Новые сказки

Силач Готлиб

огатый помещик, у которого было много слуг, обещал самому верному из них, что, когда у того подрастет только что родившийся сын, он возьмет его к себе на службу, но только в том случае, если мальчик окажется силачом. Отец запомнил это обещание и обратил все свои заботы на то, чтобы развивать у сынишки силу. Для этой цели Готлиб, так звали мальчика, целые семь лет пил одно молоко и ел столько мяса, сколько мог купить его отец. И действительно, мальчик стал настоящим силачом.

По прошествии семи лет отец пошел с Готлибом к помещику и сказал ему: — Погляди-ка, господин, на этого славного мальчишку! Он для своих лет уже достаточно силен. — Разговор происходил в саду как-раз около молоденького деревца, и господин сказал:

— Готлиб, вытащи-ка из земли это деревцо! — Но мальчик не смог вытащить деревца, и помещик решил: — Мальчик еще слишком молод и слаб. Да и было бы чересчур много требовать от него, чтобы он исполнял тяжелые работы.

Слуга ушел домой вместе со своим Готлибом, которого он заставил еще семь лет пить молоко и есть мясо. Когда миновали эти семь лет, он опять повел Готлиба к помещику, которому теперь мальчик показался достаточно большим и сильным, но без испытания он все-таки не решился принять его в работники. Уже от природы да и от усиленного питания Готлиб обладал такой ужасающей силой, что, чуть дотронувшись мизинцем, легко выдернул из земли довольно толстое дерево; все испугались, видя это, особенно сама помещица, которая с этой минуты невзлюбила Готлиба.

Итак, Готлиб приступил к работе, казавшейся ему сущей безделицей. Пришло время обеда; служанка поставила на стол полное блюдо картофеля с маслом и пошла звать работников. Готлиб, окончивший свою работу ранее других, стал пока обедать один, и не прошло пяти минут, как на блюде ничего не оказалось.

Когда явились прочие работники и захотели обедать, Готлиб вышел из-за печки, за которой он прилег отдохнуть, и сказал:

— Тут подали кое-что покушать, но немного, и я подумал: видно, это для меня, и, пока что, поел.

Все пришли в ужас от такого аппетита, и никому не захотелось иметь товарищем этого обжору.

После обеда отправились молотить. Цеп казался Готлибу легким перышком. Он бросал и ловил его, как мальчик, который играет легонькой палочкой. Он вырвал из земли целое дерево и начал им молотить рожь с такой силой, что зерна тотчас обращались в муку, а солома в сечку, и все это он вбивал в ток, на котором молотили. Помещику стало что-то жутко, работник показался ему опасным малым, и он начал придумывать, как бы избавиться от него по-хорошему. Он спросил Готлиба, какое жалованье тот требует. Готлиб совсем близко подошел к помещику и шепнул ему что-то на ухо; тот весь покраснел и сказал: «Хорошо, только об этом молчок!» — и взял Готлиба в работники, чему прочие работники вовсе не были рады.

Надо заметить, что помещик этот был страшный скряга и платил рабочим самые пустяки. Это сообразил Готлиб, который и не задумывался над тем, что другие воспользуются его силой даром. Помещик же сказал своей жене, когда она спросила его, за какую плату подрядился Готлиб: «Ах, милая, за такую малость мне никогда не нанять такого сильного работника. Готлиб не требует никакого жалованья», — «Никакого? Это невероятно! — воскликнула удивленная помещица. — Тут что-то неладно! Муж, ты говоришь неправду!» — «Ну, успокойся же, милая, — ублажал ее помещик, — кое-что он таки требует, и я согласился на это в виду того, что это нам ничего не будет стоить и останется между нами». — «Между нами! — возразила жена. — Так, значит, мне-то надо знать, что это такое?» — «Видишь ли, по прошествии года Готлиб сам даст мне что-то»… — сказал помещик, заикаясь. — «Тебе! Что же это? Что может тебе дать сын твоего работника?» — спросила жена. — «Маленькую плюшку», — отвечал муж. — «Плюшку! Муж, ты немножко тронулся в уме! — закричала разгневанная жена. — Да здесь во всем округе и понятия не имеют, что такое плюшка; уж не сам ли твой мужик испечет ее?» — «О, таких плюшек везде найдется, — Готлиб ведь говорит о плюхе».

Помещица пришла в ярость:

— Ах, ты, простофиля! Это опять образчик твоей скупости! Тебе лучше принять бесчестие, чем заплатить жалованье работнику. Да ведь Готлиб убьет тебя! Ведь где только он ударит, там мокро станет! Нет, от такого контракта волосы дыбом становятся! Однако, дай мне уладить дело, и я избавлю тебя от несчастья, — я его спроважу!

— Милая, если ты можешь его спровадить, то я против этого ничего не имею, — сказал малодушный помещик.

Тотчас же помещица сообразила, как действовать. В имении была мельница, на которой поселился домовой; он проделывал там такие штуки, что уже многим свернул шею.

— Готлиб! Отправляйся сейчас на мельницу, снеси туда пол-четверти ржи и смели ее! — приказала помещица новому работнику.

— К вашим услугам, барыня! — ответил Готлиб, принес огромный мешок, всыпал в него около двух четвертей ржи, перекинул мешок через плечо и, весело посвистывая, зашагал к мельнице. Придя туда, он нашел дверь запертой на ключ. Готлиб осторожно постучался один раз, другой, третий. Так как никто дверей не отпирал, он легонечко напер на дверь, она подалась и разлетелась на куски. Тогда он легонечко стал сдвигать ногами направо и налево жернова, лежавшие на дороге, и добрался до поставов.

Прежде чем всыпать зерно и пустить в ход мельницу, он развел огонь и сварил себе на завтрак суп, в который положил небольшой свиной окорок. Вдруг, откуда ни возьмись, появилась большущая кошка с огненными глазами; она уставила глаза на Готлиба, раскрыла свою пасть и замяукала. «Брысь!» — закричал Готлиб и так пихнул ее, что она живо сократилась. Тогда он высыпал зерно, пустил колеса в ход и стал уписывать свой завтрак. Кошка появилась снова, фыркнула и опять закричала: «Мяу!» — «Брысь!» — крикнул Готлиб и бросил ей прямо в голову кость от окорока; кошка ошалела, закружилась на одном месте и исчезла.

Вдруг перед силачом Готлибом становится страшный великан и рычит: «Ах, ты, мучной червь! Кто послал тебя сюда?» — Готлиб, не долго думая, хватает жернов, бросает его прямо в лоб великану и кричит: «Ах, ты, мучной червь! А кто послал тебя сюда!» — Великан падает навзничь и рычит так, что вся мельница дрожит.

Готлиб же всыпает муку в один мешок, а отруби в другой, который он прихватил с собой, и отправляется в обратный путь.

— Силы небесные! — завопила помещица. — Этот пентюх жив и идет домой!

Однако, вскоре ей пришла на ум новая уловка.

— Надо вычистить колодец! — приказала она на другой день. — Вода стала отвратительная на вкус и отзывает землей. Готлиб может спуститься в колодец. — А между тем она потихоньку шепнула другим работникам: — Как только он будет внизу, смотрите, чтобы не обвалились камни с края колодца и не попали на голову этому обжоре, который всех вас обедает.

Работники поняли ее злой намек. Поэтому, как только Готлиб очутился внизу, они сдвинули камни, лежавшие на краю колодца. Камни с шумом скатились и попадали на силача Готлиба, а тот только закричал:

— Эй, вы, что дурачитесь! Кто это там вздумал сыпать песок в чернильницу? Подождите только, вот подымусь наверх, так я вам покажу!

Тут испуганные работники пустились бежать и попрятались, а Готлиб выкарабкался наверх, как трубочист по дымовой трубе.

Теперь несчастная барыня и не знала, что начать, чтобы спровадить Готлиба со двора, как вдруг она вспомнила, что в замке, на вершине ближней горы тоже водится нечистый дух. Там появлялся древний великан, который в былые времена совершил много злых деяний, а потому и был навеки заключен в этот замок. Когда-то давно он при продаже имения постыдным образом и на большую сумму обманул предков теперешнего помещика.

К нему и послали Готлиба, говоря, что в замке живет прежний владелец имения, который должен теперешним господам большую сумму денег, так, если Готлибу удастся их получить, он может удержать себе значительную часть из них. Силач-работник сейчас же отправился в путь. Вскоре он был на вершине горы и оглядывался с удивлением.

— Гм, гм! — проговорил он. — Внизу все рассказывали, что на горе стоит старый полуразвалившийся замок, а я между тем вижу перед собой совершенно новый красивый дом. В нем наверно живут богачи.

Он подошел к воротам чудного здания, а так как звонка не было видно, то он постучался; однако, дверь оставалась запертой, совсем, как на мельнице.

— Вот глупо-то! — ворчал Готлиб, — опять придется играть роль слесаря и справить дело природными отмычками.

Рассудив так, он приналег на ворота, они содрогнулись и полетели со страшным грохотом. Лишь только Готлиб переступил за порог, как его окружила целая толпа духов; во главе их был тот самый отвратительный великан, в которого Готлиб пустил жерновом.

— Ага, старый знакомый! — воскликнул Готлиб. — Так ты, пожалуй, и есть тот самый господин, который никогда не платит долгов и отбирает деньги у добрых людей? Прочь с дороги!

— Ах, ты, червь! — зарычал великан и состроил ужаснейшую рожу. — Как осмеливаешься ты говорить это? Берегись, я заставлю тебя плясать по своей дудке, карапузик ты этакий!

— Ого, может, еще наоборот выйдет! — вскричал Готлиб, схватил одну половину ворот и бросил ее в лоб великану, прямо на то место, где еще виднелся синяк от удара жерновом. Затем швырнул и другую половину ворот, — тут великан скорее дал тягу и бросил Готлибу мешок, полный денег. Работник поскорей забрал мешок да и был таков.

Помещик хотя и чрезвычайно обрадовался получить целый мешок денег, которые Готлиб все отдал ему, однако ему так жутко становилось при мысли о получении неизбежной плюхи, что он только и мечтал о том, как бы поскорей отослать к праотцам силача-работника. Помещик даже уговорил своего овчара, обещав ему большие деньги, принять вместо него пощечину. Кроме того он придумал такую уловку: созвал всех работников, исключая Готлиба, и объявил, что рано утром посылает их всех в лес за дровами, при чем требует, чтобы все они были дома к известному сроку, а запоздавший работник лишается своего места, к тому же он дал им понять, что ему желательно, чтобы именно Готлиб был запоздавшим. Работникам это было нáруку. Рано утром все поспешили на работу, Готлиба же никто и не разбудил. Когда же он полузаспанный попался на глаза помещику, тот закричал на него:

— Эй, ты, лентяй! Все ушли давно за дровами, я прогоню того, кто вернется последним!

— Вот как, — сказал Готлиб, потягиваясь, растянул руки и зевнул, — это что-то совершенно новое, — надо, значит, отправляться!

Он взял топор и пошел в лес. Вдруг он видит, что все работники уже возвращаются домой. Скорей бросился он к большому новому пруду, через отводный канал которого был перекинут мост, а через мост этот надо было идти работникам. Готлиб сорвал этот мост, пустил все балки вниз по течению, затем сорвал все шлюзы у пруда: вода хлынула страшным потоком в отводный канал, который тотчас обратился в широкую реку. Тогда он спокойно пошел на встречу товарищам, которые между тем смеялись над ним и радовались, что его сегодня погонят со двора.

— Очень-то не торопитесь, обождите немного, я скоро вернусь! — закричал он им и пошел к лесу.

Они же вскоре подошли к несущемуся шумному потоку и не нашли ни моста, ни дощечки, чтобы перейти через него. Тут поневоле им пришлось дожидаться, пока не подошел Готлиб, легко и быстро окончивший всю свою поденную работу. Он нес толстое, длинное бревно, с помощью которого, упершись в дно потока, он, словно самый ловкий гимнаст, перепрыгнул на другой берег.

Потом он перебросил бревно через поток и закричал: «Прыгайте теперь, как я!» — Но из всех его товарищей нашлись только такие, которые вдвоем еле подняли это бревно, так что все принуждены были остаться по ту сторону потока и ждать, пока из пруда не вытекла вся вода, а это заняло целый день.

Наконец, чтобы избавиться от Готлиба, помещик сказал, что готов рассчитаться с ним, что есть у него человек, который вместо него получит должную плюху, после чего Готлиб может считать себя удовлетворенным и отправляться, куда ему угодно. На это Готлиб сказал:

— Пусть этот человек даст себя испытать, ведь я тоже когда-то был сперва на испытании.

Овчар выступил, как заместитель. Готлиб посмотрел на него жалобным и насмешливым взглядом: «Это ты? Истинная правда, тебя не надолго хватит!» — взял его на руки, поднял наверх, как какого-нибудь щелкунчика и закатил ему такую оплеуху, что овчар взлетел на воздух, как мяч, брошенный мальчиком, да так и пропал.

Теперь помещик и помещица увидели, какова эта плюха; они крестились, благословляли свою судьбу и радовались, что плюха не досталась самому помещику. Готлибу они сказали: «Ну, теперь ты можешь уходить».

— Что? — заметил Готлиб шутливо, — уходить? — и не воображаю, даже и не могу этого сделать. Ведь я с вами делал условие, значит, с вами и расплата. Сейчас вы говорили, что я могу идти, куда угодно. Говорили вы это?

— Да, конечно, я так сказал, — сознался помещик, — чего же тебе еще от меня надо?

— Если так, — сказал Готлиб, — то мне угодно пойти в свою постель и оставаться у вас в имении, пока это мне нравится.

Тут помещик страшно рассердился и раскричался:

— Так и оставайся, черт возьми! Тогда я уйду! У меня нет ни малейшей охоты жить в одном месте с тобою и подвергать себя опасности, как бедный овчар, обратиться или в воздушный шар или в блуждающий по небу метеор! Бери тут все и сам обращайся хоть в самого сатану!

И вот, бывший помещик и его прекрасная половина, раздосадованные и разгневанные, отправились прочь. Готлиб стал хозяйничать; оставил у себя в услужении всех прежних слуг, привез в замок старуху-мать, дал ей позолоченную кровать с шелковым одеялом и такими же подушками, велел подавать ей лучшее вино и кушанье, чтобы она жила в радости и великолепии, как какая-нибудь графиня.

Год спустя, как-раз во время сенокоса, когда все работники и работницы были заняты уборкой сена, вдруг что-то свалилось с неба: это был овчар. Он весь год носился по свету, перелетел через все земли и через все моря, остался цел и невредим и спустился целым и невредимым, только благодаря тому, что упал на огромный стог сена, — и хорошо сделал, а не то, все смеялись бы над ним: летал, летал, носился по всей вселенной — цел оставался, попал на землю — разбился.