Ну ты же мужчина!, или МеЖполовые парадоксы

ЖЕНСКАЯ ЛОГИКА

Женская логика? Йеесссс! Ну до чего удачный мне выпал экзаменационный билет, люди! Как же маниакально я этот вопрос измусолил, перед тем как отвечать, как трепетно перетер каждую щепоть земли на этом поле! Вкушайте же!

Перед женской логикой принято если не трепетать, то уж точно не подвергать ее анализу. Во всяком случае, не делать этого в живом разговоре с женщиной. Тактичнее будет махнуть снисходительным жестом мозолистой мужской руки: дескать, чего с них, с женщин, взять? Какая тут, мол, может быть логика? Другими словами, в нашей культуре успел сформироваться еще один авторитет. Да, дорогие мои, авторитет. Это вовсе не предполагает оголтелого идолопоклонничества, но уже оттенено неким флером неприкосновенности, наподобие тайны исповеди. Над женской логикой можно потешаться, можно ваять на эту тему анекдоты, можно коллекционировать перлы — не возбраняется. Женщины и сами не прочь иной раз над ней позабавиться. Но препарировать ее аналитически не смей. Пытаться найти в женской логике смысл равнозначно тому, чтобы настойчиво требовать от парализованного станцевать нижний брэйк — не просто безнадежно, а еще и неэтично. Увы, этот ментальный капкан прищемил очень многих, и самих женщин в первую очередь. В ситуации, когда надо обосновать свой выбор, свои слова, свое решение, женщина — в глубине души сама желая дать здравое обоснование — скорее всего прикроется этим общим местом, пойдет по пути наименьшего сопротивления. Не буду я ничего объяснять. Женская логика, и все тут. Семь бед — один ответ. Мы машем рукой снисходительно на них, а они машут рукой снисходительно на себя. Рука благодаря ежедневным экзерсисам гарантированно сохранит гибкость в суставах, да только мозг раз за разом отмирает, вот в чем беда. Мне кажется, что в большинстве случаев ничего, кроме обычной лени и неуважения к собственному уму, там нету. Но раз подвернулась удачная расхожая маркировка, то ее можно налепить на любой предмет и не мучиться, переваривая мысли извилинами. Женской логикой называют любой женский заскок, потому что кто-то выдумал такой подраздел логики, и всем сразу стало удобно.

Непоседливые умы исследователей, как водится, не могли пройти мимо такого буйно цветущего куста. Профессор Колмогоров, профессор Беклемишев, Владимир Успенский… Смелые, дерзновенные люди, рискнувшие этот хаос описать при помощи научных понятий. Да, они вывели ряд интереснейших закономерностей женской логики, смогли увидеть в огульных выходках и высказываниях контуры неких парадигм, сделали конкретные шаги по систематизации и, что еще страшнее для слабого пола, демистификации женской логики. Но… помогло ли это им самим в тех ситуациях, которые они рассматривали в своих выкладках? Помогло ли это им в жизни? Я думаю, да, но в усеченном смысле этого слова. Помогло сточки зрения их внутренней готовности к тому, что они слышали от женщин. Но как бы ты, выслушивая оппонента в юбке, лихо не сортировал ее приемы по категориям: «Так, это называется повторением аргумента; вот тут она задействовала переход в другую плоскость; ага, сейчас она прибегнет к древнеиспанскому гамбиту», — радость это приносит чисто эгоцентрическую. Ты будешь доволен не тем, что общаешься с человеком на одной волне, а тем, что успешно диагностируешь его вывихи. Но, рассуждая конъюнктурно, зачем женщине напрягать ум, когда можно болеть дальше? Постыдно, конечно, но зато ведь у нас больные пользуются некоторыми льготами. Например, если вернуться в русло нашей темы, можно требовать снисходительного отношения к своим глупостям, если глупости переименованы и оформлены в нечто более оберточное. Так что исследовать женскую логику надо, но давайте смотреть правде в глаза, это не мило и не забавно, это жутковато. У меня лично настроение от нее отнюдь не улучшается, какие бы хохмы мне женщины не отмачивали. Да, я в ответ хихикаю, перефразирую, вызываю собеседницу на дальнейший диалог. Поддаюсь иногда даже… Иногда игнорирую… Но потом все равно остаюсь наедине со своими невеселыми мыслями и опустошенностью. Ну а чего еще можно ожидать после, например, такого?

— Я понимаю, что совсем не знаю тебя. Ты для меня полная загадка.

(Мы знакомы семь лет).

— Ну что, Оленька, будем, как в той рекламе: «Хотите узнать больше?» Желаешь ли узнать про меня что-нибудь?

— Да, не откажусь.

— Так спроси меня. Задай мне вопрос. И я пролью свет на неизвестные тебе стороны своей личности.

— Не, ну это как-то… несерьезно как-то… Типа, как тест.

— Ты, наверное, методист в школе, да? Сразу понимаешь, что для данного вида знаний такая форма обучения не подходит. Тогда поделись своим видением, как надо меня узнавать.

— Ой, ну опять ты? Со своими этими самыми?

Что вразумительного можно ответить на вопрос «опять ли я со своими этими самыми»?

— Оль, мне кажется нормальным при наличии интереса к неизвестным вещам задать вопрос касательно этих вещей. Тем более что неясность напрямую связана со мной. Так спрашивай же меня. Почему ты считаешь это несерьезным? Ты думаешь, что я буду лгать? Или твои вопросы настолько провокационны и неприличны?

— Чепуха. Человек познается в действиях, в поступках. А так, по телефону… Болтовня все это, да и только. Сказать можно что угодно, но не факт, что это будет правдой. К этому нельзя относиться серьезно. Мало ли, что ты мне сейчас наговоришь…

Итак, у нас в руках есть нить! Введено понятие несерьезного и раскрыто через свои существенные характеристики: вербальность, а не действенность; по телефону, а не как-нибудь иначе; априорная ложность в силу двух вышеперечисленных факторов. Эх, Оля-Олечка… Говорил же, смотри под ноги. А теперь ты стоишь на противопехотной мине и детонатор ждет, когда ты поднимешь ступню. И теперь либо стой на ней столбом до скончания веков, либо…

— Я тебя сейчас возьму и обзову. Словами. Болтовней. По телефону. Раз изречь можно что угодно, значит, обдам тебя такой бранью, что ты заплачешь от обиды. Ну? Хватит ли у тебя прухи отнестись к этому несерьезно?

Молчит. Стоит на мине, переминаясь. Хороший каламбур.

— А что такого? — продолжаю я. — Правила игры будут соблюдены! Все будет сделано в той форме, которая, по твоему мнению, несовместима с серьезностью! Но ведь ты все равно обидишься, а?

— Да. — Ее нога медленно сгибается в колене и отрывается от заряда. — В этом случае я обижусь.

Все исчезает в ослепительной вспышке.

Мы могли бы жить в другом мире, если бы захотели. Мы могли бы быть счастливее, чем мы есть сейчас. Мы могли бы измениться в лучшую сторону, если бы наши души грела эта перспектива. Но мы имеем, что имеем.

— Как же так, Ольга? Ты моментально обидишься на грубость, ты воспримешь ее так, как она прозвучит, не задумываясь. Но ты никогда не поверишь в искренность нормальных ответов на нормальные вопросы. Почему? Кто так исковеркал твое восприятие? Кто заставил тебя жить раздвоенной логикой?

Но она молчит. Ее разорвало. Ее разорвало собственной же манерой рассуждать. Она впервые увидела, как это выглядит со стороны, и новое знание срикошетило по ее психике.

Мы еще долго потом спорили и, завершая наш разговор, Ольга сказала:

— А зачем вообще что-то менять? Мне и так неплохо живется.

Действительно, бессмысленно это. Я бы и рад ее склеить обратно, да уж больно мощная мина рванула. Так что пусть лежит, разъятая на сотни неаппетитных кусочков. Менять ничего не станем.

Здесь наглядно продемонстрирован выведенный Колмогоровым и упомянутый мной ранее принцип женской логики: «Если из А следует Б, и Б мне приятно, то либо А истинно, либо из отрицания А все равно следует Б». Итак, изначальной посылкой Оля выбрала тезис: «Кирилл на мои вопросы будет отвечать устно по телефону. Информация, поступившая от него таким путем, не может соответствовать действительности и, следовательно, ложна». Это А. Изданного А следует приятное для Оли Б: «Кирилл — нехороший человек». Ей приятно отвести мне такую роль, потому что в ходе первой части диалога (опущенной здесь в целях экономии) я слишком жестко указывал на ее промахи. В том, чтобы инкриминировать мне неискренность как безусловно порочащую характеристику, Ольга видит свою сатисфакцию. Человека необходимо с упреждением очернить, чтобы в дальнейшем было легче к нему относиться отрицательно. Но при этом! Смотрите внимательно! Если я скажу ей гадость, то это надлежит, вопреки посылке А, воспринять серьезно. В данном случае не важно, что сделано это точно так же по телефону и устно, ибо из отрицания А все равно следует Б. Приятность Б останется неизменной, потому что Кирилл обозвал Олю, и, таким образом, сохранил статус ушлепка. Итак:

Общаюсь корректно — значит, негодяй, так как лгу.

Хамлю — значит, негодяй, так как по определению.

Когда человеку приятно думать про другого плохо, нет никаких шансов выглядеть хорошо. А почему Ольге это приятно, я уточнил выше. Умничал потому что до фига.

Это для меня с моей жалкой нормальной логикой Оля подорвалась на мине. Для нее самой все осталось в полном порядке, если порядком можно назвать сознательное общение с отвратительным человеком. Ну что мешает положить трубку, раз я такая свинота?

Я как-то стоял в прихожей и проходил теоретический курс семейной жизни на примере своего друга. Друг ждал жену. Уже пятнадцать минут свыше ранее оговоренного срока. Мы должны были ее подбросить до парикмахерской, а потом ехать по своим делам.

— Да как же я в таком виду пойду, чудак-человек? — жонглируя косметикой около зеркала, возмущалась супруга. — Как я могу быть ненакрашенной?

— Дорогая, мы с Кирюхой сейчас опоздаем. Плюнь ты на это! Парикмахеру все равно: накрашенная, не накрашенная… Хоть шимпанзе перед ним посади.

Жена развернулась, всплеснула руками и призвала меня в свидетели неслыханного афронта^[31]:

— Не, Кирь, ну ты слышал, а? С шимпанзе меня сравнил!

Ох, мужчины будьте осторожны с метафоричностью! Иногда женщины склонны не видеть в речи ничего, кроме основных элементов «подлежащее-сказуемое». И горе вам, если безобидная фигура, приведенная для сравнения, покажется женщине указателем на ее персональные характеристики. Замучаетесь потом объяснять, что вы имели в виду. Не жену мой друг сравнил с шимпанзе, а всего лишь показал на этом примере степень индифферентности парикмахера к внешнему виду клиента, но было поздно.

Не совсем понятно? Еще пара примеров? Силь ву пле!

Мы пьем пиво в парке у фонтана. День прелестный, погодка ластится, вокруг куча кайфующего аналогичным образом народа. Краем глаза в районе соседней лавки наблюдаю игру в сквош. Ну, вы знаете: сквош — это когда берут в руки ракетку и начинают лупить теннисным мячиком в стену до посинения. На скамейке сидят две половозрелые гусыни, тянут сусло и медленно врастают в кучу ореховой шелухи, которая оседает вокруг них. Кушать изволят… Рядом возникает парень и начинает что-то им говорить. Он сначала стоит, скованно упрятав руки в карманы, потом подбоченивается, потом начинает жестикулировать. Он играет в сквош, где роль мячика выполняют все сказанные им слова, а роль стены играют… нет, это даже не роль, не образ — это и есть сама первозданная стена. Глухая, железобетонная, несущая. На стене наштукатурены косметикой две абсолютно не выразительные физиономии, все функции которых исчерпываются пережевыванием и выплевыванием. Парень наигрался вдоволь, подобрал мячик и откланялся. Пора бы и мне опробовать прочность кирпичной кладки!

Подхожу.

— Что, девчат, познакомиться, небось, хотел? — спрашиваю я и машу головой вслед спортсмену.

— Ага, — отвечает говорящая стена.

— Ну и как? Не убедительно?

— Да ну его, отмороженный какой-то, — пожимает плечами та, к которой парень обращался больше. — Краснеет, мнется, заикается. Чуть в штанишки со страху не напустил, пока кадрился, хи-хи!

— Так это наоборот говорит о том, что он взволнован, что ты ему понравилась, сильно впечатлила.

— Да слабак он — не вижу я что ли? — фыркает гусыня. — Кто так знакомится с женщинами? Женщинам нравятся сильные, смелые мужчины. А не мямли типа этого.

— Сильные и смелые, говоришь? — щурюсь я, и что-то внутри меня звонко леденеет.

Я вспоминаю документальную кинохронику. Июнь сорок первого, немецкий оператор снимает разгромленные недавней атакой советские позиции. Под слоем пыли и гари, среди воронок и узлов железа разбросаны тела людей. На лицах двух журналист задерживает объектив, приближает их трансофкатором, работает по-немецки добросовестно. Оба бойца лежат, соприкасаясь головами, и смотрят в небо из-под приспущенных век. Это совсем еще пацаны. Оператор хотел особо тщательно запечатлеть их как подтверждение силы германского оружия, но история-то знает, что он смотрел в лицо смерти. Именно такие, безусые, угловатые, бабы не знавшие ребята совершили в течение последующих четырех лет то, что весь остальной мир тогда считал невозможным. А это были всего лишь мальчишки, вчерашние выпускники, робевшие и запинавшиеся, когда приглашали на первый в своей жизни вальс. И разве важно это, разве эта неловкость перед женщиной показатель, если потом он шел в полный рост на танк и, взрывая его, погибал с ее фотокарточкой у сердца? Сильные и смелые, говоришь? Да ты и представить себе не можешь, на какой подвиг способен такой застенчивый и смешной на первый взгляд парень. А то, что голос его дрогнул, когда он спрашивал твое имя — так лучше это. Слышишь, ты! Лучше неуклюжесть перед тобой, чем посмертная смелость под гусеницей танка. Но ты не поймешь этого, нет, не поймешь. Пока он не сложит голову, ты ничего не поймешь. Ты будешь судить только по тому, ключами от какой тачки мужик поигрывает, развязно балагуря и демонстрируя смелость намеков.

Двуликая стена глазела на меня и пила пиво, пока я изливал весь этот надрывный патриотизм. Потом стряхнула очистки и прогундосила:

— Не, ну а мы щас че — на войне, что ли?

Меня не стало.

Или вот еще, пример второй. Ой, бабоньки-и-и, в миллиардный раз обнаруживаю себя, будто резко проснувшись, на все той же сцене и все с тем же монологом на устах.

— Лена, — аукаю сквозь дремучий лес я. — Ты скажешь «нет» понравившемуся человеку, потому что убежденно не знакомишься в общественных местах, а он возьмет, да и пойдет своей дорогой. Ругать потом себя не будешь?

— Может, и буду, — отвечает Лена, — но вообще-то грош цена ему и всей его симпатии ко мне, если он так сразу сдастся. Девушке не зазорно вначале повоображать, и нечего сразу отступать в таком случае. Он же мужчина!

Я мысленно закатываю рукава и поплевываю на ладони.

— Это так же мудро, Леночка, как купить вазу из японского фарфора «Амори», поднять ее над головой и ка-а-ак шваркнуть об пол, чтобы только осколки брызнули! А потом рассмеяться и сказать: «Да грош цена этой утвари, если она бьется с первого раза!»

Я обещаю, дорогие читатели, обучить вас азам прорицания и дивинации^[32]. Это не так уж и сложно. Вы, например, уже можете предречь, что прозвучало в ответ от Лены. Ну, смелее…

— Так ведь молодой человек — не ваза.

Бинго!

Женская логика — это продолжение женской психологии, дитя ее плоть от плоти и органически неотделимый побег, проросший на этаж выше, в голову. Женская логика стоит на службе у женских интересов, очень часто сортируя поступившую информацию именно таким угодным образом, чтобы сделать из нее casus belli^[33], причину обидеться или отказать. Ведь мужчины становятся так покладисты и послушны при виде надутых женских губок. И оный пагубный вьюн, забираясь в мозг, в первую очередь поражает центры, отвечающие за ассоциативное мышление. Программа, обрабатывающая факты на сравнении, начинает сбоить.

Мы не на войне, и молодой человек не ваза. Я привлек в свою речь эти параллели не для того, чтобы подменить предметы обсуждения, а чтобы показать, как соотносятся вещи. То, что мужчина лишен храбрости, не следует из его робкого поведения при знакомстве с понравившейся женщиной. Это максимум говорит о его скромности. Глупо же вы будете выглядеть со своими скорыми умозаключениями, если стеснительный парень, отшитый вами, потом вернется и раскидает пару хамоватых ухарей, которые были более активны в том, чтобы сразу без церемоний сцапать вас за зад! Кстати, тут можно сделать еще один вывод: раз парень танка не убоится, коль Родина позовет, а перед вами мандражирует, то вы, извините, даже страшнее, чем танк. Но это я грустно шучу… Спроси любую женщину — каждая заверит, что контакт между людьми, особенно в самом-самом начале, — материя очень хрупкая. Так почему вы об этом забываете, втупую орудуя принципом «подходящее/не подходящее место для знакомства», вместо того, чтобы сконцентрировать внимание на самом человеке? Лена, ну не делай из меня идиота: я не говорил, что мужчина разлетится на осколки из-за твоего отказа. Примером с фарфором я хотел объяснить, к чему приводит топорность методов и упертое следование чьему-то олигофреническому мнению, что нельзя «вот так сразу, да еще и на улице». Знаешь, если мужчина не поддержал твоей безвкусной игры, а просто ушел, услышав «нет», и ты из-за этого оценила его в грош, то ты очень неосмотрительно поступила. Потому что если даже грош от тебя отвернулся, то чего же ты сама тогда стоишь? Учи логику и рви сорняки. Эх, неужели и сейчас мне не удалось доходчиво все это объяснить?..

Ирвин Шоу, американский писатель, прибегнул к несколько отличному от русского аналога термину. Он не называл это логикой, даже с уточнением «женская». Он не говорил «woman's logic». В англоязычном оригинале его романа «Молодые Львы» это проходит как «womanly reasoning». Если быть ближе к исходному значению, то надо было бы перевести это словосочетание как «женское обоснование», «женский метод аргументации». Стало быть, Шоу прав. Логикой, пусть с уточнением «женская», это явление природы нарекать можно с огромной натяжкой, так как само понятие «логика» предполагает непротиворечивость, гармоничность суждений и умозаключений. Общее место «женская логика» (как мы привыкли его понимать) является оксюмороном, где первое понятие не стыкуется со вторым. (Зеркальным примером плохой сочетаемости с точки зрения русского языка может служить понятие «bad luck». Мы же не говорим «плохая удача», мы говорим «неудача»). Выходит, что у нас антоним логики выражается не при помощи языковых средств отрицания, а путем сокращения объема исходного понятия «логика», путем его специализации по принадлежности к полу. Я не слишком сложно изъясняюсь? Ничего, это на пользу.

Друзья, не показателен ли сам факт, что женскую логику изучают не женщины, а… и вы опять угадали.

И прошу вас, не включайте заезженную шарманку про то, что «если логично — значит нудно, пресно и скучно». Наоборот, как раз таки логическое мышление выявляет забавные несуразности и дает лишний повод повеселиться. А если, насмеявшись досыта, взглянуть на вещи спокойно, то вывод таков: у правильного мышления есть свои постигаемые законы. Законы, следуя которым, человек приближается к истине. Некоторые мужчины рассуждают алогично, некоторые женщины рассуждают алогично, но последние ведут себя так, будто получили вольную от царя в голове. Алогичность для них легитимна по некой негласной конвенции. Странная ситуация, не правда ли? Современные фитнес-центры делают основную кассу именно на всевозможных женских спортивных секциях. Женщины загоняют себя на аква-аэробике, на степе, на пилатесе, на шейпинге. А то, что правильное мышление тоже требует самых настоящих тренировок> как-то не принимается в расчет. Или вам еще раз надо объяснить, какова бывает цена мышления неправильного?

Боже! Сколько в глобальной сети пережевываний по поводу того, дуры ли бабы, если дуры, то все ли, если не все, то какая категория из них не… и прочее, прочее, прочее. Уныло и, честно говоря, противно читать подобное. Определенно, это разновидность игры «сам дурак» в дворовой песочнице, не более того. Вдумчивый читатель (я бы все-та_чки именовал его «собеседником») без труда заметит, что мы всячески отходим от штампов и бессмысленного брюзжания, стараясь все больше уделять внимание острым социальным проблемам, которые, увы и ах, существуют и, что самое страшное, разрушают общество изнутри.

Сколько уже написано, сколько обдумано, сколько изгрызено ногтей в надежде, что мы когда-нибудь будем услышаны и осмыслены. Осмысление, замечу, отнюдь не подразумевает согласие, вы можете, и имеете полное право, не согласиться, возразить, вызвать нас на дуэль, бросаться камнями, линчевать, но молю вас — делайте это осмысленно, а не поддаваясь первичным импульсам обиженного самолюбия, как это делает, например, Sterva на портале http:// www.stalker.mk.ua/forum/topicl694.html?pid=16019 (о, боги! «Стервозность» — одна из «вкуснейших» тем, ласкающих язык мой, посмакую немного позже, надо насладиться самому, чтобы потом угостить вас):

«Да уж! Когда у мужчины заканчиваются аргументы, он, как правило, говорит эту фразу. Между прочим, процент идиотов среди представителей сильного и слабого пола одинаков, а статистика, точная наука, уверяет: дамы лучше водят автомобиль, они реже попадают в ДТП, еще они раньше становятся докторами наук.

Кроме того, ни одна баба, попавшая на необитаемый остров, не погибнет. Когда через год к ней зарулит корабль, то моряки увидят уютную хижину с занавесочками, подушками, рюшечками, ковриками и посудой. Где же женщина возьмет эти вещи? Не знаю! Достанет! А вот мужчина, оказавшись в подобной ситуации, станет л ишь стенать…

Вспомним о Робинзоне Крузо: вначале ему было плохо, тоскливо, скучно, у него ничего не получалось по хозяйству, но затем он нашел Пятницу, и жизнь его наладилась. То есть, среднестатистическому парню, русскому, немцу, англичанину, национальность тут не имеет значения, необходимо существо, обслуживающее его.

Женщины же все делают сами! Еще ни одна девушка не умерла от голода перед полным холодильником. Тогда как мужчина, говоря ему о супе, всегда произносит одну из фраз: "А что у нас есть суп?" или:…"Его же греть надо!"

Так что можем и простить им их высказывание: "Бабы-дуры". Мы то знаем себе цену. Ведь мужчины вечные дети. Это мы, девушки, повзрослев в 18 лет, взваливаем себе на плечи кучу проблем и боремся с ними до могилы. Сильный пол годами уютно сидит за спиной у мамы, потом перебирается под крылышко к женушке. Изредка он высовывается из гнездышка наружу и каркает: "Все бабы — дуры!"

Даже не стоит обижаться. Спорить с парнем безнадежное занятие, пусть он пребывает в счастливой уверенности: он умнее девушки. Хотя, обвиняя нас в нелогичности, мужчины выглядят комично. Надо задуматься над их главным аргументом: "Все бабы — дуры, я умнее!" Вслух произносить: "Я умнее дуры!" По-моему это их не красит. Вот если сказать: "Женщины невероятно умны, но я все равно более интеллектуален." Это да, это красиво.

Быть умнее умной приятно, а опередить по развитию дуру? Право, смешно, чем здесь гордиться?»

Не исправляю ни стиль, ни орфографию, ни пунктуацию, просто процитирую: «Право, смешно», к чему такие нападки, уважаемая Стерва?!

Ну да бог с ней, не для этого мы собрались. Оставляю вышеприведенный пост на ваш суд; в процессии кто-то ворчливо посетует, кто-то в бешенстве начнет мучить клавиатуру в поисках наиболее изощренных форм мести — личное дело каждого, мы устраняемся и перетекаем в другую не менее интересную тему.