Новый гость из созвездия Лиры

ГЛАВА ШЕСТАЯ

Мы смотрели, как дождь барабанил по окну 520 кабинета.

«Флед, нам нужно поговорить».

Она грызла пучок морковки.

«Я вся внимание».

Я не смог сдержать смешок. Она тоже хохотнула и капли оранжевого сока вылетели из её рта.

«Возможно, для вас ещё не всё потеряно, доктор брюэр!»

«Прежде, чем мы начнём, у меня есть пара вопросов по поводу писем, которые я недавно получил».

Я рассказал ей про письма подростков из Израиля и Палестины и спросил, как им нужно ответить.

«Всё просто» — сказала флед — «Скажи, чтобы их правительства воздержались от любых форм мести, независимо от того, как поступит другая сторона конфликта, хотя бы на шесть месяцев. Если они поймут, что жить не могут без убийств, то пусть возвращаются к вражде и сотрут друг друга с лица ЗЕМЛИ».

«Думаешь, им стоит попытаться стереть друг друга с…»

«Я разве так сказала?»

«Не совсем» — мы ещё немного послушали дождь, прежде чем я продолжил — «Ты заставляешь нервничать наше правительство».

«Они всегда на нервах. Или, вернее, вы всё время на нервах. А правительство — только отражение ваших собственных страхов и желаний, разве нет?»

«Ну, по крайней мере теоретически».

«Теоретически? Напомни, как работает „демократия“?»

«Ну ладно, я тебя понял. Но это не то, что хотелось бы сегодня обсудить».

«Окей, скажи мне: что их сейчас беспокоит?»

«Они хотят знать, как ты читаешь мысли. Очевидно, военные очень интересуются этой способностью».

«Как считаешь, я должна им рассказать?»

Я об этом не думал и промямлил что-то невразумительное. Она наклонилась и погладила мою руку.

«Не волнуйся, джино. Я не собираюсь ничего рассказывать. Давай, пусть заходят».

«Их здесь нет» — я осмотрел комнату — «Насколько мне известно… И вот ещё: они хотят привести нейробиолога, чтобы тот обследовал тебя. Он проведёт несколько тестов. Ты не против?»

«С радостью встречусь с одним из ваших влиятельных нейробиологов. Может, чему-нибудь научусь».

«Ты будешь здесь в пятницу?»

Она пошла за кабачком.

«Если вежливо попросишь».

«А как же Конго?»

«О, я пока завершила все дела в Конго».

«Пока?»

«Совершу последнее путешествие, чтобы забрать пару попутчиков на Ка-Пэкс. А пока посмотрю остальную часть вашего МИРА».

«Хорошо. Я что-нибудь придумаю с нейробиологом. Кстати, британский журналист уже в городе, если его рейс не перенесли из-за погоды. Он хочет поговорить с тобой как только мы закончим. Согласна?»

«Я могу пошалить с этим парнем?»

Я вздохнул, не скрывая отвращения.

«Нет, если вы не перенесёте развлечения на более позднее время. Кстати, я тоже буду присутствовать».

«Во время развлечений?»

«Да нет же, на интервью!»

«Присматривать за нами?»

«Вроде того. Как складываются твои планы по поводу возвращения на Ка-Пэкс? Кассандра…»

«Как давно ты заходил в интернет?»

«Вчера, а что?»

«Я создала сайт, где указаны требования, которым должны отвечать желающие эмигрировать на мою ПЛАНЕТУ. Если интересно, можешь почитать на www.K-PAXtrip.com».

«У тебя есть сайт?!»

«Не думаю, что у тебя серьёзные проблемы со слухом, шеф. Скорее проблемы с пониманием услышанного».

«Я имел в виду, как ты…»

«Почему бы тебе просто не зайти на сайт? Сэкономишь много времени».

Я записал в блокноте напоминание.

«А как дела с футбольным стадионом?»

«А что с ним?»

«Чёрт, флед! Ты уже забронировала стадион? Это не простая задача».

«А, ты спрашиваешь, где я возьму деньги для аренды и всё такое. Не думаю, что это слишком сложно. Многие готовы заплатить миллионы долларов за полёт в КОСМОС. Я могу предложить даже больше: за аренду стадиона владелец побывает на Марсе и Юпитере. Ничего сложного».

«А как будешь рекламировать предложение?»

«Оно уже на сайте» — её глаза невинно заблестели — «Думаешь, мне стоит рассказать о нём по ТВ и в интервью для журнала?»

«Сомневаюсь, что они выйдут вовремя. Хотя это зависит от того, когда ты собираешься улететь…»

«Как можно скорее».

«К чему спешка?»

«Здесь довольно уныло» — всё ещё жуя, она встала, почесала рёбра и пукнула. Очевидно, ложная скромность сегодня была в отпуске.

«Это всё, о чём ты хотел поговорить сегодня?»

«Нет. Хотел ещё обсудить итоги гипнотического сеанса в прошлую пятницу».

Она ударила тыльной стороной ладони о лоб.

«Разве есть результаты?!»

«И да и нет. Есть заболевание, называемое „множественным расс…“».

«Расстройством личности. Вы же от него лечили прота, верно?»

«Да, верно. Подозреваю, ты его подцепила».

«Не знала, что оно заразно!»

«Это была шутка» — я покачал головой — «У вас, капэксиан, нет чувство ю…»

«Я поняла, что это шутка, дурачок. Так кто же мои предполагаемые „личности“?»

«Пока не знаю. Даже не знаю, сколько их».

«Надеюсь, один из них мужского пола. Всегда хотела узнать, каково быть мужчиной в сексе».

«Не представляю, какого они пола. Заткнись на минутку и дай мне сказать, хорошо?»

Проглотив последний кусок кабачка, она сжала губы и кивнула мне с серьёзным выражением на лице.

«Окей, давай отбросим клоунаду. Когда ты находилась под гипнозом, я спросил, есть ли с тобой кто-то ещё — и кто-то, кажется, проявился. Я подумал, что это „она“. Она выглядела очень робкой или запуганной, погружённой в себя. Похоже, пыталась спрятаться».

Флед подождала, пока я продолжу, а затем сказала сквозь стиснутые губы:

«Ты закончил? Теперь я могу говорить?»

«Да, чёрт побери, говори конечно. Разве тебя совсем не интересует твоё альтер-эго?»

«Окей. Минутку поиграю в твою игру. Почему это должно меня интересовать? Если ты и прав по поводу „альтер-эго“, то разве не у всех они есть?»

«Нет, не у всех».

«Откуда ты знаешь?»

«Я же психиатр, помнишь?»

«Помню конечно, но ты и сам не раз говорил, что мы не можем знать наверняка, что происходит в чужих мозгах, человеческих или нет. Как знать, может каждое существо на ЗЕМЛЕ имеет сотни подобных „эго“, блуждающих в их головах. Жующих чипсы, смотрящих бейсбол или что-то ещё — верно?»

«Технически — да, верно. И всё же при отсутствии симптомов…»

Но проблема в том, что она была права. Мы пока мало знаем о том, как работает мозг, и особенно о том, как формируются личности.

«В твоём случае есть некоторые сложности».

«О боже!»

«Слушай, ты хочешь это обсуждать или нет?»

«Конечно» — она громко зевнула — «Это увлекательно».

Я насладился несколькими мгновениями вспыхнувшего гнева, потом взял себя в руки и продолжил.

«Тот факт, что ты несколько раз бывала в Конго, навёл меня на мысль, что твоё альтер-эго может быть конголезкой. Оно даже может быть шимпанзе. Как тебе такое предположение?»

«Интересные домыслы».

«Скажи, как я могу с ней общаться?»

«А на каких языках она говорит?»

«Не знаю. Она ничего мне не сказала. Вот что предлагает мой сын Уилл: я хочу записать сегодняшнюю сес… — то есть разговор — и попросить тебя посмотреть видео. Возможно, у тебя получится выяснить, кем является твоё второе альтер-эго и что хочет мне сообщить, если хочет. Даже простой жест может кое-что рассказать. Может у тебя получится хотя бы определить, кто она: шимпанзе, психически травмированный человек или кто-то ещё».

«Конечно. Запиши это к чёртовой матери[81]».

«Отлично. Тогда не будем тратить время» — я подошёл к камере, которую установил Уилл. На одном из переключателей висела бумажка с инструкцией, как с ним обращаться. Когда я включил запись, приятное жужжание раздалось в комнате. Флед спокойно меня дожидалась, а через пару минут уже была в глубоком гипнотическом трансе.

Я так сильно боялся испортить камеру, что забыл, с чего хотел начать разговор.

«Хорошо, флед, просто расслабься. Если хочешь, представь, что ты в Конго в своей любимой части леса» — я немного помолчал — «Можешь открыть глаза, если хочешь».

Флед подняла веки. Казалось, она смотрит на меня, но видит то, что внутри её головы.

«Хорошо. Я собираюсь попросить твою подругу выйти наружу. Просто расслабься и дай ей выйти ко мне».

Как и в прошлый раз, флед плавно опустилась в кресле. Внезапно, как будто увидев меня впервые, она издала всхлип и спряталась за столом, очевидно надеясь остаться незамеченной. Я встал и осторожно заглянул за стол.

«Привет» — произнёс я так мягко, как только мог — «Всё в порядке. Здесь ты в безопасности».

Она несколько секунд оставалась неподвижной, а потом медленно посмотрела на меня. Моргнула, но не произнесла ни звука.

«Ты можешь поговорить со мной на английском? Или французском? Parlez-vous français?»

Я подождал, но она просто смотрела на меня из «укрытия».

«Привет? Можешь просто сказать „привет“?»

Она или не могла или не хотела. В этот момент я рискнул, мягко подкравшись к краю стола с растопыренными пальцами. Увидев меня, она закричала и прикрыла голову руками. Я отошёл, и она убрала руки, тяжело дыша и издавая глухие гортанные звуки. Её глаза бегали по комнате в поисках возможности для побега.

Я медленно поднял правую руку с указательным и средним пальцем, показывающими букву V[82].

«Я не причиню тебе вреда» — пообещал я.

Она вздрогнула и подняла руку, чтобы защититься от надвигающихся ударов.

Я терпеливо ждал. Она была неподвижна, за исключением лёгких покачиваний. Казалось, продолжать нет смысла. И всё же я постепенно двигался к ней. Она снова разволновалась и пробормотала что-то непонятное. Я сделал два шага назад и она немного успокоилась. Хотел к ней прикоснуться, но передумал. Казалось, я могу осязать её страх. Осознав, что так может продолжаться долго, а ситуация причиняет ей сильный стресс, я решил на время отступить.

«Окей, флед, мы закончили. Можешь выходить».

Через пару минут она начала распрямляться. Наконец её взгляд сфокусировался на мне.

«Спасибо тебе» — сказал я — «А сейчас я сосчитаю от пяти до одного. Когда я дойду до…»

«Да, знаю» — она уже полностью вернулась в сознание и ждала, пока я что-то скажу.

Я встал и выключил камеру.

«А теперь давай посмотрим, сможем ли мы перемотать плёнку…»

Флед вскочила и направилась к камере.

«Подвинься!» — скомандовала она.

Я не заметил, как кассета оказалась в её волосатых руках.

«Ну что, придурок, у нас есть плеер?»

Плеера не было. Мы направились в холл первого этажа, где несколько пациентов спали или просто смотрели в пространство. Она нашла свободную видеодвойку[83] и вставила кассету в гнездо. Я сел рядом с ней на ближайшей софе, и мы начали просмотр. Конечно, я уже видел происходящее, но флед и пациенты смотрели плёнку впервые. Когда её проявленное альтер-эго закричало и что-то пробормотало, глаза флед расширились, как и у остальной аудитории.

«Если бы я не видела этого лично…» — прошептала она.

«Что думаешь? Ты с ней знакома?»

«Нет. Это молодая шимпанзе женского пола. Возможно, из Руанды или Камеруна».

«Ты поняла, что она сказала?»

«Не полностью. Она произнесла всего несколько слов. Что-то про свою мать».

«Если я смогу заставить её сказать что-то ещё, ты сможешь перевести?»

«Не уверена. Я не знакома с каждым диалектом на ЗЕМЛЕ. Даже с африканскими».

«У шимпанзе есть диалекты?»

«Ну конечно. У всех существ, который разделены территориально, есть различия в языке».

«Так как мне предлагаешь с ней общаться?»

«Разве это не очевидно? Тебе нужен переводчик. Тот, кто сможет с ней поговорить».

Несколько голосов затараторили хором: «Да, переводчик!»

«И как ты думаешь, где мы найдём переводчика?»

«Есть множество пленных шимпанзе, которые могли бы с ней пообщаться. Всё, что нужно — найти одного из их».

«А ты знаешь, это может сработать! Но погоди — как я объяснюсь с пленным шимпанзе?»

«В зоопарках есть сотрудники, умеющие общаться с шимпанзе. Только на одном языке, но его может быть достаточно».

«На каком?»

«Думаю, вы называете его „Американский язык жестов“».

«Американский язык жестов» — эхом повторили свидетели разговора.

Это казалось хорошей идеей, пока я не понял: «Это может не помочь. Твоё альтер-эго может не знать языка жестов. Наверняка не знает».

«Да нет, чучело. Главным переводчиком будет шимпанзе, который с помощью языка жестов будет общаться с человеком, но при этом понимать язык джунглей. Уловил?»

«Да! Почему я сам не додумался?»

«Без комментариев!»

Все пациенты в холле рассмеялись: «Без комментариев! Без комментариев!»

«Слушай, а ты не знаешь кого-ниб…»

«Чёрт возьми, доктор! Мне что, всё за тебя делать?»

«Но у нас недостаточно времени для поиска переводчиков. Я не умею путешествовать со скоростью света, сама знаешь».

«Нет, можешь».

«Могу?»

«Телефон, электронная почта, другие электромагнитные устройства».

Аудитория переглянулась и пожала плечами.

«Ну хорошо, я попробую. Давай сделаем перерыв, а я пока пойду посмотрю, не появился ли журналист. Встретимся через час?»

«Один час. Двадцать четыре часа в сутках. Сто шестьдесят восемь часов в неделе. Сто шестьдесят одна тысяча триста…»

Пациенты начали аплодировать. Я не стал слушать флед до конца и покинул холл.

Когда я зашёл в административный офис, редактор британского журнала уже ждал меня в кресле. Марджи старалась занять его беседой.

«Всегда хотела посетить Англию!» — воскликнула она — «Мои прабабушка и прадедушка родились там!»

«Так приезжайте!» — ответил он с тем же энтузиазмом, хотя был на тридцать лет старше секретарши — «Устрою вам тур по барам!»

Увидев меня, редактор подскочил и протянул руку.

«Смайт» — сказал он приятным голосом без малейшего акцента.

Однако внешность у него была типично британская: румяный цвет лица, подкрученные усы, твидовые пиджак и жилетка. Он держался с достоинством.

«Мне нравится ваша погода!»

Я был удивлён его бодрому расположению духа, особенно после перелёта и поездки на такси по дождливому городу. Конечно, он был моложе меня — подумал я — но это касается почти всех, кого я вижу. Я спросил Марджи, была ли Вирджиния на месте.

«Мисс Гольфарб уже поговорила с мистером Смайтом. Она сказала, что он весь в вашем распоряжении!»

«Отлично» — я повернулся к гостю — «Ещё рано для ланча, мистер Смайт. Но может вы хотите чашечку кофе перед тем, как мы начнём интервью?»

«Я бы предпочёл чашечку чая, если можно».

«Конечно. Пройдёмте в столовую».

По пути я прокомментировал отсутствие акцента у моего гостя.

«На слух ваша речь напоминает американцев с Среднего Запада».

«Я родился в Индиане[84]» — признался Смайт — «Моя настоящая фамилия „Смит“. Гнусавый выговор верзил всегда при мне.»

«А как вы попали…»

«Меня со школы привлекала история Британии. Все эти отсечения голов и подобное. И когда я прибыл туда, то обнаружил, что местные жители открыты и прямолинейны, в отличие от большинства американцев» — доверительным тоном произнёс Смайт — «Они любят посплетничать».

Разговор приобретал неприятный запашок.

«Вот почему вы решили взять интервью у флед? Чтобы начать распускать слухи?»

«Не совсем. Мы ничего не распускаем. Мы просто приоткрываем завесу на некоторые факты. И выставляем их на обозрение. За двадцать пять лет в журналистике я понял одну вещь: никогда не знаешь, какие пикантные подробности скрываются под внешним впечатлением о человеке».

«Но флед не „человек“ — она орф».

«Вот именно. В этом вся соль интервью: скрывают ли орфы такие же пикантные подробности, как и люди?»

Я бы мог ответить, но промолчал.

«Ну что ж, согласно договору у вас есть час времени. Вам хватит часа, чтобы выведать достаточно „пикантных подробностей“, как считаете?»

Если он и учуял сарказм, то не подал виду.

«Хватит, чтобы выкорчевать их с корнями. Я очень хорош в своём деле. И у вас будет копия „О жизни в целом“ меньше, чем через две недели».

«Ваш журнал — нечто вроде нашего „Люди“[85], верно?»

«Думаю, да. Мы обычно берём интервью у знаменитостей — кинозвёзд и так далее» — он осмотрелся, прежде чем прошептал — «Вы будете удивлены. Это самые тупые люди из возможных. Нам приходится хорошенько потрудиться, чтобы выдавить из них хоть что-то дельное. И всё же» — добавил он весело — «не важно, что мы пишем — наши подписчики с готовностью читают всё, что мы наговорим про их любимчиков. Для меня это, конечно, большая удача, иначе я бы остался без работы».

Мы пришли в столовую для докторов. Я взял чайные пакетики, горячую воду и пакет молока.

«Боюсь, у нас есть только такой чай».

Он казался несколько расстроенным отсутствием чайника с заваркой и уюта, но с благодарностью взял кружку и принялся заваривать пакетик. Подождав ровно две минуты, Смайт добавил молоко и размешивал чай так яро, как будто от этого зависела его жизнь. Обнаружив витрину с маффинами и пончиками, он взял себе несколько. Пока он пил чай, мы обсудили правила для интервью, которые уже были обговорены между адвокатами. По договорённости Смайт может записать интервью, но нам достанется только сама запись, а не её текстовая версия; у меня будет возможность просмотреть статью перед публикацией и исправить фактические ошибки, но не само содержание. Если я буду настаивать на внесении правок — удалении части текста или его добавлении — в саму историю, МПИ будет вынужден отдать полученные деньги, а журнал оставит за собой право опубликовать исправленную версию.

Смайта всё устраивало и он с радостью подписал соглашение, как и я.

«Скажите, а как вы узнали о флед?»

«Она прислала нам электронное письмо».

«А как она узнала о вас?»

«Понятия не имею. Но я отдаю себе отчёт, что капэксианцы улавливают все наши радиоволны. Возможно, они прочли журнал в интернете».

Я посмотрел на часы. Смайт быстро допил свой чай и мы направились в холл в поисках флед, с которой договорились заранее. Она разговаривала с Клэр. Я вежливо попросил последнюю извинить нас, и она любезно согласилась. На самом деле Клэр казалась весьма расслабленной, что обычно не ассоциировалось с «доктором Смит» (пациентка Клэр Смит считала себя доктором — прим. перев.). Интересно, флед уже пообещала ей эмиграцию на Ка-Пэкс?

Смайт тоже вёл себя с флед на удивление спокойно. Конечно я предупредил о специфической внешности его собеседницы, и они мило общались, пока мы ехали в лифте в смотровой кабинет 520 (он был в ещё худшем состоянии, чем я — она поинтересовалась его финансовым положением?). Он занял моё место за столом Гольфарб, а флед села в кресло для пациентов. Я отодвинулся подальше, планируя молча наблюдать (это не было прописано в договоре, но подразумевалось).

Первая часть их диалога не выявила ничего неожиданного: флед родом с Ка-Пэкс; она принадлежит к тро́дам, подвид о́рфов; она прилетела на Землю изучать различные виды наших существ; планирует забрать сто тысяч человек на родную планету; место отправления пока не определено (кто-нибудь из владельцев футбольных команд заинтересован помочь в этом?); для ускорения набора добровольцев флед создала сайт, где обозначены требования для желающих эмигрировать. Пока ничего нового. Но когда флед сказала, что беременна, я воскликнул: «Чтоо?!»

Смайт, в свою очередь, позволил себе выпалить с достоинством: «Круто!»

«Я жду ребёнка, доктор брюэр. Вы взволнованы?»

«Ты об этом не говорила!»

«А ты и не спрашивал!»

«И каким же родится ребёнок? Шимпанзе? Бонобо?»

«Не нужно так волноваться, джино. Ты не забыл принять свои мочегонные утром?»

«Ну ладно, ладно. Я спокоен. Не скажешь, кто отец ребёнка?»

«Понятия не имею».

«И со сколькими шимпанзе ты… спала?»

«Со многими. Но он может быть наполовину гориллой».

«У тебя был секс с гориллой?»

«С одним или двумя. Или он может быть человеком».

«Он человек?!»

«Возможно. А теперь слушай внимательно: я не знаю, кто отец ребёнка».

«Но как же ты забеременела? А как же йорты?[86] У нас на земле их нет».

«Очевидно, здесь я в них не нуждаюсь. Удивительная ПЛАНЕТА, не правда ли? Должно быть, ваша сперма работает иначе».

Улыбка на лице Смайта была шириной в тридцать сантиметров[87]. Помимо записи на плёнку, он яростно вносил каждое слово в блокнот. Его, кажется, совсем не смущало, что я сейчас выполняю его работу.

Я не особенно вслушивался в оставшуюся часть интервью. Когда оно наконец закончилось (мы задержались на полчаса), я сказал флед: «Поговорим об этом позже».

«Не сомневаюсь» — ответила она игривым голосом.

Я мрачно проводил Смайта назад в офис Гольфарб. На полпути он решил сразу направиться в аэропорт.

«Это слишком хороший материал, чтобы радоваться ему в одиночестве» — выпалил он перед тем, как выйти из института — «Всего хорошего!»

Он был прав. Я тоже хотел кое-кому рассказать об услышанном. Но не Гольфарб: сначала всё нужно было обдумать. Интересно, какой эффект окажет новость о беременности флед на пациентов? И как с этой информацией поступят Дартмут и Ван?

Покидая госпиталь, я встретил Чанг и Робертса. Лаура остановила меня: «Клэр выбросила свой стетоскоп[88]. Думаю, она собирается на Ка-Пэкс».

«Не удивлён».

«Может она обманывает себя, что хочет уйти на пенсию и оставить психиатрию, как и Джин» — вставил свои пять копеек Робертс.

Проходя по лужайке, я увидел, как пациенты нашли стетоскоп «доктора Смита» и используют его для обследования голов друг друга. Я пожелал им удачи. Вреда от этого не будет, но может они случайно найдут то, что мы упустили.

Карен сочла беременность флед забавной. Я так не считал, но хохот жены был очень заразительным. Мы смеялись как дети. Затем я рассказал ей про сайт инопланетянки со списком требований для эмигрантов на Ка-Пэкс.

«Давай посмотрим» — сказала она.

По пути в мой кабинет Карен спросила на полном серьёзе:

«Ты бы хотел полететь с ней?»

«Не знаю. А ты?»

«Нет».

«Тогда и я не хочу».

Мы открыли сайт. Он был простенький, но по делу. Флед перечислила требования к кандидатам, но мне стало её жаль: на всей планете вряд ли найдётся столько людей, — если вообще найдутся — которые удовлетворят всем критериям отбора. Вот что было написано:

«Конечно на Земле есть люди, которые отвечают этим критериям» — заметила Карен — «Эбби, например».

«Думаешь, она улетит без Стива?»

«Возможно».

Мы ещё немного посмеялись.

Обычно я ненадолго засыпаю сразу после обеда, но в этот раз — к удивлению жены — остался в кабинете, чтобы найти информацию об использовании языка жестов в общении с различными видами обезьян. Некоторые приматологи[90] использовали этот язык с некоторыми подопытными и открыли, например, что обезьяны обладают хорошими языковыми навыками и даже способностью создавать новые слова, чтобы выразить свои мысли, если уже имеющиеся для этого не подходят. Коко, самка гориллы, по шкале интеллекта Стэндфорда-Бине[91] набрала 85–95 баллов и использовала около тысячи слов[92], а понимала ещё на несколько сотен больше. Кроме того — прочёл я — все семейства обезьян имеют долгосрочные воспоминания, осознают себя и демонстрируют богатую эмоциональную жизнь. Я знал, что генетически из всех животных шимпанзе были к нам ближе всего, но удивился, когда прочитал, что ДНК гориллы совпадает с нашим аж на 97 %. Восточные родственники горилл — орангутанги — очень похожи на людей структурой волос, периодом беременности, характеристиками зубов, уровнем гормонов, психологией сексуальности и половым поведением. Но не вызывает сомнений, что все большие обезьяны — действительно наши ближайшие родственники. Мы буквально произошли от одного и того же предка!

На Amazon я нашёл множество бумажных книг по теме, но не хотелось ждать доставки. Я сообщил своей жене, куда ухожу.

«Принеси мне хороший детективный роман!» — крикнула она вслед — «Если найдёшь, возьми „Убийство на еловом острове“!»[93]

Если «мальчики»[94] ждали меня снаружи, то не стали мешать сесть в машину и направиться в сторону библиотеки. Возможно, их не было из-за дождя.

Только три книги из тех, которые я нашёл в интернете, были в наличии в библиотеке. Я просмотрел ту, что казалась наиболее информативной, и взял книгу, которую просила Карен. Оставалось меньше двух суток до следующей встречи с флед, и я начал читать сразу после возвращения домой. К концу дня у меня получился список из шести экспертов в общении с обезьянами. Но звонить им было уже поздно, к тому же мы пригласили семью Сигел[95] на ужин.

Прямо перед приездом Сигелов из Калифорнии позвонила наша милая дочь Дженнифер[96]. Она была очень взволнована: вакцина от ВИЧ, над которой работала Дженнифер и её команда, прошла первичные тесты на безопасность и эффективность, и выйдет на более масштабные клинические испытания в ближайшие несколько месяцев. После трудной работы она и её партнёрша (офтальмолог) планируют ненадолго съездить в отпуск на восток страны в июле. К сожалению, они не смогут остановиться у нас надолго: они проведут большую часть времени в Массачусетсе — единственном штате, где лесбиянки могут легально вступить в брак. И хотя мы часто общались по телефону, мы не видели их с Анной уже почти два года и с радостью согласились провести с ними хотя бы небольшой отрезок времени.

Но главная причина, по которой она звонила — это интерес к тому, что происходит с флед, о которой ей рассказала Карен. Забыв о том, что федералы могли подслушивать наши разговоры, я рассказал ей всё, что знаю. Она молча выслушала и по окончании моей тирады задала интересный вопрос: если ребёнок флед будет лишь наполовину человеком, то как отнесётся к нему общество — ему будут рады или подвергнут остракизму[97] как «ошибку природы»? Я, честно сказать, об этом не задумывался, но её беспокойство было понятно. Если ребёнок, имеющий смешанное происхождение, рассматривается почти каждым членом общества не как «белый», то есть вероятность, что люди будут рассматривать ребёнка флед как «не достигшего человеческого уровня развития».

Но мне в голову пришла ещё более пугающая вероятность, и я спросил дочку, не считает ли она, что некоторые люди — особенно сторонники фундаменталистских религий — могут причинить вред флед и ребёнку, назвав его «порождением дьявола». Про себя я подумал, не пришли ли Ван и его товарищ к аналогичному заключению.

«Пап, надеюсь, ты сможешь уговорить её улететь, пока этого не случилось» — посоветовала всегда практичная Дженни.

Несмотря на близкое соседство и то, что у нас есть общая внучка[98], мы не видели Сигелов несколько недель, поскольку они только недавно вернулись из Польши.

«Это удивительная страна!» — делились они впечатлениями — «Они вовсю наслаждаются свободой от коммунизма и открыты для новых идей. И» — сказал Билл, взяв полную вилку кускуса — «еда великолепна».

После их восторженных рассказов о пейзажах и архитектуре, особенно о хорошо сохранившихся и чарующих старых польских городах, беседа переключилась на флед, о которой они только узнали.

«Сегодня утром она сообщила, что беременна, и отцом ребёнка может быть человек».

Билл перестал жевать.

«Это слегка притянуто за уши, тебе так не кажется? Может она просто обманывает тебя».

«Зачем ей врать по поводу беременности?»

«Кто знает? Может хочет привлечь внимание, чтобы получить симпатию или стать популярной среди пациентов. Материнство — всё ещё мощная сила, даже в психиатрической клинике».

«И это поможет продать чертовски много копий британского журнала» — сказала Айлин.

«Не говоря уже о газетах и телевизионных программах» — добавила Карен.

Мне не приходила в голову такая подлость со стороны флед, но исключать её тоже не стоило. Я привык всерьёз воспринимать то, что говорил мне Билл. Именно он в своё время привёл меня в психиатрию.

Затем я рассказал им про веб-сайт.

«Она набирает добровольцев?» — недоверчиво спросил Билл — «Зачем ей это?»

«Говорит, что хочет помочь тем, кто несчастен на своей планете».

«Но разве мы не испоганим Ка-Пэкс так же, как и Землю?»

«Флед утверждает, что не возьмёт никого, кто причастен к подобной деятельности».

«Мы все несём за это ответственность, мы все причастны» — подметила Айлин.

Это привело наш разговор к обсуждению политики (с Сигелами так всегда). Они были такими же «поклонниками» текущей администрации и главенствующей партии, как и мы (оппозицию тоже недолюбливали).

«Мы нуждаемся в третьей партии» — высказал своё мнение Билл.

«Мы нуждаемся» — ответила Айлин — «в правдивых новостных передачах, которые не зависят от своих рекламодателей и спонсоров. Без них не будет шансов ни у новой партии, ни у новых идей. Новости станут чистейшей пропагандой».

«Даже если так» — вставил я — «двух партий вполне достаточно, если у демократов будет хватать смелости. Не знаю, чего они так боятся».

«Того же, что и все: потерять свои рабочие места» — ответила Карен.

Возможно, мне не стоило пить второй бокал вина, но я осмелел настолько, что рассказал Сигелам о Ване и Дартмуте и их утверждении, что лучший способ защитить нас от террористов — это поставить жучки в каждом доме по всей стране.

«По правде говоря,» — заверил я их — «они могли слышать каждое слово, которое мы здесь произнесли».

Билл поднял бокал и произнёс тост: «За Дартмута!».

«И Вана!» — вторила Айлин.

Я поддержал тост и весело продолжил: «Они предположили, что любой по соседству с нами может работать на них, пристально следя за террористами».

Я не смог удержаться и спросил с глуповатым смешком: «Вы, ребята, за нами случайно не шпионите?»

Билл, у которого было своеобразное чувство юмора, промолчал, но достал нетбук[99] и что-то на нём напечатал. Не откладывая устройство, он спросил: «Каково ваше мнение по поводу ядерной программы Ирана и Северной Кореи?»

Я надеялся, что он пошутил.