Новые Боги (СИ)

Глава 1. Детские проблемы

— Сейчас будет больно. Готов?

Вместо ответа Фелир коротко кивнул и посильнее сжал зубами толстый кожаный ремень. Шанир, худощавый кентавр, чья голова была перемотана пропитавшейся кровью тряпкой, покрепче ухватился за обломанное древко стрелы и с силой дернул на себя, чуть повернув руку. Получилось с первого раза, и зазубренная стрела с кусочками алой плоти упала на землю.

Фелир взвыл, изо всех сил стараясь не молотить ногами и не потерять сознание, пока Шанир умело перематывал рану. Сильные руки кентавра покрепче затянули узел и Фелир вновь застонал. Впрочем, основная боль уже поутихла и к командиру кентавров вернулась возможность связно соображать.

Командиру… Если он и останется в истории, то только как военачальник, прозевавший раскол и предательство в своих рядах. Весь клан Серебряного копья переметнулся на сторону врага! Наплевал на честь и совесть, забыл про присягу, растоптал договоренности, предал богов.

Фелир осторожно встал. Нога болела, однако ходить, прихрамывая, он мог. Правда, нечего было и думать о том, чтобы пытаться перейти на бег. Кентавр прислушался к своим ощущениям и удовлетворенно кивнул. Могло быть и хуже.

Небольшой светлый лесок, в который они отступили после драки с предателями, дарил остаткам его отряда укрытие от солнечных лучей, но не мог дать ощущения безопасности. Первые корабли спартанцев уже должны достигнуть берега, а значит, очень скоро за ними могут организовать погоню. Надо дать время бойцам зализать раны, а затем сниматься со стоянки. Но вот куда?

Вряд ли Правитель Крита ждет их обратно. Положа руку на сердце, Фелир не мог его за это обвинять. На глазах Якострофа кентавры предали его и саботировали всю операцию. Сердце сжало от неприятного воспоминания недавнего диалога с Миланом.

— Если ты хочешь союза со мной, то потрудись найти более правдивый ответ, Фелир. Я не стану принимать на службу тех, в чьей верности не уверен.

— Табун никогда не предавал союзников!

— Времена меняются, ты сам сказал.

Интересно, Правитель просто проявил разумную осторожность или же почуял возможное предательство?

Приняв решение, Фелир отошел подальше от стоянки, туда, где его не будут видеть воины, и достал из кармана небольшой сапфир в золотой оправе. Сжал его в кулаке, закрыл глаза и сосредоточился. Древний артефакт связи, имеющийся у каждого главы клана, потеплел в руке, а разум кентавра разделился. Одна его часть продолжала оставаться в безымянном лесу на Крите, а вторая перенеслась за много километров, в священную рощу, находящуюся в дремучих лесах на севере Фракии.

Открыв глаза, он увидел, как один за другим появляются полупрозрачные силуэты глав кланов. Правящий кентаврами Журчащий Ручей, Громовой Рокот, Бегущий Олень… Однако на совет не явились Серебряное копье, то самое, что предало Фелира, Разящая Стрела и Юркая Ящерица.

— Я взываю к совету Табуна!

— Подожди, Бронзовый Щит, — недовольно проворчал Марис — глава Журчащего Ручья. — Разве ты не видишь, что не все кланы явились на совет.

— Боюсь, что ждать придется долго, — с плохо сдерживаемой яростью проговорил Фелир. — Сомневаюсь, что у Серебряного Копья хватит наглости явиться.

— Ошибаешься, Щит. Я здесь.

На поляне появился новый силуэт и Фелир, не сдержавшись, выругался, красочно описав некоторые подробности совокупления оппонента с ослихой.

— Да как ты смеешь являться сюда, предатель?!

— Предатель? — Брови Мариса нахмурились. — Почему ты бросаешься столь громкими обвинениями?

С ненавистью поглядывая на главу Серебряного копья, Фелир рассказал о недавнем бое на побережье Крита.

— Это правда?! — наперебой загалдели остальные кентавры, потрясая кулаками.

— Правда в том, что Табун выбрал не ту сторону! — выкрикнул Налор, глава Копья. — Боги, которым вы слепо поклонялись тьма знает сколько веков, оказались слабы. Прометей без труда разбил их и изгнал с Олимпа. Если мы хотим выжить, то должны принять его сторону.

— Ты забываешься, Налор! — в голосе Мариса сквозило презрение. — Народ кентавров направляет Совет, а он однозначно решил — мы будем верны заветам предков и не встанем на сторону безумца.

— Безумцы здесь вы все. — выплюнул Налор. — Копье, Стрела и Ящерица не собираются подчиняться кучке идиотов, по собственной воле прыгающих в пропасть. Если вы не дураки, то присоединитесь к нам. А если нет… То лучше не вставайте у нас на пути!

Силуэт главы Копья развеялся. Но поляне повисло тяжелое молчание.

— Сколько у тебя осталось воинов, Фелир?

— Около трех сотен. Остальные пали в бою с предателями.

— Как на это отреагировал царь Крита?

— Отступил, не став ввязываться в бесполезную драку. И я не могу с ним связаться — голософон повредило стрелой.

— В таком случае не торопись возвращаться. Кто знает, что на уме у этого колдуна? Лучше следи за врагом и действуй по обстоятельствам. Тебе обязательно предоставится шанс. Ты должен кровью предателей смыть позор вероломства.

Фелиру не особо понравилось, куда катится разговор:

— А вы разве не присоединитесь ко мне? Серебряное Копье предало не только меня. Они предали весь Табун! Неужели ваша кровь не требует мщения?

— Боюсь, тебе придется справляться своими силами. Табун сейчас не может помочь тебе воинами и оголить тылы, оставшись без защиты. Такова воля Совета.

Мир вокруг померк и спустя секунду Фелир вновь оказался в безымянном, залитом солнечным светом леске.

— Мы предоставлены сами себе?

Шанир, первый помощник, стоял в пяти метрах, прислонившись боком к толстому дубовому стволу.

— Да. Старый хрыч слишком трясется за свое стойло. Помощи нам ждать неоткуда.

— Что думаешь делать?

Фелир задумался:

— Серебряное копье ответит за свое предательство. Мы не станем возвращаться к людям — нас там сейчас никто не станет слушать. Будем преследовать вражескую армию и следить за всеми перемещениями. Рано или поздно нам предоставится шанс. И свяжись с теми собратьями, кто остался в городах. Пусть бросают все и срочно уходят.

Шанир мрачно кивнул. Он, как и командир, прекрасно понимал, что как только новости достигнут людских ушей — начнутся погромы. Никто не станет разбираться в подробностях, зато толпа обязательно захочет «поквитаться» с изменниками.

Достав из поясного мешочка несколько голософонов, он начал по очереди вызывать старейшин городских общин. Фелир очень надеялся, что они не опоздали.

Джамал стоял на берегу, вдыхая соленый морской воздух, густо перемешанный с тяжелым запахом крови. Весь берег оказался усеян телами павших кентавров. Впрочем, их живые собратья споро оттаскивали мертвых и некоторых раненых в стороны. Тех же, кто не принадлежал к их клану, безжалостно добивали, без каких-то особых эмоций.

— Хороши союзнички, ничего не скажешь. — сквозь зубы процедил иерофант.

— Что тебя смущает, друг мой? Война — жестокая вещь. Думаю, тебе и без меня это известно. Эти жертвы — лишь начало.

Лицо Вириса, как ни странно, в этот раз не сияло привычной улыбкой, оставаясь серьезным.

— Но они предали собственный народ.

— Под народом ты имеешь ввиду кентавров? Они, как и мы, тоже неоднородны. Разные кланы. Разные мировоззрения. Между ними полно противоречий. Перед собой ты видишь их результаты.

Джамал сплюнул себе под ноги:

— Но как прикажешь им доверять? Если они предали своих сородичей, то кинуть нас им вообще ничего не стоит.

— Ты уверен, друг мой? Подумай. Они предали не только сородичей. Они предали людей-союзников. И самое главное — они предали богов. Теперь у перебежчиков нет выбора. Если отвернутся от нас, то могут сразу уходить в Африку, за Великую пустыню. В любом другом месте коняжки станут изгоями, преследуемыми всеми. Нет. Бояться предательства с их стороны не стоит. Лучше подумать, как использовать наших воинов лучшим образом. Но давай вернемся к этому чуть позже. К нам идет их предводитель.

Джамал и сам уже заметил, что от толпы конелюдей отделился могучий, забрызганный кровью кентавр с корпусом пепельной, отливающей серебром масти. Подойдя к магам на расстояние пяти шагов, кентавр воткнул в землю короткое, обитое у наконечника серебром копье.

— Мое имя Налор. Я говорю от лица кланов Серебряное копье, Разящая Стрела и Юркая Ящерица.

— Приветствую тебя, Налор. Кажется, именно с тобой мы говорили недавно по астральной проекции?

Джамал предпочитал помалкивать, предоставив переговоры куда более дипломатичному магу Воды. Лишь старался следить за лицом. Дабы не кривилось от близкого присутствия предателя.

— Именно так. Мы не видим смысла и дальше почитать ослабевших, низвергнутых с Олимпа богов и готовы приветствовать нового Повелителя Эллады, могучего Прометея.

— Мудрый выбор, Налор. Кто еще из Табуна с вами?

— Пока только три клана. Остальные погрязли в невежестве и страхе. Впрочем, меня это мало волнует. Глупцы либо прозреют, либо умрут.

— Жаль это слышать. Что же, твоим воинам нужен отдых, а раненым — помощь. Я распоряжусь, чтобы несколько Приближенных помогли вам. Для этого предостаточно времени, пока корабли разгружаются.

Кентавр коротко поклонился, выдернул копье и зашагал прочь.

Оба мага продолжили стоять на берегу, глядя, как разгружаются корабли. Земля мелко подрагивала от слаженного топота десятков и сотен ног. Однако Фтеротоса и Плойгоса больше всего интересовал огромный транспортник, только что взрыхливший носом прибрежный песок.

Легко перемахнув борта корабля, на землю спрыгнуло шесть долговязых фигур. Самые сильные союзники армии. Один из циклопов, со сморщенным лицом, перекинув исполинскую дубину через плечо, тяжело зашагал к магам.

— Приветствую тебя, Грисс!

Джамалу пришлось задрать голову, чтобы посмотреть собеседнику в единственный глаз. Циклоп помолчал несколько секунд, обдумывая услышанное. Маг уже успел понять, что эти существа, несмотря на внушительную мощь, особым умом не отличаются. Очень некстати в голове всплыла старая поговорка, что хуже врага может быть только союзник-идиот, но иерофант прогнал подобные мысли.

— Поздорову, волшебники! Мои братья хотеть есть! Отдать нам кентавры?

— Есть идея получше. Расположитесь где-нибудь неподалеку. Скоро развернется полевая кухня — вас накормят.

— Хотеть есть! — с нажимом повторил здоровяк.

Маг воды положил руку на плечо Джамала и прошептал:

— Позволь мне. Я знаю, чем задобрить этих тугодумов.

Вирис сосредоточился и вода возле берега забурлила. Иерофант видел, как на поверхности то и дело мелькают плавники и хвосты. А затем крупные рыбы начали выпрыгивать из воды на берег, прямо к ногам циклопа. Тот улыбнулся, продемонстрировав гниловатые пеньки зубов, схватил одну из рыбин и одним укусом отхватил половину.

— Хорошо, маг! — из чавкающего рта падали куски белого мяса.

— Рад, что тебе понравилось. Сородичам своим сам унесешь?

Простой вопрос вновь вызвал напряженную работу мысли. Затем младенческая голова кивнула и Грисс, сорвав с себя одну из шкур, начал собирать в нее скачущих пр всему берегу рыбин.

— Очень надеюсь, что наш союз с этими образинами окажется недолгим.

Джамал с удивлением посмотрел на вечно дипломатичного и дружелюбного Вириса. Подобные выпады для друга были так же несвойственны, как и плохое настроение.

Тем временем метрах в ста от берега закипела работа. Получившие приказы десятники и сотники надрывали глотки, наводя порядок и раздавая приказы. Солдаты ставили палатки, кашевары разворачивали полевые кухни.

Только в глупом кино бодрые могучие воины прибывают на чужую землю и в единственной решающей битве одолевают соперника. На деле победа в войне складывается из десятка сражений и сотен стычек. А на голодный желудок и уставшим много не навоюешь. Так что первым делом необходимо организовать крепкую базу для бесперебойной поставки провианта.

— Действуем по плану?

Еще в Афинах с ними связался Прометей и недвусмысленно приказал первым делом подчинить Лабиринт.

— …Но зачем, Повелитель? По нашим данным, почти все способные держать оружие минотавры сейчас в западной части острова. Вряд ли стоит опасаться удара из Лабиринта.

— Решил подумать вместо меня, человечек? — в голосе Прометея звучало веселье. — Рад, что ты способен думать. Жаль только, что не стратегически. В горах сокрыт единственный на всю Элладу источник ливинстона. И мне жизненно необходимо получить к нему доступ. К тому же вам будет необходимо уничтожить алтарь. Это ослабит врага. Поэтому выделите силы, прихватите парочку одноглазых и нанесите рогатым визит. А уж потом играйте в войнушку.

Проекция Прометея рассыпалась искрами…

— Да. Бери две тысячи бойцов, двоих циклопов и выдвигайся на восток. Я пока укреплюсь здесь.

Вирис пожал руку иерофанта и отправился раздавать указания.

Стихийный военный совет состоялся в тот же вечер, едва мы пересекли городские ворота. Я лишь бросил «Все во дворец!» и дальше даже не проверял, следуют ли за мной. Знал, что следуют.

— Сколько кораблей мы смогли уничтожить?

Не в силах справиться с нервами, я ходил взад вперед вдоль стола, заставляя здорово нервничать всех присутствующих. Даже обычно невозмутимый Актеон пару раз с трудом сглотнул слюну. Но, как оказалось, всеобщая нервозность была вызвана другими причинами.

— На воздух взлетело пять кораблей. — Нестор расстегнул верхнюю пуговицу своей рубахи. — Правитель, все мы понимаем ваше негодование, но можно немного сбавить давление? Еще немного и я в обморок грохнусь!

— А?

Я непонимающе посмотрел на главу тайной канцелярии, обвел взглядом усиленно потеющих соратников и поспешно проверил магический фон. Чтобы с удивлением обнаружить, что моя раздраконенная яростью магическая аура раздулась, словно парус, подавляя волю всех присутствующих. Даже удивительно, что они столь долго выдержали.

Несколько раз глубоко вдохнув, я постарался усмирить эмоции и обуздать разошедшийся источник. Как только давление спало, все без исключения присутствующие вздохнули с облегчением.

— Это, паря… Ты в курсе, что когда злишься, то твои зеенки начинают светиться зеленью, как у кота в теемном подвале?

Я пожал плечами. Никогда не задавался подобными вопросами, но сделал зарубку в памяти при случае изучить этот вопрос.

— Так я и думал. Ну ты это… Как-то обуздай сеей процеесс что ли, а то никакой… этой, как ее… Коньсперации, во!

— Обязательно. А сейчас я хочу знать, что вы обо всем случившемся думаете и каковы будут наши шаги.

Обсуждение растянулось на три часа. Лишь Николай пытался осторожно донести мысль, что надо разобраться в поступке кентавров. Не зря ведь они друг с другом схлестнулись. Значит, для какой-то части конелюдей предательство оказалось такой же неожиданностью, как и для нас. Однако остальные были резко против. В итоге я решил, что если среди них окажутся те, кто остался мне верен — то пусть сами приходят. Гоняться за ними по всему острову я не собираюсь.

Нестор пообещал каждые два часа докладывать обстановку и уже распорядился увеличить количество разведывательных патрулей. Элиза сказала, что займется подготовкой небольшого немертвого войска и попросила доступ к городскому кладбищу. Я бегло представил, какой переполох среди населения вызовет появление на кладбище некроманта и отрицательно покачал головой. На помощь пришел Николай:

— Думаю, я смогу помочь в этом вопросе. При городской больнице есть небольшое кладбище. Там хоронят неопознанных и тех, за кем никто не пришел. Оно закрытое, а местные работники не из пугливых.

— Отлично, это то, что надо! — Элиза благосклонно кивнула довольному управителю.

Мрачная Илона, присутствующая на совете скорее как темная лошадка, чем как реально полезный человек, ничего обещать не стала, лишь сказала:

— Если увидеть одноглазых или Прометея — позвать меня.

На том совет и закончился. Я как раз собрался добраться до своих покоев, хорошенько все обмозговать да и бахнуть стаканчик чего-нибудь крепкого, но тут меня перехватила Одисса, одна из Приближенных, которых я посвятил в клан еще в горах минотавров. После смерти Лии именно она присматривала за сыном.

Одного взгляда хватило, чтобы понять — что-то не так. Кожа на ее лице побледнела, истончилась, обозначив скулы и заострив нос. Волосы потускнели, да и вообще девушка заметно похудела.

— Правитель, будет ли мне позволено обратиться к вам по одному важному вопросу?

— Конечно. И говори проще, мне нет дела до словесных экивоков. Что-то с Антеем?

— И да и нет, господин. Нет-нет, мальчик здоров! — поспешила добавить Одисса, видя, как нахмурились мои брови. — Просто… Мне становится все сложнее находиться рядом с ним.

— В каком смысле? Объясни толком.

— Это проще показать, чем объяснить. У вас найдется несколько минут.

— Дело касается моего сына, так что я найду столько времени, сколько потребуется. Веди.

До покоев мальчика мы добрались минут за пять. Одисса предусмотрительно уступила мне дорогу, а стоящие на страже гвардейцы вытянулись в струнку:

— Все спокойно, Правитель!

Кивнув обоим, я потянул руку к плотно закрытой двери и сразу же почувствовал, как полыхнули ауры стражников. Но не страхом, а… Напряженным ожиданием. Да что тут происходит?

Однако стоило мне дернуть дверь на себя, все сразу же встало ясно. Из приоткрытой двери хлынул поток сырой и необузданной магии. Но самым удивительным оказалось не то, что выбросы магии усилились — мальчик рос, причем явно ускоренными темпами, видимо сказалась кровь матери-ламии. В разлитом в комнате облаке силы, помимо запаха сырой земли весьма ощутимо чувствовался терпкий, острый, щекочащий ноздри запах Огня!

— Закрой! — рявкнул я, когда девушка замешкалась на пороге.

— Видите, господин? Я справлялась с потоками магии Якостроф, но сегодня с утра он стал выбрасывать и огонь. А с ним я ничего сделать не могу.

Я не стал ничего отвечать. Подошел к кроватке, в которой на собственных ножках, держась за стенки, стоял Антей. Увидев меня, сын заулыбался, и я отчетливо увидел два прорезавшихся передних зуба, а лежащий у изголовья кровати изумруд выплеснул в пространство новую порцию смешанной силы Земли и Огня.

Я улыбнулся ему в ответ, отстраненно раздумывая, что является катализатором его ускоренного роста? Парень ведь выглядит как годовалый, хотя на самом деле ему всего пара месяцев. Мое наследие или кровь ламии? Скорее, второе. Лиа как-то говорила, что ламии растут быстрее обычных детей, хотя до определенного момента и ничем от них не отличаются. Хотя Антей точно кровососом не станет. Я не нашел в нем ни следа проклятия Геры, хотя в Лие научился распознавать его безошибочно.

Я вытянул руку, желая погладить его по макушке, но застыл на полпути, заметив, что изумруд перестал быть таковым. Глубокая зелень камня оказалась изрезана тонкими красными полосами, как будто кто-то сплавил изумруд с рубином. Это что еще такое?

Призвав магическое зрение, я пораженно застыл. Те крохи огня, которые должны были стабилизировать кристалл и позволить ему работать сколь угодно долго, без опасения разрушения, изменились. Окрепли, переросли во что-то принципиально новое. Но главное — от них к источнику пробегали небольшие искорки, которые и позволили Антею овладеть Огнем.

Это что получается? Источник сына почувствовал возле себя новую разновидность огня и смог вот так, по крупице, впитать Огонь и подчинить его? Делааа. То, чего я достиг трудом, Антей сделал неосознанно?

Я глянул на сына и тот показал мне язык.

— Ну и что мне с тобой делать? Ты так весь дворец спалишь Огнем, а потом похоронишь Землёй. Кристалл и так уже на грани — вот-вот разрушится. Искать что-то поустойчивее?

Кажется, у меня есть идея получше, Милан.

Молчавший весь день Димитр подал голос и я, заинтригованный, спросил вслух:

— Что ты имеешь ввиду?

Одисса с непониманием посмотрела на меня:

— Но я ничего не говорила, Правитель…

— Ты свободна. Дальше я разберусь сам. Иди.

Она не стала спорить и с некоторой поспешностью вышла из комнаты.

— А теперь рассказывай.

Мне не дает покоя то, что сказал тебе Гаргантюа. Насчет ручья силы. Люди приходят, делятся на алтаре своими переживаниями, радостями, нуждами. Делятся искренне — и получают награду. Дух земли говорил об этом. Что если во время искренней молитвы люди проецируют крупицу доступной им магии? Алтарь — это ведь своего рода портал. У тебя осталась та безделушка, что подарили мастера из Лабиринта?

— А ведь может сработать… — я задумчиво почесал в затылке. — В очередной раз я несказанно рад, что судьба не стерла твою личность, а оставила в моей башке.

Ты сначала попробуй, а потом будешь благодарить.

— Даже если ты не прав, все равно хорошо, что ты здесь. Всегда есть с кем поговорить.

Перед тем как уехать, один из минотавров подарил мне небольшую поделку — круглый небольшой медальон с выпуклой бычьей головой, выполненный из остатков ливинстона. Рогатый уверял меня, что на него можно наложить сильные чары. В принципе, я ему вполне верил, вот только так и не добрался до артефакторских забав и, честно говоря, подумывал отдать кому-нибудь из Приближенных. Хорошо, что не успел.

Мои покои находились буквально за поворотом, так что уже через минуту я вернулся в комнату сына. Настроение Антея за это краткое время одиночества успело испортиться, поэтому пришлось успокаивать парня безобидными заклинаниями, вроде расцветающего на ладони символа клана. Немного подумав, я аккуратно прикоснулся к его сознанию и вложил самые светлые и успокаивающие воспоминания, которые смог отрыть в собственной башке. Это подействовало, так что уже через пару минут сын, смешно посапывая, устроился в кроватке.

Сложный рисунок, который под руководством Париса начертили Анатол и Богомол, во время ритуала прочно засел у меня в подкорке. Словно кто-то или что-то выжгло его там. Поэтому мне не составило труда начертить на полу его уменьшенную копию. Лишь в нескольких, особо уязвимых местах я усилил линии, потому что в этот раз собирался пробить канал не только на планы Земли. Надеюсь, дворец при этом уцелеет…

Но как оказалось, беспокоился я зря. Поделка минотавра значительно уступала размером кресту, поэтому даже вливание силы двух стихий прошло как по маслу. Напитавшись энергией, медальон на несколько мгновений загорелся ярким зеленым огнем, но затем потух. Я осторожно потрогал его пальцем. Чуть теплый.

Аккуратно сняв слепок ауры сына, я наложил его на безделушку, а затем оборвал канал, связывающий сына с измененным изумрудом. Тут же накинул на глаза магическое зрение и облегченно выдохнул.

Протуберанец бесконтрольной силы, смешанной из стихий Огня и Земли, выстрелил из источника спящего сына, но не успел просуществовать и нескольких секунд. Почуявший халяву медальон втянул ее, словно мучимый жаждой, и мгновенно выпил без остатка. В этом мире не осталось даже капли.

— Кажется, у меня появился лишний повод пропустить стаканчик, — сказал я Димитру, аккуратно поднимая испорченный изумруд со стола возле изголовья и кладя на его место медальон. — Дальше Одисса справится сама.

Согласен. Только позови еще служанку. Ну, ту самую, с аппетитной попкой. Помнишь, как она перед тобой хвостом виляла?

Почесав в затылке, я решил, что его идея не лишена привлекательности.