Нормандия 1944. Битва за плацдармы

Мосты в Бенувиле

5 июня 1944 года в 22.56 с аэродрома Тэрент Раштон в Англии взлетели шесть бомбардировщиков «Галифакс» с планерами «Хорса» на буксире. На борту находились десантники рот «D» и «В» 2-го оксфордширского и букингемширского батальона легкой пехоты 6-й британской воздушно-десантной дивизии. В передовом планере № 91 находился командир роты майор Джон Говард, которому предстояло возглавить ночной штурм двух жизненно важных мостов через реку Орн и Канский канал в деревне Бенувиль. В 00.07 дня «Д» 6 июня пилот планера № 91 штаб-сержант Джим Уоллворк отцепил буксировочный трос и повел машину к назначенной зоне посадки LZ «X». Спустя девять минут он произвел довольно жесткую посадку в 47 метрах от откатно-раскрывающегося моста через Канский канал, известного ныне как «Мост Пегаса». Придя в себя после первого шока, майор Говард и его связист капрал Тэд Тэппенден первыми выбрались через заранее открытый бортовой люк наружу. За ними последовали лейтенант Дэн Бразеридж и двенадцать солдат 25-го взвода. Пять бойцов 2-го взвода 249-й полевой саперной роты, чья задача состояла в нейтрализации подрывных зарядов на мосту, покинули планер последними. Лейтенант Бразеридж с помощью кусачек проложил путь через полосу колючей проволоки, опоясывающую мост, и повел свою штурмовую группу вперед. Пока все походило на многочисленные учения на канале Эксетер в Англии.

По мосту, из конца в конец, встречаясь в центральной его точке, механически шагали два часовых. Один из них шестнадцатилетний паренек из Берлина Гельмут Ромер слышал звук приземлившегося планера, но решил, что это рухнули на землю обломки британского бомбардировщика. Ночные налеты Королевских ВВС стали уже рутиной. Командир отвечавшего за охрану мостов гарнизона майор Ганс Шмидт посчитал ночь с 5 на 6 июня совершенно не подходящей для атаки союзников и позволил своим людям ослабить бдительность. Число часовых было сокращено, а расчет 50-мм противотанкового орудия, установленного у моста через канал, получил увольнительные. По распоряжению Шмидта взрывные заряды демонтировали и спрятали в сарае неподалеку. Майор опасался, что под прикрытием плохой погоды партизаны могут срезать их с моста и использовать для диверсий. Проверив посты, Шмидт укатил в Ранвиль к любовнице.

Взвод лейтенанта Бразериджа стремительно выскочил на дорожное полотно. Небольшая группа во главе с рядовым Джеком Бэйли метнулась к доту на восточной стороне, остальные, крича на ходу «Эйбл» (кодовое слово для опознавания в темноте), помчались через мост на другой берег, к оборудованным там оборонительным позициям немцев. Увидев несущихся прямо на него людей в камуфлированных комбинезонах и с зачерненными лицами, рядовой Ромер предпочел не геройствовать. С воплем «Парашютисты!» он со всех ног помчался к ближайшему окопу. Второй часовой, значительно старше берлинца, очевидно, обладал большим чувством долга, потому что выхватил ракетницу и попытался дать сигнал тревоги. Лейтенант Бразеридж и рядовой Билл Грэй выстрелили одновременно. «Дэн сказал: «Парни, вперед!» и помчался со всех ног», — вспоминал Грэй. «Я следовал за ним и внезапно увидел немецкого солдата с чем-то очень похожим на ракетницу в руке. Я выстрелил и уложил его на месте, но на мгновение раньше он успел нажать на курок. Над нами зажегся ослепительно яркий свет». Позади передового отряда бухнуло несколько взрывов — группа Джека Бэйли при помощи фосфорных гранат разделалась с дотом.

Тем временем, неподалеку от планера сержанта Уоллворка с таким же хрустом и грохотом приземлилась «Хорса» с бортовым номером 92. Солдаты 24-го взвода под командованием лейтенанта Дэвида Вуда, слегка ошарашенные жесткой посадкой, выбрались наружу и поспешили присоединиться к схватке. У моста штурмовая группа 25-го взвода с наработанным автоматизмом зачищала вражеские траншеи, используя гранаты и автоматы «стэн». Капрал Уолли Парр описал в своих мемуарах этот процесс:

Планер с номером 93 приземлился наименее удачно. Штаб-сержант Джефф Барквэй попытался посадить его в промежутке между первыми двумя «Хорсами», но угодил в небольшой пруд. От удара планер разломился, и почти половина отряда оказалась зажата обломками. Нескольких солдат, находившихся в передней части машины, выбросило наружу, и один из них — младший капрал Фрэд Гринхель — утонул в пруду, став первым британским солдатом, погибшим в Нормандии в день «Д». Это была первая потеря, но далеко не последняя. Несколько мгновений спустя, возглавляя атаку на пулеметное гнездо, был убит лейтенант Бразеридж. За миг до того, как пуля пробила ему шею, лейтенант успел метнуть внутрь обложенной мешками с песком позиции гранату. Взрыв разметал немецких солдат, а подоспевшие десантники покончили с теми, кого не убили осколки и взрывная волна. Бой еще не закончился, а саперы 2-го взвода 249-й полевой роты уже рыскали по мосту, срезая и бросая в канал все, что хоть отдаленно напоминало элементы системы подрыва моста. (Укрытую в сарае взрывчатку обнаружили значительно позже, допросив немногочисленных пленных, среди которых был и Гельмут Ромер).

Все было кончено за каких-то пять минут. В 00.22 майор Говард оборудовал временный КП в ходе сообщения у дота на северо-восточной стороне моста и сделал первую оценку ситуации. Мост захвачен неповрежденным, мало того, он даже не был подготовлен к взрыву. Однако три его командира взводов выведены из строя. Лейтенант Ричард Смит из 14-го взвода роты «В» и лейтенант Дэвид Вуд из 24-го взвода роты «D» ранены, а его давний друг лейтенант Бразеридж убит. Но оплакивать погибших они будут позже. Сейчас следовало как можно скорее подготовиться к вражеской контратаке со стороны Бенувиля. И выяснить, как дела у штурмовой группы, нацеленной на мост через реку Орн в 400 метрах восточнее.

Планеры с номерами 94, 95 и 96, доставлявшими 22 и 23 взводы роты «D» и 17 взвод роты «В» должны были приземлиться в зоне посадки LZ «Y» северо-западнее моста, получившего кодовое наименование «Хорса». Однако их пилоты оказались менее удачливы. Передовой планер № 94, в котором находился заместитель майора Говарда капитан Брайан Фрайдей, в результате ошибки пилота самолета-буксировщика, приземлился восточнее Варавиля, у моста через реку Див. «Хорса» № 95 с 23-м взводом лейтенанта Генри Свини при снижении угодила в воздушную яму и приземлилась преждевременно в 700 метрах севернее зоны посадки. Только пилоту планера № 96 штаб-сержанту Рою Говарду удалось посадить свою машину в намеченной зоне. В 00.20 планер мягко коснулся земли, прокатился по полю и замер в 155 метрах от моста. Пилот прокричал командиру 17-го взвода лейтенанту Дэннису Фоксу: «Мы на месте, сэр!» Тот высадил ногой грузовой люк планера и с тревогой и удивлением огляделся. «Выглянув наружу, мы испытали легкий шок, — вспоминал Рой Говард. — Где остальные планеры? У нашего был номер 96, и мы должны были приземлиться последними. Но, кроме перепуганных коров, вокруг не было никого». Тут до них донесся грохот стрельбы с востока, где шел бой за «мост Пегаса». Лейтенант Фокс построил людей и повел их к своей цели.

Мост через реку Орн обороняли два пулеметных гнезда и дот. Эти позиции располагались на западном берегу. Немногочисленные защитники моста были на боевых постах. Едва отряд лейтенанта Фокса показался в поле зрения, один из пулеметов с левой стороны дороги выпустил по ним длинную очередь. Десантники распластались на влажной земле. Все, кроме сержанта Чарльза Торнтона, который стремительно привел в готовность 50-мм миномет и выпустил одиночный снаряд в сторону пулеметной позиции. Этого оказалось достаточно. Мина угодила точно в центр пулеметного гнезда и мгновенно убила весь расчет. Десантники вскочили на ноги и с криками «Фокс» помчались к мосту. Оставшиеся защитники моста предпочли не испытывать судьбу и бросились наутек. Сержант из взвода лейтенанта Фокса повернул один из немецких пулеметов и дал очередь вслед убегающим солдатам противника. На этом перестрелка завершилась. Саперы осмотрели мост и выяснили, что заряды в каморах отсутствуют. Для проформы они перерезали все провода, но очевидно это были обычные телефонные кабели.

Примерно в этот момент к мосту подошел 23-й взвод лейтенанта Генри Свини. Они ускоренным маршем преодолели 700 метров полей и были крайне озадачены, когда не обнаружили на мосту врага. «У меня в голове не укладывалось, что мост уже в наших руках. Я был уверен, что фрицы прячутся где-то в темноте и с минуты на минуту взорвут эту конструкцию вместе со всеми нами». Его люди кинулись прочесывать окрестности, а лейтенант направился к Дэннису Фоксу. «У тебя все в порядке?» — спросил Свини. Фокс ответил: «Вполне. Учения прошли нормально. Вот только чертовы посредники что-то запаздывают». В 00.26 лейтенант Свини сообщил майору Говарду, что мост «Хорса» успешно захвачен. В эфир понеслись кодовые слова «Ham» и «Jam» — сигнал штабу 5-й парашютной бригады, что задача в Бенувиле успешно выполнена. Небольшому отряду майора Говарда оставалось дождаться прибытия подкрепления в лице 7-го парашютного батальона подполковника Ричарда Джефри Пайн-Коффина, который должен высадиться в зоне DZ «N» в 00.45.

Прибытие основных сил

Практически одновременно с передовым отрядом майора Говарда в Нормандию прибыли шесть бомбардировщиков «Албемарль» с разведчиками зон высадки 22-й отдельной парашютной роты. Они вылетели в 23.26 с аэродрома Харвел в Беркшире с задачей приземлиться как можно ближе к трем намеченными зонам высадки парашютистов (DZ «N», DZ «V» и DZ «K») и установить на них радиомаяки «Эврика» и световые маркеры для упрощения высадки основной волны десанта. На все это у них было лишь 25 минут. К сожалению, их десантировали с большим разбросом и потерями, и пометить зоны должным образом не удалось. Неверно установленные радиомаяки вносили больше сумятицы, чем помогали.

Вторая волна транспортных самолетов 6-й вдд, несущих на борту парашютистов двух бригад, начала подниматься в воздух в 23.00. На взлет без малого 260 самолетов, часть из которых тянула на буксире планеры, потребовалось больше часа. Компактной высадки не получилось. Зенитный огонь немцев и низкая облачность привели к тому, что большинство парашютистов были рассеяны на значительной территории. Парашютные батальоны 5-й бригады утратили целостность и перемешались. Многим бойцам понадобились часы (а иногда и дни), чтобы отыскать свои подразделения. Подполковник Пайн-Коффин не мог ждать долго. Его батальон должен был как можно скорее выдвинуться к мостам в Бенувиле и усилить находящуюся в полной изоляции роту майора Говарда. Штаб бригады не получил кодовый сигнал от Говарда, поскольку львиная доля радиооборудования была потеряна при высадке. Но Коффин прекрасно слышал со стороны Бенувиля пронзительные трели полицейского свистка. Так служивший некогда в полиции майор Говард сигнализировал всем, кто его слышит, что мосты захвачены неповрежденными. Нужно было торопиться. Оставив в зоне высадки своего заместителя майора Стил-Боме, в 01.30 Пайн-Коффин, имея под командой чуть больше трети списочной численности батальона, выступил к мостам.

Между тем, у моста через реку Орн бойцы лейтенанта Свини получили возможность продемонстрировать свои боевые навыки. Со стороны Ранвиля донесся сначала низкий гул, к которому вскоре примешалось характерное лязганье, не оставляющее никаких сомнений: приближается тяжелая техника. Генри Свини описывал свои ощущения в тот момент:

Но это была не танковая атака. Из-за изгиба дороги выкатились мотоцикл с коляской и легкий полугусеничный бронетранспортер. Когда они проехали мимо замаскированной позиции британцев, те открыли ураганный огонь. Мотоцикл почти сразу вильнул в сторону, скатился с дорожного полотна и рухнул в реку. Бронетранспортер, однако, продолжил движение. С западного берега по нему ударили два пулемета. Sd.Kfz. 250 на полной скорости проскочил мост и скатился в придорожную канаву на другой стороне. Десантники окружили завалившийся на бок бронетранспортер. Внутри было всего два немца, один серьезно раненый, второй просто без сознания. На полу бронемашины британцы обнаружили несколько пустых винных бутылок, грязные тарелки и сверток, в котором оказались пудра, помада, чулки и изящное женское нижнее белье. Информация о том, что подконтрольные ему мосты подверглись атаке, дошла до начальника гарнизона майора Шмидта, и он спешно организовал конвой, чтобы лично оценить ситуацию.

Майор пришел в себя еще до того, как его доставили на временный пункт первой помощи, оборудованный капитаном медицинской службы Джоном Воаном в придорожной канаве. Шмидт принялся убеждать Воана и двух санитаров, что их дела плохи, что очень скоро сюда придут танки и множество немецких солдат, что британцы неминуемо будут сброшены в море, что он готов принять их капитуляцию немедленно, пока еще не стало слишком поздно. Успокоил его только укол морфина. Молодой водитель майора, получивший несколько фатальных пулевых ранений, умер, не приходя в сознание, несколько минут спустя.

Предрекаемая майором Шмидтом контратака, действительно, не заставила себя ждать. В 01.20 лязг и скрежет гусениц донесся с востока, со стороны Т-образного перекрестка дорог примерно в 300 метрах от моста через Канский канал. Ситуация осложнялась тем, что отряд Говарда располагал лишь одним исправным гранатометом PIAT, все остальные вышли из строя во время жестких посадок планеров. Это единственное противотанковое средство ближнего боя, эффективное на дальности не более 70 м, было вручено сержанту Торнтону, уже продемонстрировавшему ранее «снайперскую» стрельбу из миномета. Торнтон занял позицию неподалеку от перекрестка. У него было всего две гранаты к PIATy, но по этому поводу сержант беспокоился меньше всего. Он понимал, что шанса перезарядить крайне неудобный, приводимый в действие пружиной, гранатомет у него попросту не будет. Все еще скрытый поворотом дороги вражеский танк приближался. Десантники затаили дыхание. От удачи, смелости и хладнокровия Торнтона зависели и их жизни. «Думаю, я дрожал, как чертов лист на сильном ветру. Я понимал, что парни позади меня, вооруженные только винтовками и ручными пулеметами, обречены, если я промахнусь. Вся операция обречена. Я тихо уговаривал сам себя: «Спокойно! Не волнуйся! Ты не промахнешься!» В поле зрения показался первый танк и стал медленно поворачивать на дорогу, ведущую к мосту. Я прицелился и осторожно надавил на спусковой крючок. Бах! Прямое попадание! Внутри танка почти сразу начали рваться патроны, потом сдетонировали и боеприпасы. Взрыв был потрясающий по силе, вокруг, рассекая тьму, посыпались горящие обломки. Второй танк, к моему огромному облегчению, сразу же дал задний ход… Меня все еще трясло, но теперь уже от возбуждения и упоения победой». Танк на самом деле был самоходным 75-мм противотанковым орудием Pak40 на шасси трофейного французского танка «Гочкисс» 1-й роты 716-го батальона истребителей танков 716-й пд. Почти полчаса в подбитом САУ полыхал огонь и взрывались боеприпасы. Изломанная машина блокировала узкий подъездной путь к мосту, и десантники могли вздохнуть спокойно. Впрочем, немцы больше не выказывали желания атаковать в темноте.

Спустя 10 минут после уничтожения вражеской САУ со стороны Ранвиля к бойцам майора Говарда прибыло подкрепление — примерно 200 солдат 7-го парашютного батальона подполковника Пайн-Коффина. Рота Говарда отошла на линию обороны у моста через реку Орн, образовав тактический резерв, а солдаты Коффина, разделенные на три роты, спешно оборудовали оборонительный периметр. Рота «А» пересекла по мосту канал и закрепилась в южной части деревни Бенувиль, рота «В» окопалась севернее, у деревни Ле Пор и в прилегающих лесах, а рота «С» разместилась в окрестностях замка Бенувиль, блокировав все подходы к мостам со стороны Кана и Уистреама. Спустя два с половиной часа ослабленному 7-му батальону придется отразить первую крупную атаку немецких войск на захваченный плацдарм в Ранвиле.

Остальные два парашютных батальона 5-й бригады — 12-й и 13-й — были высажены с еще большим рассеиванием, и сбор личного состава в назначенных точках рандеву проходил крайне медленно. Командирам потребовалось больше часа для того, чтобы собрать примерно 60 % личного состава, после чего 12-й батальон выдвинулся на восток, в район Ле Ба де Ранвиль, а 13-й батальон — на юг, непосредственно к Ранвилю.

Батарея в Мервиле

Беспорядочно прошла и высадка 3-й парашютной бригады бригадира Джеймса Хилла. Два батальона — 9-й британский и 1-й канадский — высаживались в зоне DZ «V». Ночной туман и дым, поднятый налетом бомбардировщиков Королевских ВВС, затруднили идентификацию зоны высадки, и в результате большая часть 9-го парашютного батальона подполковника Теренса Отвэя приземлилась значительно восточнее, на болотах реки Див. Целью батальона была артбатарея в Мервиле. По оценкам разведки, ее 150-мм орудия способны были обстреливать весь участок «Сворд» и маршруты прохода кораблей между отмелей Уистреама. Вооружение батареи располагалось в бетонных казематах с толщиной стен 1,8 м, а два имели дополнительно земляную обсыпку толщиной 3,6 м. Казематы были рассредоточены на площади 650 х 450 м. По периметру позиции проходил двойной пояс колючей проволоки высотой 1,5 м, а пространство между рядами спиралей Бруно было заминировано. Заграждения находились под перекрестным огнем 15 бетонных огневых точек. Для решения весьма непростой задачи по подавлению такого мощного оборонительного комплекса Отвэй помимо 750 солдат батальона получил противотанковое орудие, отделение тяжелых минометов, несколько джипов с прицепами, набитыми взрывчаткой, а также взвод огнеметчиков, которые будут доставлены планерами. Дополнительно, по сигналу Отвэя, три планера с 50 десантниками должны приземлиться во внутреннем периметре проволочных заграждений в тот момент, когда батальон начнет штурм позиции.

Парашютисты были высажены в 01.20, однако и спустя час в точке рандеву собралась от силы шестая часть батальона. Время имело критическое значение — если к 06.00 десантники условным сигналом не известят о захвате цели, ею займутся орудия крейсера «Арелуза». В 03.00 терпение подполковника лопнуло. Из 750 человек списочного состава он располагал только 150 бойцами. Ни один из планеров так и не появился, так что про тяжелое вооружение и саперов можно было забыть. Из средств поддержки имелись лишь станковый пулемет «Виккерс», несколько легких пулеметов «Брэн» и десять бангалорских торпед. Тем не менее, Отвэй решил атаковать теми скудными силами, которыми располагал, и отряд двинулся к Мервилю. Они направились к перекрестку на северо-восточной окраине Гонвиль-сюр-Мервиль, где встретились с группой майора Джорджа Смита, прибывшей с первой волной парашютистов в 00.45 для разведки местности. Майор информировал Отвэя, что бомбардировщики Королевских ВВС промахнулись, батарея не пострадала, а гарнизон приведен в боевую готовность. Смит предоставил составленный по результатам наблюдений схематический план позиции и сообщил, что под прикрытием авианалета его группе удалось проделать один проход во внешнем поясе спирали Бруно и снять ряд мин, а сейчас его люди приступают к прокладыванию второго. Отвэю необходимо было спешно разработать новый план штурма. Ни световых снарядов, ни миномета для их запуска не было, так что обозначить периметр батареи, чтобы обеспечить точную посадку планеров со штурмовой группой не получится. Отвэй мог полагаться только на ограниченное количество бангалорских торпед и ту взрывчатку, которая содержалась в гранатах Гэммона, ну и конечно же — на отвагу и изобретательность своих людей. «Полковник разделил нас всех на три группы численностью примерно до взвода, каждой была поручена задача, рассчитанная по плану на роту. Нашей целью было орудие № 4. Саперы не появились, поэтому у нас была реальная проблема, как вывести орудие из строя. В конце концов, мы решили разбить прикладами механизм вертикальной наводки и заложить в откатный механизм взрывчатку из гранаты Гэммона», — вспоминал сержант Фрэд Доркинс.

Возглавить атаку штурмовых сил было поручено командиру роты «А» майору Алану Пэрри. В 04.00 парашютисты переместились к внешнему кольцу проволочных заграждений, готовые начать атаку, как только появятся планеры со штурмовым отрядом. Наконец послышался рев авиационных моторов. Из трех планеров со штурмовой пехотой до цели добрались только два — у машины штаб-сержанта Арнольда Болдуина вскоре после старта с аэродрома Брайз-Нортон оборвался буксировочный трос. Пилоты самолетов-буксировщиков были озадачены. Предполагалось, что подход к цели будет осуществляться по радиомаяку «Эврика», а сама цель — помечена световыми маркерами. Ни того, ни другого не былои в помине. Пилоты буксировщиков сделали большой круг над предполагаемой целью, снизившись до 1,5 км. С земли велся интенсивный зенитный огонь. Командир головного «Албемарля» связался с пилотами планеров и сказал, что те сами должны решить — отцеплять трос или возвращаться в Англию. Те решили рискнуть. В темноте машины мгновенно потеряли друг друга. После короткого снижения пилот одного из планеров штаб-сержант Боун понял, что то, что он принял за батарею, на самом деле является какой-то неопознанной деревней. Не слишком понимая, где находится, он посадил планер на заболоченный луг в нескольких километрах от Мервиля. Вторая «Хорса» была серьезно повреждена зенитным огнем. Четверо бойцов получили ранения. Внезапно пилот Дикки Керр увидел прямо под собой казематы и бросил планер вниз. Но при заходе на посадку «Хорса» получила попадание в хвостовую часть и резко ушла в сторону от цели. Опасаясь, что они угодят прямо в центр минного поля, сержант Керр до последнего пытался удерживать планер в воздухе, и, в конце концов, они рухнули на землю посреди изрытого воронками сада в непосредственной близости от приготовившихся к атаке людей Отвэя. При этом они приземлились буквально на головы отряду немцев, который был отправлен к батарее в качестве подкрепления. Десантники под командованием лейтенанта Понда вынуждены были принять бой.

Видя, что планеры не сумели выполнить свою миссию, Отвэй дал приказ начинать штурм. Майор Пэрри располагал двумя офицерами, несколькими сержантами и старшинами и примерно 50 солдатами, разделенными на четыре ударных отделения. Отделение лейтенанта Алана Джеферсона получило задачу разобраться с казематом № 1. Каземат № 2 был целью отделения лейтенанта Майкла Даулинга, отделениям старшины Барни Росса и сержанта Гарольда Лонга отводились казематы № 3 и № 4. Бангалорских торпед хватило только на два прохода в проволочных заграждениях. Рядовой Роберт Абель был в одной из двух групп, высланных вперед с торпедами: «Нас было десять парней, и задача наша состояла в том, чтобы разбить нагромождение проволочных спиралей вокруг батареи. Едва прозвучал свисток, мы помчались со всех ног к заграждениям. Немцы тут же начали палить из пулеметов. Мы пробежали через проход во внешней проволоке, заранее проложенный группой майора Смита. Я боролся с желанием нырнуть в ближайшую воронку и вжаться в землю. Но останавливаться было нельзя. Добравшись до проволоки, мы рухнули, как подкошенные, и сразу же стали готовить бангалорские торпеды». Прогремевшие одновременно взрывы пробили два шестиметровых прохода, и штурмовые отделения устремились через образовавшиеся бреши внутрь периметра. «Услышав: «Пошли, пошли!» я побежал… Я бы оглушен и двигался чисто механически, плохо соображая, что делаю. Мое тело само решало, когда бежать, а когда искать укрытие. А потом разорвавшийся поблизости минометный снаряд и пара пуль прошивших мою руку повалили меня на землю», — вспоминал рядовой Уолтер Джонсон. Десантников прикрывал огнем единственный станковый пулемет, и этого было явно недостаточно. По обе стороны от брешей в проволоке Отвэй разместил самых метких стрелков, и они получили прекрасную возможность продемонстрировать свои навыки. К счастью для атакующих пространство между казематами было усеяно воронками самых разных размеров, в которых можно было найти укрытие от смертоносного огня противника.

Чтобы отвлечь внимание от штурмовой группы майора Пэрри, подполковник Отвэй организовал диверсионную атаку через главный вход в батарею. Здесь перед парашютистами не стояла задача прорваться внутрь. Они должны были поднять как можно больше шума и создать впечатление, что именно тут имеет место основная атака. В темноте солдаты 716-й дивизии не сразу сообразили, с кем они имеют дело, но очень скоро истошные вопли: «Парашютисты!» расставили все по своим местам. «Красные дьяволы» имели у немецких солдат дурную славу, не в последнюю очередь потому, что весьма неохотно брали пленных. «Я оказался у входа в каземат. Внутри что-то происходило, мелькали какие-то фигуры, и я решил не соваться внутрь. Потом целая группа немцев бросилась наружу, но мы перестреляли их всех до одного», — вспоминал старшина Джек Харрис. Еще меньше шансов уцелеть было у немецких пулеметных расчетов. Местами в казематах вспыхивала рукопашная схватка, и это совсем уже походило на бойню. Санитар 9-го парашютного батальона капрал Тотл вспоминал, что несмотря на достаточно «богатый» опыт медика, от вида искалеченных и вопящих от боли людей в залитых кровью казематах ему стало дурно.

Пока штурмовые отделения гасили последние очаги сопротивления на батарее, подрывные группы приступили к уничтожению орудий. Они были неприятно удивлены, когда выяснилось, что вместо обещанных разведкой 150-мм орудий в казематах установлены старые чешские 3,94-дюймовые гаубицы. Капрал Тотл с несколькими помощниками собирали раненых, не делая особого различия, британские это солдаты или немецкие (надо сказать, что в гарнизоне батареи была изрядная доля солдат восточных батальонов). «В какой-то момент я услышал крики со стороны минного поля. Капитан Хадсон, батальонный адъютант, был серьезно ранен, я осмотрел его и понял, что мне нужны помощники, чтобы отнести капитана к пункту помощи. Только в этот момент я осознал, что стою среди мин. Но было уже поздно давать заднюю. Неподалеку капрал-парашютист вел группу пленных, и я попросил его выделить парочку самых крепких мне в помощь. Пленные категорически отказывались идти через минное поле. Но капрал быстро разрешил проблему — он выхватил пистолет, сделал несколько выстрелов им под ноги и жестом показал, что следующим вышибет одному из них мозги. С помощью этих двух фрицев я смог вынести капитана Хадсона и еще многих других парней».

Теперь следовало послать сигнал флоту, что батарея обезврежена. Однако радиосвязи не было. Почтовый голубь, к лапке которого привязали донесение, скрылся в противоположном от побережья направлении. Лейтенант Джеймс Лоринг, проводив несчастную птицу взглядом, изрек: «Чертов предатель! Но, по крайней мере, в Берлине узнают про нашу работу». Решено было зажечь несколько цветных дымовых шашек в расчете, что один из воздушных наводчиков флота увидит их и отменит обстрел. На всякий случай подполковник Отвэй решил увести своих людей с батареи. Они отошли весьма своевременно, потому что вскоре на оставленных позициях начали рваться снаряды. Но это не был обстрел флота — по приказу командующего батареи в Мервиле обер-лейтенанта Раймунда Штейнера, который во время штурма находился в наблюдательном бункере примерно в 2,5 км севернее, расположенные в Кабуре орудия открыли огонь по уже опустевшим казематам нейтрализованной батареи Мервиля.

На промежуточном пункте сбора у слияния дорог примерно в километре южнее батареи подполковник Отвэй пересчитал выживших, чтобы понять, какую цену пришлось заплатить за эту победу. Из без малого 150 человек в строю осталось порядка 80. Надо сказать, что и потери немецких защитников были значительными. Обер-лейтенант Штейнер докладывал, что из 130 человек гарнизона батареи к своим удалось пробиться лишь горстке бойцов, из которых только шестеро избежали ранений. Выполнив основную задачу батальона, подполковник Отвэй повел свой поредевший отряд к возвышенности Ле Плен у деревни Амфревиль.

Мосты через реку Див

1-й канадский парашютный батальон подполковника Джорджа Брэдбрука, высаженный в зоне DZ «V», получил задание уничтожить мосты через реку Див в Робеоме и Варавиле и захватить непосредственно деревню Варавиль, ликвидировав немецкий гарнизон. Канадцы высадились в полном беспорядке, разбросанные на значительной территории — отдельные группы солдат оказались даже на другом берегу реки Орн всего в нескольких сотнях метров от пляжей высадки морского десанта. Небольшая часть роты «С», тем не менее, приземлилась непосредственно в зоне высадки, и командир роты майор Маклеод как можно скорее повел их на штурм деревни Варавиль. Он брал под командование всех отставших бойцов, которых встречал по пути, и вскоре в его отряде было несколько десятков парашютистов роты «А», а также солдаты из других парашютных батальонов бригады. Сопротивление противника в Варавиле оказалось неожиданно сильным, и бой за территорию замка продолжался до рассвета. Пользуясь тем, что противник увяз в сражении с парашютистами Маклеода, группа саперов сержанта Дэвиса собрала достаточное количество взрывчатки, незамеченной пробралась к мосту через реку Див немного восточнее Варавиля и взорвала его.

Мост в Робеоме был целью роты «В» батальона, но большинство ее бойцов было высажено прямо над болотами и заливными лугами в пойме реки Див. Лишь малая часть парашютистов смогла собраться вместе благодаря усилиям лейтенанта Тозлэнда. Не имея никакого саперного снаряжения, они, тем не менее, выдвинулись к мосту и обнаружили там командира роты майора Фуллера, мокрого с головы до ног, поскольку он приземлился прямо в реку. Как и подполковник Отвэй, майор Фуллер приказал своим бойцам извлечь ТНТ из гранат Гэммона. Получившимся зарядом удалось лишь слегка повредить мост, и майор Фуллер принял решение занять оборону, чтобы не допустить переправу немецких подкреплений через реку. К счастью для немногочисленного отряда, вскоре прибыли саперы с таким количество взрывчатки, что можно было запросто разнести в клочья несколько мостов, и задача роты была успешно завершена. Выполнив миссию, майор Фуллер отвел своих людей в район Ле Мениль, куда после зачистки Варавилля отошел и отряд Маклеода.

Третий батальон 3-й парашютной бригады — 8-й парашютный подполковника Алистэра Пирсона — высадился южнее в зоне DZ «K» в 01.20. Из 37 «Дакот» с парашютистами и саперами батальона только четыре прибыли к намеченной точке. Примерно 230 бойцов приземлились в зоне DZ «N», остальных разметало на большой территории, превращая выполнение задачи батальона — уничтожение мостов через реку Див в Бюре и Троарне — в почти невыполнимую задачу. В отличие от большинства своих солдат, подполковник Пирсон прибыл точно в зону DZ «K». На земле творился истинный хаос. В намеченной точке сбора у перекрестка проселочных дорог вблизи деревни Туфревиль он обнаружил только 30 солдат. Однако бойцы продолжали прибывать, по одному и парами, и к 03.30 их было уже 140, в том числе 11 офицеров. Понимая, что ждать дальше нельзя, подполковник повел своих людей к мостам. Главную проблему представлял мост в Троарне, поскольку располагался на дальнем краю деревни, занятой довольно сильным немецким гарнизоном. Без зачистки деревни уничтожение моста представлялось слишком рискованным делом. Подполковник Пирсон посчитал, что ему следует захватить сначала доминирующую высоту северо-западнее, а затем атаковать одновременно и населенный пункт, и мост. К железнодорожному мосту в Бюре он выслал небольшую группу, считая его более простой целью. Между тем, часть высаженных по ошибке в зоне DZ «N» солдат батальона под общим руководством майора Розвира собралась на опушке леса у деревни Баван и, выяснив свое местоположение, также выдвинулась к целевым объектам. Розвир — офицер саперного эскадрона 3-й парашютной бригады — располагал 60 саперами с приличным запасом взрывчатки и 60 парашютистами разных рот батальона. Взрывчатку им пришлось везти на не слишком удобных складных тележках, которые так и норовили опрокинуться. Марш мог сильно затянуться, если бы не Его Величество случай в лице канадского санитарного джипа с прицепом, набитым медикаментами и пакетами с плазмой крови. Розвир реквизировал технику. Он приказал загрузить в прицеп несколько мощных зарядов и, взяв с собой восемь бойцов, направился в Троарн. Остальная часть отряда продолжила движение в Бюр. Джип довольно быстро добрался до окраины деревни, но на въезде в город налетел на массивное проволочное заграждение. Саперы провозились почти 20 минут, высвобождая машину и проделывая достаточно широкий проход, чтобы «виллис» с прицепом смог беспрепятственно проехать. Они уже почти закончили, когда из темноты прямо на них выкатился немецкий солдат на велосипеде. Один из саперов дал очередь из автомата и переполошил всю округу. Майор Розвир приказал гнать во весь опор к мосту. Они промчались по главной улице деревни, стреляя на ходу. «Мне казалось, что в каждом окне торчит по бошу, и все они палят в нас как сумасшедшие», — вспоминал Розвир. Сапер сержант Ирвинг признавался: «В нас было столько адреналина, что страх просто испарился. Я лежал на капоте и палил из автомата во все, что движется. Сержант Джо Хендерсон умудрился прямо на ходу несколько раз перескочить в прицеп и обратно». Каким-то чудом джип преодолел почти 2-километровый отрезок пути и затормозил только у въезда на мост. Лишь здесь выяснилось, что они потеряли одного из бойцов, сапера Пиччи, который сидел в прицепе и, скорее всего, выпал на одном из ухабов. Искать его было полным безумием. Отряд Розвира стремительно заложил взрывчатку и подсоединил к ним запалы. Взрыв пробил довольно приличную брешь в дорожном полотне в самом центре моста. Бросив машину, саперы Розвира пешком направились на северо-запад к району южнее леса Баван, который 8-й парашютный батальон должен был занять после выполнения своей первичной задачи. Некоторое время спустя глухой рокот известил, что мост в Бюр также уничтожен. Убедившись, что оба моста выведены из строя, подполковник Пирсон посчитал избыточным немедленную атаку деревни Троарн и развернул свои силы, которые значительно увеличились в течение ночи за счет подхода отставших бойцов, в оборонительный периметр, позволяющий контролировать и юго-западную часть леса, и занятые противником районы восточнее.

Реакция немцев

В немецких штабах реакция на высадку воздушного десанта северо-восточнее Кана была неоднозначной. Большое рассеивание не позволяло ясно определить задачи и намерения вражеских десантников. Штаб генерал-лейтенанта Рихтера получил первый доклад о парашютистах союзников в 01.20. Сообщалось, что подразделения дивизии атакованы британскими десантниками, а мосты в Бенувиле захвачены. Рихтер связался со штабом командира 21-й танковой дивизии генерал-майора Эдгара Фёхтингера в Сен-Пьер-сюр-Див и распорядился атаковать противника тем силами, которые расквартированы ближе других к зонам высадки парашютистов. Это была чистая формальность, потому что подполковник Ганс фон Люк уже разослал подчиненным командирам ясные и недвусмысленные указания уничтожать вражеский десант в случае, если их подразделения будут атакованы парашютистами. Спустя 40 минут, оценив масштаб воздушного десанта, Рихтер потребовал, чтобы 21-я тд немедленно бросила все наличные силы против парашютистов, поскольку ситуация выходит из-под контроля. Так как 21-я пд являлась частью оперативного бронетанкового резерва, фон Люк должен был получить одобрение столь решительных действий у командования группы армий «В». На это ушло 12 часов. Между тем отдельные элементы его дивизии уже вели бой с британскими парашютистами. Роты 3-го батальона 125-го панцергренадерского полка были расквартированы в деревнях Троарн, Санервиль и Коломбель. Им не пришлось дожидаться приказа сверху, чтобы вступить в бой. У Бавана и Саленели, в Мервиле и Франсвиле парашютистам противостояли части, непосредственно подчиненные генералу Рихтеру — 3-й батальон 736-го пехотного полка и 642-й восточный батальон. Отправка двух отделений 1-й роты 716-го батальона истребителей танков к мостам в Бенувиле было такой же спонтанной и не слишком подготовленной акцией. Действия этих войск явились всего лишь первой реакцией на высадку воздушного десанта, почти всегда слабо скоординированной и неумелой. Генералу Рихтеру потребовалось несколько часов, чтобы подготовить первую существенную контратаку. Целью ее были мосты в Бенувиле.

Времени на сбор и реорганизацию сил не было, так что командир 716-й пд вынужден был использовать те войска, что располагались ближе всего к реке Орн. Ими стали несколько рот 2-го батальона 192-го панцергренадерского полка 21-й тд, расквартированные в деревне Керон. Отдельными подразделениями дивизии штаб Фёхтингера мог распоряжаться по собственному усмотрению в зависимости от обстановки, и примерно в 02.00 сборный отряд 2-го батальона под командованием майора Зиппе выступил к Бенувилю. Вскоре к ним присоединились уцелевшие САУ батальона истребителей танков, ранее отогнанные от моста меткой стрельбой сержанта Торнтона. Первый удар нанесла 8-я тяжелая рота лейтенанта Браатса, которая наступала по дороге из Кана и вошла в контакт с линией обороны 7-го парашютного батальона Пайн-Коффина в 03.30. Это предрассветное сражение стоило роте «А» парашютного батальона всех офицеров. В роте «С» потери также были существенными. Британцы вынуждены были оставить часть позиций и отойти на восточные окраины Бенувиля, но прорвать их периметр обороны противнику так и не удалось. Ситуация у роты «В» в Ле Пор, которая столкнулась, главным образом, с минометными и ружейно-пулеметным обстрелом, была гораздо стабильнее, особенно после того, как капрал Томми Килин зачистил с помощью PIAT снайперскую позицию на колокольне церкви.

Запись в ЖБД 7-го парашютного полка, сделанная незадолго до рассвета, весьма скупо обрисовывает ситуацию в подразделении:

Командир 6-й вдд генерал-майор Ричард Гэйл приземлился в зоне DZ «N» во главе третьего эшелона воздушного десанта в 03.20. С этим эшелоном в Нормандию прибыло тяжелое вооружение дивизии, в том числе столь необходимые противотанковые орудия. Оборудовав временный штаб, генерал принял рапорты и оценил ситуацию. Ему было чем гордиться. Несмотря на целый ряд неудач при высадке, его дивизия выполнила все поставленные задачи дня «Д». Батарея в Мервиле нейтрализована, мосты через реку Див уничтожены, а два ключевых моста в Бенувиле захвачены неповрежденными. Предпринятые противником попытки (пока еще недостаточно скоординированные) отбить территорию натолкнулись на решительное сопротивление его отважных парашютистов. Бои продолжались, и накал их с каждым часом возрастал. Но генерал Гэйл верил в способность своих людей творить чудеса. Тем более, что уже наступил рассвет, и грохот боя в Бенувиле заглушила мощная канонада корабельных орудий флота вторжения. Приближался час «Ч».