О смелом всаднике (Гайдар)

Рассказ о смелом всаднике

Аркадий Гайдар написал «Военную тайну» и, как всегда, закончив новую книгу, уехал из Москвы. В ноябре 1934 года в Ростове-на-Дону он читал повесть библиотекарям и ребятам. Книга получилась большая, сразу в один вечер прочитать ее было невозможно.

Гайдар читал по рукописи — книга еще не вышла в свет, — читал отрывками: в школах, в библиотеках, во Дворце культуры Ростовского завода сельскохозяйственных машин, в библиотеке имени Величкиной. И одни ребята слышали только начало повести, другие — середину, а третьи — конец.

Во Дворце пионеров перед отъездом из Ростова Гайдар нечаянно попал на диспут. Спорили мальчишки и девчонки. И так как повесть они всю целиком не читали, то и спорили зря и без толку.

— Кто главный? — закричали они, увидев Гайдара. — Вожатая Натка? Владик Дашевский? Инженер Сергей? Маленький Алька? Или, может быть, октябренок Карасиков?

— Летчики летят по синему небу! Пароходы плывут по зеленому морю! — ответил Гайдар. — У каждого человека своя дорога. А кто из героев главный, я и сам не знаю.

Маленькие читатели библиотеки, те самые, которые слушали конец повести, закричали все вместе и сразу:

— Алька! Главный — Алька!

— Нет! — закричали пионеры завода «Сельмаш», слушавшие начало. — Главная — Натка! Шегалова Натка!

Так они спорили минуты две или три, пока звеньевой Витя Зарайский не вскочил на стул, чтобы быть выше и заметнее, не поднял руку и не попросил слова.

— Натка очень хорошая, и Владик хороший, — сказал он. — Но ведь книга кончилась, и все они остались живы и здоровы. А вот Алька один за всех умер.

Девочки заморгали глазами, и самые горластые мальчишки с «Сельмаша» замолчали. И одна из девочек, маленькая Валя Колесниченко, та самая, что кричала громче всех о том, что нет на свете человека главней Натки Шегаловой, вышла вперед.

— Я не знала, что Алька умер… — сказала она тихо, поправляя на груди пионерский галстук. — Как же так, Аркадий Петрович? Почему он умер?

— Его убили враги! — крикнул Витя Зарайский.

— А я не знала, — сказала Валя. — Я об этом не слышала. Мы спорим не о том. Так нельзя.

Спорили они действительно не о том.

Да, все хорошие люди в книге оставались живы и здоровы. Только самый лучший, самый смелый, маленький, шестилетний мальчишка Алька, «всадник первого октябрятского отряда имени мировой революции», навсегда закрыл глаза на последних страницах повести.

Веселая поначалу книга стала суровой и печальной.

— Так нельзя! — повторила Валя.

И Гайдар понял, что так уезжать действительно невозможно. Нелегко дождаться ребятам, когда книга выйдет из печати. Он положил рукопись на стол.

— Книга остается пока у вас, — сказал он. — Прочтите ее друг другу. Потом поговорим: можно или нельзя. А главные герои в книжке, по-моему, Красная Армия и Советская власть.

В начале 1935 года уехал работать из Москвы в Арзамас, в город, где он когда-то рос и учился. Туда ему переслали письма ростовских пионеров. Митя Белых, Витя Зарайский, Валя Колесниченко и двадцать два их товарища писали Гайдару. Они прочли его рукопись друг другу вслух, всю до конца.

5 марта 1935 года Аркадий Гайдар написал им ответ:

«Дорогие ребята!

Мне из Москвы переслали ваши письма и отзывы на мою повесть «Военная тайна».

Конечно, я был очень обрадован. Повесть выйдет отдельной книгой недели через две. Я уже распорядился, чтобы тотчас же несколько экземпляров были высланы в Ростов — библиотекам имени Величкиной и на «Сельмаш».

Прочтите, обсудите и тогда напишете еще. Одно дело, когда такую совсем маленькую повесть вам читали вслух по частям, и совсем другое, когда каждый прочтет ее сам.

Я отвечаю вам на главный вопрос: зачем в конце повести погиб Алька и не лучше ли, чтобы он остался жив?

Конечно, лучше, чтобы Алька остался жив. Конечно, лучше, чтобы и Чапаев остался жив. Конечно, неизмеримо лучше, если бы остались живы и здоровы тысячи и десятки тысяч больших, маленьких, известных и безызвестных героев.

Но этого в жизни не бывает. Далеко не все так легко, беззаботно и просто делается…

Вам жалко Альку. Валя Колесниченко в своем отзыве пишет мне, что ей даже «очень жалко». Ну, так я вам откровенно скажу, что мне, когда я писал, было и самому так жалко, что порою рука отказывалась дописывать последние главы.

И все-таки это хорошо, что жалко. Это значит, что вы вместе со мной, а я вместе с вами будем еще крепче любить и Советскую страну, в которой жил Алька, и зарубежных товарищей, тех, кто брошены на каторгу и в тюрьмы.

И будем еще больше ненавидеть всех врагов, и своих, домашних, и чужих, заграничных, — всех тех, что стоят поперек нашего пути и в борьбе с которыми гибнут наши лучшие, большие и часто маленькие товарищи.

Вот вам ответ на первый вопрос…

Всем крепкий привет. Мите Белых, Вите Зарайскому, Алексею Подскорину, Рихтер, Вале и вообще всем, у кого на плечах толковая голова.

Я жив, здоров, живу сейчас в городе Арзамасе и работаю, пробуду здесь еще несколько месяцев…

Будьте живы и здоровы вы.

Ваш Аркадий Гайдар».

Много прошло времени с той далекой поры.

Погиб за прекрасную Советскую Родину Аркадий Гайдар. Возмужали и выросли вчерашние малыши.

Года два тому назад я был в Ростове. В обкоме комсомола мы разговорились с товарищами о прошлых днях и вспомнили ростовских пионеров и «Военную тайну».

— Интересно, — сказал я, — где сейчас все эти мальчишки и девчонки? Помнят ли они Гайдара?

— Я помню, — сказал один из моих собеседников. — Я Митя Белых и работаю в обкоме инструктором.

— Совсем большой! — сказал я с удивлением. — Как идет время! А где Витя? Алексей? Валя?

Митя отвернулся к стене.

— Витя успел вырасти еще до войны, — сказал он. — Он погиб в бою, почти рядом с Гайдаром…

Все замолчали. И я побоялся спросить в этот день, кто еще «успел вырасти до войны», кто остался жив и здоров из тех ребят, что зимой 1935 года горевали и печалились о славной Алькиной смерти.

А через два дня мне сказали, что Алька… жив.

— Как это может быть? — сказал я недоверчиво. — Алька — герой книжный. Жил он и умирал только на страницах «Военной тайны».

— Ну это как сказать, — заявили мне мои собеседники и подхватили меня под руки.

По широкой улице они повели меня вниз, к Дону, сказали: «Подождите, она в этот час всегда выходит с сыном гулять». И правда, я увидел, как медленно спускается к реке молодая женщина.

— Ее зовут Валей, — сказали мне, — Валентиной Степановной Колесниченко, а рядом с ней бежит ее сын, живой шестилетний Алька — малыш с глазами темными и веселыми, как в книжке. Валя тогда, четырнадцать лет назад, была маленькая, беленькая, с косичками, и галстук у нее всегда сбивался на сторону. Давно уже пополнены ряды «первого октябрятского отряда имени мировой революции», о котором писал Гайдар.

— Понятно, — сказал я и остановился под деревом.

И вот я стою, я смотрю…

Мать и сын подходят к реке. Валя садится на скамейку. Алька играет в солдатики, собирает камни и строит грозную каменную крепость на берегу.

Валя встает и подходит к самой воде. Что вспоминается ей? Может, небо, сегодня такое же яркое и синее, как в детстве? Может быть, глаза у Альки такие?

Вдруг крепко-крепко Валя обнимает Альку, и удивленный всадник «отряда имени мировой революции» высоко поднимает головенку, зорко оглядывает небо — все ли в небе спокойно — и неожиданно спрашивает:

— Мама! Почему ты плачешь?

И тогда матери приходится рассказывать сыну все, что написано в этом рассказе, а заодно и о том, как погиб за Родину замечательный писатель и человек Аркадий Гайдар.

Тогда и Смелый всадник утирает кулаком слезу.

— Зачем погиб Гайдар? — спрашивает он. — Я не хочу.

Спокойно и, пожалуй, даже сурово глядя на синее-синее небо, Валя говорит сыну:

— Не плачь! Я тоже не буду плакать. Конечно, лучше, чтобы Аркадий Петрович остался жив… Конечно, неизмеримо лучше, чтобы остались живы все наши советские люди, защищавшие свою Родину в трудный ее час. Но так на войне не бывает. Была война, а они умирали за то, чтобы войны больше не было.

Алька спешно достраивает свою каменную крепость. Солдаты с красными звездами на касках становятся у бойниц. Попробуй сунься!

Улыбаясь, Валя смотрит на сына.

— Тебя никто не посмеет тронуть, малыш, — говорит она. — Мы победили не зря, нас много.

— Кого — нас? — спрашивает Алька. — Мама, мы с тобой кто?

— Мы — простые люди, — отвечает Валя. — Дети, матери, отцы, братья и сестры. И мы не хотим войны.

Успокоенный Алька берется за книгу. Вот он сидит рядом с матерью над Доном, на берегу. Клены на набережной стали как будто выше, и тихое течение реки еще спокойней. Алька читает. На коленях у него книга про Чука и Гека.