Новый гость из созвездия Лиры

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

В этот раз из-за пробок на дороге я опоздал на еженедельное собрание сотрудников. Когда я приехал в институт, офицер Уилсон сообщил, что доктор Тиксбери и её подопечный уже были внутри здания.

«Что происходит, док?» — спросил он, когда я проходил мимо — «Здесь повсюду обезьяны!»

«Одна из наших пациенток думает, что она шимпанзе» — шутливо прокричал я.

«Господи, она, кажется, права!» — прокричал в ответ Уилсон.

Лужайка была в полном беспорядке. Я подумал, что Филберт вырвался на свободу и бегал по округе, доставляя неприятности. Но ни его, ни Эллен здесь не было. Беспорядки учинял Джерри, который только недавно вернулся с флед. Это был не тот Джерри, которого все мы знали. Он стоял напротив передней стены и рассматривал её основания, как будто никогда их не видел. Группа пациентов ходила неподалёку, наблюдая за Джерри и шёпотом обсуждая, что он собирается делать дальше. Он оглянулся и посмотрел на них, как будто увидел впервые, затем медленно поднял руки и неторопливо направился к группе. Некоторые из больных отступили назад, неуверенные в его намерениях. Однако Говард тоже поднял руки, и они с Джерри обнялись. В этот момент один за другим подошли остальные пациенты и обнялись с Джерри. Он не избегал их взглядов и с каждым перекинулся парой слов. Закончив дружеский ритуал, вся группа направилась к заднему двору, чтобы поприветствовать остальных обитателей МПИ. Их воодушевление было заразным. Когда они поняли, каким стал Джерри, то искренне порадовались за него, ведь он был одним из них. Но, подозреваю, что за внешней теплотой каждый втайне думал одно и то же: если флед может вызвать столь радикальные перемены в характере и поведении человека, которому было хуже, чем мне, почему бы ей не сделать то же самое и для меня?

Хотя большинство психически больных живут в своих собственных мирах, они хорошо осознают, что с ними что-то не в порядке, и совершенно не рады своему личному аду. По большей части они очень стараются следовать инструкциям, вовремя принимать лекарства, идти на поправку. Но иногда мы не можем им помочь, даже прилагая максимум усилий. Манхэттенский Психиатрический Институт — ещё более трагичное место, чем большинство других психбольниц, поскольку мы принимаем очень много уникальных и трудных случаев, в которых не удалось добиться прогресса даже после длительного лечения.

А теперь у нас, кажется, стало одним тяжёлым случаем меньше — всё благодаря флед, которая стояла возле задней стены и смотрела на процессию как родитель, гордящийся своим потомством. Я видел, что она улыбалась, а в глазах сверкал огонёк. Она увидела меня и наклонилась вперёд.

«Позже расскажешь, что здесь произошло» — сказал я — «Сейчас у нас встреча с твоим альтер-эго».

Я попросил флед недолго побыть за дверью 520 кабинета, где терпеливо ждали Эллен и Филберт. Вирджиния Гольфарб тоже пропустила собрание, поскольку встретила их у ворот, проводила наверх и пообщалась с ними до моего прибытия (в её отсутствие собрание возглавляла Лаура Чанг). Как только я зашёл, она извинилась и ушла.

«Уверена, что не хочешь присутствовать?» — спросил я, убеждённый, что она желает понаблюдать за процессом (хотя никогда в этом не признается).

«Нет, спасибо. Мне нужно управлять госпиталем» — она подошла к двери, затем обернулась и с лёгкой улыбкой добавила — «Или я заправляю цирком?»

Появление Филберта меня не удивило. Я только недавно был в компании его родственника — бонобо по имени Окимон (не считая саму флед). Филберт был более крупным и нервным, чем шимпанзе-хиппи, но я вряд ли смог бы отличить одного от другого, поэтому не спускал глаз с его рук.

А вот внешность Эллен Тиксбери меня шокировала. По телефону её голос звучал как голос Жизель: молодой, миниатюрной и привлекательной женщины (да, иногда в голосе отражается та уверенность, которую испытывает женщина по отношению к своей внешности). Доктор Тиксбери (она попросила называть её «Тикс») не обладала ни одним из этих качеств. Ей было чуть больше семидесяти, а её вес был значительно больше, чем представлялось по голосу. Не толстая, а широкая. Более 180 сантиметров и сложена как боец. Даже её зубы были большими, как и оправа роговых очков. Думаю, человек и должен быть крепким и внушительным, чтобы управляться с такими сильными и непредсказуемыми животными, как шимпанзе. С другой стороны, волосы Эллен были ярко рыжими, а руки на удивление мягкими и небольшими.

Филберт, казалось, хорошо проводил время. Все бумаги с рабочего стола Вирджинии были изорваны и разбросаны повсюду, он открывал и закрывал ящики, иногда засовывая в них лапы, чтобы достать забытый карандаш или степлер, громко радуясь новым находкам. Наконец Тикс мягко положила руку ему на плечо. В этот момент Филберт заметил флед, стоящую в дверном проёме.

Он побежал к ней. Ни я, ни Эллен не пытались ему помешать. Он прыгнул флед на руки и издал звук, полный удовольствия, как будто она была его родной матерью. Флед прошептала что-то ему на ухо и он начал успокаиваться.

Тиксбери и сама не могла отвести взгляда от нашей инопланетянки, как будто исполнилась мечта всей её жизни. Я кратко представил их друг другу, и они тепло пожали руки. Филберт, несмотря на попытки сохранять спокойствие, явно был вне себя от счастья, кружился и повисал на руках у флед, совершенно меня игнорируя.

Я напомнил о причинах встречи и предложил приступить к процедуре. Флед заняла привычное кресло. Я указал Тикс на кресло справа от стола. Её подопечный прыгнул непосредственно на стол лицом к флед. Наконец я сел за стол, посмотрел на всех троих и спросил: «Вы готовы?»

Флед и Эллен кивнули. Филберт посмотрел на обоих, а затем тоже кивнул.

Я напомнил этологу, что у нас уже есть разрешение от флед на сеанс гипноза и что риска причинить вред почти нет. Они с Филбертом снова кивнули.

«Ну что ж, тогда начнём. Флед, я сосчитаю от одного до пяти, и когда скажу „пять“, ты будешь пребывать в глубоком…»

Я не слышал, как она считала про себя, но её голова медленно опустилась на грудь и в тот же момент она «ушла». Я постарался в точности повторить то, что делал в прошлый раз (предварительно просмотрев запись дома), надеясь на такой же результат.

«Просто расслабься» — прошептал я — «Закрой глаза, если хочешь. А сейчас я бы хотел поговорить с кем-то ещё. Можешь подслушивать или нет, по своему желанию. Я прошу любого, кто сейчас находится рядом с флед, выйти наружу и идентифицировать себя…»

Мы ждали почти минуту, пока флед не начала сворачиваться в клубок. Наконец она съёжилась, как в прошлый раз, очевидно стараясь, чтобы её не замечали. Её тело приняло позу эмбриона и почти не издавало звуков.

В этот момент со стола спрыгнул Филберт и направился в её сторону. Флед оставалась полностью неподвижной. Он подкрался поближе, а затем уселся на корточки прямо перед ней, медленно протянул руку и осторожно коснулся пальцем её лица.

Флед — или кем бы она ни была — немного расслабилась, подняла руку и погладила ладонь Филберта. Он начал издавать какие-то горловые звуки, на которые альтер-эго флед не ответило. Но он продолжал что-то ворковать и гладить её лицо тыльной стороной ладони, затем обошёл флед и начал за ней ухаживать, выискивая воображаемых насекомых на спине и плечах. «Флед» ответила чем-то вроде кудахтанья. Так продолжалось несколько минут, пока Тикс не протянула руку и не коснулась Филберта. Он повернулся к хозяйке и показал жестами несколько слов. Эллен перевела: «Он говорит, что она боится».

«Может ли он узнать, чего конкретно?»

Она что-то показала Филберту, и он передал их словами «флед». Мы все ждали пару минут, пока она не ответила тихим голосом.

«Я боюсь рычащих тварей» — глаза альтер-эго дико рыскали по кабинету.

«Она имеет в виду собак» — перевела Тиксбери.

«Попросите его узнать, каких именно собак она боится».

«Собак в компании голых зверей, которые приходят, чтобы сделать больно».

У меня конечно были идеи о том, что она имела в виду, но мне хотелось, чтобы альтер-эго рассказало, какое отношение имеет к флед. Я спросил Тикс: «Она может рассказать, откуда родом? Она ведь не бонобо?»

(Для краткости я опускаю некоторые подробности передачи сообщений жестами, которые последовали дальше).

«Нет, она не бонобо. Она — шимпанзе, проживающее в низинах. Возможно, родом из Конго, как и Филберт. Иначе им было бы трудно друг друга понимать».

«Сколько ей лет? У неё есть имя?»

«Ей где-то два-три года и её зовут Нараба».

«Она знает, где сейчас находится?»

«Да, она была здесь раньше».

«Когда?»

«Приходила вместе с флед».

«Она с ней путешествует?»

«Да, но ей здесь не нравится и она предпочитает прятаться от нас».

«Зачем флед привела её сюда?»

«Флед нашла её в клетке».

«Она хочет вернуться в Конго и жить там как прежде?»

«Нет, пока собаки не уйдут из тех мест».

«Что с ней сделали собаки?»

Шимпанзе начала вопить и колотить ногами по столу.

«Не важно» — сказал я — «Мы вернёмся к этому позже. Ты не могла бы спросить у неё, кто такая флед и откуда она пришла?»

«Она знает, что флед пришла ей помочь, но не знает, откуда».

«Хочет ли она отправиться с флед на другую планету?»

«Она предпочла бы вернуться в свой дом, если бы там было безопасно. В противном случае она останется с флед».

Я размышлял над возможностью загипнотизировать Нарабу с помощью Тиксбери и Филберта, как проделывал это с Робертом Портером, но понял, что при сложившихся обстоятельствах подобный трюк просто невозможен. Но как можно вернуться к её ужасному прошлому, её поимке и похищению из родных мест, без причинения серьёзной психологической травмы? Конечно Нараба уже демонстрировала признаки психического напряжения: прикрыла голову руками и начала раскачиваться взад и вперёд. Я предложил сделать перерыв.

«Пожалуйста, выведи Филберта, а я пока поговорю с флед».

Тикс подозвала шимпанзе и обняла его, пока я выводил флед из гипнотического транса. Она заморгала глазами и ждала, когда я введу её в курс дела.

«Флед, у тебя есть альтер-эго по имени Нараба».

«Она — не альтер-эго. Нараба — подруга, которая иногда со мной путешествует».

«Где ты её нашла?»

«В придорожном зоопарке».

«Что ты подразумеваешь под словом „придорожный“?»

«Любой может сконструировать клетку где угодно и держать в ней любое животное, которое захочет. Они берут плату за посещение и зарабатывают деньги на животных. Им даже не нужно их кормить. Завсегдатаи бросают им зефир, конфеты и прочее подобное дерьмо. Люди пиздец какие тупые!»

«И это законно?»

«Вполне законно, в каждом из ваших штатов. Люди, которые воспринимают животных как безмозглую „собственность“, всё ещё в большинстве. Пройдёт много времени, прежде чем что-то изменится».

«Но как ты её нашла? Она с тех пор всё время была с тобой?»

«Я обнаружила её всего несколько дней назад, джино. Когда я отправилась на западное побережье посмотреть на прекрасный Тихий океан, то оказалась рядом с этим чёртовым придорожным зоопарком».

«Тогда почему не сказала, что видела на записи Нарабу?»

«Это была не Нараба».

«А кто же тогда?»

«Понятия не имею».

«Тогда предположим, что у тебя минимум два альтер-эго».

«Я уже говорила, что эти альтер-эго — плоды твоего воображения».

«Тогда объясни мне, пожалуйста, откуда они взялись».

«Да откуда мне знать?!»

«Окей. Вернёмся к этому позже. А сейчас давай ненадолго вернёмся к твоему детству».

«Разве мы с этим не закончили?»

«Должно быть, я что-то упустил».

«К твоему сведению, доктор, ты почти всё упустил».

«Спасибо, учту. А теперь ответь: когда ты была маленьким тродом, твою мать убило другое существо? Ты видела, как это произошло?»

Впервые за всё время её дерзость и апломб куда-то исчезли. Она смотрела на меня и её глаза внезапно наполнились влагой. Плач, — подумал я, — должно быть, явление универсальное.

«Как ты это узнал?» — всхлипнула флед.

«Думаю, твоё альтер… твой спутник мне рассказал. Что случилось с мамой?»

«Это была случайность. Ап[115] бегал поблизости и сбил её с ног. В результате столкновения она сломала шею и почти мгновенно умерла. Никто не смог ей помочь. Это была всего лишь случайность…»

«Это было уже после того, как тебя отняли от груди, и ты не знала как она умерла, пока тебе не показали голограмму, верно? Но голограмма была так реалистична, что ты как будто присутствовала в момент её смерти».

Её рот открылся и она заревела как обезумевший лев. Огромные слёзы струились по её лицу и исчезали в волосах на подбородке и груди.

Я поднял руку и коснулся её макушки.

«Мне жаль, флед. Мне очень жаль».

«Даже на Ка-Пэкс существа иногда умирают» — она шмыгнула носом.

Именно поэтому, моя инопланетная подруга, я думаю, что ты не так уж отличаешься от нас. Тикс и Филберт тоже пытались её успокоить, и наконец это возымело действие.

«Ладно, ребята» — сказал я — «Думаю, на сегодня достаточно». А для флед добавил: «Но не уходи слишком далеко. Хочу ещё поговорить с тобой про Джерри».

Она вновь обрела не только самообладание, но и прежнюю манеру поведения.

«Почему бы просто не поговорить с ним?» — фыркнула флед.

«И с ним тоже» — фыркнул я в ответ.

Филберт и пациенты (за исключением тех, кто всего боится) отлично провели время на лужайке возле госпиталя. Он свешивался с ветвей большого вяза, играл с Джорджем в футбол и носился по заднему крыльцу из стороны в сторону. Удивительно, как люди, особенно помещённые в тюрьму или психбольницу, реагируют на животных. Несколько лет назад в институте держали кошек, но одна из них укусила пациента, проявившего к ней жестокость, — это вызвало инфекцию, затем последовало судебное разбирательство, и Вирджиния решила убрать кошек из учреждения. (Семья пациента проиграла суд; с тех пор он покинул госпиталь и о нём никто не вспоминал).

Даже некоторые сотрудники присоединилась к веселью, бегая по газону как дети. Когда для Эллен и её подопечного пришло время уезжать, Говард от лица всех пациентов попросил, чтобы я позволил доктору Тиксбери снова посетить госпиталь как можно скорее.

«Если она приедет завтра — это будет достаточно скоро?» — спросил я у него — «Нам нужно присутствие Филберта по крайней мере ещё на одном сеансе».

Я проводил гостей в ближайший гараж, где стоял их фургон. К тому времени офицер Уилсон был поставлен в известность о сложившейся ситуации.

«До встречи, док. До втречи, Филберт».

Я сказал офицеру, что они завтра вернутся.

«Я буду за вами присматривать» — пообещал Уилсон.

Филберт, идущий между нами и держащий нас за руки, едва привлекал внимание прохожих. Нет такого ньюйоркца, который хоть раз не встречал бы какого-то странного или крайне необычного прохожего. По пути к фургону я спросил у Эллен, как мы можем помочь Нарабе.

«Думаю, она была бы потрясающим кандидатом для заповедника. Есть несколько хороших заповедников в более тёплых штатах. Хотите, чтобы я занялась поиском убежища для неё?»

«Я не это имел в виду».

Я объяснил свою теорию, что альтер-эго флед на самом деле было её частью, и что они вместе отправятся на Ка-Пэкс.

«Я надеялся, что вы с Филбертом сможете как-то успокоить её, пока она находится на Земле».

«Мы можем сообщить ей, что никто не причинит ей вреда, пока она остаётся с флед».

«Да. Это как раз то, о чём я просил» — я не стал говорить, что уже не так в этом уверен.

Я не знал, что сделает Филберт, когда мы попрощаемся. Думал, что он разведёт руки для объятий, как с некоторыми пациентами. Вместо этого Филберт протянул мне руку для пожатия. Я инстинктивно вздрогнул, но он не собирался трогать мои тестикулы.

«Я его этому не учила» — сказала Тикс — «Они так делают и в диких условиях. Это означает, что он уважает вас больше, чем остальных».

«Неужели? Ну, спасибо, Филберт. Я считаю, что…»

«Это не тот комплимент, о котором вы подумали. Он чтит ваш возраст: шимпанзе уважают своих старейшин».

«О, ну ладно. Это я тоже очень ценю» — солгал я.

«Иногда они целуются во время рукопожатия».

«Тоже в знак уважения?»

«Нет. Это означает дружбу».

Я поспешил вернуться в госпиталь, чтобы встретиться с Джерри. Его не было в комнате, а модель МПИ из спичек стояла на пьедестале незавершённая и заброшенная. Это выглядело довольно печально: как будто скульптор умер, не завершив работу. Это напомнило мне о последних произведениях Микеланджело: грубые колотые камни с намёками на фигуры, которые остались нераскрытыми.

Наконец я нашёл его в комнате отдыха. Он читал учебник по архитектуре. Где он его взял, оставалось тайной: в библиотеке госпиталя такой книги точно не встретишь. Он был так увлечён чтением, что заметил меня только тогда, когда я с ним заговорил.

«Привет, Джерри».

Он едва взглянул на меня.

«Здравствуйте, доктор Брюэр. Как вы?»

«Не жалуюсь. Особенно после того, как увидел тебя таким. И есть кое-что, о чём я хотел спросить».

Он всё ещё корпел над книгой.

«Ммм?»

«Мы оба знаем, что тяжёлый аутизм — это серьёзное заболевание, и его нельзя вылечить до конца. У тебя определённо присутствует серьёзное поражение нервной системы, и ничто из того, что показала или сказала тебе флед, не могло его исцелить. И всё же сейчас ты выглядишь абсолютно здоровым и нормальным человеком. Что случилось, когда ты исчезал вместе с ней?»

«Вы правы, доктор Брюэр. Она не говорила ничего, что могло меня внезапно вылечить. Она кое-что сделала».

«Правда? Что же?»

«Не имею ни малейшего понятия. Она отвела меня в какую-то лабораторию. Была середина ночи, поэтому лаборатория пустовала. Я помню лазерную пушку. Даже несколько. Она положила меня на лабораторный стол, который предварительно очистила от какого-то оборудования. И это почти всё, что я могу рассказать вам. Флед несколько раз направляла мне лазер в разные части тела, и я внезапно осознал то, чего не понимал раньше».

«Имеешь в виду математику или нечто подобное?»

«Это только самая простая часть из полученных мной знаний. До этого события я совершенно не понимал, как люди взаимодействуют друг с другом. Потребность в общении была для меня абсолютно лишена смысла. Мне просто было плевать на это. Люди были для меня не важнее деревьев и даже чем-то отталкивали. Но внезапно я смог понять следующее: я и есть люди. Взаимодействовать с другими — то же самое, что взаимодействовать с собой. Хорошо это или плохо, но я один из нас. Никогда не осознавал этого раньше».

«И как считаешь, хорошо это или плохо?»

«Думаю, и то и другое. Моя голова полна идей, и я намерен узнать всё, что упускал все эти годы. Хочу общаться с людьми, смотреть, как они взаимодействуют. Смотреть, как я взаимодействую. Мне больше не нужно погружаться в себя, чтобы найти смысл. Но кое-чем пришлось пожертвовать».

«Чем же?»

«Я не могу вспомнить, как делать скульптуры из спичек».

Я не смог сдержать улыбки, которая перешла в радостный смех.

«Всё в порядке, Джер. Лучше уж у нас будешь ты, чем ещё одна скульптура, даже если она шедевральна. Добро пожаловать в реальный мир!»

«Спасибо. Кажется…»[116]

«В этом есть и свои плюсы. Хм… А флед не говорила, что конкретно она сделала с помощью лазерных лучей?»

«Я не спрашивал».

«И скажи-ка вот ещё что…»

«Если смогу».

«Каково это — путешествовать со скоростью света?»

«Я ничего не почувствовал. Как будто ничего не произошло: просто вспышка света — и ты уже находишься в другом месте. Даже не ощущаешь движения».

«Сможешь повторить?»

«Зависит от того, куда мы собираемся попасть».

Перед тем, как найти флед, я получил на пейджер сообщение от Уилла и позвонил ему из холла. Кроме любопытства по поводу прошедшей сессии с Тикс, Уилл передал мне просьбу Стива перезвонить ему как будет время. Я сказал сыну, что посвящу его в детали сессии позже, но пока ему следует знать, что у флед всё же есть сердце.

Затем я позвонил астроному и по совместительству моему зятю Стиву.

«Привет, Стив. Ты просил перезвонить. Как поживают Эбби и мальчики?»

Стив не был расположен к светским разговорам.

«Да гори оно синем пламенем, Джин! Когда я смогу поговорить с флед?»

«О Боже, Стив. Здесь столько всего происходит, что я просто завертелся и забыл её про это спросить».

«Сегодня сможешь узнать?»

«Попытаюсь. А к чему такая спешка?»

«Мы же не знаем, когда она улетит, верно? Не хочу упустить свой единственный шанс».

«Ну, она не улетит до…»

Я был поражен, когда понял, что Стив прав: флед находилась на нашей планете уже больше двух недель, а значит оставалось всего несколько дней до открытия первого «окна».

«Спрошу у неё сегодня. Я как раз искал её, когда ты звонил».

«Эбби и Стар тоже хотят с ней поговорить. И Рэйн звонил из Принстона. Он готов пропустить занятия, если будет возможность пообщаться с флед».

«Почему бы нам просто не организовать пикник и не пригласить её?»

«Отличная идея! Спасибо, отец-в-законе[117]. Я очень это ценю».

«Да я же пошу…»

Но он уже положил трубку.

Флед всё ещё наслаждалась преимуществами беременности. Каждый норовил принести ей воды, угостить огурцом или подать кресло. Она с удовольствием принимала помощь. Была ли беременность выдумкой или нет, но флед стала менее раздражительной и более уязвимой. Пациенты сразу же это отметили. Они жили в тесном сообществе и даже малейшие изменения были очень заметны. Психбольница во многом похожа на большую семью, поэтому несмотря на сильную зацикленность на себе, больные искренне переживали друг за друга.

В каком-то смысле они переживали не столько за флед, сколько за ещё не родившегося ребёнка, чей бы он ни был. Конечно они возились бы с ним и после появления на свет: кому не доводилось ворковать с малышом, склонившись над коляской? Исследования показали, что человек, играющий с ребёнком, очарован не только его невинностью, но и воспоминанием о собственной чистоте и непосредственности восприятия, которая безвозвратно утрачена. «Возможно, этот малыш будет счастливее меня» — надеются взрослые. Как и все будущие матери, флед пользовалась вниманием из-за тоски по утраченной невинности.

Я немного понаблюдал за ней с другого конца лужайки. Дэррил сидел рядом со мной и неотрывно смотрел на маленькие фотографии Мег Райан. Когда с заднего крыльца раздался взрыв смеха, он поднял голову, чтобы посмотреть, что произошло. Я воспользовался этой возможностью, чтобы спросить, что он думает про флед.

«Сначала я её недолюбливал. Она была очень странной. Думал, она заберёт нас куда-нибудь и будет протыкать иглами или чем-то ещё — ну знаете, как инопланетяне в фильмах проводят медицинские эксперименты. Делать из нас подопытных морских свинок. А потом Говард сказал нам, что она не такая уж и плохая, что ей нужно дать шанс. Это, правда, не очень-то помогло. Она была такой громкой и неприятной, что никто не хотел иметь с ней дела. Но чем больше она слонялась поблизости — тем ближе казалась, понимаете? Подозреваю, что можно привыкнуть к любому человеку, который будет где-то рядом достаточно длительное время. Если не обращать внимание, что она сильно похожа на… ммм… обезьяну, то Говард был прав. Она нормальная. Не сильно отличается от остальных. Не то чтобы я хотел жить с ней постоянно. Но она очень умна. Кажется, она замечает то, что мы упускаем из вида. И флед не так дурна собой, если подумать. Конечно, у неё волосы по всему телу, но глаза большие и карие, а голос вполне милый, когда говорит тихо — вам не кажется? А теперь, когда она забеременела… похоже, я начал испытывать к ней симпатию» — он вздохнул и снова посмотрел на фотографии — «Но конечно же она не сравнится с Мег».

«Нет, Дэррил. На свете есть только одна Мег. И только одна флед, как и каждый из нас существует только в одном экземпляре, если на то пошло. Спасибо, что поделился своими чувствами к флед» — которые, полагаю, разделяют все остальные пациенты.

Я извинился и пошёл по лужайке навстречу «Маме» флед.

«Доктор брюэр!» — воскликнула она, когда увидела, что я приближаюсь — «Я по вам скучала!»

Мы расстались всего час назад, поэтому я воспринял её слова как шутку.

«Давай поговорим».

«Что — опять? Тебе ещё не надоело пережёвывать одно и то же?»

«Уже начинает надоедать. Особенно когда не получаешь прямых ответов ни на один вопрос».

Несколько пациентов стояли рядом, ждали и подслушивали.

«Давай пойдём куда-нибудь в другое место?»

«Она на самом деле не беременна».

«Спасибо Рик. Ты мне очень помог».

Поскольку мы были на заднем крыльце МПИ, то ушли в сторону нового крыла Виллерсов, где я давно не был. Я спросил флед, была ли она здесь раньше.

«Конечно» — сказала она — «Я трахалась с одним парнем вооон на той софе».

Возможно, она врала и про свои похождения. Иногда слишком стеснительные люди привирают, чтобы скрыть свою неопытность. Хотя флед не демонстрировала ни малейших признаков стеснительности.

«Правда? С кем?»

«Я же говорила…»

«Да, помню. Ты не рассказываешь, с кем спала».

Я повёл её на террасу, с которой открывался красивый вид на лужайку. В углу стояла скульптура Тадж-Махала[118], которую создал Джерри.

«Давай присядем».

«Конечно, босс» — она плюхнулась в одно из кресел.

«Ну что ж. В этот раз я хотел бы получить ответы».

«Тогда я бы хотела услышать вопросы».

«Окей. Вопрос первый: что ты сделала с Джерри?»

«О, ничего особенного, правда. Мне просто требовалось соединить несколько проводов в его мозгу».

«Каких проводов?»

«Извини, док. Если я скажу, ты залезешь с дрелью в головы каждого пациента, а ваше правительство замучает электрошоком всех тайных заключенных».

«Тайных?»

«Проснись и нюхни дерьма, джино».

«Кажется, я уже чувствую этот запах. Ты ведь обманщица, флед? Ты ни черта не разбираешься в неврологии».

«Что, правда? Тогда поговори с Джерри, раз сомневаешься».

«И ты не вынашиваешь ребёнка, да? Это просто хитрый ход, чтобы снискать расположение пациентов — я прав? Ты просто хочешь уговорить их отправиться на Ка-Пэкс?»

«Мне не нужно уговаривать. Большинство из них годами ждали моего появления, чтобы улететь на другую планету».

«Но зачем тебе на Ка-Пэкс кучка сумасшедших?»

«Они не „сумасшедшие“ — они просто повреждены».

«А что касается Нарабы? Ты её тоже симулировала?»

«Что может заставить тебя поверить мне, джино? Хочешь прямо сейчас полетать в небе? Или даже это тебя не убедит? Я починила микросхемы Джерри, я беременна, а нараба хочет держаться подальше от людей всех рас, племён и стран. Если ты не можешь поверить ни во что из этого, то мы можем перестать общаться, как думаешь?»

«Ты права. Часть меня верит всему, что ты говоришь. Но ничто из сказанного тобой нельзя проверить. Ты должна согласиться, что это слишком для одного человека».

«Да, это трудно проглотить сапиенсу с узкой глоткой. Но каждое моё слово — это правда, и не важно, можешь ли ты её переварить. Следующий вопрос».

«Если я скажу тебе, что Нараба и шимпанзе из Руанды или Камеруна — два твоих альтер-эго и живут только в твоей голове, ты сможешь это проглотить?»

«Нет».

«Тогда почему я должен верить тебе, когда ты мне не веришь?»

«Потому что для человека верования — это ментальные конструкции, которые помогают справляться с жестоким и идиотским МИРОМ. Они не имеют никакого отношения к правде. Прот уже говорил об этом, помнишь?»

«Ну хорошо, давай сменим тему. Нараба полетит с тобой на Ка-Пэкс?»

«Если захочет. Тогда останется 99,999 мест. Хочешь забронировать местечко?»

«Не прямо сейчас. А теперь скажи мне правду: сколько людей из ста тысяч ты уже набрала?»

«Большинство. Но не беспокойся — остальные тоже будут готовы, когда придёт время».

«И оно совсем близко, да?»

«До первого окна ещё неделя, джино. Я буду знать наверняка только за день до отбытия».

«Буду благодарен, если ты расскажешь об этом чуть больше».

«Зачем?»

«Скажу так: мне не хотелось бы остаться в темноте».

«Ты уже в темноте, мой друг. Похоже, ты сам это выбрал».

«Ещё раз спасибо».

«Нет проблем».

«А теперь о твоём ребёнке. Не хочешь пройти тест, который подтвердит беременность?»

«Конечно. Я пописаю вам на бумажку, если хочешь. Но это может не сработать. Наши гормоны несколько отличаются от ваших».

Она была права. Результаты анализов уже пришли. Несмотря на схожесть структуры ДНК и состава крови, они всё же отличались. Анализы показали и отличия с близкими друзьями флед — шимпанзе.

«Но прошлые анализы твоей мочи и крови уже дали нам базовые показатели» — возразил я — «И мы сможем обнаружить изменения, если ты действительно беременна. Не могла бы ты снова сдать анализы?»

«Оу, ну ладно. Но ты кровожаден — тебе говорили? И мочежа́ден тоже».

«И ещё. Не могла бы ты составить список людей и животных, с которыми… спала на нашей планете?»

«Я же говорила…»

«Тогда без имён — только количество и вид животного».

«Прости, док. Я не вела записей».

«Это да. Но ты же их помнишь, верно? Сколько всего было в сумме? Приблизительно».

«Пятьдесят семь. Пока…»

«И сколько из них принадлежали к Homo sapiens?»

«Четверо».

«Кем они были?»

«Ты их не знаешь. За исключением пациентов, конечно».

«Сколько было пациентов?»

«Двое».

«Говард и кто ещё?»

«Ты тратишь своё драгоценное время впустую».

«Окей. Последний вопрос, пока не забыл: как ты смотришь на то, чтобы прийти к нам домой — или домой к моему зятю Стиву — на пикник?»

«Спасибо, но нет».

«Почему сразу нет?»

«Тебе знакомо такое слово, как „скууука“?»

«Вот как. А без пикника поговоришь со Стивом и членами его семьи? Можешь рассматривать это как часть исследования типичных Homo sapiens на Земле».

«Насколько я знаю, они не совсем „типичные“».

«Ну хорошо, атипичных Homo sapiens».

«О чём мы будем с ними говорить?»

«Подозреваю, что Стив хочет поспрашивать тебя о Вселенной. А что интересует остальных, не знаю».

«Говорила же, что мне неинтересно обсуждать ВСЕЛЕННУЮ».

«То есть ты ничего о ней не знаешь?»

Она посмотрела на меня долгим взглядом, затем покачала головой и громко вздохнула.

«Ох, ну ладно. Постараюсь найти для них место в моём плотном графике…»

«И последнее. Люди с телевидения приедут в среду утром. Это уже послезавтра. Будешь на месте к этому времени?»

«Возможно. Если там будет много овощей».

«Я повсюду расставлю ванны с овощами».

«Очень мило с твоей стороны».

«Нет проблем».

Возвращаясь поздно вечером домой, я почувствовал, что адски устал. И дело не только в том, что день был тяжёлым, но и в раннем пробуждении, стоянии в пробках по пути в институт и обратно. Надеюсь, завтрашний день пройдёт полегче.

Поэтому, когда машина без номерных знаков подрезала меня и заставила остановится в поле недалеко от дома, я испытал печаль и раздражение. Может, я слегка и превысил скоростной режим, но этого было недостаточно для получения штрафа. Я попытался вспомнить, не истёк ли срок действия номера авто и когда в последний раз проходил техосмотр.

Со стороны водителя подошёл один полицейский, со стороны пассажира — другой. Я открыл окно. Полицейский показал значок.

«Чёрт возьми! Ван, вы не могли подождать, пока я приеду домой?»

«Мы сделали вам одолжение, сэр. Не хотим, чтобы соседи относились к вам с подозрением».

«С подозрением по какому поводу? Что вам нужно на этот раз?»

«Кое-кто прочитал отчёт нашего нейробиолога».

Дартмут внезапно достал оружие из кобуры и выстрелил в воробья, сидящего на дереве неподалёку. Он не попал ни в дерево, ни в воробья, который нагадил на мой капот, когда улетал.

Я ответил с раздражением: «И кто же это был?»

«Скажем так: он достаточно известен, чтобы вы узнали его имя. Он хочет, чтобы флед прилетела в Вашингтон и ответила на несколько вопросов. Попросите об этом свою подругу?»

«Что за вопросы?»

«Он хочет лично убедиться, что она сможет прочитать его мысли».

«Не уверен, что она заинтересуется предложением».

«Мы сделаем так, чтобы поездка стоила её времени».

«Что вы имеете в виду?»

«Поселим её в лучший отель. Бассейн, теннис, турнир по гольфу. Разве можно мечтать о бо́льшем?»

«Ну хорошо. Я ей передам. Что-нибудь ещё? Я устал и хочу домой».

Федералы посмотрели на меня стальным взглядом.

«Мы слышали, что у флед предусмотрено три окна для отправки на Ка-Пэкс. Вы не знаете, какое из трёх она намерена использовать?»

«Нет, не знаю. Она и сама пока не знает».

Они мгновенно развернулись и быстрым шагом направились к машине. Джип без номеров тронулся и умчался прочь, оставляя позади клубы пыли. Кажется, я услышал мотивы из «Любви к трём апельсинам»[119] и надрывающийся голос «Хэй-йо, Сильвер![120]».