Новые Боги (СИ)

Глава 8. Вестник стихий

Сидя в небольшом походном кресле возле своей палатки, больше напоминающей переносной дом, Джамал потягивал из кружки травяной отвар, рецептом которого с ним поделился Лавиндр — высохший тощий старик, Приближенный Вириса. Этот дед оказался тем еще книжным червем, прочитавшим за свою долгую жизнь уйму разнообразной макулатуры и подчерпнувший на страницах самых разнообразных знаний, как уникальных, так и совершенно бесполезных. Среди этого ментального багажа у старика нашелся и рецепт тонизирующего отвара, довольно сложный в изготовлении, хотя бы из за редкости ингредиентов, но очень благотворно сказывающийся на магическом источнике чародея.

Конечно, иерофант не стал бездумно пить всякую дрянь — для этого надо растерять последние мозги. Кто знает, что на уме у союзничков? Поэтому сначала он тщательно проверил рецепт, потом все составляющие по отдельности, а затем и сам отвар. Пойло оказалось весьма посредственным, словно заваренная солома, щедро приправленная сырой землей, но эффект и правда стоил подобных жертв. Источник начинал гореть более ровно, легче откликался на призывы, так что Джамал отбросил сомнения.

Глядя на ведущий привычную походную жизнь огромный лагерь, иерофант в очередной раз с тревогой подумал об отбывшем в сторону города минотавров войске. Последний раз Вирис выходил на связь восемь часов назад, отрапортовал о том, что Кносс больше не представляет опасности, и теперь отряд с боем прорывается к Лабиринту. В следующую секунду из голософона раздался ужасный грохот, Плойгос в несвойственной для себя манере выругался и отключил связь. Судя по всему, минотавры оказывают куда большее сопротивление, чем жители Кносса.

Спустя несколько часов Джамал вновь попробовал вызвать Вириса по голософону, но тот не ответил. Иерофанта бесила неизвестность, но поделать он с ней ничего не мог, поэтому несколькими вдохами и выдохами успокоил расшалившиеся нервы, подумал и нырнул в провал входа в палатку. Чтобы спустя несколько минут вынести небольшого хрустального сокола.

Приказав охране никого не подпускать, иерофант взял птицу в руки и сосредоточился. Отправил несильный магический импульс и живущий внутри фигуры сильф тут же откликнулся.

Мир вокруг потускнел и Джамал сразу же почувствовал непрекращающийся стылый ветер, бесконечно воющий на планах Воздуха. Не задерживаясь надолго, маг сразу же нырнул на второй уровень, а затем на третий, решив пока не углубляться, потому что на четвертом свирепствовал непрекращающийся ураган, справиться с которым едва получалось даже у истинного Фтеротоса. Что творилось на пятом, последнем уровне, Джамал не знал. Ни разу так и не рискнул туда сунуться.

Несмотря на пробирающий до костей ветер, Джамал чувствовал себя здесь на удивление спокойно. Его магических сил вполне хватало, чтобы оградить себя от ярости родной стихии и слушать ветер. Научиться этому оказалось очень непросто, но иерофант справился и теперь пожинал плоды своего упорства.

— Приветствую, маг! Что привело тебя в нашу обитель?

Джамал ни разу не видел говорившего, но ни на секунду не сомневался, что это кто-то очень могущественный. Кто-то, кому не составит труда доставить немало проблем даже истинному Фтеротосу.

— Меня беспокоят события, что окружают меня в последнее время. Беспокоит навязанное мне союзничество с циклопами, необходимость подчиняться Прометею, вражда со старыми богами.

— И ты хочешь изменить это? Обрести силу? Способность сбросить с себя оковы?

— Да.

Завывания ветра стали хаотичными, из них пропала всякая осмысленность. Джамал простоял, тщетно прислушиваясь, минут десять, но так и не смог разобрать ни слова. И в тот момент, когда иерофант решил, что его собеседник ушел, голос раздался вновь:

— Долгие тысячелетия наши миры пребывали в гармонии. Пламя и Вода, Жизнь и Смерть, Воздух и Земля, Пространство и Разум. До тех пор, пока живущие во внешнем мире не нашли дорогу сюда. Нам, изначальным духам, было любопытно, к чему это приведет. Нам казалось, что если поделиться с вами силой, вы сможете направить ее в нужное русло. Развить, приумножить. Поначалу так и было. Мы слишком поздно поняли, что вам всего и всегда будет мало. Вы научились брать, ничего не отдавая. И защищаться от нашего гнева.

Незримый собеседник на мгновение замолчал, лишь ветер взвыл особенно яростно.

— Апофеозом стал Прометей. Мы увидели в нем надежду. Огнедар, милостивый титан. Поначалу он действительно старался образумить людей, наставить на верный путь. Но благими намерениями выстлана дорога в пропасть. Его конфликт с нежелающими расставаться с властью богами привел к тому, что титан обезумел в своей ярости. И принялся тянуть энергию из наших миров. Мы закрыли ему вход, но было поздно — он научился взаимодействовать с потоками извне. И эти знания передались тем, кого люди называют Великими кланами. Тысячелетиями вы тянули нашу силу. А иные планы начали угасать.

Джамал слушал, не перебивая. Кажется, он даже забыл, как дышать, понимая, что подобные уникальные знания не найдешь ни в одной библиотеке мира.

— Но сейчас кое-что изменилось. Один маг смог разорвать порочный круг. Научился… Или его научили, как не только брать, но и отдавать. План земли стал крепнуть и это грозит опасным перекосом. Наши миры должны быть в гармонии.

Фтеротос не стал ничего говорить вслух, но про себя подумал, что неведомый собеседник явно что-то недоговаривает или лукавит. Дело явно не в паритете, а в том, что план земли может слишком усилиться по сравнению с остальными. Впрочем, подобное возвышение враждебного плана явно не было на руку магу. Все таки он приверженец Воздуха и в меньшей степени Воды.

— Зачем ты мне все это рассказываешь? Тебе что-то нужно от меня?

Ветер взвыл сильнее и Джамалу почудилось, что он слышит каркающий сухой смех.

— Это ты пришел сюда, маг, в поисках ответов, а теперь интересуешься ценой за них? Похвальная осторожность. Но неправильный вопрос. Не мне что-то нужно от тебя. Мы можем договориться, как помочь друг другу.

— И как же?

— Я открою тебе доступ на пятый уровень. И духи воды тоже откроют. Право прохода достанется также и твоим потомкам. Поверь, очень немногие из внешнего мира смогли побывать в нашем истинном жилище. Там, где властвуют первозданные стихии. Побывать не в качестве вора или шпиона, но как желанный гость. Познать истинное могущество.

— А взамен?

— Избавившись от сдерживающих тебя оков, ты уничтожишь Олимп — сосредоточие силы старых богов.

Даже несмотря на то, что Джамал был выходцем из другого мира, слова неизвестного произвели на него сильное впечатление. Для любого эллина божественная гора — священное место, покуситься на которое значит предать самого себя и свой народ.

— Но… Зачем?!

— Потому что гора это сосредоточие силы третьего поколения богов. Пока она стоит и дышит силой — олимпийцы всегда будут пытаться вернуть власть, которую так бездарно теряют. Уничтожь гору — и станешь новым богом. Либо продолжи пресмыкаться перед Прометеем, чтобы однажды оказаться выброшенным на свалку истории как сделавшая свое дело и ставшая ненужной марионетка.

И вроде бы в словах неизвестного автора было зерно истины, но Джамал прекрасно понимал, что его невидимый собеседник может многого недоговаривать. Сам сделал бы также. Однако удручающее положение слепого орудия Прометея очень тяготило иерофанта. Настолько, что, взвесив все за и против, он кивнул:

— Согласен.

Не успело прозвучать слово, как ветер начал стихать. Поднятые ураганом тонны пыли перестали разрезать воздух и плотная непроглядная стена урагана отступила, обсыпалась на землю, растеряв все зубы. Джамал впервые увидел существо, с которым говорил.

Больше всего это походило на марида — могущественного джинна с его родины, повелителя воздуха и воды. Существо словно бы состояло из тумана и ветра. Оно постоянно перетекало из одного состояния в другое, тем не менее оставаясь при этом похожим на человека. Джамал отчетливо различал руки, ноги, голову без глаз. Ну либо просто не смог их увидеть. Вместо волос у духа были короткие потрескивающие электрические разряды, а вот одежды не наблюдалось никакой. Впрочем, иерофант сильно сомневался, что она ему нужна.

— Тогда я открою тебе проход в наш дом. Истинный дом, а не его преддверие. А теперь прости.

— За что? — насторожился Джамал.

— Могущество никогда не достается бесплатно.

Существо мгновенно прыгнуло вперед, разом преодолев расстояние в несколько метров, и стальной хваткой ухватило человека на предплечья.

Джамал всегда считал, что повидал в своей жизни всякое. Разрывы мышц, пулевые ранения, переломы, даже вражеский плен и пытки. В последних вообще считал себя знатоком, справедливо думая, что человек, не познавший боли, не сможет доставлять ее другим. Правда, в отличие от Азиза, никогда не делал ничего подобного для удовольствия. Только лишь как форму динамичного допроса.

И лишь сейчас понял, насколько он ошибался.

Руки и глаза пронзила нечеловеческая, невыносимая боль. Словно кто-то медленно, с садистским наслаждением, заживо сдирал с него кожу, выворачивал суставы, разрывал плоть, не забывая при этом медленно вводить раскаленные добела иглы в глазные яблоки. Причем боль накатила мгновенно. Несколько мгновений мозг еще не понимал, что происходит, а затем иерофант, в прошлом жестокий полевой командир, закричал так, как не кричал никогда в своей жизни.

Однако облегчения это не принесло. Пытка, казалось, лишь усилилась. Глаза заживо пожирали трупные черви, а предплечья лизало жаркое пламя, уничтожая кожу, плоть и кости, не оставляя после себя ничего, даже пепла.

И в тот момент, когда он был готов умереть, все кончилось. К разуму вернулась возможность соображать и Джамал понял, что лежит на голой холодной земле, свернувшись в позу эмбриона и закрыв глаза ладонями.

— Встань, маг. И прими наш дар.

Забывшись, Джамал машинально оперся на руки и вздрогнул, ожидая повторения жуткой боли из безнадежно покалеченных рук. Однако ее не последовало. Маг неверяще уставился на свои предплечья, которые неузнаваемо изменились. Обычной человеческой кожи и плоти больше не существовало. Джамал поднес правую руку к лицу, разглядывая темно-синие, словно состоящие из морской воды пальцы, запястье, предплечье. Сжал кулак, понимая, что новые конечности полностью ему подчиняются. А еще он увидел…

— Что у меня с глазами?!

— Теперь они — твой пропуск на план Воздуха. Хочешь разглядеть поближе? Изволь. Длань Воды способна на это. И не только. Со временем ты поймешь, что приобрел.

— Способна на что? Что ты имеешь ввиду?

— Просто прикажи одной из дланей стать зеркалом.

Джамал почувствовал, что теряет связь с реальностью. Какое еще зеркало?

— Не понимаю. Как приказать?

— А как ты приказываешь пальцам обхватить рукоять меча? Или взять кружку со стола? Ну же! Попробуй!

Все еще до конца не понимая, что от него хочет дух, иерофант поднес ладонь к лицу. Понимая всю абсурдность собственных мыслей, мысленно приказал «Стань зеркалом!». Но даже не успел оформить приказ до конца. Синеватые полупрозрачные пальцы слились в плоскую поверхность, чуть раздались вниз и Джамал в появившемся неровном зеркале увидел собственное отражение.

Молодое красивое лицо с правильными чертами. Широкие брови и чуть вьющиеся светлые волосы. Все это Джамал много раз видел до этого. Кроме глаз. Привычные голубые исчезли. Вместо них в глазницах мага неистовствовали два серых бурана.

— Добро пожаловать, вестник Воздуха и Воды! Желаешь ли ты попасть в наш дом, чтобы обрести силу, неподвластную доселе никому?

Все еще пребывая в шоке от произошедших изменений, Джамал, словно сомнамбула, кивнул.

Глава клана Танатис лежал ни широкой кровати в своих покоях, прислушиваясь к размеренному дыханию Фелиции, мирно сопящей у него на плече. После очередного безумия, нахлынувшего на неожиданных любовников, девушка, обессиленно рухнув на своего партнера, уже через несколько минут закрыла глаза и уснула. Марекит не стал ее будить. Хотел уснуть сам, но понял, что сна нет ни в одном глазу.

Тихонько скрипнула дверь и молчаливая служанка совершенно бесшумно, с грацией, неподвластной обычной смертной, принялась наводить порядок. Маг Смерти, осторожно прикоснувшись к разуму спящей любовницы, влил толику магии, усиливая и без того крепкий сон, посмотрел на служанку и ухмыльнулся. Вряд ли даже кто-то из Приближенных сумеет распознать в этой пышущей жизнью девушке нежить. Мерзавка посмела раскрыть рот, чтобы рассказать черни о том, чего ей не следовало видеть, за что и поплатилась. Теперь будет выполнять свои обязанности, держа рот на замке, до тех пор, пока Марекит не посчитает ее провинность искупленной.

Хотя, если отбросить эмоции, стоило бы гордиться проделанной работой. После встречи с Умертвью способности бывшего Приближенного шагнули на немыслимый уровень. Ему даже не пришлось особо напрягаться, чтобы вдохнуть в это красивое мертвое тело полную имитацию жизни. Никто, даже ее близкие, не подозревал, что Маришка давным давно мертва. А между тем у Танатиса на эту очаровательную куклу большие планы.

Осторожно высвободившись из объятий так и не проснувшейся Фелиции, Марекит, ничуть не стесняясь своей наготы, мысленно дернул за узы, удерживающие нежить в этом мире:

— Идем со мной.

Оставив уборку, послушная своему господину Маришка проследовала за магом смерти. А Марекит, подойдя к монолитному, встроенному в стену камину, бессловно прочитал несколько заклятий, после которых камин бесшумно отъехал в сторону, открывая проход в тайную комнату, о которой не знал никто, кроме главы клана. Он сам обнаружил ее случайно, подивившись прозорливости Ореста или кого-то из его предков. Уютное гнездышко себе свили, ничего не скажешь. А главное — удобное.

Оказавшись в тайной лаборатории, Марекит взял с заклинательного стола небольшой мутный кристалл, внутри которого лениво перетекала зеленоватая субстанция. Буквально позавчера Элиза по Тропам мертвых передала ему все слепки магической ауры Правителя Крита, которые смогла собрать. Надо отдать этому выскочке должное — собственные потоки он скрывал весьма умело, так что Элизе удалось скопировать удручающе мало, но все же этого должно хватить для задуманного. Тем более что сам Марекит долгие годы удаленно наблюдал за томящимся в подземельях минотавров големе плоти, который до уничтожения нес на себе печать магии Земли.

Приказав служанке ждать в стороне, маг принялся за работу. Аккуратно поместил кристалл со слепками ауры в центр стола, положил руки на край и принялся осторожно, нить за нитью, разматывать полученные знания, присовокупляя к тому, что знал сам. Со стороны могло показаться, будто Марекит бесцельно пялится в только ему видимую точку, но на самом деле в эти минуты он тщательно систематизировал все потоки, к которым прикасался Правитель, раскладывая их по полочкам и одновременно думая, как обернуть полученное знание в нужное для себя русло.

Это оказалось очень непросто. Закончить работу удалось только спустя полчаса, когда на висках Марекита заблестели капельки пота, а кристалл очистился, избавившись от вложенных в него знаний. Теперь предстояло самое сложное — из имеющегося хаотичного набора слепить что-то уникальное, доныне невиданное.

Марекит почувствовал, как заныли пальцы, до боли сжавшие столешницу. Потребовалось все его мастерство, вся приобретенная сила, чтобы Маришка потеряла любые магические признаки творения некромантов и стала неотличима от искусного голема — творения магии Земли. Но он справился. И не без удовольствия полюбовался на плод своих стараний.

Внешне Маришка нисколько не изменилась. А вот в магическом зрении — кардинально. Безупречная убийца, от которой несет магией Земли.

Положа руку на сердце, при детальном изучении сильный маг сможет заподозрить подвох, но Марекит надеялся, что никто на Аппенинах не станет копать слишком глубоко. Особенно когда ответ лежит на поверхности.

Повернувшись к своему голему, глава клана произнес несколько слов:

— Рим. Бенедикт. Глава клана Енисис.

Получив приказ, Маришка бесшумно растворилась в зияющем провале подземного хода, выходящего за пределами Бирсы, в районе городского порта. А весьма довольный собой Марекит поспешил вернуться в спальню, думая, что неплохо бы разбудить Фелицию. В нем снова проснулось желание.