Обещай помнить

7

ДЖУЛИЯ

— Ты уже знаешь, когда вернёшься? — Спрашиваю я, присаживаясь на мягкий диван и глядя на свою подругу через экран ноутбука, который стоит на столе, окружённый бумагами. Почти две недели я была полностью погружена в них.

— Ты всё ещё путаешься в этих бумагах? — Жалуется она. — Боже мой, Джулия! Ты уже выучила всё наизусть!

— Насколько я помню, у тебя не развита фотографическая память, Селина и у меня ещё тоже, — отвечаю я, закатывая глаза.

— Грубо! И нет. Папочка решил продлить поездку ещё на несколько дней, но я должна вернуться к своему дню рождения. — Я поднимаю глаза от записей, и мои очки съезжают на кончик носа.

— Ты же знаешь, что тебе не нужно называть его так, когда вы не в постели, верно? — Спрашиваю я.

— Конечно я знаю! — Она смеётся, а я поднимаю брови в притворном неодобрении.

— Ты маленькая извращенка.

— Разве не все мы такие?

— За это и выпьем! — Соглашаюсь я, беру бокал с белым вином, который оставила на столе несколько часов назад, и поднимаю его в сторону экрана компьютера, чтобы произнести тост. Селина отвечает с другой стороны океана с озорной улыбкой на лице. — Кстати, я скучаю по Франции.

— Ах, но теперь, когда ты вот-вот станешь простым сотрудником, незапланированные поездки больше не будут частью твоего расписания.

— Я буду операционным менеджером, Селина, а не секретаршей в приёмной. Ради бога, у меня будет гибкий график работы!

Моя подруга смеётся, но затем убирает прядь волос за ухо. Я настороженно щурюсь, понимая, что это только первый из серии нервных жестов, которые она начинает. Её взгляд слишком беспокойный, и я уже собираюсь сказать ей, чтобы она начала говорить, когда она это делает.

— Он хочет, чтобы я стала эксклюзивной. — Я смеюсь, чуть не выплёвывая вино.

— Как будто ты собиралась совершить такую глупость.

— Вообще-то, я подумываю об этом, — говорит она, вставая со стула и придвигаясь ближе к экрану.

— Что? Почему? — Удивляюсь я.

Каштановые вьющиеся волосы Селины собраны в пучок на макушке, а её стройное смуглое тело наполовину обнажено. На ней только розовое белье и открытый шёлковый халат. Я замечаю, что она выглядит слишком расслабленной для человека, который только что провёл время с клиентом.

Главное правило в нашей профессии — всегда быть безупречной. Неважно, что тебя только что использовали, пока ты не вспомнила своё имя. Даже если ты выглядишь измученной, нужно сохранять элегантность. Когда мы слышим об этом в первый раз, это кажется абсурдным, но это возможно. Внезапно я вспоминаю наши разговоры с Селиной, когда она работала с этим клиентом, и пытаюсь понять, когда ей стало так комфортно с ним.

— Мне он нравится, — признаётся она, и я несколько раз моргаю, чтобы убедиться, что правильно её расслышала.

— Селина, — начинаю я, даже если не знаю точно, с чего начать.

— Не нужно паниковать, Джулия. Я же не утверждаю, что влюблена в этого мужчину, боже мой! Я осознаю, что он просто клиент, — пытается успокоить меня подруга, но это не слишком помогает. — Однако, в отличие от тебя, разнообразие не всегда было моей любимой частью работы, — подчёркивает она, и я ставлю свой бокал на стол. — Эксклюзивность, на мой взгляд, это выгодное предложение. Особенно учитывая, что папочка — мой лучший клиент. Он самый щедрый, заботливый, и самое лучшее — он не женат.

— А что думают девочки по этому поводу?

— Я ещё не обсуждала это с ними, но планирую сделать это в воскресенье. Однако я уже знаю, что они скажут. Алина будет категорически против, Эми посчитает, что это хорошая идея, а Пенни скажет мне, что поддержит меня в любом решении, — перечисляет она, и я вынуждена согласиться. Именно так и будет.

— Кристине это не понравится.

— Она справится. И к тому же, Кристина любит деньги и будет продолжать их получать. — Я вздыхаю и поджимаю губы, прежде чем разжать их и прикусить нижнюю. Селина подвигает стул и садится со мной на минуту или две, прежде чем мы закончим разговор.

— Ты уверена, что хочешь этого? — Спрашиваю я.

— Нет. Как я уже говорила, я думаю об этом, но пока не могу прийти к окончательному решению. Как бы ни была хороша общая картина, мне не нравится идея ставить всё на одну карту.

— Держи меня в курсе.

— Да, мэм! — Она соединяет средний и указательный пальцы и кивает мне.

— И, ради всего святого, не влюбляйся в этого чёртового мужика! Результаты обычно не из приятных, Селина, — предупреждаю я её, не в силах сдержать свои эмоции. В конце концов, она моложе, и я знаю, что под бронёй Селины, скрывается девушка, которая слишком хороша для мира, где нет места жалости к романтичным проституткам.

За последние десять лет я неоднократно наблюдала, как женщины теряли свою иллюзию романтизма, которая существовала только в их воображении. И, должна признать, это было очень печально.

— Я не настолько наивна, Джулия. Или, по крайней мере, мне нравится так думать, — произнесла она с покорным вздохом. Когда Селина слегка пожала плечами, этот жест стал для неё чрезвычайно характерным, и я поняла, что разговор перейдёт на другую тему. — Итак, что ты собираешься подарить мне на день рождения?

— Думаю, я уже слишком стара, чтобы быть в таком состоянии, — произнесла я, лёжа на ковре в гостиной Селины, в окружении остальных.

Именинница разразилась громким смехом, за ней последовали Алина и Эми. Пенни, не устояв перед всеобщим весельем, присоединилась к нам, и, наконец, я тоже не смогла сдержать свой смех.

— Не говори так! — Возмутилась Селина. — Это лучшая традиция на свете!

— А я предпочту ходить по магазинам в Париже, — возразила Эмилия.

— А я в свой день рождения буду наслаждаться закатом на Карибах, — вступила в разговор Пенни.

— А я буду пить до упаду на Ибице! — Воскликнула Алина, и я мысленно похвалила себя за то, что не мои уши расположены ближе всего к её рту. — Ты самая скучная, Джулия!

— Что? — Я запротестовала. — Почему?

— Пить вино наблюдая за восходом солнца в Бузиосе? Ты серьёзно?

— Но этот город прекрасен!

— И что с того? Ни одна красота не стоит того, чтобы добровольно вставать в такую рань в свой день рождения. — Подчёркивает Селина. — Кто за то, чтобы изменить традицию празднования дня рождения Джулии? — Она поднимает руку, призывая к голосованию, и, когда я закатываю глаза, три руки поднимаются вверх.

— Жаль, что в мой день рождения традиции выбираю я.

Селина вздыхает:

— Да, девочки! Мы пытались! — Говорит она, и я вдруг начинаю вздыхать, чувствуя, что сойду с ними с ума. — Но подождите!

— Что ещё... — шепчу я.

— Мы могли бы придумать традицию для первого рабочего дня. — С энтузиазмом решает Селина.

— И кто же будет выбирать, что мы будем делать? — Спрашивает Пенни, и в её голосе звучит неподдельная озабоченность этим вопросом.

— Тот, кто не устраивается на новую работу! — Заявляет Алина, и я прищуриваю глаза.

Я поднимаюсь, собираясь возразить, но моё тело не успевает за мыслями, и я снова падаю назад, пролетая сквозь Пенелопу и Селину. Меня охватывает новый приступ смеха.

— Путешествие на самолёте? — Предлагает Алина.

— В Рим! — Восклицает Пенелопа.

— В Париж! — Подхватывает Селина.

— В Лондон! — Саркастически добавляю я, и на этот раз смеюсь в одиночестве.

— Что? — возмущается Селина, недовольная тем, что я не горю желанием участвовать в её новой традиции. Я пытаюсь заговорить, но смех ещё долго не утихает, и мне требуется почти минута, чтобы восстановить дыхание.

— У меня есть предложение, — говорю я. — Я готова поддержать новую традицию, которую вы хотите установить. — Девочки ликуют, радуясь, а я двигаю руками и ногами, хотя моё тело всё ещё застряло там, где я упала, и я ударяюсь о лица и ноги окружающих.

— Я... — начинаю я, и они начинают меня освистывать, но я продолжаю: — Если вам удастся встать и дойти до двери... — Воцаряется тишина, и я снова начинаю смеяться, возвращаясь на своё место, наконец-то находя его на мягком ковре. — Ну так как? — Спрашиваю я, когда никто не двигается с места.

— Думаю, это может подождать до следующего раза, это же не последняя новая работа, — размышляет Пенни.

— Следующий раз кажется хорошей идеей, — соглашается Эми.

— Нет! Селина отказывается! Сейчас! — Говорит она и делает ту же ошибку, что и я. Она бросается ввысь, но ещё более беспорядочно. Когда она падает, то делает это с распростёртыми объятиями, задевая всех нас одновременно, словно шар для боулинга при ударе, который вместо того, чтобы сбить кегли, вызывает новую волну совершенно бессмысленного смеха.