Новая Хроника

1. КАК СОСТОЯЛОСЬ ПОСВЯЩЕНИЕ ФРИДРИХА II В ИМПЕРАТОРЫ И О СЛУЧИВШИХСЯ ВЕЛИКИХ ПЕРЕМЕНАХ

В 1220 году, в день ноябрьского праздника святой Цецилии, в Риме был коронован император Фридрих II, король Сицилии, сын покойного императора Генриха Швабского и императрицы Констанции. Посвятил его в сан с великими почестями папа Гонорий III. Поначалу Фридрих был дружен с церковью, как и следовало ожидать, ибо церковь осыпала его милостями и благодеяниями: отец его Генрих с помощью церкви получил в жены Констанцию, королеву Сицилии, которая принесла с собой в приданое королевство Сицилии и Апулии. По смерти отца, когда Фридрих был еще младенцем, церковь по-матерински заботилась о нем и опекала его, защищала его королевство, избрала римским королем в пику императору Оттону IV, а затем и императором. Но сей сын неблагодарности отнесся к Святой Церкви не как к матери, а как к злой мачехе, противодействуя и преследуя ее во всем. Он и его дети даже превзошли в этом своих предшественников, как мы покажем ниже. Фридрих был императором тридцать лет, он славился доблестью и великолепием, был умудрен в Писании, отличался природным умом и разносторонней одаренностью. Он владел латинским и нашим народным языком, немецким, французским, греческим и арабским, был украшен всеми талантами, щедростью и обходительностью, отвагой и воинской наукой. Окружающие трепетали перед Фридрихом. И был он подвержен всем видам разврата, на сарацинский манер содержал многих наложниц и мамелюков и был предан телесным наслаждениям. Он жил как эпикуреец и вовсе не думал о загробной жизни; это одна из главных причин его враждебности к духовенству и Святой Церкви. Стремясь присвоить и захватить владения Святой Церкви для оплаты своих непристойных расходов, Фридрих разорил много монастырей и церквей в королевстве Сицилии и Апулии и по всей Италии, а причиной этому — его пороки и недостатки или же вина правителей церкви, не пожелавших или не сумевших договориться с ним и недовольных его императорской властью. Но, может быть, это был Божий суд, ибо он родился от монахини Констанции при попустительстве церковных властей, которые забыли о гонениях, воздвигнутых его отцом Генрихом и его дедом Фридрихом на Святую Церковь. Фридрих II свершил немало примечательных деяний: в каждом из главных городов Сицилии и Апулии он выстроил по укрепленному и богатому замку, и все они сохранились поныне. Еще он построил замок Капуана в Неаполе, великолепные ворота и башни на мосту через реку Вольтурн в Капуе, заложил парк для ловли птиц в Пантано ди Фоджа в Апулии и охотничий заповедник в горах близ Гравины и Амальфи. Зиму он проводил в Фодже, а лето — в горах, предаваясь охоте. Другие его постройки: замок Прато, цитадель в Сан Миньято и многие иные, о которых мы еще упомянем. От первой жены у него были сыновья Генрих и Конрад, и еще при жизни отца они поочередно избирались в римские короли. От дочери Иоанна Иерусалимского у него родился будущий король Джордано, а от других жен (их потомки причисляли себя к роду д'Антиохия) — короли Энцо и Манфред, враждебные Святой Церкви. При жизни Фридрих и его сыновья в полной мере отведали мирской славы, но за грехи их ожидал бесславный конец и пресечение их рода, как мы покажем ниже.

2. О ПРИЧИНАХ ВОЙНЫ МЕЖДУ ФЛОРЕНТИЙЦАМИ И ПИЗАНЦАМИ

На коронации императора Фридриха присутствовали многочисленные и богатые посольства всех городов Италии, в том числе немало достойных граждан Флоренции и Пизы. Случилось так, что некий могущественный римлянин в кардинальском сане, чтобы почтить послов пригласил на обед флорентийцев. Один из них увидел в доме вельможи хорошенькую комнатную собачку и попросил ее у хозяина. Тот пообещал удовлетворить его желание и прислать песика. На следующий день кардинал угощал пизанских послов, и одному из них понравилась та же самая собачка, которую он захотел получить в подарок. Кардинал запамятовал о своем обещании флорентийскому послу и посулил ее пизанцу. Флорентиец прислал за подаренной ему на пиру собачкой и получил ее. Когда за ней пришли от пизанского посла, оказалось, что песика увели к флорентийцам, и пизанец посчитал это за оскорбление, не зная, как обстояло дело. Встретившись на улице, послы начали препираться из-за собачки и вскоре дошли до грубостей, но первыми нападкам и поношению подверглись флорентийцы, так как с пизанцами были пятьдесят солдат. Тогда все находившиеся при дворе папы и императора флорентийцы (а их было очень много, потому что некоторые приехали в Рим сами по себе, и во главе стоял мессер Одериго де'Фифанти) сговорились напасть на пизанцев и сурово им отомстили. Те написали домой об обидах и притеснениях, причиненных им флорентийцами, и пизанская коммуна немедленно наложила арест на все товары и имущество флорентийцев в Пизе, что составляло немалую сумму. Чтобы купцы не потерпели убытка, флорентийцы несколько раз отправляли в Пизу послов с просьбой вернуть товары в память о старинной дружбе. Но пизанцы не согласились на это, утверждая, что товар уже продан. В конце концов флорентийцы дошли до того, что просили пизанскую коммуну вместо товаров отправить хотя бы такое же количество вьюков, нагруженных чем угодно, чтобы поступок пизанцев не выглядел таким оскорбительным для флорентийской коммуны, которая возместила бы своим гражданам потери из собственных денег. В противном случае флорентийцы угрожали разрывом дружбы и войной, но им пришлось ожидать ответа довольно долго. Пизанцы же, в своей гордыне почитая себя хозяевами моря и суши, ответили, что как только флорентийцы выступят в поход, они преградят им дорогу. Так оно и случилось. Не в состоянии долее терпеть от пизанцев оскорбления и убытки, флорентийцы начали войну против них. И это было истинной причиной и поводом для войны, как нам стало известно от наших старожилов, чьи отцы были свидетелями указанных событий и записали их для памяти[365].

3. КАК ПИЗАНЦЫ БЫЛИ РАЗБИТЫ ФЛОРЕНТИЙЦАМИ У КАСТЕЛЬДЕЛЬБОСКО

В июле 1222 года флорентийцы выступили в поход против Пизы, а пизанцы, как и обещали, вышли им навстречу. Оба войска столкнулись у местечка Кастельдельбоско в пизанском контадо, где закипело большое сражение. В конце концов 21 июля пизанцы потерпели поражение, многие из них погибли и тысяча триста лучших граждан Пизы попали в плен. Таков был суд Божий, послуживший пизанцам уроком за их гордыню, дерзость и неблагодарность. Мы так подробно рассказали об этом предмете, чтобы никто не оставался в неведении относительно начала столь великой войны и продолжавшихся после нее раздоров, которые вылились в пагубную вражду и столкновения по всей Италии, особенно в Тоскане, между Флоренцией и Пизой. А началось все с такого пустяка, как обладание собачонкой, которую можно назвать скорее дьяволом в собачьем обличие, судя по причиненным ею бедствиям, как мы покажем ниже.

4. КАК ФЛОРЕНТИЙЦЫ ВЫСТУПИЛИ ПРОТИВ ФЕГГИНЕ И ПОСТРОИЛИ АНЧИЗУ

В 1224 году взбунтовались обитатели замка Феггине в Вальдарно, богатой и густонаселенной крепости, не пожелавшей подчиняться флорентийской коммуне. В этом же году, когда подеста во Флоренции был мессер Герардо Орланди, коммуна снарядила поход на Феггине, разорила его окрестности, но сам замок взять не удалось. Войско вернулось во Флоренцию, оставив гарнизон в замке Анчиза, из которого флорентийские отряды могли непрестанно нападать на Феггине.

5. КАК ФЛОРЕНТИЙЦЫ ХОДИЛИ ВОЙНОЙ НА ПИСТОЙЮ И РАЗОРИЛИ ЕЕ ОКРЕСТНОСТИ

В 1228 году, когда подеста Флоренции был мессер Андреа да Перуджа, флорентийцы снарядили войско против Пистойи, потому что пистойцы беспокоили своими набегами Монтемурло и притесняли его жителей[366]. Войско выступило с кароччо и разорило окрестности Пистойи до самых предместий, разрушило укрепленные башни Монтефьоре, а замок Карминьяно сам сдался флорентийской коммуне. Примечательно, что в цитадели Карминьяно была башня вышиной в семьдесят локтей, а наверху из мрамора на два локтя над ней возвышались руки, показывающие Флоренции кукиш[367]. Флорентийские ремесленники даже имели обыкновение говорить в знак презрения, когда им предлагали деньги и тому подобное: "Не хочу смотреть, потому что вижу цитадель Карминьяно". Поэтому пистойцы выполнили приказания флорентийцев, которые им угодно было отдать[368], и разрушили крепость Карминьяно.

6. КАК СИЕНЦЫ ВОЗОБНОВИЛИ ВОЙНУ С ФЛОРЕНТИЙЦАМИ ЗА МОНТЕПУЛЬЧАНО

В 1229 году сиенцы нарушили мир с флорентийцами, напав в июне этого года на Монтепульчано вопреки мирному договору. Поэтому в сентябре, при подеста мессере Джованни Боттаччи, флорентийцы выступили против сиенцев, разорили их контадо вплоть до прихода Шьята у Кьянти и разрушили Монтелишьяи, замок в трех верстах от Сиены. На следующий год, когда подеста во Флоренции был Отто да Манделла из Милана, флорентийцы собрали всеобщее ополчение и 31 мая 1230 года выступили с кароччо против Сиены. Они прошли мимо нее в Санкирико а Розенна, разрушили Виньонскую купальню, затем прошли по долине Орчи до Радикофани и переправились через Кьяну, чтобы разгромить перуджинцев, помогавших сиенцам из-за своих притязаний на озеро[369], права на которое имело от маркиза Уго флорентийское аббатство. Но, поскольку перуджинцы попросили подмогу у римлян, флорентийское войско пересекло контадо Перуджи, возвратилось в сиенское контадо, разрушило там около двадцати замков и крепостей, в ознаменование того была срублена сосна[370] на Монтечелесте. На обратном пути флорентийцы разбили лагерь у Сиены, пробились к городским воротам и преодолели заграждения. Проникнув в городские предместья, они увели в плен более тысячи двухсот человек.

В том же 1230 году флорентийцы выступили против Капосеволи в Вальдамбре, на границе с Ареццо, потому что жители этого замка с помощью аретинцев беспокоили своими набегами флорентийское контадо в Вальдарно. Замок, находившийся в фьезоланском диоцезе и в дистретто[371] Флоренции, был взят и разрушен.

7. О ВЕЛИКОМ ЧУДЕ, ЯВЛЕННОМ ТЕЛОМ ХРИСТОВЫМ У СВЯТОГО АМВРОСИЯ ВО ФЛОРЕНЦИИ

30 декабря 1229 года, в день святой Флоренции, священник храма святого Амвросия по имени Угуччоне, отслужив обедню и закончив литургию, по старости забыл стереть остаток вина в чаше. На следующий день он обнаружил в этой чаше подлинную воплощенную кровь, в чем убедились все находившиеся в монастыре женщины, соседи, клирики, сам епископ, а затем и все флорентийцы. Они благочестиво собрались к монастырю, перелили кровь из чаши в хрустальный сосуд и доныне его показывают народу в праздничные дни.

8. ЕЩЕ О ВОЙНЕ МЕЖДУ ФЛОРЕНТИЙЦАМИ И СИЕНЦАМИ

В 1232 году сиенцы заняли Монтепульчано и разрушили все стены и укрепления города, потому что его жители ради сохранения своей свободы объединились с флорентийцами. Тогда флорентийцы выступили в поход на сиенцев. Подеста в это время был мессер Якопо да Перуджа. Флорентийское войско разорило контадо Сиены, осадило укрепленный замок Кверчагросса в четырех верстах от города и с помощью машин заставило его сдаться. Замок был разрушен, а его обитатели уведены в плен во Флоренцию. Во время этой войны флорентийцы заключили союз с графом Уберто ди Маремма, который присоединил свои владения к флорентийскому дистретто и ежегодно на праздник святого Иоанна присылал во Флоренцию лань, покрытую пурпуром. По завещанию он отказал все флорентийцам, поэтому приморский замок Портерколе и другие замки Мареммы по праву принадлежат флорентийской коммуне. Графа Уберто предательски погубили сиенцы к великой печали флорентийцев, еще сильнее ужесточивших войну против Сиены.

9. О ПРОИСШЕСТВИЯХ ВО ФЛОРЕНЦИИ

В этом же году во Флоренции занялся пожар у дома Капонсакки около Старого Рынка, сгорели многие строения и в огне погибли двадцать два человека, взрослые и дети. Город потерпел огромный ущерб.

10. СНОВА О ВОЙНЕ С СИЕНОЙ

В следующем, 1233 году, флорентийцы собрали большое войско против Сиены и осадили ее с трех сторон. Они засыпали город камнями из метательных машин и в знак презрения бросали за городские стены ослов и другую падаль.

11. ЕЩЕ О ВОЙНЕ С СИЕНЦАМИ

Вскоре после этого, в 1234 году, флорентийцы снова снарядили войско для похода на сиенцев и выступили из города 4 июля. Подеста в это время был мессер Джованни дель Джудиче из Рима. Флорентийцы пробыли в сиенском контадо пятьдесят три дня, разрушили Ашьяно и Орджале, а с ними еще сорок три замка, крепости и селения, так что сиенцам был причинен великий ущерб.

12. О ПРОИСШЕСТВИЯХ ВО ФЛОРЕНЦИИ

На праздник Рождества этого года загорелось в предместье на площади Ольтрарно и почти все сгорело дотла к величайшему убытку для жителей. Эти пожары стали настоящим бичом нашего города, в разное время они выжгли строения почти по всей его территории, так что впоследствии все приходилось восстанавливать.

13. КАК МЕЖДУ ФЛОРЕНТИЙЦАМИ И СИЕНЦАМИ БЫЛ ЗАКЛЮЧЕН МИР

В 1235 году, когда подеста во Флоренции был мессер Компаньоне дель Польтроне, флорентийцы приготовились собрать против Сиены самое большое за последние годы войско. Видя, какой ущерб нанесла война сиенскому контадо и насколько истощились их силы, сиенцы запросили мира[372]. Флорентийцы согласились подписать мирный договор, по которому сиенцы обязывались за свой счет отстроить Монтепульчано, снять все притязания к этому замку и, по требованию Флоренции, снабжать на свой счет замок Монтальчино, дружественный ей. За это им вернули пленных. Война продлилась шесть лет, и флорентийцы вышли из нее с честью. Прервем теперь рассказ о Флоренции и ее соседях и сделаем отступление, возвращающее нас назад, к деяниям императора Фридриха и его войнам с римской церковью. Эти события были столь значительными, что всколыхнули почти весь мир, поэтому они заслуживают подробного изложения.

14. КАК ИМПЕРАТОР ФРИДРИХ ПОССОРИЛСЯ С ЦЕРКОВЬЮ

Как мы уже упоминали, в первое время после коронации император Фридрих II был дружен с папой Гонорием, но вскоре по своей гордыне и корыстолюбию стал нарушать прерогативы церкви во всей империи и в королевстве Сицилии и Апулии. Он сменял епископов, архиепископов и других прелатов, изгонял ставленников папы, к великому позору для Святой Церкви облагал налогами и податями духовенство. Поэтому короновавший его папа Гонорий предъявил ему иск и потребовал прекратить посягательства на права церкви и вернуть неправедные доходы. Император же был уверен в своем могуществе и власти, опираясь на силу немцев и своих подданных в королевстве Сицилии, он господствовал на суше и на море, все христианские и даже сарацинские государи его боялись. Фридрих был окружен сыновьями: от первой жены, дочери ландграфа Германии, он имел Генриха и Конрада, первый из которых был уже избран в Германии римским королем, а второй был герцогом Швабским; его старший, побочный сын Фридрих Антиохийский стал королем; другого побочного сына, Энцо, он сделал королем Сардинии, а Манфреда — князем Тарентским. По этой причине император не пожелал покориться церкви и продолжал упорствовать, предаваясь светским телесным удовольствиям. Тогда в 1220 году папа отлучил его, но Фридрих не остановил гонения на церковь, а напротив, еще увеличил свои притязания на ее права. Так он враждовал с церковью вплоть до смерти папы Гонория, приключившейся в 1226 году[373]. Новым папой был избран Григорий IX из Ананьи в Кампании. Он правил четырнадцать лет и много воевал с императором, который не собирался отказываться от церковных владений и доходов, а захватывал все больше и больше. Он разорил и опустошил множество церквей королевства, облагая церкви и клириков тяжкими налогами. С помощью посулов и уловок ему удалось выманить с гор Трапани в Сицилии сарацинов, поселившихся на острове для большей безопасности в удалении от берберов. Чтобы держать в страхе своих подданных в королевстве Апулии Фридрих поместил этих арабов в одном старинном городе, к тому времени заброшенном, а когда-то состоявшем в союзе с Римом. Его разрушили самниты из Беневента и название его было Личера, а теперь он называется Ночера[374]. Сарацин было более двадцати тысяч, они хорошо укрепились в отведенном им городе и начали делать набеги на Апулию и разорять ее. Во время своей войны с церковью Фридрих привел их в герцогство Сполето, где они осадили Ассизи и причинили огромный вред Святой Церкви. В силу этих причин папа Григорий подтвердил приговор своего предшественника, папы Гонория, и в 1230 году еще раз подверг императора отлучению от церкви.

15. КАК ПАПА ГРИГОРИЙ ЗАКЛЮЧИЛ С ИМПЕРАТОРОМ ФРИДРИХОМ ДОГОВОР

К тому времени египетский султан сарацин отвоевал Дамьетту и Иерусалим, а также большую часть Святой Земли. Королем Иерусалима был тогда Иоанн из рода графа де Бриенн. Участвуя по своей Доблести в крестовом походе, он женился на дочери короля Иерусалимского Алмериха, происходившего от Готфрида Бульонского, и через жену унаследовал трон. Удрученный натиском сарацин на Святую Землю, он выехал в западные страны, чтобы искать помощи у папы, у Церкви, у императора Фридриха, у французского короля и других христианских государей. Здесь он нашел, что папа и римская церковь терпят великий ущерб от императора Фридриха. Но ссылаясь на то, что Святая Земля чрезвычайно нуждается в поддержке и помощи и что самое благотворное содействие ей мог бы оказать именно император Фридрих благодаря своему могуществу на суше и на море, Иоанн стал убеждать папу заключить мир с императором, простить ему обиды и вернуть в лоно церкви, чтобы Фридрих примкнул к походу. И благодаря стараниям короля Иоанна, весьма мудрого и доблестного государя, договор был заключен. При подписании мира папа Григорий обещал выдать за императора Фридриха, первая жена которого умерла, дочь короля Иоанна, наследницу королевства Иерусалимского по матери[375], а император поклялся защищать папу и церковь от коварных римлян, которые что ни день покушались на нее из корыстолюбия. После заключения мира дочь короля Иоанна приехала из Сирии в Рим и папа Григорий торжественно повенчал ее с императором. Вскоре у них родился сын по имени Джордано, правда, прожил он недолго. Однако кознями врага рода человеческого Фридрих, погрязший в пороке сластолюбия, взошел на ложе двоюродной сестры императрицы и королевы, которая была девицей и жила в отдельных покоях. Императрицу же он оставил и начал дурно обращаться с ней, поэтому она пожаловалась своему отцу, королю Иоанну, на позор, претерпеваемый ею от Фридриха, и на то, как он поступил с племянницей Иоанна. Огорченный король Иоанн высказал свои упреки императору и стал ему угрожать. Тогда Фридрих избил жену и заточил ее в темницу. Больше он с ней не жил и, по слухам, вскоре приказал умертвить. Король Иоанн, находившийся в Апулии и в качестве управителя от имени церкви и императора собиравший и снаряжавший войско для заморского похода, уехал оттуда и его ссора с Фридрихом сильно помешала подготовке к походу. Иоанн возвратился к папе в Рим с жалобой на императора, а потом отправился в Ломбардию, где был встречен с почетом и с большим послушанием, чем сам император. После этого вся Ломбардия и Тоскана разделились на партии, потому что некоторые города встали на сторону церкви и короля Иоанна, а другие — на сторону императора. Дальше король Иоанн поехал во Францию и в Англию и получил там щедрую помощь для похода, а также для поддержки заморских городов, занятых христианами.

16. КАК ЦЕРКОВЬ ОБЪЯВИЛА ПОХОД ЗА МОРЕ ВО ГЛАВЕ С ИМПЕРАТОРОМ ФРИДРИХОМ, КОТОРЫЙ ДВИНУЛ ТУДА СВОЕ ВОЙСКО, А САМ ВОЗВРАТИЛСЯ НАЗАД

Тем временем папа Григорий со всем усердием готовил крестовый поход. Он обратился к императору Фридриху с тем, чтобы тот выполнил свое обязательство и клятвенное обещание отправиться за море вместе с кардиналом-легатом в качестве главнокомандующего морскими и сухопутными силами. Император произвел все приготовления и в 1233 году с христианским войском отплыл из Брундизия в Апулии. Проделав некоторую часть морского пути, Фридрих тайно приказал посреди дороги повернуть свою галеру и вместе с большей частью своих людей вернулся в Апулию. После этого папа и вся церковь вознегодовали на Фридриха, который своими деяниями и проступками обманул и предал Святую Церковь и все христианство, поставив под угрозу дело спасения Святой Земли и крестовый поход. Поэтому в 1233 году папа Григорий снова предал императора анафеме. Сам Фридрих и его защитники оправдывали его возвращение и неучастие в походе теми соображениями, что в его отсутствие папа и король Иоанн взбунтовали бы против него королевство Сицилии и Апулии[376]. Иные утверждали, что император поддерживал постоянные сношения с султаном Вавилонии и обменивался с ним гонцами и подарками. Султан, который очень боялся христиан, якобы заверял Фридриха, что если тот сорвет общий поход, то он сам введет его во владение Иерусалимским королевством без пролития и капли крови. Обе эти причины, как показали следующие события, были близки к истине, ибо несмотря на мир и согласие, воцарившиеся внешне между церковью и императором, обе стороны питали подозрения друг к другу, особенно же недовольным оставался Фридрих по своему высокомерию.

17. КАК ИМПЕРАТОР ФРИДРИХ ОТПРАВИЛСЯ ЗА МОРЕ, ЗАКЛЮЧИЛ С СУЛТАНОМ МИР И ВОПРЕКИ ВОЛЕ ЦЕРКВИ ВЕРНУЛ СЕБЕ ИЕРУСАЛИМ

В 1234 году император Фридрих собрал свою армию и, не сговариваясь с папой или кем-либо из прочих христианских государей, выступил из Апулии в поход за море, побуждаемый скорее желанием завладеть Иерусалимом, как ему было обещано султаном, нежели благом христианства. Об этом можно судить по тому, что, прибыв на Кипр и выслав вперед, в Сирию, своего маршала[377] с частью войск, он и не подумал воевать с сарацинами, зато напал на христиан. В то время, как рыцари-пилигримы возвращались из набега на сарацин с богатой добычей, Фридрихов маршал напал на них, многих перебил и отнял все трофеи. Говорят, что это было сделано по сговору с султаном, с которым император, будучи на Кипре, обменивался послами и богатыми подарками. После этого Фридрих поехал в Аккру, разорил там храм тамплиеров и отнял у них замки[378]. К папе Григорию он отправил посольство с просьбой вернуть его в лоно церкви, потому что он покаялся и выполнил свою клятву. Папа, однако, на это не согласился, ибо из писем и от гонцов из Сирии, присылаемых его легатом, патриархом Иерусалимским, магистрами храмовников и госпитальеров, а также другими тамошними властителями, он знал, что император в Сирии вовсе не заботился о благе всех христиан и не думал, как остальные государи, о завоевании Святой Земли. Напротив, он вел переговоры с султаном и сарацинами и в конце даже сам встретился с султаном. На этой встрече султан оказал ему великую честь, говоря: "Ты римский Цезарь и более могучий властелин, чем я". Они заключили соглашение о том, что султан отдает императору весь Иерусалим, кроме Храма Господня, который султан пожелал оставить под охраной сарацин, чтобы они могли там восклицать свое "Ассала!" и взывать к Магомету. Император пошел на это, чтобы досадить тамплиерам, с которыми он был в ссоре, и тогда султан передал ему все Иерусалимское королевство, за исключением замка Крэто де Монреаль и других укрепленных замков на границе, являвшихся ключом к королевству[379]. На этот мир не дали своего согласия ни легат папы, кардинал, ни патриарх Иерусалимский, ни храмовники, ни госпитальеры, ни другие сирийские государи, ни командиры рыцарей-пилигримов, ибо считали договор недействительным и направленным во вред и на позор христианства, подрывающим дело отвоевания Святой Земли. Но император Фридрих не отступился, а вкупе со своими баронами и с великим магистром Тевтонского ордена[380] отправился в Иерусалим и там короновался в разгар великого поста 1235 года. Засим он отрядил послов на Запад, чтобы сообщить папе, французскому королю и другим государям у правителям о своей коронации и об овладении Иерусалимским королевством. Эта весть до смерти огорчила папу и всю церковь, ибо они знали, что этот мир был ненадежным и обманным со стороны султана, который хотел таким способом лишить крестоносцев возможности сражаться. Вскоре это подтвердилось, когда Фридрих вернулся на Запад; сарацины снова захватили Иерусалим[381] и почти всю страну, уступленную султаном, к великому позору и ущербу для христиан. Так Святая Земля оказалась в еще худшем состоянии, чем прежде.

18. КАК ИМПЕРАТОР ВЕРНУЛСЯ ИЗ-ЗА МОРЯ ВСЛЕДСТВИЕ СМУТЫ, ПОДНЯВШЕЙСЯ ПРОТИВ НЕГО В КОРОЛЕВСТВЕ, И КАК ВОЗОБНОВИЛАСЬ ВОЙНА МЕЖДУ НИМ И ЦЕРКОВЬЮ

Когда папа Григорий узнал об обманном мире, заключенном императором Фридрихом с султаном к стыду и ущербу для христиан, то сговорился с королем Иоанном, находившимся в Ломбардии, что тот вступит с церковным войском на территорию королевства Апулии и поднимет восстание против императора Фридриха. Иоанн так и сделал и привел в подчинение себе и церкви значительную часть королевства. Как только Фридрих получил за морем известие об этом, он без промедления двинулся в путь на Запад, а вместо себя оставил своего маршала, который только тем и занимался, что воевал с сирийскими баронами за их города и владения, великими трудами, усилиями и кровопролитием захваченные их предшественниками у сарацин. Он сразился с королем Генрихом Кипрским и сирийскими баронами и молниеносно разбил их, но потом сам потерпел поражение на Кипре и потерял почти все Иерусалимское королевство, вскоре обратно отвоеванное сарацинами, воспользовавшимися раздорами между маршалом и остальными христианскими владыками. Кому интересны подробности этой истории, тот может отыскать их в книге о походе. Мы же теперь оставим заморские дела и последуем за Фридрихом, который в 1236 году, взяв только две галеры, прибыл в замок Астоне в Апулии, первым сдавшийся императору. В Апулии Фридрих собрал свои силы и отдельные города стали переходить на его сторону. Он вызвал из Германии своего сына Конрада и герцога Австрийского, которые прибыли с большими отрядами, и благодаря им император возвратил себе все мятежные земли королевства. К тому же он вступил во владения святого Петра и занял собственно церковные территории: герцогство Сполето, Анконскую марку и город Беневент, истинный оплот церкви. Все это было отнято у Святой Церкви служившими императору сарацинами из Ночеры, а папа Григорий осажден в Риме. Фридрих подкупил коварных римских нобилей, чтобы они арестовали его. При этом известии папа извлек из святая святых Латеранского дворца главы блаженных апостолов Петра и Павла и впереди процессии кардиналов, епископов, архиепископов и прочих прелатов курии и римского духовенства прошел по главным городским церквам, где служили торжественные молебны. Благодаря набожности духовенства и заступничеству святых апостолов римский народ целиком перешел на сторону папы и церкви и ополчился под знаком креста на Фридриха, ибо папа даровал за это прощение и отпущение грехов. Император, рассчитывавший без помех войти в Рим и пленить папу, узнав эту новость, устрашился римского народа и отступил в Апулию[382]. Таким образом, папа был освобожден, но оставался весьма опечаленным поступками императора, который владел всем королевством и Сицилией, захватил герцогство Сполето, Кампанью, наследство святого Петра, Марку и Беневент, как уже упомянуто, и разорял в Тоскане и Ломбардии всех верных подданных Святой Церкви.

19. КАК ИМПЕРАТОР ФРИДРИХ ПОДГОТОВИЛ ПИЗАНЦЕВ ПЕРЕХВАТИТЬ НА МОРЕ ЦЕРКОВНЫХ ПРЕЛАТОВ, НАПРАВЛЯВШИХСЯ НА СОБОР

Видя, какое беспокойство причиняет Божьей Церкви император Фридрих, папа Григорий задумал созвать в Риме вселенский собор и послал во Францию двух кардиналов-легатов: мессера Якопо, епископа Палестрины, и мессера Оттона, епископа Порто, прозванного Белым Кардиналом[383]. Они должны были просить помощи против Фридриха у Французского короля Людовика и у английского короля, а также побудить всех прелатов северных стран прибыть на собор и заклеймить императора. Прелаты поспешно отправились в путь и своими проповедями против Фридриха всколыхнули весь Запад. Белый кардинал выехал оттуда вперед в сопровождении многих прелатов, епископов, архиепископов и аббатов, которые прибыли в Ниццу в Провансе, а затем туда добрался кардинал Палестринский, потому что через Ломбардию им нельзя было проехать: люди Фридриха заняли дороги и перевалы в Тоскане и Ломбардии. Папа Григорий обратился тогда к генуэзцам, чтобы они со своим флотом забрали кардиналов и прелатов из Ниццы и отвезли их в Рим. Генуэзцы снарядили у себя до шестидесяти судов: галер, усиер, баттов и барказов[384] — и во главе флота поставили своего соотечественника мессера Гульельмо Уббриако. Император Фридрих, не упускавший случая навредить Святой Церкви, послал своего побочного сына Энцо с вооруженными галерами в Пизу и предложил пизанцам присоединить к нему свои суда, чтобы совместно захватить прелатов. Пизанцы собрали сорок галер, посадили на них опытных воинов и назначили адмиралом мессера Уголино Буццакерини из своего города. Узнав о приближении генуэзцев, они вышли им навстречу, двигаясь от Порто Пизано к острову Корсика. При этом известии кардиналы, прелаты и другие лица, находившиеся на борту у генуэзцев, просили своего адмирала держаться подальше от Корсики, чтобы избежать встречи с пизанцами, потому что генуэзский флот не располагал нужным количеством крейсерских и военных галер, к тому же у них было много тяжелых судов, заполненных лошадьми и всяким скарбом, а также духовными лицами и другими бесполезными в бою людьми. Мессер Гульельмо Уббриако, чье имя соответствовало его наклонностям[385], человек упрямый и недалекий, по своей надменности и из пренебрежения к пизанцам не послушался разумного совета и решил принять сражение. Битва была жестокой и упорной, но скоро генуэзский флот потерпел поражение от пизанцев, а кардиналы-легаты и их сопровождающие попали в плен. Многих из них утопили или выбросили на скалы, точнее, на островок под названием Мелория, около Порто Пизано, а остальных увезли в плен в королевство, где император долго держал их в заточении в разных местах. Было это в 1237 году[386]. Божья церковь понесла великую утрату, и если бы не хлопоты французского короля Людовика, угрожавшего покарать Фридриха за арест духовных лиц из его подданных, они так и не вышли бы на свободу. Но устрашившись французского могущества, император выпустил из темницы тех, кто уцелел, хотя многие к тому времени погибли от голода и страданий, а прочие влачили жалкое существование. За это предприятие пизанцы были отлучены от церкви, которая отняла у них все свои бенефиции, и между ними и генуэзцами началась первая война. В результате свершился Божий суд и руками генуэзцев злодеяние пизанцев было отомщено, как мы увидим ниже.

20. КАК ИМПЕРАТОР РАЗГРОМИЛ МИЛАНЦЕВ

Когда император Фридрих оставил осажденный Рим и, как мы уже сообщали, вернулся в Апулию, до него дошло известие, что Милан, Парма, Болонья и другие города Ломбардии и Романьи восстали против его власти и перешли на сторону церкви. Тогда он отправился со своим войском из королевства в Ломбардию и там начал борьбу с городами, поддерживавшими церковь. Наконец все силы миланцев, папского легата и Ломбардской лиги, поддерживавшей церковь, вступили в сражение с императором у местечка Кортенуова в 1237 году. После ожесточенной битвы миланцы и все их войско были разбиты и понесли огромные потери убитыми и пленными. Император захватил их кароччо и подеста, сына венецианского дожа, которого вместе с другими нобилями из Милана и Ломбардии увел в плен в Апулию. Подеста был повешен в Трани на высокой башне у берега моря, а остальные погибли под пытками или в мрачных застенках. После одержанной победы император вернул себе все владения и с шестью тысячами рыцарей осадил Брешию. При этом были и гвельфы, и гибеллины из Флоренции, наперебой старавшиеся услужить Фридриху. Наконец Брешия сдалась, как и другие города Ломбардии, кроме Пармы и Болоньи. Гордыня и самовластие императора еще возросли, а положение папы, церкви и их сторонников заметно ухудшилось по всей Италии. Через некоторое время папа Григорий от горя заболел и в 1239 году скончался в Риме. На его место избрали папу Целестина, родом из Милана, но он прожил после этого всего семнадцать дней и потом церковь оставалась без пастыря двадцать с половиной месяцев, так как Фридрих вошел в такую силу, что не позволял выбрать неугодного ему папу. В церкви наступил полный разброд, кардиналов после всех бед и гонений со стороны Фридриха оставалось мало, и самостоятельность церкви уменьшилась настолько, что кардиналы не отваживались предпринимать что-либо неугодное императору, а выполнять его волю не хотели и не могли договориться.

21. КАК ИМПЕРАТОР ФРИДРИХ ОСАДИЛ И ВЗЯЛ ГОРОД ФАЭНЦУ

В 1240 году, при отсутствии папы на троне, император продолжал преследовать и притеснять города и сеньоров, поддерживавших и хранивших верность Святой Церкви. Он вторгся в графство Романью, считавшееся церковным владением, поднял там смуту и захватил его своим войском, за исключением Фаэнцы. Тут он провел в осаде полгода и под конец она заключила с ним соглашение о сдаче. Во время осады Фаэнцы у Фридриха обнаружился недостаток провианта и денежных средств. Еще немного, и они должны были иссякнуть. Когда деньги кончились и император уже заложил свои драгоценности и посуду, он придумал, как выйти из положения, и велел выдавать рыцарям и поставщикам войска вместо монет свое изображение, оттиснутое на коже. Каждый оттиск равнялся золотому агостару[387] и впоследствии должен был быть оплачен из имперской казны любому предъявителю как долговое обязательство. Фридрих приказал всем принимать эти оттиски наравне с золотой монетой при покупке продовольствия и таким образом снабдил свое войско. После взятия Фаэнцы он обменял все имевшиеся оттиски на золотые агостары, по стоимости равнявшиеся флорину с четвертью. На одной стороне монеты был отчеканен императорский портрет наподобие античных кесарей, а на другой — орел. Это была крупная монета в двадцать каратов чистой пробы, очень распространенная во время Фридриха и позднее. В императорском войске тогда очень отличились гвельфы и гибеллины из Флоренции.

22. КАК ИМПЕРАТОР ВЕЛЕЛ АРЕСТОВАТЬ СВОЕГО СЫНА, КОРОЛЯ ГЕНРИХА

В это время, хотя все началось гораздо раньше, старший сын императора Фридриха, Генрих Хромой, избранный германскими курфюрстами римским королем, поссорился с отцом. Он видел, что тот всячески вредит Святой Церкви, и усовестился. Многократно упрекал он отца в содеянном, но император только разгневался на него, потому что не любил и не относился к нему как к сыну. По его указанию Генриха ложно обвинили в подготовке мятежа в пользу церкви и против власти императора. Правдивый то был донос или ложный, но Фридрих велел схватить короля Генриха с двумя его малолетними сыновьями и заточил в разных тюрьмах Апулии. Там Генрих умер от голода в страшных мучениях[388], а сыновей его умертвил потом Манфред. В 1236 году император приказал избрать в Германии новым римским королем своего второго сына Конрада. Некоторое время спустя Фридрих приказал ослепить мудрого ученого маэстро Пьетро далле Винье, своего секретаря, обвинив его в измене. Истинной же причиной была зависть императора к его славе, и после этой расправы ученый скоро скончался в тюрьме от горя, по слухам, сам лишив себя жизни[389].

23. О НАЧАЛЕ ВОЙНЫ МЕЖДУ ПАПОЙ ИННОКЕНТИЕМ IV И ИМПЕРАТОРОМ ФРИДРИХОМ

Затем, по воле Божьей, папой был избран мессер Оттобуоно даль Фьеско, из генуэзских графов Лаванья, кардинал, который удостоился сана папы благодаря дружбе и доверенности императора, считавшего его самой подходящей кандидатурой в церкви, чтобы править в согласии с ним. Было это в 1241 году, папа принял имя Иннокентия IV[390]и правил одиннадцать лет, пополнив церковь многими кардиналами из разных христианских стран. При избрании его папой Фридриху передали эту новость как радостное известие, потому что император благоволил и покровительствовал ему. Но император очень опечалился, чему бароны были немало удивлены, и тогда Фридрих сказал им: "Нечего удивляться, такой выбор еще заставит нас немало тужить — в кардинальской шапке этот человек был нашим другом, а в папской тиаре будет врагом". Так оно и вышло: как только папа был посвящен в свой сан, то потребовал у императора вернуть церковные города и владения. Император некоторое время тянул с ответом, собираясь якобы заключить с папой соглашение, но это была одна видимость и обман. В конце концов папа увидел, к своему и Святой Церкви стыду и досаде, что Фридрих водит его за нос, и тогда еще больше возненавидел императора, чем его предшественники. Фридрих был в такой силе, что самовластно распоряжался почти всей Италией и контролировал все дороги, на которых стояла его стража, так что в римскую курию невозможно было проехать без разрешения. Поэтому папа, отрезанный от всего мира, тайно сговорился со своими родственниками из Генуи, чтобы снарядить двадцать галер. Эти суда внезапно подошли к Риму, папа погрузился на них вместе со своим двором и велел тотчас же плыть в его родную Геную. Без помех добравшись дотуда, он побыл немного в Генуе, а затем через Прованс выехал в Лион на Роне. Это было в 1241 году.

24. ОБ ОСУЖДЕНИИ ИМПЕРАТОРА ФРИДРИХА ПАПОЙ ИННОКЕНТИЕМ НА СОБОРЕ В ЛИОНЕ, ЧТО НА РОНЕ

Прибыв в Лион, папа Иннокентий созвал там вселенский собор и пригласил на него епископов, архиепископов и других прелатов со всего света, и все они приехали. Добрый французский король Людовик тоже явился сперва в аббатство Клюни в Бургундии, а затем и на Лионский собор. Здесь он предоставил в распоряжение папы и Святой Церкви себя и свое королевство[391] для борьбы с императором Фридрихом и другими врагами Святой Церкви и, кроме того, объявил о новом крестовом походе за море. После отъезда Людовика папа принял на соборе немало важных решений на благо христианства и, как сообщает Мартинова хроника, канонизировал несколько святых. Затем он велел огласить имя Фридриха, чтобы тот лично явился на собор, в публичное место, и оправдался по тринадцати статьям, обвиняющих его в деяниях, противных Христовой вере и Святой Церкви. Император, однако, не пожелал прибыть туда, а отправил своих послов и поверенных: епископа Фрейбурга в Германии, брата Гуго, магистра Тевтонского ордена святой Марии и премудрого клирика и ученого Пьетро далле Винье из королевства[392]. Послы заявили, что император по нездоровью не мог явиться, и от его имени просили у папы и духовенства прощения, пообещав, что Фридрих вернется к послушанию и вернет все, отнятое у церкви. При условии, если император получит прощение от папы, он обязывался в течение года добиться от султана возвращения Святой Земли. Выслушав бесконечные извинения и лживые обещания императора, папа спросил у его послов, имеют ли они подлинные грамоты, подтверждающие их полномочия. Те показали грамоту, возлагавшую на них полные права в части обещаний и обязательств, с золотой императорской печатью. Тогда папа, взяв грамоту, в присутствии всех участников собора и послов объявил Фридриха виновным по всем тринадцати статьям и в доказательство заявил: "Видите, добрые христиане, как Фридрих обманывает Святую Церковь и всех верующих. Если он в своей грамоте обязуется за год отобрать у султана Святую Землю, значит, султан, к стыду для всех христиан, получил ее от императора как вассал". Произнеся такую речь, папа велел огласить обвинения против императора, приговорил и отлучил его от церкви, как еретика и ее гонителя, совершившего ряд доказанных нечестивых преступлений. Он также лишил Фридриха императорского сана, а также короны Сицилии и Апулии и Иерусалимского королевства. Все его бароны и подданные освобождались от присяги, а тот, кто сохранил бы верность Фридриху, оказал ему какую-либо помощь и поддержку или продолжал бы звать его императором и королем, предавался анафеме. Этот приговор был вынесен во время собора в Лионе на Роне 17 июля 1245 года. Главных причин, по которым был осужден Фридрих, насчитывалось четыре. Первая: когда церковь вручила ему королевство Сицилии и Апулии, а затем и императорскую власть, он поклялся перед своими баронами, перед императором Константинопольским Балдуином и всей римской курией защищать права и достоинство Святой Церкви от ее врагов, платить ей положенные подати и возвратить ей все ее земли и владения. На самом деле он нарушил клятву и изменил церкви, бесстыдно оклеветав папу Григория IX и его кардиналов перед всем миром в своих письмах. Вторая причина заключалась в том, что Фридрих разорвал мир с церковью, не обращая внимания на дарованную ему отмену отлучения и прощение за проступки перед Святой Церковью. Он обязался также при заключении мира никогда не мстить тем, кто боролся против него на стороне церкви, но нарушил свое слово и сокрушил своих противников — кого погубил, кого отправил в ссылку вместе с семьей, отняв у них имения. Кроме того, он не вернул захваченные им владения госпитальеров и тамплиеров, хотя такое обещание было включено в договор о мире. Из-за Фридриха пустовали одиннадцать архиепископских кресел, и множество епархий и монастырей оставалось без пастырей по всему королевству и империи, потому что он не позволял занимать их достойным избранникам папы, чинил им насилия и вымогательства, заставлял оправдываться перед светскими судьями и наместниками. Третьей причиной было кощунство, с которым он приказал королю Энцо и пизанским галерам захватить в море кардиналов и прелатов, чтобы перетопить их, как котят, а других держать в темнице, пока не погибнут. Четвертая причина состояла в том, что Фридрих был изобличен как отъявленный еретик, живущий ради своего удовольствия и утехи, а не по закону и разуму, как подобает христианину-католику. Он водился с сарацинами, почти не ходил в церковь и пренебрегал ее обычаями, не помогал бедным. Таким образом, было достаточно оснований для его низложения и осуждения, и, хотя он причинил Святой Церкви много вреда и беспокойства уже после этого приговора, Господь явил свой гнев и сразу лишил его всего почета, власти и величия, как мы скоро узнаем. Многие задавались вопросом, кто же был прав в этом споре, церковь или император, который приводил много оправданий в своих грамотах. Я на это могу ответить, что, судя по множеству чудесных знамений, виноват был император, ибо Господь явственно обрушил свой гнев на Фридриха и его потомство.

25. КАК ПАПА И ЦЕРКОВЬ ПОЗАБОТИЛИСЬ ОБ ИЗБРАНИИ НОВОГО ИМПЕРАТОРА ВМЕСТО ФРИДРИХА

После того как Фридрих был низложен и осужден, папа обратился к германским курфюрстам, чтобы они безотлагательно выбрали нового римского короля и императора, что они и сделали. Новым избранником стал ландграф и граф Голландский Вильгельм, достойный государь, которому церковь поручила свое войско, после чего подняла в Германии восстание против Фридриха и как крестоносцам объявила прощение и отпущение грехов всем, кто станет воевать с ним. Итак, в Германии вспыхнула война между королем Вильгельмом Голландским и Конрадом, сыном Фридриха, но продлилась она недолго, потому что в 1200 году[393] Вильгельм умер, и правителем Германии остался Конрад, которого отец в свое время сделал королем. Фридрих пытался опротестовать свой приговор перед преемником папы Иннокентия, рассылая по всему христианскому миру свои письма и грамоты, в которых доказывалось, что приговор вынесен несправедливо и подлежит пересмотру. Таково, например, письмо, составленное упоминавшимся ученым Пьетро далле Винье, начинающееся следующими (после обращения) словами: "Хотя мы полагаем, что распространившееся ранее известие..." и т.д. Но если взвесить доказательства, приведенные на соборе, и проступки Фридриха перед церковью, а равно и его распутную и нечестивую жизнь, то мы увидим, что он был виновен и Достоин лишения всех прав по названным в приговоре причинам, и по своим деяниям после осуждения. Если до этого он был жестоким гонителем церкви и ее верных союзников в Тоскане и Ломбардии, то впоследствии и до самой смерти он оставался еще более непримиримым ее врагом, как мы увидим ниже. Оставим теперь на некоторое время историю Фридриха и вернемся назад, к тому моменту, на котором прервали свой рассказ о делах Флоренции и о событиях во всем мире. а потом сообщим о судьбе Фридриха и его сыновей.

26. ОТСТУПЛЕНИЕ, В КОТОРОМ РАССКАЗЫВАЕТСЯ О ДЕЛАХ ФЛОРЕНЦИИ

В 1237 году, когда подеста во Флоренции был мессер Рубаконте да Манделле из Милана, в городе построили новый мост. Сам подеста заложил первый камень и скрепил его раствором, и по его имени мост назвали Рубаконте. При нем также были вымощены все флорентийские улицы, а до этого мостовые были только в отдельных местах[394]. Главные улицы выложили камнем и благодаря всем этим работам Флоренция стала чище, красивее и благоустроеннее.

27. О ПОЛНОМ СОЛНЕЧНОМ ЗАТМЕНИИ

3 июня следующего, 1238 года, в девятом часу случилось затмение всего солнечного диска, продолжавшееся несколько часов. День вдруг сменился ночью, и на небе появились звезды, что поразило многих невежественных людей, незнакомых с движением солнца и других планет. Это необычное происшествие так напугало многих мужчин и женщин во Флоренции, что от страха они исповедались в своих грехах и покаялись. Астрологи утверждали, что затмение предвещало смерть папы Григория, наступившую через год, а еще ослабление и черные дни для римской церкви из-за императора Фридриха на горе всем христианам, как оно и сбылось.

28. О ТОМ, КАК ТАТАРЫ ДОШЛИ В ЕВРОПЕ ДО ГЕРМАНИИ

В этом же, 1238 году, нахлынувшие с востока татары, которые захватили Турцию и Куманию, вторглись в Европу, где разделились на две части. Одна из них напала на Польское королевство, а другая на Венгрию, и обе начали войну с тамошними народами. В конце концов они убили брата венгерского короля по имени Феликс, герцога Коломана, что в Паннонии, и польского короля Генриха и разгромили их войска, а все население, взрослых и детей, предали мечу, так что оба этих великих королевства пришли в запустение[395]. Среди тех немногих, что спаслись от татарской напасти, наступил столь ужасный голод, что матери поедали детей, и вместо муки использовали каменную пыль, которую мы называем мелом. Опустошив эти страны, татары двинулись в Германию и стали переправляться через Дунай, великую реку в Австрии, кто на лодках, кто на лошадях, а кто с помощью бурдюков, надутых воздухом. Тут местные жители забросали их стрелами и камнями из луков и метательных машин, так что бурдюки пошли ко дну, а вместе с ними и татары, из которых почти никто не уцелел. На этом прекратилось указанное бедствие, которое нанесло столь великий ущерб христианам тех удаленных от нас стран. Ужасное известие о татарах разнеслось так широко, что даже у нас опасались, как бы они не пришли и в Италию.

29. О ДИКОВИННОМ ЗЕМЛЕТРЯСЕНИИ, СЛУЧИВШЕМСЯ В БУРГУНДИИ

В этом же году в имперской Бургундии, в местности Куртре, несколько землетрясений передвинули горы, которые обрушились в долину и погребли под собой все находившиеся там селения. При этом погибло более пяти тысяч человек.

30. О ВЕЛИКОМ ЧУДЕ, ЯВИВШЕМСЯ В ИСПАНИИ

Тогда же в Испании было явлено достопамятное чудо, вызвавшее благоговение у всех христиан. Хотя оно описано в других хрониках, следует упомянуть о нем и здесь. В правление короля Кастильского и Испанского Фердинанда в окрестностях Толедо один иудей вскапывал свой виноградник на берегу реки и наткнулся на большой камень, который казался целым и не имел отверстий. Когда он разбил камень, оказалось, что внутри пустота и в нее как бы вделана книга с тонкими листами, похожими на деревянные. По толщине она была примерно как Псалтырь и на трех языках — греческом, еврейском и латинском — повествовала о трех возрастах мира, от Адама до Антихриста, и о людях, которые будут жить во все эти века[396]. О начале третьего возраста, или века, было сказано в ней так: "В третьем мире от девы по имени Мария родится Сын Божий, который примет смерть ради спасения рода человеческого". Прочитав написанное в книге иудей тотчас же вместе со всей семьей обратился в христианство и принял крещение. В конце была запись о том, что в правление короля Фердинанда в Кастилии будет найдена эта книга. Многие достойные веры люди убедились сами в указанном чуде и сообщили о нем королю, так что весть о находке распространилась и вызвала благочестивое уважение. Книга была выставлена для обозрения и в ней были обнаружены важные пророчества, которые сбылись. Поэтому все были уверены, и по справедливости, что это орудие воли Божьей. Такое же чудо явилось при Константине VI и тоже сильно укрепило нашу веру.

31. О ВОССТАНОВЛЕНИИ И РАЗРУШЕНИИ МЕСТЕЧКА САНДЖИНЕДЖО

В 1240 году селение Санджинеджо у подножия горы Сан Миньято было заново отстроено жителями города благодаря своему удобному расположению на дороге, ведущей в Пизу. Но 30 июня 1248 года оно было снова разрушено и больше уже не восстанавливалось.

32. КАК ТАТАРЫ РАЗБИЛИ ТУРОК

В 1244 году татарский хан и император Хокката послал своего второго сына против Алеппского султана и против султана турок по имени Дживатадин. С ним было тридцать тысяч татарской конницы, которая сразилась в местечке Козадах с турками и христианами, находившимися на службе у султана. В конце концов султан и его войско были разбиты и более двадцати тысяч сарацин погибли и попали в плен[397].

33. КАК ГИБЕЛЛИНЫ С ПОМОЩЬЮ ИМПЕРАТОРА ФРИДРИХА ВПЕРВЫЕ ИЗГНАЛИ ИЗ ФЛОРЕНЦИИ ГВЕЛЬФСКУЮ ПАРТИЮ

В это время Фридрих, как мы уже говорили, лишенный папой Иннокентием императорского титула, был в Ломбардии и все свои усилия направил на то, чтобы сокрушить верных подданных Святой Церкви в тех городах Ломбардии и Тосканы, что были ему подвластны. Прежде всего он потребовал от всех тосканских городов заложников, как гвельфов, так и гибеллинов, и собрал их в Сан Миньято дель Тедеско. Но потом он отпустил гибеллинов, а гвельфов задержал, так что они, брошенные на произвол судьбы, долго перебивались подаянием в Сан Миньято, как бедные узники. И, поскольку наша Флоренция была в ту пору одним из самых сильных и влиятельных городов Италии, Фридрих пожелал и в ней посеять ядовитые семена раздора между партиями гвельфов и гибеллинов, которые еще раньше зародились там после смерти мессера Бондельмонте и даже прежде того, о чем мы рассказывали выше. Но, хотя флорентийские нобили разделились и часто враждовали между собой по разным причинам, а теперь составили две партии и гвельфы поддержали папу и Святую Церковь, а гибеллины отдавали предпочтение власти императора и его сторонников, народ и коммуна Флоренции сохранили единство ради блага, почета и прочности республики. Однако император через посредство своих послов и писем искусно склонял семейство Уберти, возглавлявшее его партию, и их последователей, называвших себя гибеллинами, изгнать из города своих врагов — гвельфов и обещал прислать к ним на помощь рыцарей. Так во Флоренции началась смута и гражданская война, среди нобилей и всего народа возникли брожение и распри: кто становился на сторону одной партии, кто другой и во всех концах города вспыхивали стычки. Самым главным из таких мест были дома семьи Уберти, стоявшие на месте нынешнего большого Дворца народа. Уберти собирали своих последователей и сражались с гвельфами сестьеры Сан Пьеро Скераджо, возглавляемыми родом даль Баньо, или Баньези, за которыми шли Пульчи, Гвидалотти и все гвельфы этой сестьеры. К ним еще присоединялись гвельфы из Ольтрарно, переходившие сюда через запруды мельниц на Арно и помогавшие отражать нападения Уберти. Другое место было у ворот Сан Пьеро, во главе гибеллинов стояли тут Тедальдини, у которых были самые укрепленные дома и башни, а к ним примыкали Капонсакки, Лизеи, Джуоки, Абати и Галигари. Против них выступали Донати, Висдомини, Пацци и Адимари. Следующее место было у ворот Дуомо около башни мессера Ланча де'Каттани да Кастильоне и да Черсино. Здесь гибеллинов возглавляли Аголанти и Брунеллески, а за ними шли многие пополаны. Их противниками были Тозинги, Альи, Арригуччи и Сизи. Бои и столкновения были и в сестьере Сан Бранкацио, где предводителями гибеллинов были Ламберти, Тоски, Амьери, Чиприани и Мильорелли, а за ними следовало множество пополанов. К их противникам причислялись Торнаквинчи, Веккьетти и Пильи, хотя часть Пильи была гибеллинами. Последние укрепились в сестьере Сан Бранкацио на Тараканьей башне рода Солданьери, и мессер Рустико Мариньолли, несший гвельфский штандарт, то есть изображение алой лилии на белом поле, был смертельно ранен стрелой с этой башни. В день изгнания гвельфов, перед самым отъездом они вооружились и пришли хоронить его в Сан Лоренцо, но после ухода гвельфов каноники этого храма подменили тело, чтобы гибеллины не раскопали могилу и не надругались над ним, потому что покойный был одним из вождей гвельфской партии. Другим оплотом гибеллинов была сестьера Борго, в которой Сколари, Солданьери и Гвиди выступали против Бондельмонти, Джандонати, Бостики, Кавальканти, Скали и Джанфильяцци. В Ольтрарно у гибеллинов верховодили Уббриаки и Маннелли (других уважаемых нобилей там не было, а только пополанские семейства), а у гвельфов — Росси и Нерли. Эти стычки продолжались довольно долго и по всему городу построили баррикады, с которых соседние кланы днем и ночью обстреливали друг друга из баллист и других метательных машин. Перестрелка шла и между башнями, которых тогда было очень много во Флоренции и в высоту они достигали ста локтей[398]. В разгар уличных боев император Фридрих отправил туда своего побочного сына, короля Фридриха[399] и шестнадцать тысяч немецких рыцарей. Прослышав об их приближении, гибеллины воспрянули духом и с новой силой навалились на гвельфов, которым неоткуда было ждать помощи, потому что церковная курия была в Лионе на Роне и во всех частях Италии Фридрих имел перевес. Гибеллины к тому же использовали такой тактической прием: они собирали свои главные силы у дома Уберти, а потом вместе выступали в каждый из кварталов. Благодаря этому почти во всем городе гвельфы были разбиты, за исключением баррикады соседей Уберти — Гвидалотти и Баньези, продержавшихся дольше других. Сюда собрались остальные гвельфы, и гибеллины обрушили на них всю свою мощь. Гвельфам пришлось очень туго, а императорская конница была уже во Флоренции, куда король Фридрих вошел в воскресенье утром. Гвельфы сопротивлялись до среды, а потом, не в силах противостоять больше гибеллинам, сняли оборону и в ночь на Сретение 1248 года[400] покинули город. Изгнанные гвельфы из нобилей укрылись частью в замке Монтеварки в Вальдарно, частью в замке Капрайя; Пелаго, Ристонкьо, Маньяле и вся местность до Кашии осталась за ними под названием Лиги. Отсюда гвельфы делали набеги на Флоренцию и контадо. Пополаны этой партии нашли себе пристанище в контадо в своих имениях и у друзей. Гибеллины, оставшиеся благодаря помощи императорской конницы хозяевами во Флоренции, распорядились по своему усмотрению и снесли около тридцати шести укреплений гвельфов, включая дворцы и высокие башни. Самое красивое из них, на Старом рынке, принадлежало семейству Тозинги и называлось Палаццо. В высоту оно достигало девяноста локтей и было выстроено из мраморных колонн, а рядом стояла башня высотой в сто тридцать локтей. Но гибеллины совершили еще более нечестивый поступок: гвельфы очень дорожили церковью Сан Джованни, весь цвет собирался там в воскресенье к заутрене, там же устраивали венчания. Поэтому, когда гибеллины принялись сносить гвельфские башни, они решили разрушить до основания и одну высокую и красивую башню при выходе Корсо дельи Адимари на площадь Сан Джованни. Эта башня называлась Погостовой, потому что в старину всех достойных горожан хоронили в соборе Сан Джованни. Гибеллины окружили ее подпорками, с тем чтобы, когда их подожгут, башня обрушилась на Сан Джованни. Так они и сделали, но по милости Божьей и чудесному заступничеству блаженного Иоанна башня высотой в сто двадцать локтей совершенно явственно повернулась при падении и миновала святой храм, рухнув прямо на площадь. Все флорентийцы немало этому дивились, а народ возрадовался. Отметим, что с момента возрождения города во Флоренции не было разрушено ни одного дома, а зачинщиками этого черного дела стали гибеллины. Они порешили оставить в городе на свой счет тысячу восемьсот немецких рыцарей под командованием графа Джордано. В этом же году, когда гвельфы были изгнаны из Флоренции, на жителей Монтеварки напали немецкие отряды из гарнизона замка Гангарета в Меркатале близ Монтеварки. Несмотря на малочисленность участников, между немцами и гвельфами — выходцами из Флоренции завязалась жестокая битва, перекинувшаяся и на берег Арно. В конце концов немцы были разбиты и большая часть из них погибла или попала в плен. Это было в 1248 году.

34. КАК ВОЙСКО ИМПЕРАТОРА ФРИДРИХА ПОТЕРПЕЛО ПОРАЖЕНИЕ ОТ ПАРМЕЗАНЦЕВ И ПАПСКОГО ЛЕГАТА

Тем временем император Фридрих осадил в Ломбардии город Парму, который восстал против него и перешел на сторону церкви. В Парме находился вспомогательный отряд церковной кавалерии с папским легатом во главе. Фридрих со всеми своими силами и с ломбардцами несколько месяцев осаждал город, поклявшись не отступать до тех пор, пока не возьмет его. У стен Пармы он велел выстроить бастион наподобие настоящей крепости со рвами и изгородями, башнями и прочными домами, и назвал его Викторией[401]. Парма была отрезана от всего мира и запасы провизии пришли в ней к концу, так что она не могла больше держаться. Императору это было хорошо известно от лазутчиков, поэтому он считал дело сделанным и совсем не остерегался защитников Пармы. Но по воле Божьей случилось так, что однажды император выехал из Виктории на охоту со своими гончими и соколами в сопровождении баронов и свиты. Горожане узнали об этом от своих разведчиков и охваченные одним стремлением, а точнее, отчаянием, вооружились и сделали общую вылазку из Пармы. Народ и рыцари вышли из города одновременно и храбро напали на бастион Викторию с разных сторон. Люди императора были застигнуты врасплох, потому что не ожидали нападения и не позаботились об охране. Внезапная и решительная атака не встретила никакого сопротивления, к тому же самого императора в лагере не было, и его люди в беспорядке бросились бежать. Хотя у них было втрое больше конных и пеших, чем у пармезанцев, они были наголову разбиты и потеряли множество убитых и пленных. Сам Фридрих, прослышав о поражении, с позором спасся в Кремону. Пармезанцы же заняли бастион со всем его снаряжением и провиантом, а также императорской казной в Ломбардии и короной Фридриха, которую они поныне хранят в ризнице своего епископства. Все нападавшие обогатились и, забрав свои трофеи, сожгли укрепление дотла, чтобы не осталось и следа построек. Это произошло в первый вторник февраля 1248 года[402].

35. КАК УДАЛИВШИЕСЯ ИЗ ФЛОРЕНЦИИ ГВЕЛЬФЫ БЫЛИ ЗАХВАЧЕНЫ В ЗАМКЕ КАПРАЙЯ

Через некоторое время император уехал из Ломбардии, оставив главным наместником короля Сардинии Энцо, своего побочного сына, с большим отрядом конницы для помощи ломбардским союзникам. Сам он прибыл в Тоскану, где гибеллины, господствовавшие во Флоренции, в марте осадили замок Капрайю, прибежище вождей гвельфских нобилей, покинувших Флоренцию. Фридрих не пожелал въехать в город, как он поступал и до этого, остерегаясь, чтобы не сбылось некое пророчество и предсказание или заклятие, гласившее, что он умрет во Флоренции[403]. Император отправился к войску и остановился в замке Фучеккьо, а большую часть своих сил оставил у Капрайи. Из-за тягот осады и истощения продовольственных запасов замок не мог больше держаться, и тогда защитники собрались на совет, рассчитывая сдать его на выгодных условиях. Но тут некий сапожник, один из старейших выходцев из Флоренции, обидевшись, что его не позвали на этот совет, подошел к городским воротам и прокричал осаждавшим, что город больше не продержится. После этого имперцы не пожелали и разговаривать об условиях, так что защитники замка, не имея другого выхода, сдались на милость императора. Это было в мае 1249 года. Главными среди этих гвельфов были граф Ридольфо ди Капрайя и мессер Риньери Дзингане де'Бондельмонти. Всех их доставили к императору в Фучеккьо, и он увел их в плен в Апулию. Потом по настоянию послов и флорентийских гибеллинов Фридрих велел выколоть глаза выходцам из самых знатных домов Флоренции и утолить их в море, за исключением мессера Риньери Дзингане, который привлек его внимание своим умом и великодушием. Поэтому император не пожелал умертвить его, но только ослепил и впоследствии мессер Риньери окончил свои дни в монашестве на острове Монте-Кристо. А упомянутый сапожник был освобожден осаждавшими и впоследствии вместе с прочими гвельфами вернулся во Флоренцию. Тут его признали в людном собрании, побили камнями, мальчишки протащили его тело по городу и бросили в сточную канаву.

36. КАК КОРОЛЬ ЛЮДОВИК ФРАНЦУЗСКИЙ БЫЛ РАЗБИТ И ВЗЯТ В ПЛЕН САРАЦИНАМИ ПРИ МАНСУРЕ В ЕГИПТЕ

Тем временем добрый французский король Людовик отправился в заморский поход с большим войском и флотом, в сопровождении Робера, графа Артуа, и Карла, графа Анжуйского, своих братьев и всей французской знати. Они успешно высадились в Египте, но конец похода был плачевным. В самом начале крестоносцы заняли город Дамьетту, а затем решили пробиваться к египетским городам Каиру и Вавилонии, являвшимся главной опорой и местом пребывания султана. Пока они не дошли до места, называемого Мансурой, во всех боях и стычках с сарацинами побеждали французы. Султан знал, что они оказались в подходящей местности, и велел искусным образом сломать плотины на реке Каличе, вытекающей из Нила, сделанные наподобие плотин на реке По в Ломбардии. Тогда река, текущая над египетскими равнинами, внезапно затопила поле, на котором стояло французское войско, и многие утонули, не найдя, где укрыться, а остальные не знали, как выбраться оттуда и купить провиант, так что большая часть войска погибла от наводнения и голода, а с ними все лошади и скот. Уцелевшим ничего не оставалось, как сдаться в плен султану и сарацинам, и в числе пленных оказались король Людовик и его брат Карл, граф Анжуйский, со многими баронами, а в числе погибших — граф Робер д'Артуа. Но по милости Божьей после этого несчастья Людовик и его бароны скоро договорились с сарацинами о мире и о выкупе, заплатив за свое освобождение сдачей Дамьетты и двумястами тысяч парижских монет. А Карл Анжуйский бежал из плена со своим телохранителем по имени Ферцакатта. Французское войско потерпело поражение 27 марта 1250 года. Заплатив выкуп и отсчитав деньги, король Людовик и его бароны возвратились на Запад[404], и здесь в память о своем пленении, чтобы впоследствии кто-нибудь отомстил за него, Людовик велел отчеканить на обратной стороне турского гроша[405] тюремное ярмо. Примечательно, что, когда известие о разгроме французов достигло Флоренции, правившие в ней гибеллины устроили, как говорят, праздник с иллюминацией. Оставим теперь французов и вернемся к нашему повествованию о Флоренции, об императоре Фридрихе и о его кончине.

37. КАК КОРОЛЬ ЭНЦО, СЫН ИМПЕРАТОРА ФРИДРИХА, БЫЛ РАЗБИТ В ВЗЯТ В ПЛЕН БОЛОНЦАМИ

В мае 1250 года король Энцо, сын императора Фридриха, главный наместник и командующий союзных войск в Ломбардии, выступил против Болоньи, поддерживавшей церковь, и против папского легата с наемным войском. Болонский народ и рыцари храбро преградили путь противнику, сразились с ним, разбили и взяли в плен короля Энцо и много его солдат. Они посадили пленника в железную клетку, где он и окончил свои дни в великих муках и страданиях.

38. КАК ФЛОРЕНТИЙСКИЕ ГИБЕЛЛИНЫ ПОТЕРПЕЛИ ПОРАЖЕНИЕ ОТ ИЗГНАННЫХ ГВЕЛЬФОВ ПОД ФЕГГИНЕ

После отъезда императора из Тосканы и разгрома короля Энцо болонцами позиции их сторонников в Тоскане и Ломбардии ослабли, а лагерь гвельфов и церкви начал усиливаться. Наместник императора вместе с флорентийскими гибеллинами осадил замок Остина в Вальдарно, в котором подняли смуту выехавшие из Флоренции гвельфы. Большая часть осаждавших стояла в местечке Феггине, преграждая доступ к замку Остина гвельфам, собравшим своих союзников в Монтеварки. В сентябре 1250 года, в ночь на святого Матфея[406], гвельфы из Монтеварки внезапно напали на Феггине и благодаря ночному времени застали неприятеля врасплох, разбили его и нанесли большой урон убитыми и пленными. На следующее утро войско гибеллинов с позором оставило Остину и вернулось во Флоренцию.

39. КАК ВО ФЛОРЕНЦИИ БЫЛО УЧРЕЖДЕНО ПЕРВОЕ НАРОДНОЕ ПРАВЛЕНИЕ ДЛЯ ЗАЩИТЫ ОТ НАСИЛИЙ И ЗЛОУПОТРЕБЛЕНИЙ, ЧИНИМЫХ ГИБЕЛЛИНАМИ

По возвращении войска во Флоренцию среди горожан началось сильное брожение, потому что гибеллины, находившиеся у власти, отягощали народ непосильными поборами, взысканиями и налогами, не приносившими никакой пользы, ибо гвельфы распространились уже по всему контадо, захватили много замков и угрожали городу, в то время как люди из рода Уберти и прочие знатные гибеллины тиранили народ своими вымогательством, насилиями и несправедливостью. Поэтому в поднявшейся суматохе добрые граждане стали сходиться в церковь Сан Фиренце, но, опасаясь людей Уберти, не решились там оставаться, а перешли в церковь францисканцев в Санта Кроче; вооружившись, они не отваживались сложить оружие и разойтись по домам, где их могли призвать к ответу городские власти и где на них могли напасть Уберти и другие нобили. Поэтому, не слагая оружия, они двинулись к укрепленным жилищам Анкиони у Сан Лоренцо и, оставшись здесь, сместили флорентийского подеста и всех чиновников, назначив вместо них тридцать шесть предводителей народа. Не встретив никакого отпора, они учинили народное правление со своими уставами и порядками и избрали мессера Уберто да Лукка капитаном народа[407], так что он стал первым капитаном во Флоренции; кроме того, были назначены двенадцать старейшин, по двое от каждой сестьеры, составившие совет капитана и руководившие действиями народа, они собирались в домах Аббатства, над воротами, ведущими к церкви Санта Маргерита, но ели и спали дома. Все это произошло 20 октября 1250 года. Тогда же капитан распределил между командирами двадцать знамен в соответствии с разделением народа на отряды в зависимости от рода оружия и места жительства, по несколько приходов сразу, так что по тревоге все горожане должны были стекаться под знамена своих отрядов, а затем под знамя капитана. Установили, что на этот случай у него будет особый колокол на Львиной башне, а главное знамя будет наполовину белым, наполовину алым. На отдельных знаменах были следующие изображения: в сестьере Ольтрарно — на первом белая лестница на алом поле, на втором — черный бич на белом поле, на третьем — белый квадрат с алыми раковинами на голубом поле, на четвертом — зеленый дракон на красном поле. В сестьере Сан Пьеро Скераджо первое знамя имело на голубом поле желтую, как бы золоченую колесницу, второе — черного быка на желтом поле, третье — черного льва, стоящего на задних лапах на белом поле, четвертое — фигуру отваги, то есть состояло из чередовавшихся черных и белых полос, это было знамя Святого Аполлинария. В сестьере Борго на первом знамени изображалась зеленая змея на желтом поле, на втором — на белом поле черный орел, на третьем — конь без узды, покрытый белой попоной с красным крестом, на зеленом поле. В сестьере Сан Бранкацио на первом знамени был лев, стоящий на задних лапах, своего природного цвета — на зеленом поле, на втором — такой же лев красного цвета на белом поле, на третьем — лев белого цвета на голубом поле. В сестьере Соборных ворот первое знамя имело золотого льва на голубом поле, второе — зеленого дракона на желтом поле, третье — голубого льва на задних лапах в короне на белом поле. В сестьере ворот Сан Пьеро на первом знамени было изображение двух красных ключей на желтом фоне, на втором — круглые колеса черного и белого цвета, третье снизу имело черные точки, а сверху было красным.

Точно так же, как в городе, во всех приходах контадо, которых было девяносто шесть, народ учредил гербы и знамена, а также товарищества, чтобы они приходили друг к другу на выручку и участвовали в случае надобности в городском ополчении. Так во Флоренции установился порядок первого народовластия и, чтобы укрепить его, начали строить дворец с башней, который сооружен из обтесанных камней и находится за Аббатством на площади Святого Аполлинария. До этого у флорентийской коммуны не было своей резиденции и Синьория заседала то в одном месте, то в другом. Когда народ стал управлять государством, то для упрочения его власти решено было укоротить высоту находившихся во Флоренции башен до пятидесяти локтей (а многие из них достигали ста двадцати локтей)[408], что и было выполнено, и, кроме того, окружили каменной стеной часть города по ту сторону Арно.

40. О ВОЕННЫХ ЗНАМЕНАХ ФЛОРЕНТИЙСКОЙ КОММУНЫ

Поскольку мы рассказали о знаменах и хоругвях народа, следует упомянуть еще о рыцарских и военных штандартах, и о том, в каком порядке сестьеры выступали в поход. Знамя кавалерии сестьеры Ольтрарно было белым, сестьеры Сан Пьеро Скераджо — черно-желтым, и эти цвета рыцари до сих пор носят на своих гербах во время турниров. Знамя Борго делилось вдоль на голубое и белое поля, знамя Сан Бранкацио было алым, сестьеры Соборных ворот {...}, ворот Сан Пьеро — желтым. Первые боевые штандарты коммуны делились пополам на алое и белое поля, с ними выступал подеста. Знамена ставки и охраны кароччо были следующие: на первом находился небольшой красный крест на белом поле, на втором, наоборот, белый крест на красном поле. Хоругвь рынка была {...}, а у арбалетчиков их было две: с алым и белым полем, и на каждой изображался арбалет. Подобным же образом щитоносцы имели белый штандарт с алым щитом и белой лилией, и второй — красного цвета с белым щитом и красной лилией. У лучников были белое и красное знамя с изображением лука, у обоза — белое знамя с черным мулом, а у наемных солдат — белое с изображением нападающих и играющих в кости воинов. Знамена рыцарям и войску, по древнему обычаю, выдавались всегда в день пятидесятницы на площади Нового рынка, нобилям и влиятельным пополанам вручал их подеста. Когда сестьеры выступали по три сразу, порядок был такой: Ольтрарно, Борго и Сан Бранкацио вместе, а потом три остальные. Когда выступали по две сестьеры, соединялись Ольтрарно и Сан Бранкацио, Сан Пьеро Скераджо и Борго, Соборные ворота и ворота Сан Пьеро, как повелось издревле. Прервем теперь рассказ о флорентийском устройстве и сообщим о смерти императора Фридриха, столь желанной и выгодной для церкви и нашей коммуны.

41. КАК ИМПЕРАТОР ФРИДРИХ СКОНЧАЛСЯ В ФИРЕНЦУОЛЕ, ЧТО В АПУЛИИ

В том же 1250 году император Фридрих, находясь в Апулии, в городе Фиренцуола, что у подножия гор Абруцци, тяжело заболел, так что осторожность не спасла его от исполнения предсказания, которое гласило, что он умрет во Флоренции. Как мы уже говорили, из-за этого он не хотел въезжать во Флоренцию и в Фаэнцу, неверно истолковав обманчивые речения нечистого духа, указавшего ему на Флоренцию, но не предостерегшего от Фиренцуолы[409]. Когда болезнь императора усилилась, его незаконный сын по имени Манфред, желая завладеть сокровищницей своего отца и властью над королевством и над Сицилией и опасаясь, как бы Фридрих не выздоровел или не обошел его в завещании, сговорился с приближенным к нему спальником, которому посулил богатство и власть, и удушил Фридриха пуховиком[410]. Так Фридрих, лишенный императорского звания и отлученный от церкви, умер без покаяния и не причастившись святых даров[411]. Уместно здесь привести слова Христа из Евангелия: "Умерете во грехах ваших"[412], как и случилось с Фридрихом, который был столь враждебен Святой Церкви, что ему суждено было умертвить свою жену и сына, короля Генриха, пережить разгром и пленение сына Энцо и погибнуть без покаяния и жалким образом от руки своего сына Манфреда. Это произошло в день святой Люции, в декабре 1250 года. По смерти Фридриха Манфред принял управление королевством и всю казну. Тело отца он велел с почестями похоронить в церкви Монреале за городом Палермо, в Сицилии, и на надгробии описать все величие Фридриха, его деяния и огромную власть. Но некий клирик Троттан сочинил нижеследующие краткие стихи, которые пришлись по душе Манфреду и прочим баронам, так что он велел высечь их на могильном камне. Они выглядели так:

Примечательно, что перед тем, как император Фридрих умер, он послал в Тоскану за всеми заложниками гвельфов, собираясь истребить их. По дороге в Апулию, добравшись до Мареммы, они узнали о смерти Фридриха, и тогда стража отпустила их, опасаясь будущего наказания. Они высадились в Кампилье, а оттуда вернулись во Флоренцию и в другие города Тосканы, едва живые от голода и нищеты.

42. КАК НАРОД ФЛОРЕНЦИИ РАДИ ВОССТАНОВЛЕНИЯ МИРА ДОПУСТИЛ ТУДА ГВЕЛЬФОВ

В ту самую ночь, как скончался император Фридрих, умер и его подеста во Флоренции, по имени мессер Риньери ди Монтемерло. Когда он спал, на него обрушился свод той комнаты в доме Абати, где он жил. Это событие явно предвещало конец власти подеста во Флоренции, и действительно, не прошло и нескольких дней, как поднялся народ, возмущенный насилиями знатных гибеллинов, о чем мы уже говорили, и во Флоренции распространилась весть о смерти Фридриха, а пополаны уже призвали во Флоренцию изгнанных гвельфов, заставив их заключить с гибеллинами мир. Это было 7 января 1250 года[414].

43. КАК ПРИ ПЕРВОМ НАРОДНОМ ПРАВЛЕНИИ ФЛОРЕНТИЙЦЫ РАЗГРОМИЛИ ПИСТОЙЦЕВ, А ЗАТЕМ ИЗГНАЛИ ИЗ ФЛОРЕНЦИИ НЕКОТОРЫЕ ГИБЕЛЛИНСКИЕ СЕМЕЙСТВА

Церковная и гвельфская партии после смерти императора сильно воспрянули духом во всей Италии, а влияние сторонников императора и гибеллинов упало, так что папа Иннокентий вернулся со своим двором из Франции в Рим на радость всем подданным церкви. Случилось так, что в июле 1251 года флорентийский народ и коммуна выступили против Пистойи, которая подняла мятеж, и разбили пистойцев у горы Роболино, нанеся им большой урон убитыми и пленными. Подеста Флоренции был в это время мессер Уберто да Манделла из Милана. Большинство гибеллинских домов Флоренции было недовольно народным правлением, потому что они считали, что народ слишком мирволит гвельфам. К тому же гибеллины привыкли поступать как им вздумается и при поддержке императора творить насилия, поэтому они не пожелали присоединиться к войску пополанов и коммуны, выступавшему в Пистойю, а, напротив, из партийного пристрастия всячески мешали и перечили сторонникам похода, так как в Пистойе тогда правили гибеллины. По этой причине, когда войско с победой вернулось из-под Пистойи, в июле 1251 года эти представители гибеллинских семейств были изгнаны народом из Флоренции. После их высылки народ и гвельфы, оставшиеся у власти во Флоренции, изменили герб коммуны: вместо прежней белой лилии на красном поле учредили красную лилию на белом поле, а у гибеллинов сохранился старый герб. Но древнее знамя коммуны, то есть штандарт, возимый в бой на кароччо, не претерпел изменений и как раньше состоял из красной и белой полос. Теперь мы на время оставим флорентийцев и расскажем о приходе короля Конрада, сына императора Фридриха.

44. КАК СЫН ИМПЕРАТОРА ФРИДРИХА, КОРОЛЬ КОНРАД ПРИШЕЛ ИЗ ГЕРМАНИИ В АПУЛИЮ И СТАЛ ВЛАСТЕЛИНОМ КОРОЛЕВСТВА СИЦИЛИИ И О ЕГО СМЕРТИ

Когда король Конрад Германский узнал о кончине своего отца, императора Фридриха, он снарядил большое войско, чтобы идти в Апулию и Сицилию и овладеть королевством. Им управлял в это время его побочный брат Манфред, главный наместник всей страны, за исключением Неаполя и Капуи, которые после смерти Фридриха взбунтовались и вернулись в подчинение церкви. На сторону церкви перешли также и многие города Ломбардии и Тосканы, в которых сменилось правление после кончины императора. Конрад не захотел двигаться по суше, а, достигнув Тревизской Марки, составил вместе с венецианцами большой флот и оттуда по морю прибыл со всем войском в 1251 году в Апулию. И хотя Манфреду не по душе был его приезд, ибо он хотел самовластно распоряжаться в королевстве, но он встретил брата с подобающими почестями и уважением. В Апулии Конрад выступил сначала против Неаполя, который Манфред, князь Салернский, пять раз осаждал и всегда безуспешно. Но Конрад со своими многочисленными полками после длительной осады взял город, пообещав не трогать его и сохранить жизнь защитникам. Однако он не выполнил обещания и приказал разрушить в Неаполе все стены и укрепления и то же самое сделать с мятежной Капуей. Вскоре Конрад привел к повиновению все королевство, жестоко расправляясь со всеми бунтовщиками, друзьями и приверженцами Святой Церкви. Он подверг мучительной смерти не только мирян, но и монахов и священнослужителей, грабил церкви, истреблял всех непокорных и раздавал бенефиции, как папа. Если бы Конрад прожил долго, он сделался бы еще худшим гонителем Святой Церкви, чем его отец Фридрих. Но, по Божьему произволению, он вскоре тяжело заболел. Хотя болезнь не была смертельной, его брат Манфред, чтобы завладеть властью, подкупом и обещаниями склонил лечивших Конрада врачей отравить его с помощью клистира[415]. Так посредством братоубийства свершился Божий суд, и в 1252 году отлученный от церкви Конрад без покаяния скончался. У него в Германии остался малолетний сын по имени Конрадин, матерью которого была дочь герцога Баварского.

45. КАК ПОБОЧНЫЙ СЫН ФРИДРИХА МАНФРЕД ЗАВЛАДЕЛ КОРОЛЕВСТВОМ СИЦИЛИИ И АПУЛИИ И КОРОНОВАЛСЯ НА ЦАРСТВО

По смерти германского короля Конрада Манфред остался владыкой и господином Сицилии и королевства, хотя некоторые города по этому случаю восстали, и папа Иннокентий IV вступил в королевство с большим войском, набранным церковью, чтобы отнять Сицилию у Манфреда, как у узурпатора и отлученного от церкви. Когда войска папы вошли в страну, все города и замки вплоть до Неаполя сдались ему. Но в Неаполе он прожил недолго, занемог и в 1252 году покинул этот мир и был похоронен в Неаполе. Из-за кончины папы и из-за того, что церковь оставалась в течение двух лет обезглавленной, потому что пастырский престол пустовал, Манфред вернул себе все земли королевства и повсеместно укрепил свои позиции. Он старался водить дружбу со всеми гибеллинскими городами, верными империи, помогал им своими немецкими отрядами и заключал союзы в Тоскане и Ломбардии. Когда Манфред уверился в своей силе и популярности, он задумал сделаться королем Сицилии и Апулии и для этого послал к своим союзникам знатнейших баронов королевства с богатыми подарками и заманчивыми обещаниями. Зная, что у его брата Конрада остался сын Конрадин, законный наследник королевства Сицилии, находившийся в Германии под присмотром матери, Манфред задумал хитростью удалить это препятствие. Он собрал всех баронов королевства и задал им вопрос, как поступить с королевской короной, потому что до него, дескать, дошли слухи, что его племянник Конрадин тяжело заболел и никогда не будет в состоянии управлять государством. Бароны посоветовали ему отправить в Германию посольство, чтобы выяснить, что случилось с Конрадином, жив ли он, хворает или в добром здравии. А до тех пор королем должен был оставаться Манфред. Последний на все согласился, ибо он сам это нарочно подстроил, и снарядил посольство с богатыми подарками и подношениями к Конрадину и его матери. Когда послы добрались до Швабии, оказалось, что мать очень заботливо охраняет мальчика и поселила вместе с ним других дворянских отпрысков, одетых точно, как он. Опасаясь Манфреда, она указала послам, спрашивавшим Конрадина, одного из этих юношей, которому и поднесли привезенные дары и угощения, в том числе отравленные конфеты из Апулии. Попробовав их, мальчик вскоре умер. Полагая, что отравили Конрадина, послы покинули Германию и, возвратившись в Венецию, велели поднять на своей галере черные паруса и сами оделись во все черное. Прибыв в Апулию, они изобразили, что сильно скорбят о кончине наследника, как их научил Манфред. Манфреду и окружавшим его баронам из Германии и из королевства послы донесли о смерти Конрадина, так что узурпатор прикинулся сильно сокрушенным этой вестью. Под крики толпы и его сторонников (как и было задумано заранее) Манфред был избран королем Сицилии и Апулии и короновался в Монреале в Сицилии[416]. Это было в 1255 году.

46. О ВОЙНЕ МЕЖДУ ПАПОЙ АЛЕКСАНДРОМ И КОРОЛЕМ МАНФРЕДОМ

По смерти папы Иннокентия его трон оставался пустым до избрания папы Александра IV, родом из Ананьи в Кампании. Он вступил на престол в 1255 году и правил семь лет, (...) месяцев и (...) дней. Памятуя, что Манфред короновался королем Сицилии вопреки воле Святой Церкви, папа потребовал от него, чтобы тот отказался от королевства и от Сицилии, но Манфред и не подумал подчиниться. За это папа отлучил его от церкви, низложил и послал на него своего легата, кардинала Оттона с большим церковным войском. Кардинал занял многие земли на Апулийском побережье: город Сипанто, гору Сантаньоло, Барлетту и Бари — вплоть до Отранто в Калабрии. Но из-за внезапной смерти легата войско вернулось восвояси, а Манфред снова захватил все, это было в 1256 году. Матерью Манфреда была красавица из рода маркизов Ланча в Ломбардии, с которой император имел связь, и их сын был также красив собой, а распущенность его превосходила отцовскую. Он любил музыку и пение, водился с жонглерами и куртизанками, держал красивых наложниц и одевался во все зеленое. Человек он был щедрый, любезный и добросердечный, поэтому он был всеми любим и обласкан. Но образ жизни Манфред вел совершенно эпикурейский и не помышлял о Боге и о святых, а только о телесных удовольствиях. Он был врагом Святой Церкви, монахов и духовенства, захватывал, как и его отец, церкви и был очень богат, потому что от императора и от брата, короля Конрада, ему досталось много сокровищ, да и само его королевство было обильным и плодородным. За время своей жизни, несмотря на войны с церковью, он поддерживал его в цветущем состоянии, благодаря чему еще больше разбогател и обзавелся новыми владениями на суше и на море. В жены он взял дочь деспота Ромеи, от которой у него было много сыновей и дочерей. В качестве своего герба он использовал имперский, только вместо черного орла на золотом поле, как у его отца, императора, у Манфреда был изображен черный же орел, но на серебряном поле. Манфред велел разрушить город Сипанто в Апулии, потому что из-за болотистой местности там был нездоровый воздух, и еще потому, что этот город не имел порта. Жителей он вывел за две версты оттуда, в скалистые места, где можно было основать хороший порт. Здесь был заложен город, названный по имени короля Манфредонией. Теперь там лучший порт от Венеции до Бриндизи. Выходцем оттуда был Манфред Бонетта, граф и камергер короля Манфреда, человек великого жизнелюбия, певец и музыкант, который в память о себе велел отлить в Манфредонии огромный колокол, больше коего не сыскать, и который из-за своих размеров не может звонить. Прервем теперь рассказ о Манфреде, чтобы вернуться к нему в надлежащее время, и перейдем к нашему повествованию о делах Флоренции, Тосканы и Ломбардии, ибо они в некоторых пунктах связаны с историей короля Манфреда.

47. КАК ФЛОРЕНТИЙЦЫ РАЗБИЛИ УБАЛЬДИНИ ПРИ МУДЖЕЛЛО

В 1251 году главы семейства Убальдини собрали своих союзников-гибеллинов и жителей Романьи в Муджелло, чтобы завоевать замок Монтеаччанико, не дававшийся им в руки. Флорентийская конница, прибывшая туда, разгромила это войско и нанесла Убальдини и их союзникам великий урон.

48. КАК ФЛОРЕНТИЙЦЫ ЗАНЯЛИ МОНТАЙЮ И РАЗГРОМИЛИ ОТРЯДЫ СИЕНЦЕВ И ПИЗАНЦЕВ

В этом же году изгнанные из Флоренции гибеллины вторглись вместе с немецкими отрядами и взбунтовали против флорентийской коммуны замок Монтайя в Вальдарно. Туда отправилась конница четырех сестьер, чтобы отвоевать замок, но гибеллины и немцы помешали флорентийцам разбить лагерь, нанесли им поражение и оттеснили прочь. Тогда флорентийская коммуна собрала ополчение из народа и рыцарей, призвала жителей Лукки и других союзников и в январе выступила в поход, невзирая на дурную погоду и выпавший глубокий снег. Замок был обложен со всех сторон, так что никто не мог войти в него или выйти, и обстреливался метательными машинами. На подмогу осажденным пришли отряды рыцарей из Сиены и Пизы, а также много пополанов из сиенского контадо, в то время стоявших за гибеллинов, и поэтому война флорентийцев с сиенцами и пизанцами возобновилась. Противники Флоренции разбили свой стан у аббатства Кольтибоно на расстоянии версты от Монтайи. Флорентийцы, оставив на своих бастионах вокруг замка пехотинцев и достаточное количество стражи, прервали осаду и храбро двинули свою конницу вместе с отборными пешими воинами на пизанцев и сиенцев, не обращая внимания на снег и на крутой подъем. Завидев флорентийцев, их противники трусливо обратились в бегство, не вступая в бой, оставив свое снаряжение и неся большие потери. После этого защитники замка сдались в плен и связанными были уведены во Флоренцию, а крепость разрушена и срыта. Было это в январе, в правление подеста мессера Филиппо дельи Угони из Брешии.

49. КАК ФЛОРЕНТИЙЦЫ ЗАНЯЛИ ТИЦЦАНО И РАЗБИЛИ ПИЗАНЦЕВ У ПОНТАДЕРЫ ПОСЛЕ ТОГО, КАК ПИЗАНЦЫ НАНЕСЛИ ПОРАЖЕНИЕ ЖИТЕЛЯМ ЛУККИ

В том же 1252 году войско флорентийской коммуны выступило под Пистойю и разорило ее окрестности, а затем осадило пистойский замок Тиццано, который сдался по соглашению 24 июня этого года. Когда флорентийцы были под Тиццано, они узнали, что пизанцы с помощью сиенцев разгромили войско Лукки при Монтополи. Тогда они немедленно сговорились с осажденными и взяли замок, а затем снялись с лагеря и перешли в Вальдарно для преследования пизанцев и их войска, которое настигли у Понтадеры, где разыгралась решительная битва. В конце концов пизанцы потерпели поражение и их пленные, жители Лукки, стали вязать и брать в плен самих пизанцев. Погоня добралась до обители Сансовино, отстоящей от Пизы на три версты, и пизанцы с сиенцами потеряли три тысячи человек пленными, не считая тех, что взяли лукканцы, и множество воинов убитыми. Среди пленных был и подеста Пизы по имени мессер Анджело из Рима. Во Флоренции тогда правил подеста мессер Филиппо дельи Угони из Брешии, а битва состоялась первого июля 1252 года.

50. О СТРОИТЕЛЬСТВЕ МОСТА СВЯТОЙ ТРОИЦЫ

В это время, когда Флоренция процветала при народном правлении, был построен мост Святой Троицы через Арно у дома Фрескобальди, что в Ольтрарно. При этом много трудов положил Ламберто Фрескобальди, один из народных старейшин. Его род стал весьма уважаемым и приобрел огромное состояние.

51. КАК ФЛОРЕНТИЙЦЫ ЗАХВАТИЛИ ЗАМОК ФЕГГИНЕ

Тем временем изгнанные из Флоренции гибеллины вместе с графом Гвидо Новелло из рода графов Гвиди нашли себе пристанище в замке Феггине, который был сильно укреплен, и взбунтовали его против флорентийской коммуны. Войско флорентийцев, с победой возвращавшееся домой после сражения с пизанцами, о котором рассказано выше, без передышки двинулось и осадило Феггине, установив там осадные машины. После ожесточенных боев замок сдался на следующих условиях: граф и чужестранцы получают полную свободу и неприкосновенность, а высланные гибеллины могут мирно возвратиться во Флоренцию. Такой договор был заключен потому, что в нем были сильно заинтересованы некоторые гвельфские семейства из Феггине, недовольные господством гибеллинов в этом городе. Но говорили также, что сдача замка совершилась благодаря роду Франчези, подкупленному флорентийцами и склонившему графа и флорентийских изгнанников к соглашению. По отъезде графа и его людей город вопреки договоренности был разграблен, сожжен и разрушен. Это произошло в августе 1252 года, в правление того же мессера Филиппо дельи Угони из Брешии.

52. КАК СИЕНЦЫ БЫЛИ РАЗБИТЫ ФЛОРЕНТИЙЦАМИ ПРИ МОНТАЛЬЧИНО

Пока флорентийское ополчение находилось под Феггине, сиенцы напали на замок Монтальчино, который по мирному договору между флорентийцами и сиенцами был под покровительством Флоренции. Замок был со всех сторон обложен войском и осадными орудиями и, узнав об этом, флорентийцы немедленно выступили ему на помощь, сразились с сиенцами и нанесли им поражение. Флорентийцы перебили и взяли в плен много солдат противника и ввели свой отряд в Монтальчино. Это было в сентябре 1252 года при подеста мессере Филиппо дельи Угони. Победоносное войско возвратилось домой, выиграв несколько сражений и заняв несколько городов и замков. В то время среди флорентийского народа царило единство, граждане самолично выступали в поход на коне или пешком и проявляли отвагу и волю к победе. Итак, в этом году им повсеместно сопутствовали слава и победы.

53. О ТОМ, КАК ВО ФЛОРЕНЦИИ НАЧАЛИ ЧЕКАНИТЬ ЗОЛОТЫЕ ФЛОРИНЫ

После победного возвращения флорентийского войска город зажил в богатстве, силе и покое. Тогда флорентийские купцы ради славы коммуны вместе с народом постановили, что во Флоренции будет чеканиться золотая монета, которую они обещали обеспечить золотом. До этого чеканили только серебряную монету стоимостью двенадцать данари каждая. Так было положено начало чеканке высокопробной монеты из чистого золота в двадцать четыре карата[417], она называлась золотым флорином и равнялась двадцати сольди. Это произошло в ноябре 1252 года при мессере Филиппе Угони из Брешии. Восемь флоринов весили одну унцию[418], на одной стороне монеты была изображена лилия, на другой — святой Иоанн. С этой новой монетой связана одна любопытная история, о которой следует упомянуть. Когда первые флорины разошлись по свету, некоторые из них попали в Тунис, что в Берберии. Они были доставлены королю Туниса, мудрому и достойному правителю, и очень ему понравились. Король велел определить пробу монет и, узнав, что они из чистого золота, весьма их хвалил. Он приказал своим переводчикам прочитать надписи на флорине, которые гласили: "Святой Иоанн Креститель", а на другой стороне — "Флоренция". Увидев, что монету чеканят христиане, король послал за пизанскими купцами, которые были в Тунисе в то время в большом почете и даже освобождены от пошлин (поэтому и флорентийцы сходили там за пизанцев). Он спросил их, что это за христианский город Флоренция, в котором чеканят флорины. Пизанцы из зависти ответили пренебрежительно, что это, мол, вроде ваших арабов, то есть, по-нашему, дикие горцы. Тогда король мудро им возразил: "Непохоже, чтобы это была монета арабов, а у вас, пизанцы, какие есть золотые монеты?" Те смешались и не могли ничего ответить и король спросил, нет ли среди них флорентийцев. Нашелся один купец из Ольтрарно по имени Пера Бальдуччи, человек умный и скромный. Король задал ему вопрос о положении и состоянии Флоренции, которую пизанцы уподобили арабам, и тот дал мудрый и обстоятельный ответ, описав могущество и великолепие Флоренции и отметив, что в сравнении с ней владения и население Пизы не составляли и половины и что у пизанцев не было золотой монеты, добытой флорентийцами в сражениях, в том числе и против них. При этих словах пизанцы сильно устыдились, а король решил вознаградить флорентийцев за их монету и за мудрые речи их согражданина и освободил их от налогов, а также разрешил им иметь в Тунисе свое подворье и церковь, наделив их теми же привилегиями, что и пизанцев. Все это рассказал нам сам Пера, человек, заслуживающий доверия, когда мы вместе с ним заседали в приорате в 1316 году. И хотя ему исполнилось 90 лет, он был в добром здравии и разумении.

54. КАК ФЛОРЕНТИЙЦЫ ВЫСТУПИЛИ ПРОТИВ ПИСТОЙИ И ВЗЯЛИ ЕЕ, А ЗАТЕМ РАЗОРИЛИ СИЕНУ И НЕСКОЛЬКО ЗАМКОВ

В 1253 году флорентийцы снарядили войско против Пистойи, поддерживавшей гибеллинов, и разорили ее окрестности. Город был полностью отрезан от мира, и пистойцы потеряли надежду на внешнюю помощь и сдались, приняв условия флорентийцев: изгнанные из города гвельфы вернутся туда, а флорентийцы построят замок у ворот, ведущих во Флоренцию, и поставят там свой гарнизон. Был построен великолепный замок, который очень раздражал пистойцев, но флорентийцы удерживали его все то время, пока продолжалось первое народное правление. Когда же в Пистойю вернулись гибеллины после битвы при Монтаперти, замок был разрушен пистойцами.

Победоносное войско возвратилось во Флоренцию, а затем тотчас же отправилось в Сиену и опустошило ее. Оно дошло до Монтальчино за Сиеной и, несмотря на противодействие сиенцев, снабдило замок всем необходимым, потому что он был с ними в союзе и под их защитой. Также флорентийцы взяли Раполано и другие замки и крепости сиенцев и вернулись с почетом во Флоренцию. Подеста в это время был мессер Паоло да Сориано.

55. КАК ФЛОРЕНТИЙЦЫ ХОДИЛИ НА СИЕНУ, А СИЕНЦЫ ПОДЧИНИЛИСЬ ИМ И ЗАКЛЮЧИЛИ С НИМИ МИР

На следующий, 1254 год, когда подеста во Флоренции был мессер Гвискардо да Пьетрасанта из Милана, флорентийцы выступили всей коммуной против Сиены и осадили замок Монтереджони. Они наверняка захватили бы его, потому что охранявшие его немцы вступили в переговоры[419] и соглашались уступить замок за пятьдесят тысяч лир из расчета двадцать сольди за один золотой флорин[420]. Старейшины же за одну только ночь отыскали двадцать граждан, каждый из которых предложил по тысяче лир, не считая предлагавших более мелкие суммы: столь велико было тогда попечение граждан об общем благе! Но чтобы не потерять Монтереджони, сиенцы подчинились требованиям флорентийцев и те заключили с ними мир, получив замок Монтальчино.

56. КАК ФЛОРЕНТИЙЦЫ ЗАНЯЛИ ЗАМКИ ПОДЖИБОНСИ И МОРТЕННАНУ[421]

В этом же году, после того как славное флорентийское войско покинуло сиенское контадо, Флоренции сдался по соглашению замок Поджибонси, а замок Мортеннана, принадлежавший роду Скварчалупи, был захвачен с помощью силы и хитрости, потому что взбунтовался против Флоренции. Первыми ворвавшиеся в него флорентийцы были навечно освобождены от уплаты налогов.

57. КАК ФЛОРЕНТИЙЦЫ РАЗБИЛИ ВОЙСКО ВОЛЬТЕРРАНЦЕВ И С БОЕМ ВЗЯЛИ ИХ ГОРОД

Оставив Поджибонси и не заходя во Флоренцию, войско подошло к городу Вольтерра, занятому гибеллинами, и разорило окрестные поля и виноградники, собираясь затем вернуться домой, ибо Вольтерра — одна из самых сильных крепостей в Италии. Но Богу было угодно даровать флорентийцам неожиданную и блестящую победу: завидев у городских ворот противника, вольтерранцы собрали всех боеспособных граждан и довольно храбро и самонадеянно сделали беспорядочную вылазку, не имея определенного плана командования. Они напали на флорентийцев с большим ожесточением и благодаря тому, что наступали с возвышенного места, нанесли им значительный урон. Но доблестный флорентийский народ отважно выдержал натиск, а там флорентийская конница подоспела ему на помощь и поднялась на холм, где шло сражение с вольтерранцами, так что они не выдержали атаки, дрогнули и обратились вспять. Вольтерранцы стали спасаться бегством через открытые городские ворота, а смешавшиеся с ними флорентийцы в пылу боя и погони тоже попали внутрь. Видя отступающие толпы своих сограждан, городская стража также бросила ворота и пустилась наутек, так что все прибывавшие флорентийцы захватили ворота и верхние укрепления. Вступив в город, они не встретили никакого сопротивления, напротив, им навстречу вышел епископ[422] с духовенством, устроившие крестный ход в сопровождении простоволосых женщин, взывавших о пощаде и мире. Поэтому флорентийцы не допустили грабежей, убийств и других притеснений жителей Вольтерры, а удовольствовались тем, что поменяли в нем власть и выслали оттуда гибеллинских вождей. Это было в августе 1254 года, в правление мессера Гвискардо да Пьетрасанта.

58. КАК ФЛОРЕНТИЙЦЫ ВЫСТУПИЛИ ПРОТИВ ПИЗЫ И ПИЗАНЦЫ ПОДЧИНИЛИСЬ ИХ ТРЕБОВАНИЯМ

Преобразовав порядки города Вольтерры по своему усмотрению, победоносное войско флорентийцев, не заходя домой, двинулось на Пизу. Слух о флорентийских победах и о падении укрепленной Вольтерры сильно напугал пизанцев, и они отправили навстречу флорентийскому войску своих послов с ключами от города в знак покорности, чтобы угодить флорентийцам и заключить с ними мир. Те выставили следующие условия: флорентийцы навечно освобождаются от уплаты пошлин в Пизе и не платят никаких налогов на ввозимый или вывозимый из Пизы по суше или по морю товар; пизанцы принимают флорентийские меры веса, длины тканей и лигатуру монеты; они обязуются не вступать с Флоренцией в конфликты и войны и не оказывать явной или тайной поддержки ее врагам. В подтверждение мира флорентийцы просили уступить им город Пьомбино или замок Рипафратта. Последнее требование сильно опечалило пизанцев, особенно удручала их потеря порта Пьомбино, но отказать они тоже не имели возможности. Тогда некий пизанец по имени Вернагалло сказал: "Если нам нужно обмануть флорентийцев, сделаем вид, что мы больше дорожим Рипафраттой, чем Пьомбино, тогда они выберут то, что для нас хуже, и чтобы досадить Лукке возьмут Рипафратту". Так оно и вышло, флорентийцы получили Рипафратту и вскоре подарили ее жителям Лукки. Для Флоренции это было невыгодно, потому что, располагая Пьомбино, морским портом и властью в Вольтерре, она могла чрезвычайно возвыситься. Чтобы упрочить договор, пизанцы выдали флорентийцам пятьдесят заложников из лучших семейств Пизы, которые прибыли во Флоренцию. Но спустя некоторое время мир был нарушен.

После этих славных деяний доблестное флорентийское войско с почетом и триумфом возвратилось на родину. Было это в сентябре 1254 года, при подеста мессере Гвискардо да Пьетрасанта из Милана. Этот год флорентийцы прозвали победным, потому что все поставленные цели были достигнуты войском с успехом и честью. Прервем теперь рассказ о Флоренции и упомянем вкратце о событиях, происшедших в это время в других местах.

59. КАК ВЕЛИКИЙ ХАН ТАТАРСКИЙ ПРИНЯЛ ХРИСТИАНСТВО И ПОСЛАЛ СВОЕ ВОЙСКО ВО ГЛАВЕ С БРАТОМ НА САРАЦИН В СИРИЮ

В 1254 году племянник татарского хана и императора Хоккаты Маньо, поддавшись уговорам и наставлениям армянского царя Айтона, принял крещение и вместе с этим царем отправил своего брата Алоона на отвоевание Святой земли для христиан, дав ему огромное войско из конных татар. Это войско вторглось в Персию и разгромило багдадского халифа (то есть сарацинского папу), захватив его в плен и заняв город Багдад[423], в древности именовавшийся Вавилоном Великим. Халифа поместили в его сокровищницу, где он собрал множество золота, серебра и драгоценных камней, так что богаче ее не было в мире, но из скупости не позаботился обзавестись солдатами, рыцарями и войском для защиты своих богатств. Поэтому татарский полководец сказал ему, чтобы он питался собранными сокровищами и другой еды не просил, и халиф умер от голода среди стольких богатств. Это произошло в 1256 году. Затем Алоон вместе с армянским царем спустился в Сирию, завоевал Алеппо, Дамаск и Антиохию, принадлежавшие сарацинам. Султан Алеппский попал в плен и вся его страна подверглась опустошению. Это было в 1260 году. Но Иерусалим не был завоеван, потому что татарский вождь получил известие, что его брат, хан Маньо, умер. Поэтому Алоон вернулся домой, чтобы стать великим ханом, то есть, по-нашему, императором, и покинул Святую Землю.

60. О НАЧАЛЕ ПЕРВОЙ ВОЙНЫ МЕЖДУ ГЕНУЭЗЦАМИ И ВЕНЕЦИАНЦАМИ

В 1256 году у города Аккры в Сирии вспыхнула война между венецианцами и генуэзцами вследствие того, что обе коммуны вступили в соперничество и желали обладать крепостью Сен-Жан д'Акр. Эта война принесла много несчастий, о чем мы вскоре расскажем. Генуэзцы одержали верх над венецианцами в этой распре, но через два года, в 1258 году, когда в Аккре находился генуэзский флот из пятидесяти галер и четырех кораблей, венецианская армада нанесла ему поражение и отбила двадцать четыре галеры, причем погибли тысяча семьсот генуэзцев. После этого венецианцы снесли генуэзскую улицу и великолепную башню Монджойя, а камни от нее увезли в Венецию. Их флотом командовал один из членов рода Корино.

61. КАК ГРАФ ГВИДО ГВЕРРА ИЗГНАЛ ИЗ АРЕЦЦО ГИБЕЛЛИНОВ И КАК ФЛОРЕНТИЙЦЫ ДОБИЛИСЬ ИХ ВОЗВРАЩЕНИЯ ТУДА

В 1255 году флорентийцы воевали на стороне орвьетанцев против Витербо и его соседей-гибеллинов, сохранявших верность империи и Манфреду. Они послали им на помощь пятьсот рыцарей во главе с графом Гвидо Гверра из рода графов Гвиди, и когда он прибыл в Ареццо со своей конницей, то без спроса и разрешения флорентийской коммуны изгнал из города гибеллинскую партию, хотя у аретинцев был с Флоренцией мир. Флорентийский народ разгневался на графа и выступил под Ареццо. Войско пробыло там до тех пор, пока город не был сдан, гибеллины впущены обратно, а граф уехал. Но сначала он потребовал от аретинцев двенадцать тысяч лир, которые коммуна Ареццо была вынуждена занять у флорентийцев; не знаю, вернули ли их впоследствии. Подеста во Флоренции в это время был мессер Аламанно делла Торре из Милана.

62. КАК ПИЗАНЦЫ НАРУШИЛИ МИР И КАК ФЛОРЕНТИЙЦЫ РАЗБИЛИ ИХ У ПОНТЕ АЛЬ СЕРКЬО

В 1256 году, когда подеста еще был упомянутый мессер Аламанно пизанцы, разжигаемые и подстегиваемые королем Манфредом, нарушили мирный договор, заключенный ими с Флоренцией и Луккой, и напали на замок Понте аль Серкьо в луккском контадо. Флорентийцы поспешили на помощь Лукке и на выручку замка; пизанцы были разбиты союзниками и потеряли множество убитых. Более трех тысяч из них попали в плен, и очень многие утонули в реке Серкьо. После этого флорентийцы двинулись на Пизу и дошли до Сан Якопо в Вальдисеркьо, где срубили огромную сосну, а на пне стали чеканить золотые флорины[424]. Выбитые там монеты имели для памяти особый знак в виде трилистника или небольшого деревца под ногами у святого Иоанна. До наших дней дошло немало таких флоринов. Потерпев поражение и убедившись, что они находятся в безвыходном положении, пизанцы заключили мир с флорентийцами и лукканцами, уступив всем их условиям. Среди прочего, по просьбе жителей Лукки и из тех соображений, чтобы освободить побережье Мутроне для своих товаров, флорентийцы потребовали у пизанцев, занимавших замок Мутроне, поступить с ним по своему усмотрению — разрушить или оставить — как решит народ Флоренции. Тем пришлось пообещать и это. Совет народных старейшин устроил тайное совещание по этому вопросу и постановил разрушить Мутроне, о чем на следующий день полагалось объявить в народном собрании. Пизанцы же опасались, как бы флорентийцы не захотели сохранить замок во власти Лукки, и с тем секретно послали во Флоренцию одного доверенного согражданина, снабдив его деньгами для содействия благоприятному исходу. Тот разыскал во Флоренции самого известного и влиятельного в народе из старейшин-анцианов (это был Альдобрандино Оттобони, свободный пополан из квартала Сан Фиренце) и скрытно предложил ему через своего друга четыре тысячи золотых флоринов и даже больше, если он возьмется поспособствовать тому, чтобы Мутроне был разрушен. Достойный анциан Альдобрандино, выслушав это предложение, не поддался алчности и корыстолюбию, но поступил, как честный и добропорядочный гражданин. Понимая, что решение, принятое им и другими старейшинами накануне, будет на руку пизанцам, то есть может принести вред Флоренции и Лукке, он снова пришел на совет и, не упоминая о предложенной ему сделке, привел ряд убедительных и важных доводов в пользу противного решения, то есть за то, чтобы не разрушать Мутроне. Так флорентийцы и поступили. Подумай, читатель, о добродетели этого гражданина, который, не располагая большим богатством, проявил столь великую воздержность и преданность своей коммуне, что сравнялся с доблестным римлянином Фабрицием, отвергшим сокровища самнитов[425]. Должно лелеять память о его достоинствах, дабы оставить образец для наших сегодняшних и будущих сограждан, как надо хранить верность коммуне и предпочитать добрую славу преходящему богатству. По Божьему изволению Альдобрандино вскоре скончался, окруженный всеобщим благоговением за свои доблестные деяния на пользу народа, и коммуна из благодарности почтила его останки и его память, соорудив на общий счет в церкви святой Репараты надгробие, возвышающееся там над всеми остальными. В этой гробнице со всеми почестями похоронили его прах, а на памятнике вырезали следующие стихи:

После поражения народа при Монтаперти, когда во Флоренцию вернулись гибеллины, партийные страсти побудили кое-кого из них посягнуть на эту могилу и извлечь из нее погребенное за три года перед тем тело. Его протащили по городу и бросили в сточную канаву. Такова изменчивая судьба, подвергнувшая эти останки столь незаслуженному ими поруганию после таких почестей, которых Альдобрандино удостоился при жизни и посмертно. Но в сравнении с его доброй славой и добродетельными поступками, которых коварная фортуна не может опорочить, глумление над его останками лишь венчает сияние его имени, а позор и скверна падут на голову его нечестивых обидчиков.

63. КАК ФЛОРЕНТИЙЦЫ В ПЕРВЫЙ РАЗ РАЗРУШИЛИ ЗАМОК ПОДЖИБОНСИ

В 1257 году, когда подеста во Флоренции был Маттео да Кореджо из Пармы, флорентийцы возымели подозрения против замка Поджибонси, которые были на стороне империи и гибеллинов и в союзе с сиенцами, в то время враждовавшими с Флоренцией. Флорентийцы внезапно обрушились на замок и, заняв город, собирались снести стены и укрепления. Тогда жители замка, составлявшие довольно большую силу, пришли во Флоренцию просить у коммуны пощады, в знак унижения повязав петли на шею. Но просьба их не была уважена, и флорентийцы разрушили замок до основания.

64. ОТСТУПЛЕНИЕ О ВЕЛИКОМ ЧУДЕ, ЯВЛЕННОМ ТЕЛОМ ХРИСТОВЫМ В ГОРОДЕ ПАРИЖЕ

В это время, когда во Франции правил добрый король Людовик, там произошло великое чудо, которое явило тело Христово. Священник одной часовни неподалеку от королевских апартаментов отправлял святые таинства, и на виду у всех, по воле Божьей, вместо святого причастия на руках у него оказался младенец прелестного вида. Бывшие свидетелями этого присутствующие просили священника не сходить с места, пока не пошлют за королем Людовиком, чтобы он мог увидеть чудо. Священнослужитель так и сделал, и многие люди могли убедиться в происшедшем своими глазами. Когда о том сообщили Людовику и пригласили его посетить часовню, он ответил: "Пусть смотрят те, кто сомневается, я же вижу это в моем сердце". Короля очень хвалили за этот ответ, изобличающий мудрость и глубокую веру.

65. О ТОМ, КАК НАРОД ФЛОРЕНЦИИ ВПЕРВЫЕ ИЗГНАЛ ГИБЕЛЛИНОВ И О ПРИЧИНАХ ЭТОГО

В 1258 году, когда подеста во Флоренции был мессер Якопо Бернарди ди Порко, в конце июля род Уберти и следовавшие за ними гибеллины, по наущению Манфреда, задумали свергнуть народное правление в городе, потому что, по их мнению, оно было на руку гвельфам. Когда заговор был открыт народом и зачинщики призваны к ответу синьорией, они не пожелали предстать перед судом, а вместо того жестоко избили и изранили челядь подеста. Тогда народ вооружился, напал на жилища Уберти, что были на нынешней площади дворца приоров, и убил Скьяттуццо дельи Уберти и многих из их удальцов и слуг. При этом были схвачены Уберто Каини дельи Уберти и Манджа дельи Инфангати, которые сами признались на сходке в заговоре, и им отсекли головы в Орто Сан Микеле. Остальные Уберти и другие гибеллинские семейства покинули Флоренцию. Имена знатных гибеллинов, отправившихся в изгнание, следующие: Уберти, Фифанти, Гвиди, Амидеи, Ламберти, Сколари, некоторые Абати, Капонсакки, Мильорелли, Солданьери, Инфангати, Убриаки, Тедальдини, Галигари, делла Пресса, Амьери, да Черсино, Раццанти и другие семьи пополанов и бывших грандов — всех невозможно перечислить, а также нобили контадо. Они нашли себе приют в Сиене, которая враждовала с Флоренцией и была во власти гибеллинов. Многочисленные дома и башни гибеллинов во Флоренции были разобраны и из их камней сложили городскую стену за Сан Джорджо Ольтрарно, сооружение которой началось во время войны с сиенцами. В сентябре этого года по приказу народа Флоренции был схвачен аббат Валломброзы, член знатного рода Беккерия из Павии в Ломбардии. Его обвинили в том, что он готовил измену в пользу высланных гибеллинов, под пыткой заставили сознаться и недостойным образом обезглавили под крики толпы на площади Святого Аполлинария, не обращая внимания на его достоинство и священнический сан. За это папа отлучил от церкви коммуну и флорентийцев, а те из них, кто проезжал через Ломбардию, подвергались великому ущербу и притеснениям от коммуны Павии, где жил аббат и его родственники. По слухам, на самом деле святой отец не был ни в чем виноват, хотя и принадлежал к роду закоренелых гибеллинов[427]. Мудрецы утверждали, что этот греховный проступок, как и другие преступные бесчинства народа, послужили причиной того, что Господь в виде кары попустил свершиться возмездию и разгрому флорентийского народа в битве при Монтаперти, о чем мы расскажем ниже. Стоявший у власти во Флоренции народ слишком кичился своими великими и дерзкими начинаниями, хотя часто действовал необдуманно, но в одной вещи нельзя отказать его правителям: в полной преданности и верности коммуне. Поэтому один из старейшин, который подобрал и отправил в свое имение решетку от львиной клетки[428], валявшуюся в грязи на площади Сан Джованни, был присужден к уплате штрафа в тысячу лир как расхититель имущества коммуны.

66. КАК АРЕТИНЦЫ ЗАХВАТИЛИ И РАЗРУШИЛИ КОРТОНУ

В 1259 году подеста Ареццо мессер Стольдо Джакоппи де'Росси из Флоренции, человек доблестный и мудрый, возглавил поход аретинцев, которые ночью взобрались по лестницам на стены Кортоны. Эта сильная крепость была потеряна жителями из-за беспечности, и аретинцы разрушили стены и укрепления, а обитателей сделали своими подданными. Флорентийцев, которые были в союзе с Кортоной, это известие сильно опечалило, и они объявили аретинцам, что считают мир нарушенным.

67. КАК ФЛОРЕНТИЙЦЫ ВЗЯЛИ И РАЗРУШИЛИ ЗАМОК ГРЕССА

По указанной причине в феврале этого года флорентийцы выступили против замка Гресса в Казентино, принадлежавшего епископу Ареццо и укрепленному двумя рядами стен. Замок был взят приступом и разорен. Подеста Флоренции был тогда мессер Данезе Кревелли из Милана.

68. КАК НАРОД ФЛОРЕНЦИИ ЗАХВАТИЛ ЗАМКИ ВЕРНИЮ И МАНГОНУ

По возвращении войска оно тотчас же отправилось против замка Верния, принадлежавшего графам Альберти. Осажденный замок был взят и разрушен, а затем флорентийцы заняли замок Мангону и привели его жителей и вассалов к присяге флорентийскому народу и коммуне, которой они ежегодно должны были уплачивать в храме Сан Джованни определенный налог. Все эти действия были предприняты потому, что у малолетнего графа Алессандро, законного хозяина замков, отнял их его родственник и гибеллин граф Наполеоне, охранявший эти замки от народа Флоренции и вступивший с флорентийцами в войну. Поэтому народ отстоял их вышеописанным способом, а впоследствии, когда гвельфы вернулись но Флоренцию, снова ввел во владение графа Алессандро. Тот, не желая быть сыном неблагодарности, оставив за собой пожизненное право пользования, подарил их гвельфской партии Флоренции при том условии, если его сыновья Нероне и Альберто умрут, не оставив законных наследников мужского пола. Это произошло в 1273 году.

69. ОТСТУПЛЕНИЕ О ПРОИСШЕСТВИЯХ ПРИ НАРОДНОМ ПРАВЛЕНИИ ВО ФЛОРЕНЦИИ

Во время флорентийского народовластия коммуна получила в подарок великолепного и могучего льва, помещенного в клетке на площади Сан Джованни. По небрежности хранителя лев выбрался из клетки и бродил по городу, который был охвачен ужасом. Лев оказался в Орто Сан Микеле и тут ему в лапы попал маленький мальчик, единственный сын одной вдовы, которая осталась чревата им, когда ее муж умер. В отчаянии женщина бросилась с великим плачем на льва и выхватила мальчика из его когтей, причем зверь не причинил никакого вреда ни сыну, ни матери, а только взглянул на нее и остановился. Трудно сказать, почему так получилось, то ли здесь дело в благородной природе льва, то ли судьба желала сохранить жизнь мальчику, чтобы он вырос и отомстил за отца, как оно и случилось, и его стали звать Орландуччо дель Леоне ди Кальфетте[429]. Примечательно, что при народоправстве, как и до него, и длительное время после, граждане Флоренции вели весьма умеренный образ жизни, употребляли простую пищу, не знали больших расходов и были воспитаны во многих простых и грубых обычаях и вкусах. Сами они и их жены одевались в толстые сукна, ходили в неподбитых кожухах, на голове носили колпаки, обувались, как правило, в сапоги, а женщины носили обувь без украшений. Самые богатые красовались в узких юбках из грубой пурпурной саржи, доставлявшейся из Ипра или Кана, подпоясывались по-старинному кожаным ремнем, а сверху надевали плащ, подбитый беличьим мехом, с накидкой, чтобы укрывать голову. Публичные женщины одевались сходным образом в платья из грубого зеленого сукна, производившегося в Камбрэ. Обыкновенные размеры приданого достигали ста лир, сумма в двести или триста лир в те времена казалась безумным расточительством, и большинство девиц выходило замуж, достигнув двадцати и более лет. Тогдашние флорентийцы имели простую одежду и понятия, зато они были добросердечны и преданы друг другу и обществу, так что, не будучи богатыми и утонченными, как в наши дни, сумели совершить куда более великие и доблестные деяния, чем наши современники.

70. КАК ГРЕЧЕСКИЙ ИМПЕРАТОР ПАЛЕОЛОГ ОТНЯЛ КОНСТАНТИНОПОЛЬ У ВЕНЕЦИАНЦЕВ И ФРАНЦУЗОВ

В 1259 году Константинополь, захваченный французами и венецианцами и находившийся под властью императора Балдуина из фландрского дома, был взят греческим императором Палеологом с помощью генуэзцев, которые предоставили ему свои галеры и флот, чтобы досадить своим врагам, венецианцам. Французы, венецианцы и все латиняне были изгнаны оттуда и больше уже не смогли вернуть себе власть, а генуэзцев Палеолог щедро одарил и предоставил им для жительства местность Перу в окрестностях Константинополя, на ответвлении пролива[430]. Он не пожелал доверить им, как и прочим латинянам, укрепленный квартал внутри Константинополя.

71. О ЖЕСТОКОЙ БИТВЕ МЕЖДУ КОРОЛЯМИ ВЕНГРИИ И БОГЕМИИ

В 1260 году, в разгар великой распри между королями Венгрии и Богемии из-за пограничных земель, венгерский король вторгся в Богемию с более чем восьмидесятитысячным конным войском, состоявшим из венгров, куманов, брахов и аланов, преимущественно язычников. Король Богемии выступил ему навстречу с сотней тысяч всадников, но следует заметить, что всякий, кто оседлал подкованную или неподкованную лошаденку, причисляет себя к рыцарям, в указанном же войске едва насчитывалось семь тысяч добрых коней, покрытых железной кольчугой. На рубеже двух королевств началась решительная битва и от топота множества лошадей поднялась такая пыль, что средь бела дня небо потемнело и воины не могли отличать друг друга. Наконец венгерский король получил тяжелое ранение, венгры обратились в бегство и говорят, что четырнадцать тысяч из них утонуло при переходе реки, преграждавшей им путь[431]. После сражения король Богемии вторгся в Венгрию, и тут ему навстречу вышли послы с мирными предложениями. Спорные земли были объединены, и заключенный мир скреплен брачным союзом.

72. КАК СВИРЕПЫЙ ТИРАН ЭЦЦЕЛИНО ДА РОМАНО БЫЛ РАЗБИТ КРЕМОНЦАМИ И УМЕР В ЗАТОЧЕНИИ

В этом же, 1260 году Эццелино из тревизского замка Романо с полутора тысячами рыцарей отправился завоевывать Милан и у моста Кашано на реке Адда, в миланском контадо, потерпел поражение от маркиза Паллавичини и кремонцев. Эццелино был ранен и попал в плен, где и умер от ран. Его похоронили с почестями в замке Сольчино. Ему было предсказано, что он умрет в одном из замков падуанского контадо, под названием Башано, которого он сторонился. Будучи ранен, Эццелино спросил, как называется это место, и, услышав имя Кашано, сказал: "Кашано, Башано — все едино", считая себя обреченным. Это был самый жестокий и подозрительный тиран из всех, когда-либо известных в христианском мире. Он происходил из знатного рода Романо и длительное время самовластно управлял всей Тревизской Маркой, Падуей и значительной частью Ломбардии. Эццелино истребил множество падуанских граждан из самых лучших семейств, многих велел ослепить, отнял у них имения и пустил по миру. Иные погибли от ужасных пыток и истязаний, а однажды он предал огню сразу одиннадцать тысяч падуанцев, и на том месте, где пролилась их невинная кровь, вследствие чудесного знамения никогда больше не росла трава. Под видом сурового и бесчинного правосудия Эццелино совершил много зол и стал бичом Тревизской Марки и Ломбардии, ниспосланным в наказание за их неблагодарность. Но в конце концов по Божьему произволению он был сокрушен и поражен более слабым противником, войско его рассеялось, а власть и потомство пресеклись.

73. ОБ ИЗБРАНИИ РИМСКИМ КОРОЛЕМ КОРОЛЯ КАСТИЛИИ, А ТАКЖЕ РИЧАРДА, ГРАФА КОРНУЭЛЬСКОГО

В этом же году флорентийцы отправили послов к королю Альфонсу Испанскому, который давно соперничал с графом Корнуэльским Ричардом, братом английского короля, за императорскую корону, потому что три курфюрста избрали его, а остальные Ричарда. Поскольку Богемское королевство было поделено между двумя претендентами на его престол, каждый из них поддерживал одного из императоров. Эта распря продолжалась много лет, но римская церковь склонялась более к Альфонсу Испанскому, который мог покарать гордыню Манфреда и сломить его господство. Поэтому флорентийские гвельфы хотели склонить его к походу в Италию, обещая оказать ему помощь, если он встанет на сторону гвельфской партии. Послом был назначен сер[432] Брунетто Латини, человек мудрый и весьма уважаемый. Но, прежде чем посольство двинулось в путь, флорентийцы потерпели поражение при Монтаперти, а король Манфред забрал великую силу по всей Италии, церковная же партия очень ослабла. Поэтому Альфонс Испанский перестал помышлять об императорской короне, да и Ричард Английский не предпринял ничего для ее захвата.

74. КАК ИЗГНАННЫЕ ИЗ ФЛОРЕНЦИИ ГИБЕЛЛИНЫ ПОСЛАЛИ ЗА ПОМОЩЬЮ К КОРОЛЮ МАНФРЕДУ В АПУЛИЮ

Высланные из Флоренции гибеллины находились в Сиене, но от сиенцев помощи им не было почти никакой, потому что их силы были несравнимы с могуществом флорентийцев. Тогда гибеллины порешили отправить посольство в Апулию, к королю Манфреду, и просить его о помощи. В посольство входили самые знатные и влиятельные из них, но время шло, а Манфред не отпускал их, хотя из-за своих многочисленных забот так и не выслушал их прошения. В конце концов, когда послы собрались уезжать, не дождавшись королевской милости, и пришли проститься с Манфредом, тот обещал выделить им на подмогу сто немецких рыцарей. Это предложение сильно смутило послов и они стали советоваться, как отвечать Манфреду. Они были готовы отказаться от столь ничтожной помощи, стыдясь вернуться с таким отрядом в Сиену, потому что надеялись получить хотя бы тысячи полторы рыцарей. Тогда мессер Фарината дельи Уберти сказал: "Не стоит падать духом и отвергать его помощь, даже столь незначительную. Пусть только соизволит дать им свое знамя, а мы, вернувшись в Сиену, поднимем его в таком месте, что ему придется помогать всерьез". Так и случилось. По совету мудрого мессера Фаринаты послы приняли предложение Манфреда и почтительно просили его вручить командиру немцев свой стяг, что и было сделано. Посольство, вернувшееся с таким смехотворным результатом, было встречено сиенцами с презрением, а флорентийские выходцы были сильно обескуражены, ибо ожидали от Манфреда гораздо более явной помощи и поддержки.

75. КАК НАРОД И КОММУНА ФЛОРЕНЦИИ СОБРАЛИ БОЛЬШОЕ ОПОЛЧЕНИЕ И ПОДСТУПИЛИ К ВОРОТАМ СИЕНЫ ВМЕСТЕ СО СВОИМ КАРОЧЧО

В мае 1260 года народ и коммуна Флоренции снарядили всеобщее ополчение против Сиены и придали ему кароччо. Надо сказать, что это кароччо, принадлежавшее флорентийской коммуне и народу, представляло собой четырехколесную повозку, сплошь окрашенную в алый цвет, к которой были прикреплены два высоких древка, и на них развевался большой штандарт коммуны с ее бело-алым гербом. Это знамя и посейчас можно видеть в церкви Сан Джованни. В кароччо запрягали двух могучих быков, укрытых алой попоной, и быки, предназначенные лишь для указанной цели, содержались в приюте Пинти, а их погонщик был освобожден от коммунальных тягот. В старину кароччо служило для празднеств и почетных церемоний, а когда войско выступало на войну, соседние графы и рыцари выкатывали его из здания Сан Джованни на площадь Нового рынка и, установив там у специально обтесанного под кароччо камня, вручали его народу. В походе им управляли пополаны, и охрану кароччо доверяли самым достойным, доблестным и крепким горожанам из пехотинцев, потому что оно было оплотом всех народных сил.

При объявлении похода за месяц до выступления в проеме ворот Святой Марии, на одном из концов Нового рынка, подвешивали колокол, беспрерывно звонивший днем и ночью. Это означало великодушное предупреждение неприятеля, чтобы он приготовился к битве. Кто назвал колокол Мартинеллой, а кто — ослиным колоколом. Когда войско флорентийцев выступало в поход, колокол снимали и устанавливали на особом деревянном помосте, перевозимом на колеснице. Звук колокола сопровождал движение войска. Двумя этими дивами — кароччо и колоколом — тешили свое державное тщеславие наши предки времен первого народовластия, когда ходили на войну. Теперь оставим этот предмет и вернемся к рассказу о том, как флорентийцы выступили в поход на Сиену. Они заняли замки Виккьо, Меццано и Кашоле, принадлежавшие сиенцам, и разбили свой лагерь близ Сиены, у входа в монастырь святой Петрониллы. Рядом с лагерем, на небольшом возвышении, хорошо заметном из города, соорудили башню, где поместили колокол. Чтобы досадить сиенцам, сверху башню наполнили землей и в ознаменование победы посадили на ней масличное дерево, сохранившееся до наших дней. Случилось так, что во время осады выходцы из Флоренции однажды как следует накормили немцев, присланных Манфредом, и хорошенько напоили их вином, а когда те опьянели, подговорили их под горячую руку вооружиться и сесть на коней, чтобы напасть на флорентийский стан, обещая им подарки и двойное жалованье. Это было нарочно подстроено умными людьми по совету Фаринаты дельи Уберти, высказанному им еще в Апулии. Разгоряченные вином немцы очертя голову бросились вон из Сиены и храбро напали на лагерь флорентийцев. Так как атака была неожиданной и застигла последних врасплох, потому что они ни во что не ставили противника, немцы, несмотря на свою малочисленность, нанесли осаждавшим большой урон. Многих пополанов и рыцарей при этом внезапном натиске охватила паника, и они обратились в бегство, полагая, что нападавших было много. Но в конце концов флорентийцы опамятовались и схватились с немцами, так что после боя никто из участников вылазки не уцелел — все легли замертво, а Манфредово знамя флорентийцы проволокли по лагерю, как трофей, а потом увезли домой, ибо войско вскоре вернулось во Флоренцию.

76. КАК СИЕНЦЫ И ИЗГНАННЫЕ ИЗ ФЛОРЕНЦИИ ГИБЕЛЛИНЫ ПОЛУЧИЛИ В ПОДКРЕПЛЕНИЕ ОТ КОРОЛЯ МАНФРЕДА ВОСЕМЬСОТ НЕМЦЕВ ВО ГЛАВЕ С ГРАФОМ ДЖОРДАНО

Сиенцы и выходцы из Флоренции убедились, что стойкости флорентийцев не хватило даже против столь небольшого отряда немецких рыцарей, поэтому они решили, что с более сильным войском наверняка одержат победу. Тотчас же позаботились они о надлежащих средствах и заняли у торговой компании Салимбене двадцать тысяч золотых флоринов под залог крепости Тентеннана и других замков коммуны. С этими деньгами отправили новое посольство в Апулию, к королю Манфреду, с известием о том, что малочисленный отряд его рыцарей с присущей им отвагой и доблестью напал на все флорентийское ополчение и значительную часть неприятеля обратил в бегство. И если бы нападающих было больше, они взяли бы верх, но из-за своей немногочисленности все они полегли в битве, а королевское знамя подверглось поруганию и демонстрировалось как трофей в лагере и во Флоренции. К этому послы прибавили другие доводы, которые могли подействовать на Манфреда. Выслушав их, король опечалился и отчасти на деньги сиенцев, составившие половину жалованья за три месяца, отчасти за свой счет направил в Тоскану своего маршала, графа Джордано, с восемьюстами немецкими рыцарями. В сопровождении послов они прибыли в Сиену на исходе июля 1260 года. С приходом этого отряда позиции сиенцев и других гибеллинов сильно укрепились, поэтому он был встречен с великой радостью. Сиенцы немедленно снарядили поход против замка Монтальчино, находившегося под покровительством флорентийской коммуны. Они призвали к себе на помощь пизанцев и других тосканских гибеллинов, так что вместе с сиенскими всадниками с выходцами из Флоренции, с немцами и прочими союзниками в Сиене насчитывалось восемнадцать сотен рыцарей, главную силу среди которых составляли немцы.

77. КАК ВЫСЛАННЫЕ ИЗ ФЛОРЕНЦИИ ГИБЕЛЛИНЫ ЗАМЫСЛИЛИ ИЗМЕНУ И ОБМАН ФЛОРЕНТИЙСКОГО НАРОДА И КОММУНЫ

Флорентийские выходцы, стараниями которых король Манфред отрядил графа Джордано с восемьюстами немцев, только о том и помышляли, как бы им выманить флорентийцев в поле, потому что немецким рыцарям было уплачено лишь за три месяца. Из них полтора уже прошло, пока они проделали путь из Апулии, но денег у гибеллинов больше не было и они не рассчитывали получить их от Манфреда. По истечении условленного срока немцы должны были возвратиться в Апулию и тогда изгнанникам угрожал крах. Они решили, что тут не обойтись без военной хитрости, и поручили придумать такое средство мессеру Фаринате дельи Уберти и мессеру Герардо Чичча де'Ламберти. Те измыслили послать двух хитроумных францисканских монахов вестниками к народу Флоренции, но прежде свели их с девятью влиятельнейшими сиенскими гражданами. Сиенцы прикинулись перед монахами, будто им опостылела власть мессера Провенцано Сальвани, вождя сиенского народа, так что они, мол, за десять тысяч золотых флоринов сдали бы город флорентийцам. Для этого флорентийцы должны были прийти с большим войском как бы для помощи Монтальчино и остановиться на реке Арбии, а там изменники и их друзья, дескать, откроют перед ними ворота Санто Вито, что на улице Ареццо. Монахи — исполнители этого обманного поручения прибыли во Флоренцию с письмами и печатями сиенцев, явились к народным старейшинам и сообщили им, что имеют важное дело, затрагивающее честь народа и коммуны Флоренции, но настолько секретное, что доложить о нем они могут лишь нескольким лицам под присягой неразглашения. Анцианы избрали из своей среды Спедито от ворот Сан Пьеро, человека большого размаха и честолюбия, одного из народных заправил, а с ним мессера Джанни Калканьи ди Ваккеречча, которые поклялись на алтаре хранить все в тайне. Тогда францисканцы рассказали о своем поручении и представили упомянутые письма. Двое анцианов, движимые скорее собственным желанием, чем основательными доказательствами, приняли предложение на веру и не откладывая отыскали десять тысяч флоринов, чтобы они были под рукой. Затем они созвали народ и грандов на сходку и объявили, что необходимо выступить против Сиены, чтобы помочь Монтальчино, причем требуется более многочисленное войско, чем сражавшееся в мае прошлого года, у святой Петрониллы. Нобили из главных гвельфских семейств Флоренции и граф Гвидо Гверра, не подозревавшие о ложном договоре, но разбиравшиеся в военном деле лучше пополанов, считали новый поход чрезвычайно опасным. Они знали, что в Сиену прибыл новый отряд немцев, и помнили о растерянности народа, подвергшегося нападению ста немецких рыцарей во время прошлого похода. Чувствуя, что горожане утратили боевой дух и не расположены больше воевать, нобили дали мудрый совет по вышеупомянутым причинам не собирать теперь ополчение. Они ссылались также на то, что проще всего поручить орвьетанцам помочь Монтальчино, и указывали, что немцы получили жалованье за три месяца, причем половина срока уже прошла. Не открывая военных действий, можно было бы подождать, пока их средства истощатся и они вернутся в Апулию, тогда сиенцам и флорентийским изгнанникам придется еще тяжелее, чем прежде. От имени всех нобилей выступал мессер Тегьяйо Альдобранди дельи Адимари, мудрый и доблестный рыцарь, пользовавшийся великим уважением, который не мог дать дурного совета. Вышеупомянутый анциан Спедито, человек весьма самоуверенный, по окончании речи мессера Тегьяйо стал довольно грубо упрекать его, говоря, что если ему боязно, пусть купит себе новые штаны. На это мессер Тегьяйо отвечал, что навряд ли тот отважится последовать за ним в гущу битвы, если настанет такая необходимость. После этих слов поднялся мессер Чече де'Герардини, собиравшийся поддержать мессера Тегьяйо, но анцианы воспретили ему говорить и установили штраф в сто лир тому, кто выступит против их воли. Рыцарь, однако, хотел уплатить эти деньги, чтобы высказаться против похода, но старейшины снова воспротивились и удвоили сумму штрафа. Все же и тут он желал заплатить, и так дошло до трехсот лир, но поскольку рыцарь все равно был намерен пожертвовать штрафом и говорить, вместо штрафа стали угрожать смертной казнью. Тогда он замолчал, а беспечный и возгордившийся народ избрал худшее, то есть незамедлительное выступление в поход.

78. КАК ФЛОРЕНТИЙЦЫ ВЫСТУПИЛИ НА ПОМОЩЬ МОНТАЛЬЧИНО И БЫЛИ РАЗБИТЫ ГРАФОМ ДЖОРДАНО И СИЕНЦАМИ ПРИ МОНТАПЕРТИ

Остановившись на роковом решении выступить в поход, народ Флоренции призвал на подмогу своих союзников; жители Лукки выставили ополчение и рыцарей, явились также отряды из Болоньи, Пистойи, Прато, Вольтерры, Сан Миньято, Санджиминьяно и Колле ди Вальдельса, которые были в союзе с коммуной и народом Флоренции. Во Флоренции было восемьсот всадников из граждан и более пятисот солдат. Войско собралось здесь и выступило в конце августа с большой помпой, с собой везли кароччо и колокол на особой повозке с деревянным помостом, этот колокол назывался Мартинелла. В походе участвовали почти все пополаны, которые шли за своими значками, и во Флоренции не оставалось ни одного дома и ни одной семьи, не выставившей хотя бы одного воина, пешего или конного, а многие посылали двух и более, в меру своих возможностей. А когда они пришли в контадо Сиены и в определенном месте на реке Арбии называемом Монтаперти, встретились с присоединившимися там к ним отрядами Перуджи и Орвьето, в войске насчитывалось более трех тысяч всадников и более тридцати тысяч пехотинцев.

Пока флорентийцы готовились к битве, вышеупомянутые зачинщики ложной измены, находившиеся в Сиене, послали во Флоренцию новых монахов, чтобы обеспечить полный успех своего замысла; они хотели сговориться с некоторыми гибеллинами из грандов и пополанов, оставшимися в городе — те должны были отправиться с войском и, как только оно построится в боевые порядки, выбежать из рядов и перейти на их сторону, чтобы напугать флорентийцев, у которых, как они считали, было куда больше сил. Так и случилось. Когда войско выстроилось на холмах Монтаперти, возглавлявшие его премудрые старейшины, заключившие договор с изменниками, ожидали, что те откроют перед ними обещанные ворота. Один видный флорентийский пополан из сестьеры ворот Сан Пьеро, гибеллин по имени Раццанте угадал их тайные намерения и с согласия гибеллинов войска, посвященных в планы флорентийцев, решил проникнуть в Сиену. Он ускакал из лагеря, чтобы дать знать флорентийским выходцам, что в Сиене, как он думал, готовится предательство и что флорентийцы хорошо приготовились к битве, собрав много пехоты и конницы, поэтому осажденным не следовало бы вступать в сражение.

В Сиене он рассказал обо всем мессеру Фаринате и мессеру Герардо, измыслившим в свое время ложный договор об измене, и те ответили ему так: "Если ты разнесешь эти вести по городу и всех перепугаешь, мы погибли, но ты скажешь совсем другое, потому что не сразиться сейчас, когда с нами немцы, равносильно смерти, и тогда мы не сможем больше вернуться во Флоренцию. Для нас лучше потерпеть поражение и пасть в битве, чем снова отправиться бродить по свету". Итак, они решили попытать счастья и дать бой.

Раццанте обещал поступить так, как они его научили, и вместе с ними, надев на голову венок в знак радостных известий, подъехал верхом ко дворцу, где собрался весь народ Сиены вместе с немцами и союзниками; здесь он с сияющим лицом передал новости от гибеллинов и предателей в лагере: что там, дескать, царит беспорядок, вожди между собой в ссоре и, если решительно напасть на них, победа обеспечена. Ложные вести Раццанте были встречены криками народа: "К оружию! К оружию!". Немцы запросили двойную плату, которая была им обещана; их отряд построили перед вылазкой у ворот Сан Вито, которые якобы должны были сдать флорентийцам, отсюда же двинулись другие рыцари и народ. В лагере ожидали, что перед осаждающими откроются ворота, но, увидев немецких и прочих всадников, вместе с народом приготовившихся к нападению, флорентийцы устрашились. Их смятение еще увеличилось, когда пешие и конные гибеллины, находившиеся в лагере, стали перебегать на сторону приближавшихся вражеских рядов, среди них были люди делла Пресса, Абати и многие другие. Однако флорентийцы и их союзники построились в боевые порядки и вступили в сражение, и, когда немцы всей своей мощью обрушились на флорентийскую кавалерию, в гуще которой развевался штандарт конницы коммуны, изменник мессер Бокка дельи Абати[433], стоявший рядом с мессером Якопо дель Накка, мужем великой доблести из флорентийского рода Пацци, напал на него и мечом отсек руку, в которой тот держал штандарт. Сам он пал на том же месте. Потеря знамени, предательство и сила напора немцев так подействовали на рыцарей и народ, что через малое время они обратились вспять. Но поскольку флорентийская конница раньше узнала об измене, убитыми и пленными она потеряла всего 36 человек из именитых родов. Зато огромный урон был нанесен народу Флоренции, сражавшемуся в пешем строю, а также жителям Лукки и орбитанцам[434], которые укрылись в замке Монтаперти, и все были захвачены. Более двух с половиной тысяч из них осталось на поле боя, а в плен было взято полторы тысячи пополанов из лучших семей Флоренции, из Лукки и прочих дружественных городов, принявших участие в сражении. Так был укрощен неистовый дух неблагодарного и надменного флорентийского народа; произошло это во вторник 4 сентября в 1260 г. Победителям достались кароччо, колокол Мартинелла и масса трофейного оружия. На этом закончилось первое народное правление во Флоренции, принесшее столько побед и почестей и длившееся десять лет.

79. КАК ПОСЛЕ ПОРАЖЕНИЯ ГВЕЛЬФЫ ПОКИНУЛИ ФЛОРЕНЦИЮ И ОТПРАВИЛИСЬ В ЛУККУ

Когда во Флоренцию пришло горестное известие о поражении и вернулись несчастные, избежавшие гибели, великий плач вознесся к небесам по всему городу, ибо во Флоренции не оставалось ни одной семьи, которая не потеряла бы хоть одного из своих членов убитым или пленным. То же самое происходило в контадо и в Лукке, а также у орбитанцев. Гвельфские вожди, как нобили, так и пополаны, вернувшиеся с поля битвы, и те, что были во Флоренции, боялись нападения сиенских изгнанников с немецкими отрядами, а мятежные и высланные гибеллины начали уже собираться в город. Поэтому без особых приготовлений и по собственной воле они вышли, скрепя сердце, из Флоренции в четверг 13 сентября 1260 года, захватив свои семьи, и двинулись в Лукку. Вот основные фамилии гвельфов, оставивших Флоренцию: из сестьеры Ольтрарно — Росси, Нерли, часть Манелли, Барди, Моцци, Фрескобальди, а из наиболее заметных пополанов — Каниджани, Мальи, Макиавелли, Бельфределли, Орчолини, Альони, Ринуччи, Барбадори, Баттинченни, Содерини, Мальдури и Аммирати. Из Сан Пьеро Скераджо — нобили: Герардини, Лукардези, Кавальканти, Баньези Пульчи, Гвидалотти, Малиспини, Форабоски, Маньери, да Квона, Саккетти, Компьоббези; пополаны: Магалотти, Манчини, Бучелли делль'Антелла. Из сестьеры Борго — нобили: Буондельмонти, Скали Спини, Джанфильяцци, Джандонати, Бостики, Аччайоли, Альтовити, Чамполи, Бальдовинетти и другие. Из сестьеры Сан Бранкацио — нобили: Торнаквинчи, Веккьетти, часть из Пильи, Минербетти, Беккенуги, Бордони и другие. От Соборных ворот: Тозинги, Арригуччи, Альи, Сизи, Мариньолли, сер Брунетто Латини со своими и многие другие. От ворот Сан Пьеро — Адимари, Пацци, Висдомини и некоторые Донати, Сколари (кроме ветви делла Белла), Карчи, Гиберти, Гвидалотти ди Балла, Маццокки, Уччеллини, Боккатонде. Кроме них в изгнание отправилось множество других пополанов и грандов из всех сестьер. Этот поступок гвельфов следует считать весьма предосудительным, ибо город был сильно укреплен стенами и рвами, заполненными водой, и пригоден для длительной обороны. Но в наказание за грехи правосудие Божье неотвратимо и кого Господь желает погубить, того он лишает разумения. Гвельфы выступили в четверг, а в воскресенье, 16 сентября, флорентийские изгнанники, участвовавшие в битве при Монтаперти, вместе с графом Джордано и его немецкими отрядами и с другими гибеллинскими войсками Тосканы, обремененные трофеями, взятыми у флорентийцев и других тосканских гвельфов, беспрепятственно вошли в город. Без промедления они назначили подеста Флоренции от имени короля Манфреда Гвидо Новелло из рода графов Гвиди. Он вступил в должность с января на два года и вершил суд в старом народном дворце у Святого Аполлинария, на наружном крыльце. Через некоторое время он велел построить Гибеллинские ворота и провести через них дорогу, чтобы по этой улице, ведущей ко дворцу, можно было свободно въезжать и выезжать из города. Так он получил возможность ввести во Флоренцию верных ему людей из Казентино для городской и собственной охраны. И поскольку все это было сделано при гибеллинах, ворота и улица получили название Гибеллинских. Граф Гвидо привел всех оставшихся во Флоренции горожан к присяге на верность королю Манфреду и по соглашению с сиенцами велел снести пять замков в контадо на границе с Сиеной. Военным командующим и главным наместником короля Манфреда во Флоренции остался граф Джордано с немецкими отрядами на жалованье у флорентийцев. Гвельфы во всех уголках Тосканы немало претерпели от них впоследствии, о чем мы расскажем ниже. Многие их дворцы и башни были разрушены, а имущество конфисковано и передано коммуне. Граф Джордано был пьемонтским дворянином из Ломбардии и родственником матери Манфреда. За его доблестные качества и за верность Манфреду, которому он подражал во всех его мирских привязанностях, король сделал его графом и подарил земли в Апулии, так что из незнатного состояния он возвысился до вельможи.

80. КАК ВЕСТЬ О РАЗГРОМЕ ФЛОРЕНТИЙЦЕВ ДОЛЕТЕЛА ДО ПАПСКОЙ КУРИИ И О ПРОРОЧЕСТВЕ КАРДИНАЛА БЬЯНКО ПО ЭТОМУ ПОВОДУ

Когда до римского двора дошло известие о поражении, папа и кардиналы, пекущиеся о делах Святой Церкви, сильно опечалились и огорчились, как из-за приключившейся с флорентийцами беды, так и потому, что она привела к усилению врага церкви, Манфреда. Зато кардинал Оттавиано дельи Убальдини[435], гибеллин, торжествовал и, глядя на него, кардинал Бьянко[436], который был великим астрологом и чернокнижником, сказал: "Знал бы кардинал Оттавиано, каким будет исход этой войны для флорентийцев, он бы так не радовался". Тогда коллегия кардиналов стала просить его высказаться более ясно. Но тот не послушался их, потому что предсказывать будущее считал неподобающим своему сану. Кардиналы же обратились к папе, чтобы он приказал ему это сделать. По велению папы тот произнес такую фразу: "Побежденные одержат победу и вовек не будут побеждены". Истолковали ее так, что изгнанные из Флоренции гвельфы с победой вернутся и никогда больше не утратят власти в ней.

81. КАК ТОСКАНСКИЕ ГИБЕЛЛИНЫ ЗАДУМАЛИ УНИЧТОЖИТЬ ФЛОРЕНЦИЮ И КАК МЕССЕР ФАРИНАТА ДЕЛЬИ УБЕРТИ ЗАЩИТИЛ ЕЕ

Так же как и флорентийские гвельфы, их единомышленники покинули Прато, Пистойю, Вольтерру, Сан Миньято, Санджиминьяно и многие другие города и замки Тосканы, так что на стороне гвельфов в течение какого-то времени оставалась одна Лукка, давшая приют флорентийцам и другим тосканским беженцам. Флорентийские гвельфы обосновались здесь в квартале, окружающем Сан Фредьяно, и построили лоджию перед этой церковью. Когда флорентийцы находились в Лукке, мессер Тегьяйо Альдобранди, встретив Спедито, в свое время нагрубившего ему на заседании Совета и посоветовавшего приискать новые штаны, поднялся и, достав из карманов 500 золотых флоринов, показал их Спедито, оставившему во Флоренции почти все достояние, заметив с горечью: "Видишь, как я устроился со штанами? Вот к чему привела нас всех твоя заносчивость и высокомерие в государственных делах". Спедито же ответил: "А зачем вы мне доверились?". Мы упомянули эти презренные и жалкие слова ради примера, чтобы ни один гражданин, особенно из пополанов или из низшего сословия, доведись ему оказаться у власти, не вел себя безрассудно и надменно. Тем временем пизанцы, сиенцы и аретинцы вместе с уже названным графом Джордано и прочими главами гибеллинов в Тоскане решили собраться в Эмполи, чтобы привести в порядок дела гибеллинской партии и заключить союз, что они и сделали. А коль скоро графу Джордано надлежало вернуться в Апулию к королю Манфреду, по приказу последнего, его главным заместителем и военачальником в Тоскане был назначен граф Гвидо Новелло из семейства Гвиди ди Казентино и ди Модильяна. Этот Гвидо ради своей партии разорил графа Симона, своего брата, и графа Гвидо Гверра, своего родственника, да и всех своих близких, поддерживавших гвельфов; он был готов на все, лишь бы изгнать гвельфских сторонников из Тосканы. На этом съезде все окрестные города и бароны, графы Гвиди и Альберти, Сантафьоре и Убальдини пришли к единодушному выводу, что для блага гибеллинской партии необходимо полностью разрушить Флоренцию и расселить ее жителей, так чтобы и память о ее былой славе и владениях развеялась. При обсуждении этого плана против него выступил храбрый и мудрый рыцарь мессер Фарината дельи Уберти, сославшийся в своей речи на две старинные простонародные поговорки: "Как ослу полагается, так он с репой и расправляется" и "Сколько бы коза ни хромала, лишь бы волка не встречала". Из этих двух выражений он сделал одно: "Как ослу полагается, сколько бы коза ни хромала, так и с репой расправляется, лишь бы волка не встречала" — и с помощью мудрых доводов показал на этой поговорке, сколь безумны были их речи и какие беды и опасности могли от этого случиться и что даже если он останется в одиночестве, то все равно будет защищать Флоренцию с оружием в руках, пока жив[437]. Услышав это, граф Джордано оставил свое намерение, зная об уважении, которым пользовался мессер Фарината, и о многочисленности его сторонников, ибо в противном случае мог произойти раскол партии гибеллинов. На съезде было принято другое решение, и, таким образом, благодаря мужеству своего гражданина наш город избежал разрушения и гибели. Однако впоследствии народ Флоренции забыл об оказанной ему услуге, проявив неблагодарность по отношению к мессеру Фаринате, к его роду и семейству, о чем будет речь впереди. Но, невзирая на короткую память неблагодарного народа, следует отметить и похвалить доблестного и благородного гражданина, поступившего подобно древнеримскому Камиллу, о котором рассказывают Валерий и Тит Ливий[438].

82. КАК НАМЕСТНИК ГРАФ ГВИДО С СОЮЗНЫМИ ГИБЕЛЛИНАМИ ТОСКАНЫ ВЫСТУПИЛ ПРОТИВ ЛУККИ И ЗАХВАТИЛ ЗАМОК САНТА МАРИЯ-А-МОНТЕ И ДРУГИЕ

В сентябре 1261 года граф Гвидо Новелло, наместник короля Манфреда во Флоренции, совместно с тосканскими гибеллинами совершил поход на луккское контадо. В походе участвовали три тысячи немецких и тосканских рыцарей и множество пехотинцев, которые заняли Кастельфранко, Сантакроче, осадили Санта Мария-а-Монте и там простояли три месяца. Под конец этот замок сдался из-за недостатка припасов на условиях освобождения защитников и их имущества. Затем союзники взяли Монтекальви и Поццо и вернулись осаждать Фучеккьо, где находился цвет гвельфов Тосканы. Здесь войско пробыло больше месяца, забрасывая замок камнями и пытаясь штурмовать его. В конце концов оно вынуждено было сняться несолоно хлебавши из-за того, что гарнизон, оборонявший замок, был очень силен и имел достаточно припасов, но главным образом из-за сильнейшего ливня, который не давал вести военные действия. В осаде участвовали немецкие отряды, помогавшие тосканским гибеллинам, в количестве тысячи всадников во главе с главным наместником короля Манфреда Гвидо Новелло и все силы гибеллинов Флоренции, Пизы, Сиены, Ареццо, Пистойи, Прато и прочих городов и замков Тосканы. По окончании похода войско вернулось во Флоренцию.

83. КАК ИЗГНАННЫЕ ИЗ ФЛОРЕНЦИИ ГВЕЛЬФЫ НАПРАВИЛИ ПОСЛОВ В ГЕРМАНИЮ, ЧТОБЫ УГОВОРИТЬ КОНРАДИНА ВЫСТУПИТЬ ПРОТИВ МАНФРЕДА

Ушедшие из Флоренции и из других тосканских городов гвельфы подвергались жестоким притеснениям со стороны Манфреда и гибеллинов, но никто не мог прийти к ним на помощь, и даже церковь не в силах была справиться с Манфредом. Поэтому они надумали снарядить послов в Германию, чтобы побудить малолетнего Конрадина к войне против дяди Манфреда, незаконно завладевшего королевством Сицилии и Апулии, и предложить свою помощь в этой войне. В посольстве приняли участие самые именитые выходцы из Флоренции совместно с гражданами луккской коммуны. От флорентийских гвельфов были избраны мессер Бонаккорсо Беллинчони дельи Адимари и мессер Симоне Донати. Но Конрадин был в столь младенческом возрасте, что мать ни за что не соглашалась отпустить его, хотя и была сильно настроена против Манфреда, считая его мятежником и врагом Конрадина. При отъезде из Германии, как знак и залог будущего прихода Конрадина, послы попросили в подарок его мантию, подбитую беличьим мехом, и привезли ее в Лукку, где гвельфы встретили ее с ликованием и выставили в Сан Фредьяно, как некую реликвию. И невдомек было тосканским гвельфам, что Конрадин станет их заклятым врагом.

84. КАК ИЗГНАННЫЕ ИЗ ФЛОРЕНЦИИ ГВЕЛЬФЫ ЗАНЯЛИ СИНЬЮ, НО УДЕРЖИВАЛИ ЕЕ НЕДОЛГО

На следующий, 1262 год в то время, как союзные гибеллины и их войска разошлись по домам, оставившие Флоренцию гвельфы и изгнанники из других городов Тосканы, с ведома своих сторонников во Флоренции, неожиданно покинули Лукку, ночью напали на Синью и захватили город. Они собирались укрепиться в нем, и это известие подняло во Флоренции настоящую бурю. Граф Гвидо тотчас же призвал из Пизы, Сиены и других соседних городов подмогу и собрал большое конное войско. Узнав об этом, изгнанные из Флоренции гвельфы не отважились остаться в Синье и возвратились в Лукку. Это произошло в феврале.

85. КАК НАМЕСТНИК ГРАФ ГВИДО С ТОСКАНСКИМИ СОЮЗНИКАМИ И ПИЗАНЦАМИ ВЫСТУПИЛ В ПОХОД НА ЛУККУ, ВСЛЕДСТВИЕ ЧЕГО ЕЕ ЖИТЕЛИ ЗАКЛЮЧИЛИ С НИМ МИР И ИЗГНАЛИ ИЗ ГОРОДА ФЛОРЕНТИЙСКИХ ГВЕЛЬФОВ

Летом наместник граф Гвидо совместно с флорентийцами, пизанцами и другими союзниками по гибеллинской лиге Тосканы по предложению пизанцев выступил в поход против Лукки и замков в ее округе. Он захватил Кастильоне и разгромил там лукканцев и флорентийских гвельфов. При этом они потеряли мессера Чече де'Буондельмонти, которого посадил на круп своей лошади мессер Фарината дельи Уберти, как говорят, желая его спасти, но мессер Пьеро Азино дельи Уберти нанес ему удар в голову железной палицей и убил на глазах брата Фаринаты, за что оба Уберти подверглись сильному порицанию. После этого успеха граф Гвидо, пизанцы и флорентийские гибеллины заняли замки Ноцано, Понте аль Серкьо, Ротайя, Сереццано. Это нашествие и потеря замков привели жителей Лукки в уныние, тем более что многие из лучших их сограждан до сих пор оставались в плену в Сиене после разгрома при Монтаперти. От флорентийских изгнанников-гвельфов вследствие их бедности они терпели одни убытки, неприятности и беспокойство. Поэтому они тайно сговорились с наместником Манфреда о том, чтобы выслать из Лукки тосканских гвельфов, присоединиться к лиге и принять к себе королевского викария, за что им было обещано вернуть пленных и замки. Таким образом лукканцы надеялись достичь у себя мира и согласия, не изгоняя из города ни одной из партий. Договор был заключен в строжайшей тайне, так что ни один из высланных гвельфов не знал о нем и не мог ему помешать. В один прекрасный день всем им было приказано под угрозой лишения жизни и имущества очистить Лукку и контадо в течение трех дней. И вот злополучным гвельфам Флоренции и других городов Тосканы пришлось вместе с семьями покинуть Лукку и ее контадо, не рассчитывая на чью-либо помощь и снисхождение. В Лукку тут же вошли немецкие отряды и наместник назначил капитаном мессера Гоццелло да Гьянцуоло. Гвельфов же, удалившихся в Болонью, преследовали такие невзгоды и лишения, что многим благородным дамам, их женам, пришлось рожать по пути в горах близ Сан Пеллегрино, что между Луккой и Моденой. Было все это в 1263 году. Говорят, правда, еще с давних пор, что изгнание флорентийских гвельфов из Лукки послужило причиной их обогащения, потому что многие из них ради заработка переехали через горы во Францию, чего ранее никогда не делали[439]. Впоследствии они вернулись в Флоренцию с большими состояниями, так что вышло по поговорке: "Нужда всему научит". После отъезда гвельфов из Лукки в Тоскане не оставалось ни одного города или замка, большого или малого, где власть не забрали бы гибеллины. Во Флоренции в эту пору хозяйничал граф Гвидо Новелло, который опустошил все кладовые коммуны и забрал из них арбалеты замечательной работы и другое военное снаряжение прекрасного качества. Все это он отправил в свой замок Поппи в Казентино.

86. КАК ИЗГНАННЫЕ ИЗ ФЛОРЕНЦИИ ГВЕЛЬФЫ И ДРУГИЕ ВЫХОДЦЫ ТОСКАНЫ ВЫТЕСНИЛИ ГИБЕЛЛИНОВ ИЗ МОДЕНЫ, А ЗАТЕМ ИЗ РЕДЖО

Прибыв в Болонью, несчастные гвельфы, высланные из Флоренции и прочих городов Тосканы, которые перешли все на сторону гибеллинов, долгое время терпели здесь великую нужду и были вынуждены нести конную и пешую службу, кто за деньги, а кто и бесплатно. В эту пору случилось так, что партии гвельфов и гибеллинов Модены повздорили между собой и там началась гражданская война. По обычаю ломбардских городов они сошлись на площади коммуны и вступили в бой, но на протяжении нескольких дней никто из противников не мог одержать верх. Тогда гвельфы обратились за помощью в Болонью, и в особенности к выходцам из Флоренции, а те, как люди военные и нуждающиеся, кто как мог — пешими и конными — поторопились к ним на подмогу. При приближении тосканцев к Модене гвельфы изнутри открыли ворота и впустили их в город, и они, будучи людьми отважными и привычными к войне и битвам, сразу поспешили на площадь и ринулись на гибеллинов. Гибеллины не выдержали их натиска, потеряли много убитых и были изгнаны из Модены. Их дома и имущество были разграблены, и эта добыча пришлась в самую пору флорентийским и тосканским гвельфам, сильно нуждавшимся в найденных здесь конях и оружии. Это было в 1263 году. Пока флорентийцы находились в Модене, подобная же распря началась между гвельфами и гибеллинами города Реджо ди Ломбардия, и гвельфы из Реджо призвали к себе флорентийских гвельфов из Модены. Те немедленно откликнулись и избрали своим командиром мессера Форезе дельи Адимари. Войдя в Реджо, они присоединились к кипевшей на площади битве, которая продолжалась довольно долго, потому что гибеллины Реджо были очень сильны. Среди них был некто по прозвищу Кака ди Реджо, имя которого по его непристойности запомнилось и вошло в поговорки. Гигантского роста, необыкновенно могучий, своей железной палицей он повергал на землю мертвым или искалеченным всякого, кто осмеливался приблизиться к нему. На нем держалась вся оборона гибеллинов. Тогда флорентийские дворяне избрали из своей среды двенадцать самых храбрых, названных двенадцатью паладинами, чтобы они, вооружившись ножами, напали на этого богатыря. Долгое время и они ничего не могли с ним поделать, потеряв часть людей, наконец он распростерся на площади. Как только гибеллины увидели, что их герой убит, они дрогнули и обратились в бегство, покинув Реджо. Если в Модене флорентийским и тосканским гвельфам после тамошних гибеллинов достались богатые трофеи, то в Реджо им повезло еще больше. Все они обзавелись лошадьми, так что среди них насчитывалось более четырехсот хорошо вооруженных и снаряженных всадников, которые пришлись очень кстати Карлу, графу Анжу и Прованса, когда он начал войну в Апулии против Манфреда, как мы увидим ниже. Прервем теперь рассказ о Флоренции и о высланных из нее гвельфах и вернемся к взаимоотношениям между римской церковью и Манфредом.

87. КАК МАНФРЕД СО СВОИМИ САРАЦИНАМИ ИЗ НОЧЕРЫ ВОЗДВИГ ГОНЕНИЕ НА ПАПУ УРБАНА И ЦЕРКОВЬ И КАК ПРОТИВ НЕГО БЫЛ ОБЪЯВЛЕН КРЕСТОВЫЙ ПОХОД

После поражения флорентийцев и прочих тосканских гвельфов при Монтаперти, как мы уже упоминали, власть и влияние короля Манфреда значительно возросли на радость всей имперской партии Тосканы и Ломбардии, а положение церкви и ее верных подданных повсеместно ухудшилось. Вскоре за тем, в 1260 году, папа Александр покинул сей мир в городе Витербо, и в течение пяти месяцев из-за разногласий между кардиналами церковь оставалась без пастыря. Наконец выбрали папу Урбана IV из города Труа в Шампани во Франции. Происхождения он был низкого, сын сапожника, но мудрый и достойный человек. Папой он стал при следующих обстоятельствах. При римской курии он занимал незначительное место и вел тяжбу из-за одной отнятой у него церкви, приносившей доход в двадцать турских ливров в год. Кардиналы, которые не могли никак прийти к соглашению, закрылись на ключ, а между собой втайне договорились, что кто из духовных лиц первым постучит в дверь, тот и станет папой. По Божьему соизволению, первым был Урбан, и если он притязал на маленькую церковь со скудным доходом в двадцать турских ливров, то получил, Божьим промыслом, вселенскую церковь, подобно тому, как случилось при избрании блаженного Николая[440]. Мы упомянули об этом происшествии потому, что оно свершилось чудесным образом. Посвящение папы состоялось в 1261 году. Застав дела церкви в великом упадке из-за Манфреда, захватившего почти всю Италию и силами своих сарацин из Ночеры занявшего земли патримония святого Петра, папа объявил против него крестовый поход. Множество верующих приняли в нем участие и выступили против Манфреда. Тогда сарацины отступили в Апулию, но Манфред не перестал преследовать папу и церковь отрядами своих подданных. Сам он жил то в Сицилии, то в Апулии, среди утех и увеселений предаваясь мирскому и эпикурейскому образу жизни. Для своих прихотей он держал наложниц, погряз в роскоши и не видно было, чтобы помнил о Боге и его святых. Но праведный Господь лишь отсрочивает свою кару над грешниками, чтобы они полностью изобличили себя, тем же, кто не возвращается к нему, не дает прощения. Так и над Манфредом разразилось его проклятие в тот самый момент, когда он думал, что достиг вершины власти и могущества, как мы увидим ниже.

88. КАК РИМСКАЯ ЦЕРКОВЬ ИЗБРАЛА КАРЛА ФРАНЦУЗСКОГО КОРОЛЕМ СИЦИЛИИ И АПУЛИИ

Папа Урбан и церковь находились в затруднительном положении по вине Манфреда; два избранных императора (один в Испании, другой в Англии) не могли прийти к согласию и не имели достаточно сил для похода в Италию, а сын короля Конрада Конрадин, наследник королевства Сицилии и Апулии, по своему малолетству не в состоянии был выступить против Манфреда. Тогда по настояниям своих подданных, изгнанных узурпатором из их владений, и в особенности по просьбе изгнанных гвельфов Флоренции и Тосканы, присоединившихся к римскому двору и принесших к ногам папы свои жалобы, Урбан созвал на собор своих кардиналов и многих прелатов. На соборе он объявил, что церковь находится под игом у Манфреда, который, как и все его предки, принадлежит к врагам и гонителям Святой Церкви, не помнящим сделанного им добра. Чтобы избавить церковь от этого рабства и возродить ее прежнее свободное состояние, следовало, по мнению папы, призвать графа Анжу и Прованса Карла, сына французского короля и брата доброго короля Людовика. Карл, по его словам, из всех государей своего времени был самым доблестным воином и достойным человеком, он происходил из могущественной французской династии и способен был стать защитником Святой Церкви и королем Сицилии и Апулии, отняв их с помощью своего войска у короля Манфреда, который незаконно захватил это королевство силой вопреки воле Святой Церкви, как бунтовщик против нее, осужденный и отлученный. Папа был настолько уверен в отваге Карла и французского баронства, которое шло за ним, что не сомневался в его способности противостоять Манфреду, лишить его королевской власти в кратчайшее время и вернуть церкви ее величие. Все кардиналы и прелаты одобрили решение папы, избрали Карла королем Сицилии и Апулии с правом передачи этого титула потомкам до четвертого колена и затем послали ему свое постановление. Было это в 1263 году.

89. КАК КАРЛ, ГРАФ АНЖУ И ПРОВАНСА ПРИНЯЛ ПРЕДЛОЖЕНИЕ РИМСКОЙ ЦЕРКВИ О ЕГО ИЗБРАНИИ КОРОЛЕМ СИЦИЛИИ И АПУЛИИ

Когда кардинал Симон Турский принес к Карлу во Францию известие о его избрании, тот стал советоваться со своими братьями — французским королем Людовиком, графом Артуа и графом Алансонским, а также другими знатными баронами, и все они полагали, что ему следует отправиться в поход и во имя Божье сослужить службу Святой Церкви, а также завоевать корону и королевство. Его старший брат, король Людовик Французский, обещал помочь деньгами и войском и то же самое сделали все французские бароны. Жена Карла, младшая дочь доброго графа Прованского Раймонда Беренгария, за которой он получил по наследству графство Прованс, узнав о том, что ей предстоит стать королевой, благодаря избранию ее мужа Карла, заложила все свои драгоценности и призвала под королевские знамена всех молодых рыцарей Франции и Прованса. Больше всего ее побуждало к этому пренебрежение, с которым три ее старшие сестры, все королевы, обращались с ней, отводя менее почетное место, на что она жаловалась Карлу. Муж отвечал ей: "Не печалься, скоро я сделаю тебя более могущественной королевой, чем они". Таким образом, жена Карла обеспечила ему поддержку лучших французских баронов, которые сыграли в этом походе главную роль. Карл же со всем усердием и тщанием занялся приготовлениями, а кардиналам и папе через того же легата-кардинала сообщил, что принимает их предложение и без промедления выступит в Италию с большими силами на защиту Святой Церкви и против Манфреда, чтобы изгнать его из Сицилии и Апулии. Эта новость весьма обрадовала церковь и всех сторонников гвельфской партии, которые воспрянули духом. Когда о ней узнал Манфред, он позаботился прежде всего о сборе денежных средств и людей и с помощью своих союзников-гибеллинов Ломбардии и Тосканы снарядил еще большее войско, чем прежде, призвав к себе подкрепление из Германии, чтобы Карл со своими французскими полками не мог пройти в Италию и достигнуть Рима. С помощью подкупа и обещаний он склонил на свою сторону многих властителей и многие города Италии, а в Ломбардии назначил наместником своего родственника, маркиза Паллавичини из Пьемонта, очень похожего на него внешностью и нравом. С моря его охраняли вооруженные галеры сицилийцев, апулийцев и пизанцев, его сторонников, так что Манфред нисколько не опасался прихода Карла, которого его приверженцы презрительно называли Карлотто. Ведь Манфред видел, что он господствует на суше и на море, и гибеллинская партия владеет всей Тосканой и Ломбардией, поэтому ожидаемое нашествие он не принимал всерьез.

90. ОТСТУПЛЕНИЕ О ДОБРОМ ГРАФЕ РАЙМОНДЕ ПРОВАНСКОМ

Поскольку в предыдущей главе речь шла о досточтимой даме, жене короля Карла и дочери благородного графа Раймонда Беренгария Прованского, здесь уместно вкратце рассказать о названном графе, наследником которого стал Карл. Граф Раймонд был знатным вельможей, происходившим из Арагонского дома и из рода графа Тулузского. Прованс по эту сторону Роны достался ему по наследству. Это был сеньор весьма учтивый и рассудительный, отмеченный высокой доблестью и благородством; в свое время он совершил немало достославных деяний и ко двору его, где всегда можно было встретить ласковый прием и избранное общество, стекались все дворяне Прованса, Франции и Каталонии; он также сочинил много прочувствованных провансальских канцон и двойных стансов. Один паломник, возвращаясь от Святого Якова[441], прибыл ко двору графа Раймонда и, видя его радушие, остался там насовсем; благодаря своей мудрости и добродетели он приобрел у графа такую милость, что стал его распорядителем и управителем и вскоре, не изменяя своего достойного и благочестивого поведения, сумел утроить доходы своего сеньора при помощи благоразумия и старания, сохраняя при этом все великолепие его двора. Когда из-за пограничных споров началась война с графом Тулузским (а он имел под началом еще четырнадцать графств и был самым великим в мире), любезность графа Раймонда, благоразумие доброго паломника и собранные им богатства привлекли на их сторону столько баронов и рыцарей, что граф Прованский одержал славную победу. Было у него четыре дочери и не было ни одного сына, и старшую дочь, заплатив большое приданое, он выдал за доброго короля Людовика Французского тщанием достойного пилигрима[442], который сказал графу: "Не пугайся большой траты, ибо если у первой будет хороший муж, остальным повезет еще больше, когда они с ним породнятся, и большого приданого не понадобится".

Так оно и вышло: сразу вслед за тем король Англии взял вторую дочь с малым приданым, чтобы быть в свойстве с французским королем; на третьей женился его родной брат, избранный римским королем; а когда оставалось выдать замуж четвертую, добрый паломник сказал: "Я хочу, чтобы твоим зятем стал достойный человек и пусть он будет твоим наследником". Узнав Карла, графа Анжуйского, брата французского короля Людовика, паломник так отозвался о нем: "Это лучший человек на свете, за него и отдавай дочь" — и по его предсказанию было сделано. Случилось так после этого, что зависть, враждебная всему доброму, побудила прованских баронов обвинить достойного паломника в злоупотреблении казной графа и потребовать от него отчета, на что праведник отвечал: "Граф, я долго служил тебе и сделал великим, и вот чем ты хочешь, по наущению твоих людей, отблагодарить меня. Я явился к тебе бедным странником и честно пользовался твоим добром; вели вернуть мне ослика, посох и суму — все мое имущество — и уволь от твоей службы". Граф не отпускал его, но тот ни за что не хотел оставаться и с чем пришел, с тем и покинул его; никто так и не узнал, откуда он был и куда направился, многие говорили о нем, как о человеке святой души.

91. О ПОЯВЛЕНИИ БОЛЬШОЙ КОМЕТЫ И ЕЕ ЗНАЧЕНИИ

В августе 1264 года на небе появилась комета с длинными лучами и хвостом сзади, которая всходила на востоке и сияние от ее лучей достигало до середины неба в западной стороне. Это продолжалось три месяца, вплоть до ноября. Комета предвещала всевозможные перемены в разных частях света, многие утверждали, что это было явное предсказание прихода короля Карла Французского и переворота в королевстве Сицилии и Апулии, которое действительно перешло после поражения и гибели Манфреда от немцев к французам. Также она была знамением тех изменений, что произошли в городах Тосканы и Ломбардии вслед за событиями в королевстве, о чем мы скажем ниже. Доказательства тому, что кометы означают перемену царств, мы находим в стихах у античных авторов, например у поэта Стация, который в первой книге о Фивах говорит: "Bella quibus populis, quae mutent regna cometae"[443]. И Лукан сказал в своей первой книге: "Sideris et terris mutantes regna cometae"[444].

Но наряду с другими предзнаменованиями этой кометы самым явным и очевидным было то, что, когда она появилась, папа Урбан тяжело захворал, а в ночь ее исчезновения покинул этот мир в Перудже и там же был похоронен. Его кончина несколько задержала выступление Карла, а Манфред и его сторонники торжествовали, полагая, что смерть папы Урбана, выходца из Франции, помешает походу. Церковь оставалась без пастыря пять месяцев, но затем, по Божьему произволению, был избран Климент IV из прованского города Сен-Жиля, человек достойной и святой жизни, проводивший время в постах, молитвах и делах милосердия. Когда-то он был мирянином, имел жену и детей, рыцарское звание и участвовал во всех королевских советах. Но после смерти жены он сделался клириком, стал епископом Пюи, затем архиепископом Нарбоннским, кардиналом Савино и наконец папой. Правил он четыре года, весьма способствовал походу Карла и благосостоянию церкви. Прервем теперь рассказ о папе и прочих итальянских событиях, потому что все они связаны с приходом в Италию Карла и его преемников и с переменами, случившимися повсюду.