Новые Боги (СИ)

Глава 3. Последняя из воительниц

Мелкая пичуга с серой грудкой, темной головой с двумя красными точками и ярким желтым клювом, уселась на одну из веток кипарисового дерева и настороженно посмотрела черными бусинками глаз на вольготно расположившегося внизу человека. Открыла было клюв, чтобы чирикнуть что-то на своем птичьем языке, но вовремя заметила парящего над головой сапсана и тут же передумала нарушать тишину.

Парис усмехнулся. Несмотря на прожитые века, он не знал названия мелкой осторожной птахи. Впрочем, немудрено. Древний маг никогда не стремился познать все знания мира, особенно если те не несли какой бы то ни было практической пользы. А орнитология была как раз из таких.

Бывший маг достал из поясной сумки свежую булку и принялся с аппетитом есть, чем вызвал завистливый взгляд птички. Живность в городском парке Кидонии была прикормленной многочисленными горожанами, любящими отдыхать в тени вековых деревьев, но конкретно этой птичке оставалось только надеяться, что человек оставит после себя достаточно крошек.

Оставив птицу в покое и покончив со сдобой, Парис глотнул воды из фляги. Огляделся по сторонам в поисках нежелательных глаз, но в этот дальний уголок парка и вечером то нечасто забредали гуляки, а уж в столь раннее время и подавно. Поэтому маг встал, потянулся до хруста в суставах. Вытянул руку перед собой, пытаясь сконцентрировать энергию на кончиках пальцев. Мысленно скороговоркой проговорил формулу Малого переноса, выбрав конечной точкой стоящую в нескольких метрах соседнюю лавку. Спустя несколько секунд по виску Апостаса сбежала одинокая капля пота, а птичка, словно потеряв интерес к неудачнику, перелетела на другое дерево.

— Чтоб вам всем в Аид провалиться! — в сердцах выкрикнул раздосадованный очередной неудачей Парис.

Именно поэтому он предпочитал проводить время здесь, в одиночестве городского парка, а не в родном таборе, расположившемся под стенами города. Старейшины, узнав, что случилось с лидером их клана, поступили достойно. Не стали выгонять калеку и поклялись оказывать любую доступную помощь. Каждый раз, стоило Парису прийти в табор, все наперебой звали его остаться и управлять кочевым народом как раньше, но Апостас не мог. Он всегда считал, что во главе должен стоять самый мудрый, а главное — сильный. И если мудрость осталась при нем, то вот сила… А, да что там говорить…

— Развлекаться с утра раньше?

Красивый женский голос со узнаваемым акцентом заставил его вздрогнуть. Раздраженный очередной неудачей, Парис потерял бдительность и не заметил подошедшую амазонку. Впрочем, он вполне отдавал себе отчет, что если бы черноволосая захотела, то смогла бы подкрасться даже к оленю на водопое, что уж говорить про человека.

— Что-то вроде того. Чем я могу быть полезен, Илона?

Девушка не посчитала нужным отвечать на его вежливую улыбку и слегка ироничный тон. Серьезными глазами посмотрела на бывшего мага:

— Ты бывать в Фемискире? Смочь открыть портал?

Вопрос не удивил бывшего мага. Прожившего несколько тысячелетий вообще сложно удивить чем-либо. Он знал, что после разгрома города воительниц рано или поздно амазонка придет с этой просьбой.

— Я сейчас не могу ничего. Но бывшие ученики смогут, с моей помощью. А еще лучше — с твоей. Я в вашем городе был очень давно и не ручаюсь, что смогу достаточно ярко представить нужное место.

— Думать, я смочь с этим справиться.

— Отлично. Но ты же понимаешь, что ничего в этом мире не бывает бесплатно?

И вновь на ее лице не отобразилось никаких эмоций, хотя Парис ждал, что девушка хотя бы поморщится. Но нет. Она лишь спросила:

— Чего ты хотеть?

— Сейчас мне будет достаточно того, что ты признаешь за собой долг. И когда придет время — выполнишь мою просьбу.

А вот теперь амазонка не смогла сдержаться и нахмурилась. Ей явно пришлась не по вкусу подобная неопределенность:

— Я не сделать ничего, что мочь навредить мне или моим друзьям.

— Ничего подобного я и не собираюсь с тебя требовать. Ну так что? Мы договорились?

Илона посмотрела на его протянутую руку и ответила крепким рукопожатием.

— Тебе нужно подготовиться?

Амазонка задумалась.

— Дать мне полчаса.

— Идет. Жду тебя через полчаса возле Северных ворот. Я так понимаю, что Правитель не в курсе о твоем желании?

Однако амазонка уже удалялась, не посчитав нужным отвечать.

— Ну, не в курсе так не в курсе, — усмехнулся Парис.

Спустя час он, уже в таборе, наблюдал, как двое Приближенных, седовласый, несколько полноватый отец и его молодой и куда более стройный сын, заканчивают последние приготовления. В отличие от самого Париса, который на пике могущества мог одним движением брови открыть сколь угодно мощный портал практически на любое расстояние, Приближенным для подобного требовалась немалая концентрация вкупе с серьезным ритуалом.

— Не знать, что это настолько сложно.

Амазонка стояла возле Апостаса, с интересом наблюдая за приготовлениями.

— Фемискира — не рыбацкая деревня. Раньше город был хорошо защищен от попыток проникновения извне. Допускаю, что после визита Прометея защита ослабла, но предпочитаю готовиться к наиболее сложному сценарию. В таком случае самой большой неприятностью может оказаться только впустую потраченное время. Зато пространство не схлопнется в самый неподходящий момент и мы не устроим под боком у нашего Правителя локальный пространственный парадокс.

— Все готово, господин!

Вытирая пот со лба, к ним с довольной рожей подошел толстяк. Парис поморщился от прозвучавшего «господина», но поправлять не стал. Он прекрасно понимал, что от старых привычек не так-то просто избавиться.

— Ты готова?

Апостас приглашающим жестом протянул девушке руку и та не стала отказываться, вложила свою изящную ладонь в его.

— Чудно. Тогда начнем.

Бывший маг вместе с амазонкой встал в портальный круг:

— А теперь сосредоточься и представь город. Представь настолько ярко, насколько способна. Круг почувствует только сильное воспоминание.

Но Илона не спешила выполнить его приказ:

— Ты разве идти со мной? Я не хотеть этого. Вход в Фемискиру чужакам закрыт.

— Извини, но одна ты туда отправиться не сможешь. Круг способен перемещать людей, лишенных магии Пространства, только в сопровождении одного из ее адептов.

Маленькая ложь. Буквально недавно табор смог забросить к месту высадки вражеских кораблей под тысячу магов и кентавров, среди которых не было ни одного Апостаса. Однако амазонки в той группе не было, а Парису было очень любопытно узнать, зачем Илоне понадобилось посетить разрушенный город.

Илона нахмурилась, явно не одобряя того, что ее припирают к стенке, но затем махнула рукой:

— Быть по-твоему, маг. Мне начинать?

— Да.

Парис кивнул бывшему ученику и тот тут же взмахнул коротким ножом, обрывая жизнь несчастной курицы. Багровые бусинки жертвенной крови упали на основание рисунка, отчего его грани загорелись беловатым свечением, а молодой маг речитативом произнес формулу Тайных троп.

Резко запахло озоном. Прямо перед отшатнувшейся Илоной и невозмутимым Парисом в воздухе пробежала трещина. Ее грани рванули в стороны и амазонка не сдержала удивленного возгласа, увидев по ту сторону знакомые места и развалины древнего храма на плоской вершине скалы.

Парис покрепче сжал руку девушки:

— Идем!

Они вместе шагнули в портал и следующий шаг сделали уже в окрестностях Фемискиры. Не веря своим глазам, девушка обернулась и увидела, что портал никуда не исчез. В нем, словно сквозь разгоряченный воздух, искажающий реальность, виднелись цветастые шатры ромальского табора.

— Стандартное время жизни Тайных Троп — примерно час. Так что тебе лучше поторопиться, если не хочешь добираться до Крита обычными путями. Боюсь, это может несколько затянуться.

— Я постараться быстро. Мне нужно туда.

Амазонка указала рукой на развалины древнего храма. Парис прищурился, но не смог понять, какому из божеств он был посвящен.

Больше не вдаваясь в подробности, девушка уверенно зашагала в сторону храма. Причем она явно не собиралась тратить время на то, чтобы подняться наверх по пологому склону. Сочтя ее молчание своеобразным приглашением, Парис пошел следом и нагнал амазонку возле отвесно уходящей вверх горной породы. Поднял голову и слегка присвистнул, оценив масштаб предстоящего подъема.

— И как ты собираешься подняться наверх? Боюсь, это слишком сложный подъем даже для такой сильной особы, как ты. Может, все таки пойдем в обход.

— Ты вроде говорить, что надо беречь время? Цепляться за меня, маг. Мы подняться здесь. Или ты передумать?

— Чтобы я отказался от горячих девичьих объятий? Ты явно меня с кем-то перепутала.

Неуклюже пошутив, Парис подошел к девушке вплотную и та крепко обхватила его за талию. А дальше произошло одно из самых необычных восхождений на долгом-долгом веку Апостаса. Амазонка использовала одну из татуировок, в нечеловеческом прыжке взвилась в воздух, увлекая за собой бывшего мага. Ловко ухватилась за небольшой выступ, уперлась ступней в небольшую трещину и, не давая Парису передохнуть, вновь использовала татуировку.

Через пару десятков секунд они стояли на широком плато. Апостас хватал ртом воздух, пытаясь восстановить дыхание.

— Это пройти, маг. Вы, мужчины, слишком нежные. А теперь не мешать мне.

Илона подошла к развалинам, вышла на середину усеянного мелким каменным крошевом мраморного пола. Преклонила колено и положила ладонь на едва заметный узор. Заговорила на наречии амазонок:

— Я взываю к тебе, мама. Откликнись, если твой дух уцелел. Мне нужно знать, как быть дальше. Я взываю к тебе, мама!

Апостас внимательно наблюдал за действом, прекрасно понимая все, что говорит Илона. В свое время он проявил достаточно упорства, чтобы изучить язык амазонок, хоть это и было непросто. Кроме самих воительниц, за всю историю Эллады его смогли выучить лишь несколько десятков человек. И дело не в какой-то его особенной сложности. Просто жительницы Фемискиры не спешили передавать знания кому бы то ни было.

Илона не прекращала своих взываний, но на площадке разрушенного храма ничего не происходило. Парис уже начал было думать, что так и не увидит чего-то значимого, но в этот момент почувствовал ступнями мелкую дрожь. Несколько камешков звонко брякнули у него под ногами. Прекрасно понимая, чем им это грозит, Апостас крикнул:

— Илона, дрожь земли! Бежим отсюда!

Но амазонка его не услышала. Или услышала, но не придала значения его воплям. Вместо этого девушка использовала одну из своих татуировок, направив магический импульс в мрамор разрушенного храма. Словно этого и дожидаясь, невесомая пыль с пола взвилась в воздух. Парис, раскрыв рот, наблюдал, как мелкая взвесь приходит в движение и из нее прямо перед Илоной соткался стройный женский силуэт.

— Я рада, что ты пришла, доченька.

Силуэт протянул руку к Илоне, но та отшатнулась:

— Антиопа? Почему на мой зов пришла ты? Я взывала к Ипполите!

В голосе призрака сквозила неподдельная грусть:

— Ты воззвала к матери. И я пришла.

Если бы сейчас рядом с Илоной ударила молния, это поразило бы ее гораздо меньше, чем слова призрака:

— Но… Как?! Ведь Ипполита была матерью для каждой из нас! Я не могу быть твоей дочерью!

— И все же это так, девочка моя. Я выносила тебя, несмотря на неудовольствие сестры. И я же одарила тебя Талантами, втайне от всех. Даже от Ипполиты. Именно поэтому ты сохранила свои способности после ее смерти. Остальные амазонки утратили свой дар.

По щеке Илоны скатилась слезинка:

— Но как это возможно? Нам всегда твердили, что Ипполита — наша общая мать. Что это именно она позволяет любой из амазонок понести и родить. Она приветствует нас, когда мы приходим в этот мир и она делится с нами благословением цветов.

— Так и есть… Было. Но только не с тобой. Ты моя плоть и кровь. А теперь — последняя из амазонок. Все остальные со смертью Ипполиты стали простыми смертными женщинами.

Парис старался не дышать, чтобы лишний раз не напоминать о своем присутствии. Напрашиваясь на перенос вместе с амазонкой, он надеялся увидеть что-то необычное, но даже в самых смелых мечтах не мог представить, что его желание исполнится настолько ярко.

— Послушай меня, девочка моя, — продолжила Антиопа. — Мы наблюдали за твоими успехами и я хочу сказать, что гордились ими. Я гордилась. Теперь ты — последняя из амазонок. Я не стану просить тебя мстить. Это опасная стезя, которая может привести к гибели. Но ты должна выжить. И победить. Потому что только у тебя отныне будет возможность вернуть наш народ к былому величию.

— Что ты имеешь ввиду?

Однако призрак Антиопы не ответил. Вместо этого пыльный силуэт взорвался и пришел в движение. Вихрь обволок вскрикнувшую амазонку, скрыл от глаз Париса, приподнял над землей. А затем амазонка почувствовала, как в ее разум проникает что-то. Чужое, но в то же время родное, свое.

Это закончилось так же неожиданно, как и началось. Просто в какой-то момент Илона поняла, что сидит на холодном мраморе древнего разрушенного храма, а ее призрак ее матери, которую девушка всю жизнь считала лишь наставницей и боевым командиром, стоит рядом с ней, с каждым мигом теряя в плотности. Невесомыми волнами осыпаясь вниз.

— Теперь в тебе живет моя частичка. Слушай свое сердце, оно подскажет, как быть дальше.

— Нет, мама! Стой!

Но призрак Антиопы уже потерял форму, рассыпался на мельчайшие крупицы, а налетевший ветер развеял все, что от него осталось.

Парис смотрел на амазонку, которая только что обрела и тут же потеряла мать, и не мог набраться решимости прервать молчание. Хотя его так и распирало это сделать, благо причин на это хватало.

— Кхм…

Кашлянул бывший маг и Илона медленно повернулась в его сторону, смахнула одинокую слезинку.

— Я понимаю твои чувства, но нам стоит поторопиться. Нужно вернуться к порталу, пока он не схлопнулся.

Парис едва не сказал это на наречии амазонок, но вовремя спохватился. Ни к чему ей знать, что разговор с матерью не остался для него секретом.

Все еще находящаяся под впечатлением от произошедшего Илона нашла в себе силы лишь кивнуть и, словно сомнамбула, последовала за Апостасом. Парис, не желая возвращаться тем же путем, что и попал сюда — то есть вниз по отвесной скале, пошел в сторону пологого склона. Между делом покосился на сопровождающую его девушку и не без пафоса сказал:

— Прими мои поздравления, Илона.

Она непонимающе посмотрела на своего спутника, явно не понимая повода для радости:

— О чем ты говорить? С чем меня поздравлять?

— А ты еще не почувствовала? Посмотри на свои руки.

Илона послушно выполнила просьбу и ахнула. Красные маки, до этого густым ковром покрывающие лишь предплечья, разрослись. Теперь татуировки охватывали еще и плечи, немного заползли на шею, ныряли под тунику, явно намекая, что лишь руками не ограничились.

Справившись с потрясением, девушка поспешила за удаляющимся Парисом, решив, что сейчас не лучшие время и место для любования неожиданно возросшим могуществом. В этот момент на самой границе сознания ей почудился едва слышный удовлетворенный смешок, произнесенный очень знакомым голосом.

Храм Посейдона в Кидонии особой популярностью в последнее время не пользовался, хотя еще месяц назад не испытывал недостатка в прихожанах. Среди которых были не только моряки, молящие о хорошем улове, дабы накормить и одеть жену и троих детей, да еще чтоб на бутылочку осталось. Торгаши всех мастей просили у бога морей милости для своих торговых кораблей и защиты от пиратов. Пираты и контрабандисты не скупились на подношения, чтобы избежать морских патрулей в своем опасном деле. Да и остальные, не имеющие прямого отношения к морю, тоже нет-нет, да и заглядывали в храм владыки морей. Все таки не к самому последнему богу заходят, а к брату великого Зевса!

Однако события последний месяцев заставили славных жителей Крита несколько пересмотреть свои взгляды на поклонение богам. Сперва самые ушлые поспешили воздать почести выросшей прямо из земли стелле Прометея. Многие тут же вспомнили, что именно эта сущность когда-то подарила людям огонь, предпочитая не вспоминать дальнейшую судьбу Огнедара. Но новый культ развиться не успел. Простой смертный, пусть и сильный маг, одной левой размазал по храмовой площади могучих жрецов Прометея, а затем и стеллу разрушил!

Такое не могло остаться незамеченным. Даже несмотря на истерические проповеди жрецов старых богов, люди прониклись неподдельным уважением к своему Правителю. Уж с таким-то господином жизнь обязательно наладится!

А уж когда по городу со скоростью лесного пожара распространилась весть, что в бывшем храме Ареса появится алтарь Якострофа, а поклонившиеся ему получают реальную помощь… Тут-то и настали для старых храмов тяжелые времена. Дошло до того, что жрецы олимпийцев попробовали было сунуться к адептам новой веры и навести там порядок… Жрецы Правителя церемониться с наглецами не стали. Убить не убили, но наглядно показали, за кем сейчас сила.

Поэтому когда величественная статуя бога морей внутри храма мелко завибрировала, издавая низкий звон, а затем начала светиться приятным жемчужным светом — этого никто не увидел. Единственный свидетель — в стельку пьяный жрец Посейдона, крепко спал на лавке возле стены, положив под голову старый хитон цвета морской волны.

— Фууух! — вздохнул усталый Посейдон, вывалившись из молочного-белого портала. — Да поторопитесь вы! Трезубец ослаб и не может держать портал долго!

Следом за ним из овального зева портала вышли остальные олимпийцы.

— Мдааа… Я, конечно, подозревал, что дела плохи, но чтоб настолько…

Дионис огляделся вокруг, увидел дрыхнущего жреца и усмехнулся. А вот Афина не сдержалась и поморщилась:

— Люди всегда были переменчивы. Стоило этим невеждам почувствовать, что ветер переменился, как они тут же поспешили под более теплое крыло. Ну ничего. Мы здесь, чтобы вернуть все на пути своя. Гермес, ты знаешь, как найти этого Якострофа?