в процессе выполнения этой задачи. Условия работы береговых команд были крайне сложными. В конце концов, 246-я саперная рота очистила правый выход с пляжей, а вот левый, блокированный несколькими подбитыми танками, начал функционировать только два часа спустя.

Между тем на берег прибыл второй эшелон штурмовых сил — оставшиеся роты двух передовых батальонов 8-й бригады. Из-за беспорядка на берегу, их высадили значительно восточнее. Рота «В» южно-ланкаширского батальона оказалась прямо напротив опорного пункта «Код» и почти сразу же потеряла командира. Был убит и командир батальона подполковник Ричард Бербери, командование принял его заместитель Джек Стоун. Уцелевших солдат роты «В» сплотил вокруг себя лейтенант Белл-Уокер, который сразу же организовал атаку ближайшего пулеметного дота, косящего фланговым огнем всякого, кто появлялся в секторе обстрела. Понимая, что иначе, как личным примером, солдат ему за собой не повести, лейтенант пробрался в тыл сооружения, метнул в амбразуру гранату, а затем дал внутрь сооружения длинную очередь из автомата. Выход с пляжа был открыт. Совместными усилиями двух батальонов пехоты, танков и подразделений поддержки с опорным пунктом «Код» было покончено. Лейтенант Бакстер, прибывший со второй волной десанта, поневоле был вовлечен в эти действия, хотя его задача состояла в том, чтобы координировать усилия по созданию выходов с пляжей.

За исключением позиций в глубине опорного пункта «Код», которые продолжали оказывать сопротивление (опорный пункт был окончательно подавлен к 10.00), к 08.30 подразделения первой волны зачистили район, непосредственно примыкающий к пляжам. В течение следующего получаса ланкаширцы выдвинулись на юг и захватили деревню Эрманвиль, в то время как пехота восточно-йоркширского батальона начала движение на восток в направлении опорного пункта «Соул».

Коммандос

В самый разгар боев за пляжи к берегу, подошли 24 судна с коммандос 1-й бригады специального назначения Лорда Ловата и 41-го батальона Королевских военно-морских коммандос из 4-й бригады специального назначения бригадира Лестера. Высадка началась весьма стильно. На полубаке десантной баржи лорда Ловата известный волынщик Билл Миллин играл шотландские рилы. Люди нуждались в подъеме боевого духа, многим требовалось собраться физически и морально после изнуряющего путешествия по бурным волнам канала. Лейтенант Денис Гловер командовал одним из судов, доставлявших коммандос Ловата.

По плану коммандос следовало избегать вовлечения в боевые действия по пути к целям, однако к моменту их прибытия восточно-йоркширский батальон не успел зачистить берег, и потому возглавляемый подполковником Доусоном 4-й батальон коммандос высадился буквально в эпицентре плотного обстрела. Коммандос вынуждены были залечь и с боем прокладывать себе дорогу с пляжа и на проселочную дорогу, ведущую в Уистреам. Одновременно с ними 41-й батальон Королевских военно-морских коммандос подполковника Палмера высадился на западном краю участка «Квин Уайт» с задачей подавить сопротивление опорного пункта «Траут» в Лион-сюр-Мер и захватить замок западнее деревни. После этого военно-морским коммандос предстояло выдвинуться на запад и соединиться с главными силами 4-й бригады специального назначения, высаженными на участке «Джуно». Их контакт должен был связать два береговых плацдарма в единое целое. Высадка батальона прошла без особых сложностей и, разделившись на два отряда, коммандос атаковали одновременно Лион-сюр-Мер и опорный пункт WN21. Деревню зачистили достаточно быстро, а опорный пункт, как выяснилось, был брошен противником. Но в замке коммандос столкнулись с большими проблемами. Противник яростно отбивался, и сражение за эту позицию продолжалось практически весь день. Связи между плацдармами установлено не было, а опасная брешь на западном фланге участке «Сворд» очень скоро была использована немецкими войсками.

Прижатый огнем на берегу, 4-й батальон коммандос, в конце концов, сумел прорваться с пляжей сектора «Квин Рэд» к прибрежной дороге и, проведя спешную реорганизацию, выступил к своим главным целям — опорному пункту «Казино Рива Белла» и орудийной батарее в Уистреаме. В авангарде колонны двигались два специально приданных подразделению подполковника Доусона взвода 10-го интернационального батальона коммандос, состоящие из французов. Возглавлял их капитан Филип Киффер. Было символично, что первый крупный город Франции будет освобожден французскими солдатами. Но присутствовала в этом и некоторая забавная сторона. 150 с небольшим лет назад, 12 июля 1792 года, британская армия пыталась высадиться в Уистреаме и была разбита. В честь чего в городе был даже поставлен памятник. Не исключено, что кто-то из британских планировщиков, хорошо знающий историю своей страны, предпочел на всякий случай подстраховаться и пустить вперед французов. Основная цель капитана Киффера — узел сопротивления «Казино» — являлся частью опорного пункта WN18. Собственно, здание казино было полностью разрушено, а опорный пункт возведен на его развалинах. В него входили несколько бункеров и пулеметных гнезд, поддерживающих друг друга огнем и соединенных траншеями. По периметру комплекс был окружен минными полями и проволочными заграждениями. Киффер разделил свой отряд на две группы и те одновременно атаковали позицию, используя гранаты, взрывчатку и ручные противотанковые гранатометы. Однако все эти средства оказались бессильны против бронеколпака и бетонных казематов. Дополнительные сложности придавала немецкая позиция на водонапорной башне на правом фланге опорного пункта. Потери коммандос неумолимо росли, штурм грозил захлебнуться, когда Кифферу доложили о прибытии в Уистреам нескольких танков DD 13/18-го Королевского гусарского полка. Капитан убедил экипаж одной из машин оказать подразделению огневую поддержку, и в сражении сразу же наметился перелом. Танк уничтожил позицию на водонапорной башне, затем вывел из строя орудийный бункер и заставил замолчать укрытые за бетоном и сталью немецкие пулеметы. А коммандос Киффера стремительно и безжалостно зачистили поверженную вражескую позицию.

Далее на восток остальная часть 4-го батальона коммандос, проложив дорогу через город, вышла к позициям артиллерийской батареи, которая, по данным разведки, была оснащена шестью 155-мм орудиями, представляющими серьезную опасность для войск вторжения. Батарея была прикрыта полевыми укреплениями, включающими в себя минные поля, проволочные заграждения, многочисленные траншеи и огневые позиции, а также противотанковый ров. Самым крупным сооружением на позиции была 17-метровая железобетонная башня, в которой располагались дальномеры и приборы управления огнем. К счастью для коммандос, это было небоевое сооружение и, за исключением открытой верхней площадки, не имело бойниц и отверстий, позволяющих вести огонь. Тем не менее, бойцы подполковника Доусона не рискнули брать его штурмом, ограничившись атакой непосредственно артиллерийских позиций в традиционном для коммандос стиле «бей и беги». Противник отвечал хотя и не слишком прицельным, но достаточно плотным огнем из траншей и пулеметных гнезд. Вскоре выяснилось, что орудий на позициях нет. Подполковник Доусон посчитал продолжение атаки бессмысленной тратой ресурсов, и его люди отошли к центру Уистреама.

6-й батальон коммандос имел специальное задание — ускоренным маршем выдвинуться с пляжей сектора «Квин Рэд» к позициям британских парашютистов восточнее реки Орн. Радист коммандос получил сообщение, что мосты захвачены неповрежденными, однако враг предпринимает отчаянные усилия вернуть их. Известие вдохновило людей Ловата, и под звуки волынки (Миллин получил приказ играть без перерыва, чтобы парашютисты издалека могли слышать о приближении подкреплений) батальон выступил на юго-восток. Передовой группе пришлось пробивать себе дорогу силой, но, тем не менее, первые коммандос прибыли в Бенувиль с отставанием от графика всего в две с половиной минуты, серьезно усилив позиции 7-го парашютного батальона подполковника Пайн-Коффина.

Расширение берегового плацдарма

К этому времени убийственно точный огонь орудий и минометов по пляжам участка «Сворд» начал стихать. Лишившись передовых наблюдателей, немецкие артиллеристы еще некоторое время использовали в качестве ориентиров выставленные над зоной вторжения аэростаты заграждения. Когда волевым решением британских комендантов пляжей удерживающие их тросы были обрезаны, и аэростаты унесло ветром, обстрел приобрел случайный характер. Следом за коммандос на берег прибыл резервный батальон 8-й бригады — саффолкский. Высадка прошла организованно, однако солдаты батальона были шокированы увиденным на береговой линии. Рядовой Ричард Харрис вспоминал: «Это была адская картина… На фоне дыма, исходящего от горящих зданий, стояли несколько подбитых танков DD, а полоса берега от уреза воды до мола была щедро усыпана бесформенными мертвыми телами в одежде цвета хаки. Песок под ними стал красным от крови. Мысль, что для этих парней день «Д» уже закончился, ужасала меня». Имея целью два опорных пункта в глубине обороны — «Морис» и «Хиллман», а также деревню Кольвиль, батальон спешно покинул пляж. Между тем, усиленный ветром прилив превратил берег в узкую полоску песка шириной около 30 метров. В таких условиях началась высадка техники и самых необходимых грузов 8-й бригады. Пробки и толчея на выходах стремительно росли, и никакими усилиями комендантов пляжей невозможно было обратить этот хаос в некое подобие порядка. Ситуация еще более осложнилась с прибытием в 10.00 промежуточной бригады 3-й пехотной дивизии — 185-й пехотной бригадира Смита. Сохранивший анонимность офицер 253-й полевой технической роты вспоминал:

Положение на берегу нормализовалось только к концу дня. Прямым следствием огромной пробки стало то, что направляющая к главной цели дивизии — городу Кан — пехота 185-й бригады оказалась без адекватной танковой поддержки.

1-й саффолкский батальон, между тем, приготовился наступать из района сбора на юг. Потери при высадке были незначительными, однако батальон лишился передовой корректировочной группы и не мог теперь рассчитывать на огневую поддержку флота, что сыграет серьезную роль при последующем штурме опорного пункта «Хиллман». Вскоре прибыли передовые взводы приданного батальону эскадрона «С» 13/18-го батальона гусарского полка. Сразу после этого рота «D» (без двух взводов) выдвинулась на юг к позиции, откуда можно было подавить огнем опорный пункт «Морис». Остальная часть батальона последовала на юго-восток к деревне Кольвиль с ротой «С» и взводом танков в авангарде. Севернее деревни саффолкцы встретили группу коммандос 6-го батальона, которые только что нейтрализовали два дота и взяли в плен трех перепуганных солдат противника, которые, к удивлению британцев, почти не говорили по-немецки. С большим трудом удалось выяснить, что один из них поляк. Коммандос направились к мостам через реку Орн, а рота «С» приступила к зачистке Кольвиля. В 1944 году деревня простиралась почти на километр вдоль главной дороги с двумя параллельными улицами с каждой стороны. В деревне было более ста различных зданий. Информации, где именно расквартированы немецкие войска, у саффолкцев не было и пришлось прочесывать каждый дом. Дело упростилось, когда из своего убежища выбрался мэр Кольвиля мсье Лено и, презентовав британцам несколько бутылок кальвадоса, рассказал, что боши оккупировали в деревне только два дома — оба использовались в качестве столовых. Противника в них обнаружено не было, так что саффолкцы могли переключиться на следующую цель — опорный пункт «Морис» (WN16). Фактически это была четырехорудийная батарея 105-мм пушек в бетонных казематах. Два пояса колючей проволоки защищали проходы к бункерам. Внешний пояс имел ширину 3 метра, а внутренний — 1 метр. В промежутке между ними немцы установили мины. Шесть пулеметов и одно противотанковое орудие прикрывали огнем оборонительный периметр. Командир роты «D» доложил, что никакого движения в опорном пункте не замечено и не исключено, что позиция оставлена противником. Для выяснения ситуации к опорному пункту была направлена рота «В». Как только солдаты передовых групп при помощи бангалорских торпед сделали несколько проходов во внешнем кольце проволочных заграждений, над вражеской позицией взвился белый флаг. В общей сложности в плен сдались 67 немецких солдат и офицеров. Их под конвоем отвели в Кольвиль. Немцы имели жалкий вид. Утром опорный пункт подвергся налету авиации, затем по бункерам отстрелялись крейсер «Дрэгон» и эсминец «Келвин». И хотя ни одного прямого попадания флоту достигнуть не удалось (все шесть 105-мм орудий попали в руки британцев исправными), психологический эффект бомбардировки превзошел все ожидания. Отсутствие сопротивления в опорном пункте «Морис» в полной мере компенсировала упорная оборона следующей цели саффолкского батальона — опорного пункта «Хиллман» (WN17).

Штурм опорного пункта «Хиллман»

Опорный пункт WN17 покрывал район 550 на 350 метров и включал в себя два бетонных сооружения типа H605 с бронированными колпаками, многочисленные бетонные убежища, позиции противотанковых орудий и пулеметные сооружения типа «Тобрук». По периметру он был обнесен проволочными заграждениями и широкими минными полями. Фактически опорный пункт представлял собой штаб 736-го пехотного полка полковника Людвига Круга. Штурм его представлял собой серьезную задачу, и первые потери саффолкский батальон понес еще до того, как приступил к атаке: выдвигаясь на исходные позиции, рота «А» попала под обстрел, потеряв убитыми и ранеными несколько десятков бойцов. У южной окраины деревни Кольвиль британцы повстречали канадского офицера-парашютиста, который был высажен в неправильном месте и с рассвета наблюдал за вражеским опорным пунктом с укромной позиции на краю кукурузного поля. Полученная от него информация была неутешительной: бомбардировка не оказала никакого эффекта на позицию, разве что несколько воронок появились в непосредственной близости от внешнего пояса проволочных заграждений. Новостью было и наличие на сооружениях бронеколпаков — разведка союзников не распознала их на многочисленных аэрофотоснимках. Невозможность вызвать артиллерийской поддержку флота довершала мрачную картину. Командир батальона подполковник Ричард Гудвин принял решение атаковать цель ротой «А», разместив остальные силы следующим образом: рота «В» — справа, готовая поддержать штурмовые силы, рота «С» — слева, рота «D» — на окраине деревни Кольвиль в качестве резерва.

В 11.30 командир роты «А» майор Рили лично выдвинулся на разведку опорного пункта. Он не питал особых иллюзий по поводу успеха предстоящей атаки, но когда получил возможность понаблюдать за вражеской позицией, утратил последние остатки оптимизма. Впрочем, выхода не было. В 13.00 он доложил подполковнику Гудвину, что рота готова к атаке. В 13.10 всем подразделениям был подан условный сигнал «Краб» — начало штурма опорного пункта «Хиллман». Орудия 76-го полевого артполка и собственные трехдюймовые минометы батальона вели заградительный огонь, пока солдаты роты «А» концентрировались в непосредственной близости от проволочных заграждений, а специальная саперная группа закладывала под внешний пояс бангалорские торпеды. Когда проходы были сделаны, саперы сняли мины в промежутке между рядами проволоки и вновь пустили в ход торпеды. Однако по какой-то причине те не сработали, и саперам пришлось возвращаться в тыл за новым комплектом. Удивительно, но вся эта деятельность всего в 50 метрах от позиций противника оставалась незамеченной защитниками опорного пункта до того момента, когда для прикрытия отхода саперной группы были пущены в ход дымовые гранаты. Немедленно ожил немецкий пулемет, размещенный в бронеколпаке. Под его огонь попал штурмовой взвод, уже пробиравшийся по проходу в заграждениях. Попытки гранатометчиков заглушить пулемет выстрелами из PIATов не принесли результатов. Понеся существенные потери, британцам все же удалось добраться до немецкой траншеи, но оказалось, что она простреливается из бойницы у бронедвери, ведущей в бункер. Под прикрытием огня танков эскадрона «С» 13/18-го батальона гусарского полка в проход двинулся второй взвод, ведомый командиром роты. Пулемет в бронекуполе устроил настоящую резню — только четырем бойцам удалось добраться до траншеи. Среди прочих был убит и майор Рили. Было очевидно, что первая атака на опорный пункт провалилась.

Не видя иного выхода, подполковник Гудвин выдвинул вплотную к проволочным заграждениям несколько танков с задачей вывести из строя пулемет в бронеколпаке. Но даже 17-фунтовые орудия оказались бессильны против его толстой брони. Оставался единственный выход — направить танки внутрь периметра колючей проволоки, чтобы они закрыли собой пехоту от убийственного пулеметного огня. Точной информации о наличии и местах размещения в опорном пункте противотанковой артиллерии британцы не имели. Так что для экипажей танков эта вылазка превращалась в некое подобие «русской рулетки». Проходы для бронетехники решено было проделать с помощью зарядов взрывчатки — времени на разминирование уже просто не оставалось, а танки-тральщики застряли в пробке у Кольвиля. В этот момент на НП подполковника Гудвина прибыл командир 3-й пехотной дивизии генерал-майор Томас Ренни. Он перебрался с борта флагманского судна «Ларгс» на берег незадолго до полудня и теперь колесил по передовым подразделениям, пытаясь вдохновить их на решительные действия. Когда Ренни доложили о ситуации, он сказал: «Вы должны захватить эту позицию до темноты. Необходимо будет оборудовать здесь надежную оборонительную позицию, потому что немецкие танки, вероятнее всего, пойдут в контратаку с первым светом». Позитивным результатом визита комдива было то, что по его приказу к опорному пункту срочно направили два «Краба» и находившийся в резерве эскадрон «А» батальона стаффордширских йоменов. К 16.00 все было готово к новому штурму, но неожиданно командир эскадрона «А» получил приказ срочно выдвинуться к Бьевилю, чтобы противодействовать атаке 21-й танковой дивизии. Подполковник Гудвин снова должен был полагаться лишь на свои силы.

Танки эскадрона «С» двинулись по проходу и образовали экран, позволивший пехоте проникнуть во внутренний периметр. Перебегая от одной воронки к другой (после двух артналетов их стало более чем достаточно), пехотинцы рассредоточились по всей позиции, отыскивая слабое место для нанесения решительного удара. Несколько танков стали жертвой огня противотанкового орудия, но оно было довольно быстро выведено из строя. Танк командира эскадрона вышел из строя по совершенно иной причине — он провалился правой гусеницей в выгребную яму уборной для офицеров и лег на бок. Капрал Лоусон и рядовой Хантер из 8-го взвода сумели подобраться примерно на 20 метров к бронеколпаку, пулемет которого все еще не давал пехоте в зоне его действия поднять головы. Пользуясь тем, что немецкий пулеметчик отвлекся на какую-то другую цель, рядовой Хантер установил свой «Брэн» на сошки и дал несколько прицельных коротких очередей по амбразуре бронеколпака. Очевидно, одна из пуль повредила или заклинила вражеский пулемет. Он умолк и больше не подавал признаков жизни. Начался долгий и кровопролитный процесс зачистки многочисленных траншей, убежищ, огневых точек. Некоторые из укреплений были взорваны саперами. Только к 20.00 бой за опорный пункт «Хиллман» прекратился. Наступать к Кану было уже слишком поздно, и сильно потрепанный батальон занял оборонительную позицию немного южнее опорного пункта, неподалеку от фермы Бове. Однако WN17 еще не был полностью захвачен. Незадолго до заката из подземного бункера опорного пункта полковник Круг позвонил в штаб командира 716-й пехотной дивизии генералу Рихтеру: «Герр генерал, враг на крыше моего бункера. Я не имею возможности сопротивляться и утратил связь с моими подразделениями. Что мне делать?» Рихтер ответил: «Я не могу вам ничего приказывать. Вы должны решить сами, что предпринять в такой ситуации. Прощайте». В 06.45 7 июня полковник Круг выбрался наружу, ведя за собой денщика с двумя чемоданами в руках, трех офицеров и 75 солдат и сержантов. Полковник был в безукоризненно чистом кителе и начищенных сапогах. Обыскав бункер, саффолкцы обнаружили складское помещение с большим количеством превосходного шампанского и минеральной воды «Виши». Очевидно, полковник был человеком со вкусом и ценил комфорт.

На пути к Кану

Штурмовые силы еще только приступили к захвату своих целей в глубине побережья, когда на берег начали прибывать подразделения 185-й бригады бригадира Смита и оставшиеся два батальона 27-й бронетанковой бригады. Согласно плану, в 11.00 бригада должна была начать наступление к Кану со 2-м батальоном Королевского шропширского полка легкой пехоты в авангарде. Однако танки йоменов никак не могли выбраться из гигантской пробки у выходов с пляжей. В полдень, видя, что ситуация с танковой поддержкой не улучшается, бригадир Смит отдал приказ командиру 2-го шропширского батальона выступать, не дожидаясь бронетехники. У гряды Перье, которую 8-я бригада должна была захватить еще в первые часы после высадки, они наткнулись на немецкие позиции, которые пришлось брать штурмом. Эта задача была поручена роте «Z» майора Уилкока, в то время как остальная часть батальона обошла узел сопротивления и к 16.00 захватила деревни Бёвиль и Бьевиль. Рота «Z» застряла на гряде Перье до вечера. Немецкий опорный пункт здесь представлял собой штаб 1-го батальона 1716-го артполка майора Хофа. Немцы упорно сопротивлялись. Перелом наступил только когда один из пленных — поляк немецкого происхождения — согласился показать британцам проход через минное поле и проволочные заграждения в тыл позиции. Другие два батальона 185-й бригады также начали наступление к Кану: 1-й норфолкский прошел через порядки 1-го саффолкского батальона в Кольвиле и наступал к Сент-Обенд'Аркне, 2-й уорвикширский следовал за ним. Не зная, что Сент-Обенуже зачищен коммандос, норфолкцы приняли решение обойти деревню и на лишенном каких-либо укрытий кукурузном поле попали под огонь опорного пункта «Хиллман». Роты «А» и «В» были втянуты в перестрелку и понесли значительные потери. Печальнее всего, что часть потерь была следствием дружественного огня со стороны британских танков, атаковавших опорный пункт. Слишком поздно норфолкцы поняли, что Сент-Обен уже освобождена, и сместились туда.

Резервная бригада 3-й пд — 9-я пехотная бригада бригадира Каннингема — высадилась на участке «Сворд» около полудня, но потратила массу времени в попытках выбраться из транспортного затора на пляже. Три пехотных батальона наступали от побережья направо с намерением сосредоточиться в районе Плюмто в непосредственной близости от гряды Перье. По плану бригада должна была наступать вдоль правого фланга плацдарма 3-й пехотной дивизии в направлении аэродрома Карпике и города Кан, но на окраине деревни Эрманвиль бригадир Каннингем повстречал командира дивизии и командира корпуса, которые изменили его задачу. Бригада должна сдвинуться влево и помочь осажденным парашютистам 6-й вдд. Каннингем вернулся в штаб бригады, чтобы внести коррективы в действия батальонов, и короткое время спустя был ранен минометным снарядом. Вместе с ним были ранены еще пять офицеров штаба, а шестеро убиты. Фактически бригада осталась без командования и потому не сыграла существенной роли в день «Д». 2-й линкольнширский батальон и 2-й Королевский батальон ольстерских стрелков окопались у деревни Эрманвиль, а 1-й батальон личных шотландских пограничников Короля выдвинулся к оборонительному периметру вокруг деревни Сент-Обен.

Немецкая контратака

Первый натиск войск вторжения на участке «Сворд» приняли на себя солдаты 716-й пехотной дивизии. Участок побережья у Уистреама был зоной ответственности 1-го батальона 736-го пехотного полка, а у Лион-сюр-Мер — 3-го батальона того же полка. Орудия в районе обслуживались солдатами 1-го батальона 1716-го артиллерийского полка, входящего в состав дивизионной артиллерии. Многие из этих подразделений содержали большой процент восточных добровольцев, которые, вопреки скептическим высказываниям генерала Рихтера, сражались на удивление упорно. Никакими существенными резервами 716-я дивизия не располагала, и как только полоса прибрежных укреплений была прорвана штурмовыми батальонами британцев, единственной доступной силой, способной сдержать наступление союзников к Кану, стала 21-я танковая дивизия. С раннего утра подразделения дивизии были вовлечены в действия против парашютистов британской 6-й вдд, но в 10.30, прежде чем командир 125-го панцергренадерского полка подполковник Ганс фон Люк успел расставить свои силы для организованного нападения на захваченные мосты в Бенувиле, из штаба 84-го корпуса поступил приказ выдвинуться в точку сбора севернее Кана и приготовиться атаковать вторгнувшегося с моря врага. Поскольку к этому времени часть дивизии уже была вовлечена в сражение против парашютистов генерал-майора Гэйла, командир 21-й танковой дивизии генерал-майор Эдгар Фёхтингер вынужден был разделить свои силы. Сборный отряд фон Люка оставили на восточном берегу реки Орн с задачей уничтожить парашютистов и вернуть контроль над захваченными переправами. Оставшейся части дивизии следовало как можно скорее прибыть в район гряды Лебизе. Маршрут их выдвижения пролегал через Коломбель и Кан. Движение серьезно сдерживали авиация союзников, а также толпы беженцев и горы обломков на улицах Кана — последствия дневного и не совсем ясного по задачам массированного налета Королевских ВВС на город. Полковник Герман фон Оппельн-Брониковски привел свой изрядно потрепанный 22-й танковый полк в Лебизе примерно в 16.00 и был удивлен встретить там генерала Маркса. Командир 84-го корпуса кратко и ясно разъяснил полковнику положение дел: «Оппельн, если вам не удастся сбросить британцев в море, мы проиграем эту войну». Приказ «Танки вперед» был отдан в 16.20 и немецкие войска выступили вперед двумя кампфгруппами:

— Кампфгруппа Рауха западнее (2-й батальон 192-го панцергренадерского полка, 220-й саперный батальон дивизии (без одной роты), 2-й батальон артиллерийского полка дивизии);

— Кампфгруппа Оппельна восточнее: (22-й танковый полк (без одной роты), 2-й батальон 125-го панцергренадерского полка, рота 220-го саперного батальона дивизии, 3-й батальон артиллерийского полка дивизии).

Навстречу им из Бьевиля двигался передовой отряд 2-го шропширского батальона в сопровождении танков батальона стаффордширских йоменов. Примерно в 16.25 разведгруппа йоменов доложила, что, по меньшей мере, рота немецких танков приближается со стороны Кана. Количество вражеской бронетехники в поле зрения британцев быстро возрастало. 21-летний лейтенант Гарри Джонс из шропширского батальона вспоминал:

Первая сумятица была быстро преодолена. Разведка предсказывала, что 21-й тд пойдет в контратаку, как только соберет силы, и британцы отреагировали на эту угрозу стремительно и эффективно. Из Бьевиля вдоль гряды Перье был развернут противотанковый экран из эскадрона стаффордширских йоменов, противотанкового взвода шропширского батальона (6-фунтовые орудия) и взвода 41-й противотанковой батареи (17-фунтовые орудия). «Шерманы» эскадрона «В» йоменов блокировали местность севернее, вокруг Перье.

Восточная колонна 21-й тд двигалась непосредственно в Бьевиль, то есть прямо к британскому противотанковому экрану. Два немецких танка были подбиты йоменами и еще два — противотанковыми орудиями шропширцев. Оппельн-Брониковски развернул оставшиеся машины на запад, но они по-прежнему оставались под огнем.

4-й взвод 41-й противотанковой батареи записал на свой счет два подбитых танка, еще четыре стали жертвами огня танков эскадрона «А» йоменов — два взвода выдвинулись вперед с позиций и преследовали немецкую колонну, не давая противнику опомниться. Продолжая наступать на северо-запад, кампфгруппа Оппельна шла прямиком на позиции эскадрона «В», который затаился, скрытый за грядой Перье. В неофициальной истории 21-й тд указывается: «Британские позиции были тактически очень хорошо выбраны, а их огонь — одновременно плотным и точным. Первый танк был подбит прежде, чем получил возможность выстрелить. Остальные двигались вперед, стреляя в направлении предполагаемой позиции противника, но британские орудия были хорошо скрыты, и спустя несколько минут мы потеряли шесть танков. Тем временем, подошли, обходя слева гряду Перье, 35 танков гауптмана фон Готтберга. Они атаковали высоту 61, которую удерживал эскадрон стаффордширцев. Но и здесь ситуация была неутешительной. Огонь англичан с хорошо подготовленных позиций был убийственным». За короткое время слаженная танковая атака немцев превратилась в хаос. Как минимум 16 танков были полностью уничтожены, многие получили повреждения, при этом координация была полностью утеряна. Ефрейтор Вернер Кортенхаус описал ситуацию в своих воспоминаниях:

Западная колонна подполковника Рауха действовала гораздо успешнее. Им удалось избежать огня орудий 185-й бригады, выйти к западному краю гряды Перье и вклиниться в брешь между участками «Джуно» и «Сворд». Однако в процессе наступления кампфгруппа понесла потери от огня кораблей и налетов авиации, и фактически к береговой линии между Лион-сюр-Мер и Люк-сюр-Мер удалось выйти только элементам 1-го батальона полка. Позже к ним присоединились несколько танков 22-го тп. Прорвавшиеся немецкие силы вошли в контакт с защищавшими это отрезок побережья солдатами 3-го батальона 736-го полка. Однако наступательный порыв уже был утерян. Прорвавшаяся группировка не имела достаточных сил для флангового удара вдоль берега, а в 21.00 небо над сильно поредевшими силами генерала Фёхтингера заполонили ряды самолетов, тянувших на буксире планеры с пополнением для 6-й воздушно-десантной дивизии. Подполковник Ганс фон Люк вспоминал, что большинство немецких солдат восприняло это величественное зрелище как «молниеносный ответ на контратаку 21-й тд». Ефрейтор Кортенхаус описывал прибытие 6-й планерной бригады к зонам высадки: «Это невозможно забыть. Внезапно послышался глухой рев огромного числа самолетов, и затем мы увидели их, сотни и сотни, тянувшие на буксире огромные планеры. В небе не осталось места, только самолеты и планеры, планеры и самолеты». В непосредственной близости от зон посадки планеров было развернуты зенитные орудия лейтенанта Холлера: «Мы глазели вверх, а они опускались прямо на нас. Бесшумно эти гигантские деревянные коробки проплывали у нас над головами и опускались на землю. Солдаты и снаряжение лились из них потоком. Мы стреляли и стреляли в эти планеры из всего, что было под рукой. Наши зенитки повредили много планеров, но их было такое множество, что эти усилия не имели никакого смысла».

Приземлившиеся по обе стороны реки Орн планеры, фактически в тылу у 21-й тд, были расценены Фёхтингером как прямая угроза целостности его дивизии. Это вызвало немедленный отказ от прежних планов и отвод всех сил к северным предместьям Кана. Ни одна из задач контратаки достигнута не была. Однако она имела очень важное последствие, определившее характер боевых действий в британском секторе высадки на много недель вперед. В сумерках танкисты передового эскадрона стаффордширских йоменов обозревали с высоты Лебизе горящий город Кан. Будь у них пехотная поддержка, высоту можно было бы превратить в передовую позицию для завтрашнего генерального наступления на город. Однако контратака 21-й тд и активные действия кампфгруппы фон Люка на восточном берегу реки Орн вынудили генерал-майора Ренни перегруппировать силы, отправив резервы на укрепление флангов плацдарма. Танки стаффордширских йоменов отошли в Бьевиль. Стратегически важная возвышенность Лебизе без боя перешла в руки панцергренадеров 21-й тд, которые прибывали сюда в течение ночи и спешно окапывались с твердым намерением не пустить англичан в Кан. В истории 27-й бронетанковой бригады записано: «Много недель отчаянных боев пройдет прежде, чем батальон стаффордширских йоменов получит возможность вновь ступить на эту высоту».

Итоги дня

К концу того, что Роммель назвал «самым длинным днем», британские войска надежно закрепились на участке «Сворд». В Атлантическому валу была проделана брешь в 6,5 км длиной и 8 км глубиной. Потери сил вторжения оказались гораздо ниже предполагаемых — 630 человек убитыми и ранеными, при этом к концу дня на пляжи прибыло 28 845 британских солдат. 3-я пехотная дивизия успешно отбила контратаку 21-й танковой дивизии — единственного скоординированного ответа немцев в день «Д». Однако 185-я и 9-я бригады 3-й пд не сумели захватить Кан, и противник настроился не допустить этого никогда. Многие исследователи справедливо полагают, что со стороны Монтгомери было слишком самонадеянно рассчитывать, что Кан будет взят теми весьма скромными силами, которые он выделил. Выдвигаются предположения, что генерал никогда всерьез не верил, что британцы захватят Кан сходу и именно поэтому вскоре после полудня авиация союзников подвергла город уничтожающей бомбардировке, при которой погибло значительное количество мирного населения. Важность удержания города была очевидна для немцев, и уже ночью с 6 на 7 июня наметилась тенденция, которая будет только нарастать в течение следующих нескольких месяцев. Кан превращался в краеугольный камень немецкой обороны в Нормандии, а подавляющая часть подкреплений будет прибывать именно сюда. И эти части будут разительно отличаться от далеко не элитной 21-й танковой дивизии генерала Фёхтингера.