Новые земли

Глава 8. Зелье для внешних сил

Жизнь — странная штука. Иногда она подкидывает гадость за гадостью. А иногда… Всё равно подкидывает гадости, но не тебе, а твоим врагам.

Ночь мы пережили. После той змеи, которая уползла в лес и скрылась, спускаться не рискнули. Я так и не смог засечь её, когда она пряталась, и, учитывая, сколько тварь сожрала, был шанс, что затаилась где-то рядом.

О её дальнейшей судьбе узнали на следующий день, когда добрались до деревни и стены. Не сразу туда пошли. Пользуясь возможностью и тем, что лес обновился, устроили забег и за день собрали десяток жемчужин. Не двигайся так осторожно, собрали бы ещё больше, но… Но змея впечатлила всех. Никто об этом вслух не говорил, но лично меня ещё долго преследовало ощущение, что тварь где-то рядом обитает.

А потом мы пришли к стене и узнали, что она, или подобная ей зверюга, напала на людей. Да так удачно, что проломила стену и убила пару десятков стражников. Нашему недоброжелателю-дороманцу тоже досталось.

— Сдох он, — обрадовал меня Джон. — Сам лично видел, как половину тела ему откусили. Отмучился наконец-то.

— То есть и для стражи такие твари проблема? Как её вообще убили?

— Офицеры убили, — пожал плечами Джон. — Десятники сдерживали, добил сотник лично.

Ожидаемый от него ответ. Слово «офицеры» он говорил с неподдельным восхищением, уважением и толикой зависти, с крупинками страха.

— Чего сразу не убили?

— Кто знает. Здесь не главный участок стены. Пока сообщили о появлении твари. Пока отреагировали. Злая она пришла. Прямо в бешенстве… Жаль ребяток, конечно. Одна из наших хороших групп сдохла. Да и другие пострадавшие есть.

До рабов тварь тоже добралась. Об их безопасности не сильно заботились. Внутри стены было помещение без всяких удобств, куда всех и сводили. Змея прямо по тому месту и ударила. Кого-то сожрала, кого-то обломками раздавило.

Отчасти в этом были виноваты и мы. Когда про злую змею услышал, сразу тот метко брошенный Халой булыжник вспомнил. Но и плевать.

— Говоришь, многие пострадали? А что с отрядами? Собрались уже группы?

— Собираются. Многие отходят.

— А случаем… — задумался я, — Нет ли кого подходящего, чтобы языку обучил?

— Пройдись, посмотри, — отмахнулся он. — Брать что будешь? Книги пока не доставили. Приходи через седмицу, когда страсти улягутся.

— Буду, — достал я куда меньше жемчужин, чем собирался. — Еды наберу. Как обычно.

***

То, что в деревне рабов больше, чем обычно, и это в дневное время, я заметил ещё на подходе. Как и в прошлый раз, сюда только мы с Каей вышли, и она сидела в засаде, чтобы прикрыть в случае чего. Теперь это потеряло актуальность, если дороманец умер.

Ещё раз оглядев деревню, я подумал, что сюда нет смысла перебираться. Охота и тренировки осложнятся, а комфортна не прибавится. Рабы жили в таких же собственноручно построенных лачугах, как и наша у скалы. Так какой смысл? На людей я тоже посмотрел. Прошёлся, не стесняясь их разглядывая. Увидел и Сенда. Кивнул ему, чтобы реакцию посмотреть, но парень отвернулся и сделал вид, что меня не знает.

В конечном счёте мой выбор пал на старика. Он сидел у потухшего костра и смотрел в никуда, положив пострадавшую руку себе на колени.

— Не помешаю? — спросил его.

— А? — поднял он на меня глаза. — Чего надо? — спросил старик с безразличием.

— Языки знаешь?

— Языки? — растерялся он. — Местный знаю. Ваш знаю.

— Сам тоже местный?

— Местнее некуда, — хмуро ответил он, — Если по делу, говори. Если нет, отвали.

— Прости, старик, что от важного дела отвлекаю, — с иронией произнёс я. — Где твоя группа? Почему с рукой не помогут?

— Мою группу сожрали. Нет группы, — бросил он на меня острый взгляд.

Когда Джон сказал, что одна из хороших групп сдохла, он не имел в виду, что никто другой не пострадал. Просто другие были не такими «прибыльными» и не особо ценились старостой.

— Так ты свободен?

— А ты в группу взять хочешь?

— Не как обычно. В охоте от тебя толку мало, наверное.

— Ты тут сколько, сопляк? — завёлся он. — А я десятки лет провёл. Каждый куст знаю.

— А что толку, если стебли постоянно смещаются и тропы долго не держатся?

— Если умеешь слушать лес, толк есть, — с вызовом произнёс он.

— Да? А как насчёт обучить мою группу языку?

— Только языку?

— Всему, о чём спрошу. Про лес тоже послушаю охотно.

— Я с рукой не ходок.

— Ты, главное, до нашего лагеря дойди.

— И сдохни там.

— Мы же не сдохли. Ночь как-то пережили.

Старик задумался, что-то припоминая. Здоровой рукой почесал седую, наполовину лысую макушку.

— Я согласен. Если кормить нормально будете, пойду.

— Будем, старик. И накормим, и напоим, и место для ночлега выделим.

***

— Что за древнюю рухлядь ты привёл? — спросила Кая, появляясь из-за дерева.

Старик смерил её взглядом, одобрительно кивнул.

— Хорошая баба, — изрек он. — Перед смертью хоть насмотрюсь.

— Чего? — растерялась Кая.

Зная её, можно было ожидать, что она планировала смутить, напугать и задеть старика, чтобы раскачать на эмоции, но не тут-то было.

— Это Кая, — представил я. — А это…

— Ол зовите.

— Ол? — переспросил я.

— Ол, — твердо кивнул он. — Чем не имя? Короткое, легко запомнить.

— Согласен. Имя что надо.

— Так пошли тогда. До вечера надо успеть, — поспешил старик вперед, но резко остановился. — Или девка вперед? Я не против. Уступлю, — похабно улыбнулся он, демонстрируя, что половины зубов нет.

— Нахрена ты его взял? — сверкнула Кая глазами.

— Увидишь, — ответил я.

***

Опыт — великая вещь. Старик доказал это в который раз. То, как он шагал, как выбирал тропу, как вёл себя и чутко реагировал на любые звуки и запахи… Я обучался, просто наблюдая за ним по пути к лагерю. Со всей моей подготовкой должен признать, мне было далеко до того, как старик умел ходить. Идеальные движения. Это при том, что он стар и ранен.

Я не пожалел, что взял его. Шли молча, со средней скоростью и, что меня поразило, дошли быстрее, чем когда мы с Каей добирались. То есть втроем мы шли медленнее, но добрались быстрее!

Вот это щелчок по моему самомнению. Носом в грязь, можно сказать.

Как добрались, представил старика. Он придирчиво осмотрел лагерь, покачал головой, но ничего не сказал. А когда ему поесть дали, и вовсе подобрел. Остатки вечера провели за болтовнёй.

— Так, значит, ты не всегда рабом был, Ол? — переспросил Резано.

— Нет. Лет четырнадцать мне было, когда в рабство за долги отца отдали. Тот умер, так и не успев расплатиться.

— А отец кем твой был?

— Крестьянин, кто же ещё.

— Мало ли, — ответил Резано.

— А вы, молодые, совсем ничего не знаете о месте, где живете. Подай мне этот окорок, да компот Джона. Я и расскажу, что почём.

Я про себя тихо посмеивался, сидя на камне. С высоты наблюдал за окрестностями, не подползает ли к нам кто. Вмешиваться в разговор не требовалось. Когда живешь в лесу тесной группой, невольно начинаешь испытывать дефицит «общения». Точнее, по общению хоть с кем-то, кто не из группы. Новый человек поначалу вызвал реакцию: Эрано, что за проблему ты притащил на наши головы, но после того как Ол осмотрел те травы, что насобирал Резано, и рассказал про каждую что-то полезное, чего даже в книге Джона не было… Как минимум один член команды проникся к старику симпатией. А там, где Резано, там и Хала. Так слово за слово коллектив разговорился. Вопросы посыпались сами собой, и народ быстро прочухал, что если старику подкидывать мясо, то он рассказывает по-настоящему интересные вещи. Старик-то не дурак оказался. Тоже прочухал, что нам интересно, и как манипулировать, чтобы кормили как следует.

— Бери, старик, — протянул Резано ему кусок поджаренного мяса.

Замечу, что в стандартном пайке, что выдавали за жемчужину, тоже мясо присутствовало, но самого низкого качества и в небольшом количестве. За удвоенную цену его давали и больше, и получше. Что-то мне подсказывало, что в той группе, в которой раньше старик состоял, его нехило так обделяли. Что в некоторой степени логично. Мясо при его дефиците должно уходить главной ударной силе, чтобы подпитывать. А старик — это опыт, а не сила. Хотя я бы поспорил, что важнее.

Хорошо, что у нас избыток продуктов. Да и охотимся мы, сами запасы мяска пополняем.

— Вы же из третьих земель пришли, так? — кивнул он сам себе, откусывая. — Думали, поди, что здесь все великие воины, а таинства осваивают с малых лет. Так, да?

— Всякое думали, — ответил Резано. — Но да, ожидали, что здесь полно могучих воинов.

То, что говорил он, было следствием культуры урсувайцев. Где во главе всегда мужчина стоял. Он же за переговоры отвечал. Поэтому Хала помалкивала, а Кая… Ну, ей на традиции и культуру было плевать, просто она объелась и, развалившись на земле, смотрела в небо, напоминая в этот момент кошку.

— Могучих практиков хватает, это да. Но все они либо охотой занимаются, либо границы защищают.

— Есть от кого защищать?

— Конечно! Этими землями владеет семья Тон. А дальше — другие семьи и земли. Сколько себя помню, конфликты между ними не стихают.

— А как общество-то устроено? Ты про крестьян говорил.

— Да как и везде, — задумался старик. — Крестьянам таинства не нужны. Они сеять и собирать должны. За скотиной ухаживать да забивать вовремя. Мой отец… — Ол задумался. — Не помню, почему он в долги влез. Но как-то так вышло. То ли землю хотел новую взять, то ли проигрался. А может, и обе причины. Своеобразный был человек. Не помню, как он выглядел. Память подводит.

Казалось, обычные слова, ничего такого, но я отметил про себя, что крестьянин может купить участок земли. А это уже определенная степень вольности и прогрессивности общества. Лично для нас это означало наличие возможностей заработать.

Так остатки вечера и прошли. Болтали, пока старик зевать не начал.

***

Стоило солнцу уйти за горизонт, как Кая поднялась и решительно направилась на тренировочную площадку. Следом за ней поднялась и Хала.

Девушки встали друг напротив друга и вокруг обоих вспыхнули ауры внешней силы. Я по-прежнему не мог их разглядеть своим даром, без активации силы копья. Что было крайне неудобно, но как это исправить, неизвестно.

Первой силу применила Кая. Закружила вокруг себя темноту. Девушки так тренировались два раза в день. В полдень, когда солнце светило максимально ярко, и вечером, когда скрывалось и ему на смену приходила ночь. Связан такой распорядок был с особенностью силы Каи. Та днём слабела, а ночью, наоборот, усиливалась. Поэтому она и тренировала сразу два состояния, чтобы быть готовой ко всему.

Хала, как и Кая, начала со стандартных шагов. Ударила «толчком», усиленным вибрацией. Мда… В этих названиях легко было запутаться.

Таинство Халы выглядело как вибрирующая волна. Не имеющая никакого отношения к пустым техникам, это была вибрация в чистом виде. Тогда, когда она первый раз камень разрушила, сделала это именно за счёт вибрации. Лично я пока не до конца понимал эту силу. Хех… Да я силу копья не до конца понимал. Когда-то Темный Герцог обещал мне рассказать про Знание. С большой буквы. Не рассказал, свалил раньше, но я и так догадался, что он имел в виду. Знание — это следующий уровень постижения чего-либо. Полная власть над этим чем-то. В теории, если освою силу копья, познаю её, перейду на принципиально иной уровень.

Так вот… За два прошедших месяца мы узнали, что Хала чувствует вибрации вокруг. Когда силу активирует, само собой. И это было что-то с чем-то. Во-первых, она могла эти вибрации усиливать, разрушая тот же камень. Во-вторых, сама превращалась в сонар и где-то на дистанции в пятьдесят шагов ощущала любые вибрации… Как бьются сердца, шаги, дыхание, дуновение ветра.

Но главное, или одно из главных, — возрастающая боевая мощь, если добавить в простые таинства, такие, как толчок, внешнюю силу вибрации. Благодаря тренировкам с пустотой, Хале это далось почти сразу… Ну, после того как она в принципе смогла использовать эту силу. На что ушло пару недель и десяток добытых жемчужин из монстров, чтобы укрепить тело.

Темную защиту Каи снесло разом, с одной атаки. Сама девушка не пострадала, смогла выдержать удар. В этом и заключалась тренировка. Они атаковали друг друга по очереди и принимали удары. Чтобы научиться эти удары держать. Закалялись по полной, так сказать.

Ночь Каи была совсем другой. Идеальной для того, чтобы скрыться в темноте. Прекрасной, чтобы ощутить всё то, что происходит в этой темноте. И даже в любой тени, если день на дворе. При должной концентрации — посредственным щитом. Способным кое-как смягчить и погасить вибрацию Халы. И абсолютно не держащим удар силой копья… Это как иглой рвать вату. Легко и просто.

Стоит ли говорить, что за прошедшие два месяца изменился расклад сил? Кая превратилась в диверсанта, ничего не приобретя в голой мощи. В отличие от Халы. За два месяца случились ещё три ночи, и девушка успела опробовать новые умения. Сейчас она была способна удержать силу сорок шесть секунд. Кая — минуту и пятьдесят две секунды. Я — больше семи минут. Что было мелочью, потому что, по слухам, нормальные практики в этом мире удерживали внешнюю силу часами. Для чего с малых лет принимали специальные зелья, к которым у рабов не было доступа… Н-да.

На фоне этого прогресс Резано выглядел блеклым. Если сравнить его с другими рабами, парень сделал невероятный скачок. Сейчас он свободно оперировал пятью призрачными руками и мог легко разобрать монстра со щупальцами. Выучил местные растения, благодаря старику Олу в основном, и собрал целый склад припасов. Я как-то заморочился, подсчитал и прикинул, что если их все продать, то будет сотня жемчужин. В общей закалке он тоже продвинулся. Во всём, кроме внешних таинств, что тяготило парня, и обычные слова утешения здесь были бы восприняты как издевка.

Отчасти в связи с этим последний месяц мы выжигали лес, собирая все доступные жемчужины. Старик Ол в первые дни только головой качал, видя нашу скорость. Которая с каждым днем, благодаря его советам и наставлениям, нарастала. Цель была — собрать четыре сотни жемчужин, чтобы закупить четыре зелья. На каждого в отряде.

Что мы и собирались сделать завтра.

***

Джон свёл брови и приоткрыл рот, когда я положил перед ним мешок.

— Это… — неверяще сказал он.

— Это плата за четыре зелья. Для определения подходящих внешних сил.

— Ага… — протянул он и залез в мешок. — Признаю, такого я ещё не видел.

— Когда ждать товар?

— Если на пару часов задержишься, то сегодня.

— Так просто?

— Да, — коротко ответил он и, прихватив мешок, выбежал из дома.

Судя по тому, как он оставил меня здесь и как сверкало его лицо, за такую добычу кому-то светит премия или какие-то бонусы. Я знал, что после того нападения змеи, собратья которой так больше и не появлялись, четырнадцать рабов погибли. Им прислали смену, но ждать от них подвигов не приходилось. Это при том, что где-то две недели назад вырос спрос на жемчужины, и Джон стал намекать, что надо бы побольше добычи приносить. Вот я и принёс. А он радостный убежал.

***

Выйдя на улицу, я подошёл к своим. После смерти дороманца всем на нас стало плевать. Спокойно приходили, спокойно уходили. Поэтому и скрываться не было смысла.

Со стариком Олом уже попрощались. Языку он меня обучил. Сработал один из моих даров, помогающий быстро изучать язык. Через две недели я свободно, пусть и криво, болтал. Ещё через две недели — исчез даже акцент. Это по словам самого Ола. Он, конечно, так себе авторитет, но всё же местный.

Дальше его удерживать при себе не было смысла. Как-никак, он посторонний человек и слишком многое видел. Каюсь, у меня мелькала мысль решить вопрос кардинально, но как пришла, так и ушла. Наоборот, когда прощались, не обидели, выдав десяток жемчужин. Это помимо того, что ему и так часть добычи отходила. От нас он отбыл богатым человеком, и, когда вышел от Джона, я увидел, как старик общается с нашим знакомым дороманцем.

На этот раз Сенд мне кивнул. Не стал отводить взгляд. А закончив разговор, направился ко мне. Немного удивившись, дождался его.

— Судя по реакции Джона, вы пришли с богатой добычей, — начал он разговор.

— Возможно.

— Люди недовольны. В последние дни мало жемчуга в округе.

— Бывает. — ответил я тем же безразличным тоном.

— Бывает, — согласился дороманец. — Не всем это нравится. Кто-то и обиду затаить может.

— Его проблемы.

Сенд усмехнулся, кивнул и отошёл. За ним я приглядывал. Если так можно назвать то, что я в целом приглядывал за всем, до чего мог дотянуться, и знал, что парень тоже на месте не стоит, собрал свою группу и, видимо, старика тоже к себе взял. Молодец, что тут скажешь.

— Чего хотел? — спросила Кая, когда я подошёл к своей группе.

— Предупредил, что на нас рабы напасть собираются, — ответил я.

— Дадим бой? — заинтересовалась она.

— Зачем? Обойдем.

Выследить нас в лесу… Ну-ну.

***

Джон вернулся через час, раньше, чем обещал. Притащил зелья. Объяснил, чего ждать.

— По-разному бывает. Я за свою жизнь человек семь видел, кто их принял. Больше всего это напоминает, когда чувствительность обостряется. Раскройте сознание, смотрите по сторонам, глядишь, чего и заметите.

— Спасибо, — поблагодарил я.

Дойдя до своих, передал им флаконы.

— Кто хочет, может здесь выпить. Может потом. Сами решайте.

— А ты? — спросила Кая.

— А я прямо сейчас выпью.

Сказав это, открыл свою крышку, понюхал, поморщился и залпом осушил.

— Гадость, — честно поделился я.

— Как ощущения? — спросила Кая.

— Пока никак. Во рту горчит.

— Я потом выпью. Завтра. Сначала на тебе проверю, не отрава ли.

Улыбнувшись, я кивнул. На самом-то деле причина другая. Кая опасается, что из-за зелья моя боевая способность снизится и, если весь отряд так поступит, может и беда случиться.

— Я тоже завтра, — сказала Хала. — А ты? — обратилась она к Резано.

— Позже, — коротко ответил он с серьезным видом.

— Как знаете, — ответил я и…

Накатило. Не обманул Джон. И правда, восприятие обострилось. Взгляд чётче стал, запахи в ноздри ударили, я разом ощутил потоки ветра вокруг…

Твою мать…

Тогда я не понял, что произошло. После осмыслил опыт. Мой дар видеть скрытое и тайное — это, по сути, полноценная система наблюдения. Я и без всяких зелий вижу куда больше, чем обычный практик. А вместе с зельем…

В тот момент я словил резкую перегрузку, начав воспринимать в десятки раз больше, чем обычно.

Увидел Каю по-новому. Как в тенях, что её облепляли, поселилась сама ночь. Увидел Халу, которая вибрировала, мерно и размеренно, но я откуда-то знал, что в любой момент это может превратиться в ревущий поток. Увидел Резано… У него ничего такого выраженного не было, но какие-то искры, зеленые и приятные глазу, внутри парня ощущались.

Переведя взгляд на мир, увидел… Да всё. Ветер, солнечные лучи, влагу в земле и саму почву. Увидел лес, как энергия проходит через стебли, как уходит куда-то вдаль, в глубь долины. Посмотрел на жителей деревни… Заметил Сенда, вокруг которого кружил невидимый призрачный песок… Ушлый дороманец… Владеет внешней силой, но хранил это в тайне.

Увидел я и Джона. То, как сила надежно поселилась в его ногах, как позволяет двигаться так, что одно загляденье.

Зацепившись за его ноги, я погрузился… В архетип. Не стихию, а олицетворение ходьбы. Как если бы существовал бог шага, и я бы распил с ним пару кружек пива, задушевно поговорив.

— Эрано… — донёсся обеспокоенный голос Каи издалека.

Проигнорировав её, сосредоточился на шагах. Возможность ходить… Путешествовать… Обойти весь мир и дойти туда, куда нужно… Я погружался в это, мне открывались тайны. Как обманывать дорогу, как срезать, как договориться с ней, как оказываться всегда там, где хочешь.

— Эрано! — голос Каи прозвучал куда требовательнее.

— Не трогай его, — помешал ей прервать меня Резано. — Сам отойдет…

Всё же, отвлекшись, я увидел, как их рты покидает звук… Ещё один архетип. Мощный, но не вызывающий у меня интереса. Вернувшись к Джону, я снова нащупал эту связь…

В тот момент я постигал, как ходить, выпав из реальности.