Обман и желание

Глава 13

Мэгги была в душе, когда зазвонил телефон. Она выключила воду, шагнула из ванной и взяла трубку.

— Алло.

— Мэгги? Это Майк. Я прослушал твое сообщение.

— Майк, слава Богу! Как у тебя вчера все прошло?

— Да так. В общем-то ничего не выяснил. Но мне кажется, в «Вандине» действительно что-то произошло. И все улики против Розы.

— Что ты имеешь в виду?

— Я думаю, это она. На этой неделе еще одна фирма представила коллекцию весенней одежды, как две капли похожей на ту, которую разработали в «Вандине». И тут же Роза исчезла.

— Ты хочешь сказать, что Роза?..

— Не знаю.

— Я так боюсь. Меня не покидает чувство, что случилось что-то ужасное.

— Я думаю, стоит позвонить в полицию. Когда поговорю с ними, то приеду к тебе.

— О Майк, мне очень жаль, но я сейчас ухожу.

— Тогда — до завтра?

— Отлично. С минуты на минуту заедет Стив, чтобы забрать меня, а я еще не готова. Честно говоря, я была в душе, когда ты позвонил. — Некоторое время Майк молчал. — Стив Ломакс. Сын Розиной патронессы.

— Да, — сказал он. — Я знаю, кто он. Будь осторожна, Мэгги.

— Постараюсь. — Положив трубку, Мэгги подумала, отчего это Майк беспокоится о ней и что такого он знает о Стиве Ломаксе, если считает нужным предостеречь ее.

К концу вечера Мэгги решила, что ей, как и Майку, Стив совсем не нравится.

Он, конечно, обладал определенным шармом, был чутким и вел себя интеллигентно — настоящий джентльмен. Но было в нем и что-то опасное, таинственное. Наверное, это связано с его прошлым. По его словам, какое-то время он был водолазом и работал в нефтяной компании на Северном море. Она знала, что это была изнуряющая, опасная работа. Люди, работающие там, ведут кочевой образ жизни, который сильно отличается от того, какой вел теперь Стив. Мэгги окинула его взглядом. На нем был шерстяной теплый свитер, на шее — толстая золотая цепочка, стрижка стильная, волосы слегка взъерошены. Он производил впечатление крупного алмаза, который огранили и отполировали так, что он стал ярким и блестящим. Он мог казаться и беззаботным, простым парнем, и богатым человеком из высшего общества.

— От Розы никаких вестей? — спросил он, предлагая Мэгги сигарету. — Она покачала головой. — Кто-то в «Вандине», по-видимому, передает коммерческую информацию нашим конкурентам.

— Кто бы это ни был, это не Роза, — уверенно сказала Мэгги. — Вокруг «Вандины» крутятся большие деньги. Роза могла узнать, кто вас подставляет, и попытаться шантажировать их. Только бы с ней ничего не случилось.

Стив усмехнулся в ответ:

— Вы, наверное, насмотрелись фильмов про шпионов.

Мэгги нервно стряхнула пепел с сигареты.

— Если даже она никак не связана с промышленным шпионажем, все равно с ней должно было случиться что-то серьезное. Все указывает на это.

— Что вы имеете в виду?

Мэгги рассказала про банковское извещение.

— Да, теперь я понимаю, почему вы так за нее беспокоитесь, — сказал Стив и положил ладонь на руку Мэгги. — Если я чем-то могу помочь…

— Боюсь, что это безнадежно, — ответила она и тихонько убрала руку.

— Выпьем еще? — предложил Стив.

— Пожалуй, — согласилась Мэгги.

Он отошел к стойке. Мэгги охватило странное чувство: вот уже три года она замужем, почти отвыкла быть одна, а сейчас оказалась в непривычной ситуации. Она сидела в баре наедине с незнакомым мужчиной, и ей почему-то захотелось уйти.

Стив вернулся за столик. Он перевел разговор с Розы на свои приключения на Северном море. Мэгги заметила, что, беседуя, Стив потихоньку пододвигается к ней.

— Я думаю, мне уже пора, — сказала Мэгги. — Я жду звонка от мужа, — солгала она.

— Понимаю. — Его тон сразу переменился. Когда он провожал ее, то не предложил встретиться еще раз.

* * *

Посреди ночи Мэгги вдруг проснулась. На улице поднялся сильный ветер, и ветка дерева со стуком билась об оконное стекло. Но не это разбудило ее, а какая-то мысль, пришедшая во сне и не совсем ясная ей сейчас.

Она повернулась на спину, пытаясь сосредоточиться и вспомнить, что же ее так обеспокоило. Вдруг она поняла… О, лучше бы не догадываться!

Во тьме Мэгги словно услышала голос Стива: «Вы имеете в виду, знал ли я кого-нибудь из знакомых Розы? Ответ — нет, не имею о них ни малейшего представления. Да она была всего лишь девушкой…»

Была, а не есть. Значит ли это, что Стив считает Розу мертвой?

Ветер опять прижал ветку к окну и повлек ее в сторону. Причудливые тени заплясали и казалось, будто кто-то бродит вокруг дома. Мэгги натянула плед под самые глаза. Никогда в жизни она не чувствовала себя такой одинокой.

Майк приехал вскоре после десяти. Мэгги, поднявшаяся с рассветом, томилась, не зная, чем себя занять. Она была бледна от нервного напряжения и недостатка сна. Темные круги под глазами выдавали усталость.

Майк взглянул на нее и твердо сказал:

— Собирайся, мы уходим.

— Куда? Ты нашел какую-нибудь зацепку?

— Нет, это не связано с Розой. Это касается тебя. Тебе нужно передохнуть.

— Но мы не можем сидеть ничего не делая. Когда Роза непонятно где…

— Мы ничего не можем сделать. Ничего. Я ездил в полицию вчера вечером и рассказал им про счета Розы. Мне кажется, они ими заинтересовались. Они этим и займутся, это их работа, Мэгги. Если ты сейчас не отдохнешь, то просто сломаешься. Кому это надо, а? Только не Розе.

— Мы могли бы взять ее фотографию… показывать ее в округе.

— Это ничего не даст. Она ведь не какой-нибудь подросток, которого можно найти спящим на лавочке. Нам понадобится ковер-самолет, чтобы побывать везде, где могла оказаться Роза. О-о! Есть идея. А что, если заинтересовать прессу? Если напечатают историю об исчезновении Розы, поместят ее фотографию, это может дать результат.

— Думаешь, сработает?

— Я не совсем уверен, но, возможно, их привлечет то, что ты специально приехала с Корфу, чтобы разыскать сестру. Единственное «но» — это…

— Что?

— А вдруг она просто уехала с другим, и мы будем выглядеть полными дураками, особенно я. Да и она… представляю, как разозлится на нас.

— Если Роза так поступила, то должна винить только себя. Ведь она не поставила нас в известность. Мне безразлично, буду я выглядеть полной дурой или нет. Намного хуже, если мои опасения оправдаются, не так ли? О Майк, давай отвезем фотографию, пожалуйста!

Возможность действовать преобразила Мэгги. Ее усталость как рукой сняло.

— Сегодня суббота, — напомнил ей Майк. — Там может быть выходной.

— Правильно. Наверное, стоит позвонить и проверить?

Но Майк все еще медлил. Мэгги поняла, какой серьезный шаг ему предстоит сделать. Ей-то было все равно, она ведь здесь не жила. А жизнь Майка могла превратиться в цирковое представление. Везде его будут встречать градом вопросов. А если выяснится, что Роза действительно укатила со своим очередным ухажером, Майк попадет в очень щекотливую ситуацию. Но беда была в том, что Мэгги уже почти не верила в возможность такой версии.

— Давай не будем звонить, нас могут надуть, — сказала она. — Поедем прямо к ним в офис. По крайней мере, мы будем хоть как-то продвигаться. Иначе я сойду с ума.

Майк вздохнул.

— Ну хорошо, Мэгги, я отвезу тебя, — проговорил он.

«Вестерн Дэйли Пресс» вместе с «Бристоль Ивнинг Пост» занимали внушительное помещение на Темпл-Уэй в центре города.

Как и предполагал Майк, офисы были наполовину пусты, но все же их приняла молодая журналистка, лет тридцати, которая назвалась Шиной Росс. Она внимательно выслушала Мэгги и Майка, ее карандаш быстро бежал по страницам блокнота. Затем они показали принесенные с собой фотографии Розы.

Шина Росс высказала мнение, что эту историю следует нужным образом изложить и преподнести, чтобы вызвать интерес у читателей. Она пообещала поговорить с издателем и связаться с ними в понедельник утром. Впервые за долгое время у Мэгги наконец появилось ощущение, что ее воспринимают сочувственно и серьезно.

— Если пресса займется этим, то, возможно, и полиция отнесется к нам наконец со вниманием, — заметила она, когда они с Майком покинули редакцию.

— Да, пожалуй, — откликнулся он. — Ну, а чем бы ты хотела сейчас заняться?

— Ничем. Я вообще не понимаю, как ты можешь предлагать веселиться при таких обстоятельствах.

— Я не предлагаю веселиться до упаду. Просто я уверен, что нам обоим сейчас необходимо расслабиться. Предлагаю прокатиться вниз по реке на трамвайчике, пока тебе в голову не придет что-нибудь получше.

— Ты же знаешь, что не придет, — бросила она.

Не обращая внимания на ее настроение, он продолжал вести машину. Они проезжали живописный центр города, направляясь к гавани. Там, у самой воды, было множество кафе и ресторанчиков, где каждый год проходил конкурс вин.

— Прогулки по реке — как раз то, что успокаивает нервы, — сказал Майк.

— Твои — может быть. Мои — нет.

— Всем успокаивает.

Несмотря ни на что, Мэгги не могла не признать, что постепенно расслабляется. При других обстоятельствах и в другую погоду прогулка очень бы ей понравилась. Как только разговор возвращался к Розе, Майк моментально менял тему, начиная рассказывать о своей работе, о новом проекте реставрации какого-то здания, мимо которого они проплывали, — о чем угодно, только не о том, что тревожило их обоих. Вновь ступив на берег, они отведали кофе и пирожных в местном кафе, а потом Мэгги купила в лавке аметистовую брошку и была очень довольна приобретением. Но тут же ее охватило чувство стыда за то, что она может радоваться чему-то теперь, когда Роза пропала.

— Где будем ужинать? — поинтересовался Майк.

— Давай поедим дома, я приготовлю что-нибудь. Только не в коттедже, там мне все напоминает о происшедшем.

— Хорошо, поехали ко мне. Только предупреждаю: у меня там страшный беспорядок.

— Я обещаю не обращать на него внимания.

Майк отвез ее в район Броадмид, а сам еще задержался в центре города. Мэгги зашла в «Маркс и Спенсер» и купила продуктов и бутылку вина.

— Ну что у нас сегодня на ужин? — спросил он, когда они снова встретились.

— Подожди — узнаешь. — Незаметно для себя Мэгги становилась спокойнее и бодрее.

Майк снимал квартиру на нижнем этаже высокого старого здания, окна которого выходили на один из самых загрязненных рукавов реки. Комната оказалась на удивление просторной и светлой. Предупрежденная, Мэгги ожидала застать там больший беспорядок. Стойку бара украшали грязная посуда и пустая коробка из-под чипсов; газеты и расписание спортивных занятий были разбросаны на позолоченном дубовом столике в стиле тридцатых годов. Тренировочный костюм валялся у двери в ванную. Однако по сравнению с тем, как жил Брендан, обстановка у Майка оказалась просто образцовой.

— У меня есть домработница, которая убирает в квартире дважды в неделю, — сказал он, как бы оправдываясь. — Она поддерживает порядок. Если бы я все делал сам, то здесь был бы полный хаос.

— Я не верю тебе, — сказала Мэгги. — А сейчас просто покажи мне, где что лежит, и не мешай.

— Ну если ты так хочешь…

— Да, я так хочу.

— Выпьешь чего-нибудь?

— А что ты можешь предложить?

— Выбор небольшой, «Лагер», пара сортов виски… Можешь начать с вина — я не пью вино, но, когда у меня дома случаются вечеринки, я достаю запасы, которыми сам не пользуюсь.

— Отлично.

Майк достал из шкафчика вино и налил Мэгги, себе открыл банку пива.

— Ну что ж, не буду тебе мешать.

Он ушел в гостиную. Через минуту Мэгги заглянула к нему, чтобы спросить, где лежит алюминиевая фольга, и увидела, что он, растянувшись на софе (тоже в стиле тридцатых годов), смотрит мотогонки по телевизору.

— Спорт — единственное, из-за чего я смотрю телевизор.

Она улыбнулась и вернулась на кухню, думая про себя, как все же он ей нравится. В его компании она чувствовала себя очень комфортно, от него веяло спокойствием и уверенностью. В поведении Майка не было и намека на самомнение или превосходство над окружающими, с ним было очень легко. Его спокойная уверенность в себе исключала всякую агрессию или стремление подавлять кого-то, дабы поддержать собственный имидж. В то же время нельзя было себе представить, чтобы он хоть на секунду смалодушничал.

Как все-таки повезло Розе!

Когда ужин был готов, Майк поднялся с софы, собрал все газеты в кучу и свалил их в уже и так переполненную корзину. Потом на две большие овальные подставки он водрузил поданные Мэгги кастрюли из нержавеющей стали с удивительными красными ручками и открыл бутылку «Шабли».

— Можно ли теперь узнать, что у нас на ужин? Или мне по внешнему виду придется самому догадываться, что это за блюдо? — спросил он.

Мэгги вспомнила страсть Розы ко всему экзотическому и засмеялась:

— Не думаю, что догадаться будет трудно.

Еда была незатейливой, но деликатесной: филе красной рыбы с продолговатыми кусочками картофеля и овощным салатом, легкий пудинг с фруктами и молочное мороженое.

— Вот чего мне действительно не хватает, — сказала Мэгги, вытирая черносмородинный сок с губ.

— Пудинга?

— Продуктов от «Маркс и Спенсер». Нигде лучше не готовят подрумяненных цыплят гриль, а их сандвичи? Это что-то потрясающее!

— Попробуй убедить их открыть сеть магазинов на Корфу.

Мэгги засмеялась. Теперь она сбросила напряжение и чувствовала, как с каждым глотком вина приходит умиротворение. Майк был прав: ей просто необходимо было сегодня отдохнуть.

— Расскажи мне о Корфу, — попросил он, наливая кофе. — Я никогда там не был.

Она уступила ему, сознательно не заговаривая о Розе, хотя беспокойство вновь охватило ее.

— Мне кажется, все едут на Корфу. Летом остров просто забит англичанами, итальянцами и немцами.

— Но ведь для тебя жизнь там не просто отдых. Наверное, сначала все было не совсем привычно?

— Я до сих пор вспоминаю это время. Помню, как мне приходилось привыкать к новой пище, постоянному солнцу и сиесте. Мне не нравилось, что Ари не разрешил мне устроиться на работу, а вскоре я обнаружила признаки «семейной клаустрофобии». Все там живут чуть ли не друг у друга в карманах.

— Но тебе, кажется, удалось с ними ужиться?

— В общем — да. Хотя, честно говоря, родственники Ари были не в восторге оттого, что он женился на иностранке, да еще и без гроша в кармане. Хорошая невестка должна была принести пару мешков зерна в семейные закрома. Это было как клеймо на мне, причем не единственное.

Он слегка приподнял бровь. Она продолжала:

— Нет, не то чтобы я боялась разочаровать их. Меня задело то, что семейная солидарность распространялась только на членов семьи, и ни на кого больше. Когда я рассказала об исчезновении Розы, которую я считаю своей семьей, Ари даже не захотел понять, что мне нужно уехать в Англию. Он просто не видел в этом никакого смысла.

Майк положил себе сахар в кофе.

— Я бы не винил его за это. Будь я твоим мужем, я бы не пустил тебя путешествовать одну.

В его голосе было что-то, заставившее Мэгги покраснеть. Она не успела ответить, как раздался телефонный звонок. Майк направился в холл, а она осталась сидеть, вертя в руках чашку с кофе и твердя себе, что глупо искать в его словах какой-то подтекст, все это эмоции, просто у нее разыгралось воображение. Она услышала, как Майк вошел в комнату, но не обернулась, опасаясь, что он с первого взгляда сможет прочесть ее мысли.

— Кто это был?

— Никто. Просто в трубке что-то проскрипело, погудело и связь прервалась.

— Наверное, ошиблись номером.

— Наверное. Но слышимость была плохая, будто звонили по междугородной. Ты не давала этот номер своему мужу, не правда ли?

— Нет, конечно.

— Ну что ж, если это что-то важное, перезвонят. Может, уберем все со стола и пересядем на диван?

Они унесли грязную посуду на кухню. Мэгги начала мыть тарелки, а Майк вытирал их и складывал в шкаф. Он все еще был погружен в свои мысли, и легкость общения сразу исчезла.

— Ты все время молчишь, — сказала Мэгги, выливая воду.

— Просто думаю.

— О чем?

— Может быть, это звонила Роза. Если она просто оставила меня, то сейчас, возможно, пытается сообщить мне об этом. По крайней мере, Брендан сказал, что видел ее с другим мужчиной.

— Я ему не верю. Он патологический лгун и страшный ревнивец. Когда они были женаты, Брендан обвинял ее в связи с каждым знакомым.

— Как знать, вдруг она давала повод для этого? — Он сидел в своей обычной позе, но его глаза смотрели в одну точку, голос звучал глухо.

— Только не Роза! — Мэгги встала на защиту сестры. — Только не она!

— Я точно знаю, — в его голосе звучало только спокойствие и уверенность.

— У Розы… были связи? С чего ты взял?

— Просто знаю, и все. Одним был ее босс в «Вандине», сам Ван Кендрик.

Мэгги вспомнила, как мать намекала на что-то в этом роде.

— А Дина знала?

— Ван был бабником. Если Дина и знала, то закрывала на это глаза. Как бы то ни было, это было уже очень давно. Ван погиб или умер от инфаркта в авиакатастрофе, определить не смогли. Но факт остается фактом, — связь у них была.

— Да… И ты думаешь…

— Я ничего больше не думаю. — Майк резко двинулся куда-то, но потом остановился.

— Наверное, мне пора… — сказала она, на самом деле совсем не желая уходить. Ей понравился сегодняшний день, жаль было, что он заканчивается. Даже этот не совсем приятный разговор был лучше, чем ее заточение в коттедже Розы, наедине со своими мыслями, с веткой, стучащей в окно, с ощущением, что кто-то бродит по саду.

— Но ведь ты не очень торопишься, не так ли? — спросил Майк.

— Да, пожалуй. — Ее было легко уговорить.

Они прошли обратно в гостиную. Майк поставил кофе, а Мэгги разглядывала древний проигрыватель, задвинутый вглубь тяжелой дубовой полки.

— Может быть, послушаем музыку?

— Да, конечно. Нужно было мне самому тебе предложить, но я очень люблю покой и тишину.

— Посмотрим, что у тебя есть, — сказала Мэгги, перебирая пыльные пластинки.

— Не много. У меня здесь, конечно, не мировой кладезь записей. — Он присел рядом с ней на пол. — Увертюра «1812 год» и «Болеро» Равеля, не слишком популярная сейчас музыка.

— А как же Крис де Бург?

— Это осталось от Розы. — Снова что-то изменилось в его голосе. Мэгги закусила губу. Пластинка Розы, конечно же, напоминала ему о ней. А композиция «Леди в красном» словно посвящалась ей — Роза всегда носила красное. Сейчас Майк совсем не хотел таких напоминаний.

— О, я нашла то, что нужно. Саймон и Гарфункель. — Она протянула ему пластинку, и он поставил ее на проигрыватель. Комната наполнилась звуками:

— Я рядом… Когда стемнеет…

Мэгги вдруг окатила волна какой-то сладкой грусти. Она потянулась, чтобы смахнуть пыль с пластинок, и свалила всю кипу на пол.

— О, прости!

— Не беспокойся. — Он снова опустился на колени, и они принялись вместе собирать пластинки. — Давно надо было привести их в порядок. Боже мой! Вот это музыка моей юности! Ты помнишь ее? Нет, конечно нет. Ты тогда была еще ребенком.

— Я всегда слушала это в детских передачах по утрам в субботу.

Они смеялись очень непринужденно. Внезапно их глаза встретились, смех замолк. Майк резко потянулся к ней в инстинктивном порыве, но Мэгги показалось, что это было легкое, плавное движение. Секунду они смотрели друг на друга, а потом их губы слились, она отвечала на его поцелуй с такой страстью, какой в себе не подозревала. Утопая в страсти и желании, волна которого нахлынула нежданно-негаданно, она прижалась к нему. Он обнял ее, сладковатый запах его кожи пробуждал в ней невероятно острые ощущения. Она уже давно не хотела никого так, как его. Время остановилось, она почувствовала в себе такой заряд энергии, какой способен взорвать вселенную. Мэгги оставалась неподвижной в кольце его рук. Казалось, что ее душа откликнулась на его прикосновение, она почувствовала, что утопает в нем. Она прильнула к нему, невидимые нити связали их. Замерло дыхание, она наслаждалась моментом, но все же ждала большего.

Неужели возможно быть на вершине блаженства и хотеть чего-то еще? Неужели возможно испытывать такое, ведь прикосновению тел мешает одежда? Вопреки здравому смыслу Мэгги чувствовала, как на несколько минут достигла пика насаждения, которого обычно достигают только в момент оргазма. Она растворилась в мире, где были только они двое и неизбежность их близости. Вдруг все это куда-то исчезло. Он уже не держал ее в объятиях, их губы больше не соприкасались. Она почувствовала, что его нет рядом, открыла глаза и увидела, как он отходит от нее.

Чувство потери было невыносимо, ей захотелось закричать от обиды, но она молча поднялась и села на диван. Странное чувство уязвленности и обманутости овладело ею.

— Извини, — голос Майка был груб, — я не должен был этого делать.

— Я тоже этого хотела, — сказала она мягко.

— Но ты не должна была, — ответил он сердито, — ради Бога, ты же замужем. Мы оба это знаем.

Несправедливость происходящего обжигала ее. Неожиданно она расплакалась:

— Ты не понимаешь…

— Я понимаю все очень хорошо. Я знаю, что не собираюсь делать ничего за спиной у твоего мужа. Давай я отвезу тебя домой.

Она не двигалась, вся сжавшись и дрожа, слезы застыли в ее глазах.

— Майк, не делай этого, пожалуйста. Ари… Это не совсем то, что ты думаешь.

— Почему же?

— Я знаю, это было бы неправильным, но… — Она запнулась, ей стало стыдно, что она изменяет Ари. И не только физически, ее душа была отдана Майку. — Ты прав, — проговорила она тихо. — Думаю, я слишком устала и много выпила.

— Черт возьми, Мэгги, не надо извиняться. Давай выпьем кофе и забудем, что произошло.

Но они оба знали, что не смогут забыть.

Мэгги смотрела на него и чувствовала влечение, которое нельзя было выдать за дружескую симпатию. Она хотела его, теперь она не сомневалась в этом. Ее тело знало то, что ум не хотел воспринимать. Ни стыд, ни попытки сдержать себя не могли остановить ее.

Она все сидела, обхватив себя руками и тихонько вздрагивая, а Майк отправился на кухню приготовить еще кофе. Он вернулся с двумя чашками, одну поставил перед ней на ковер, а с другой уселся на софу. Звучал голос Пола Саймона, а плач труб отдавался эхом в душе Мэгги.

— Что ты имела в виду, когда сказала, что между тобой и Ари не совсем то, что я думаю? — спросил Майк. Скрытое напряжение в голосе выдавало его заинтересованность. — Ты несчастлива?

Она закусила губу.

— Нет, просто у нас свои проблемы.

— Из-за разных культур?

— Отчасти да. Но и не только. Я не хочу об этом говорить.

— Ты имеешь в виду другую женщину?

Она резко вскинула голову:

— Откуда ты знаешь?

— Нетрудно догадаться. Расскажи мне про Ари.

И она рассказала ему.

Рассказала, как встретила Ари, как влюбилась в него, уехала на Корфу и вышла за него замуж, полная надежд; как изо всех сил старалась быть хорошей женой; как не могла забеременеть и Ари винил ее за это. Рассказала, как все стало распадаться из-за связи Ари с Мелиной и еще по многим причинам.

— Самое ужасное то, что ему на самом деле лучше будет с ней, — сказала она, впервые полностью осознав это. — Ты прав, что суть вся в различии культур. С Мелиной у него не было бы таких проблем. Я думаю, Ари жалеет, что женился на мне. К тому же Мелина могла бы подарить ему ребенка, женщины на Корфу рожают без проблем. — В ее голосе не было отчаяния, лишь одна грусть.

— Понимаю, — сказал он, — ты не преувеличивала, когда говорила, что несчастлива, не та ли?

Она потянулась к кофе, успевшему остыть:

— Теперь расскажи мне о себе. Я хочу, чтобы ты тоже открылся мне.

— Я? Мне нечего рассказывать.

— Я уверена, что это не так.

— Хорошо.

Он рассказал ей о Джуди, которая разрушила его жизнь.

— Гордость мужчины — его ахиллесова пята, — заключил он.

— Ты думаешь, если б Роза завела себе любовника, не у каждого на твоем месте пострадала бы гордость?

— Я начинаю думать, что да.

Рассказывая о себе, они становились ближе друг к другу, намного ближе, чем раньше, когда ощущали только физическое влечение.

— Еще кофе? — спросил Майк некоторое время спустя.

— Лучше не надо, а то я сегодня не засну. Вряд ли у тебя вдруг окажется «Перье»?

— Извини. Боюсь, я не из тех людей, которые могут позволить себе пить «Перье».

Она улыбнулась. Это было настолько очевидно! В Майке Мэгги привлекала именно его простота. Стив мог закупать шампанское ящиками, но элементарной помощи от него ждать не приходилось.

Она поднялась:

— Я думаю, мне действительно пора.

— Ты хочешь уйти? — его голос понизился. Она поняла, что он имел в виду. Раньше, ничего не зная о ней, он боялся разрушить ее счастливый брак, но теперь, столько узнав, он готов был начать все сначала. На Мэгги же их разговор повлиял иным образом. У нее уже сменилось настроение: эта беседа напомнила ей об ее обязанностях. Когда Майк обнимал и целовал ее, не было времени осмысливать происходящее. Теперь же она была способна контролировать ситуацию, и разум напоминал ей, что она жена Ари, а Майк принадлежит Розе.

— Да, — ответила она, — сегодня, думаю, да.

— Хорошо. — Он взял ее плащ и помог одеться. Когда его руки коснулись ее плеч, она чуть не потеряла контроль над собой, столь велико было ее желание, но в конце концов сумела взять себя в руки. Может быть… может быть, когда все это кончится, все будет по-другому? Может быть, если она прямо скажет Розе, что она, Мэгги, любит ее парня, если она оставит Ари, справится со всем этим, то придет другой день, когда Майк попросит ее остаться, и она не откажется. Но не сегодня. Не будет же это все продолжаться вечно…

Они спустились к машине. Ночь была прекрасная, звездная. Майк открыл дверцу, и она проскользнула на пассажирское кресло. Они ехали из города, и звук сирен постепенно затихал в ночном небе. Мэгги показалось, что она увидела вспышки голубого света где-то над городом, но она была настолько погружена в свои мысли, что не придала этому никакого значения.