Очарованная тьмой

Глава 11.3 Сейчас. Ночь

Такие прогулки были для Рады не впервой. Ещё бы — она большую часть жизни прожила в лесу, ходила по нему по поручениям Ягини и встречалась с русалками. Лесной живности и нечисти она не пугалась, внутри неё таилась сила могущественнее их всех вместе взятых, поэтому они её, а не она их, должны бояться.

Хоженых троп здесь не было, приходилось пробираться, как есть, сквозь колючие ветки, которые, как хулиганистая ребятня, норовили дёрнуть за сарафан или за волосы. Каблуки сапог утопали в грязи. Ноги скользили и хлюпали по мягкой почве. Густые кроны деревьев заслоняли небо, и Рада ориентировалась скорее по звукам и ощущениям, чем благодаря зрению. Всё вокруг слилось в чёрную картину, будто девушка потеряла сознание. Ветки чересчур громко трещали, когда она на них опиралась или отдвигала, и казалось, что этот звук проносится через весь лес. Живность всполошилась, спящие птицы взлетали, хлопая крыльями. Иногда Раде казалось, что за ней следят. Лес не молчал, отвечал на каждое движение незваной гостьи, и девушка подчас вздрагивала от неизвестных звуков поблизости. Всякое может померещиться во тьме. Но она быстро брала себя в руки и двигалась дальше.

Златоуст — ядовитое растение, которое искала Рада, — рос обычно в чаще, среди хвойных деревьев. Можно было набрать также поледенник или вихруст, но один ещё не зацвёл, а второй имел такой горький вкус, что человек отказался бы от блюда, в которое намешали яд. Ядовитые ягоды девушка тоже не приметила: их можно было найти на окраине леса, куда попадает солнце, а не в чаще, где она сейчас бродила. А уж яды попроще Рада не искала. Они могли как сработать, так и заставить Белолебедя помучиться с животом, но не убить. А хотелось действовать наверняка и не возвращаться больше в дремучий лес.

Когда запах хвои начал отчётливо улавливаться в воздухе, девушка приободрилась. Река осталась далеко позади, но Рада знала, что найдёт дорогу. Она ещё сильнее отклонилась в сторону чащи. Под ногами хрустело что-то мелкое, а ладони начали иногда натыкаться на иголки. Лиственные деревья перемешались с соснами и низкорослыми елями. Девушка опустила перед одной из ёлок. Ощупала её корни, пытаясь найти златоуст, и выдохнула, когда пальцы дотронулись до знакомого, немного шершавого листа, на вид похожего на щавель. Осталось убедить служанок, что Белолебедь хочет отведать щавелевого супа.

Рада вынула из одежды маленький холщовый мешок и нож. Поддела землю, немного раскопала её, чтобы не повредить корни златоуста — в них содержалось больше всего яда. После затолкала растение в мешочек.

Что-то затрещало позади.

«Белки», — отмахнулась девушка, но стало не по себе. Снова появилось то пробирающее чувство, что за ней следят. За треском последовал шорох. Раду словно облили ледяной водой, она задрожала, прислушиваясь. Шагов не разобрала, но странный звук, будто куча насекомых ползёт по земле, подбирался к ней, и девушка резко поднялась на ноги. Она растерянно водила взглядом по тьме, пытаясь разобрать, что происходит. Мешочек со златоустом затолкала под сарафан, а в руке сжала нож. Звук усилился. Девушка не узнавала его: он не походил ни на шаги человека, ни на приближение животного, ни на полёт птицы. Она отступила назад, но упёрлась спиной в ель, под которой выкапывала златоуст, и колючие иголки впились в кожу. Рада шагнула в сторону, всё так же приглядываясь. Она даже не понимала, в какую сторону лучше бежать. Опасность ощущалась явственно, давила под рёбрами, заставляла сердце биться в бешеном ритме.

Земля, кажется, заблестела. И Рада всё поняла.

К ней приближался лёд.

Он проползал меж деревьев, переступал через корни и подгребал под собой траву и землю. Позади льда виднелась тень. Девушке уже не надо было приглядываться, чтобы разобрать, кто перед ней окажется. Она знала наверняка — Морок. Рада стремглав бросилась в противоположную от него сторону. Сердце колотилось, а пальцы уже заболели от напряжения, с которым она стискивала нож, бесполезный против бога.

— Рада! — донёсся его голос.

Девушка сжала губы. Не ответила, побежала дальше, понимая, что разговоры бесполезны. Мороку нужна её Тьма, а вместе с Тьмой уйдёт и её жизнь. Лёд с тем же шипением нагонял её, норовил попасть под ноги, чтобы она поскользнулась, а бог гнался следом. Ветки хлестали Раду, как Ягиня — веником, но она почти не чувствовала боли. Лишь прикрывала глаза ладонями. Рукава на рубахе задрались, и кожа на руках была исполосована беспорядочными бурыми линиями — смесь грязи и крови. Луна изредка прорывалась сквозь плотную крону, но почти всё время девушка бежала в темноте, ни на что не ориентируясь и уповая на удачу. Спасти её было некому. Оставалось надеяться, что она оторвётся от Морока и схоронится в каком-нибудь овраге или в кустах.

Впереди наметился просвет. Рада добралась либо до лесной проплешины, либо до реки. Она из последних сил рванула вперёд и, отмахиваясь от веток, выбежала на высокий берег. Из-за громкого рваного дыхания девушка не слышала журчания воды. Времени на раздумья не было, и она бросилась вниз с обрыва, пока лёд не догнал её. Рада ушла глубоко под ледяную воду и не смогла найти дно, лишь барахталась среди плотной мглы, которая охватила её. Потом девушку вынесло наверх, и она, выплёвывая воду, огляделась и приметила небольшое углубление в обрыве, этакую пещеру, чей свод нависал прямо над водой. Там можно было спрятаться. Рада нырнула и поплыла в его сторону, пока не упёрлась руками в вязкую землю. Всплыла и выдохнула с облечением: она оказалась ровно в той «пещере». Головой девушка упиралась в свод, но, главное, от Морока она скрылась. Он, должно быть, уже выбежал за ней на берег.

Рада прислушалась к звукам ночи. В ушах стоял гул после бега, вода шелестела, но девушка всё же разобрала тихие шаги. Морок наверняка с берега рассматривал воду и пытался понять, куда делать его бывшая ученица.

— Рада, — его вкрадчивый голос разнёсся над речной гладью.

Девушка прикрыла глаза и постаралась унять сбившееся дыхание. Пусть ищет — не найдёт. По воде, прикрытой туманом, шла рябь лунного света, река бурлила, волновалась. Морок мог подумать, что Раду унесло течением. Она услышала, как он зашагал вдоль берега, а потом вновь произнёс её имя, уже громче и требовательнее.

— Рада! Я же чую твою Тьму, знаю, что ты где-то рядом…

Девушка упёрлась руками в свод своего укрытия. Держаться здесь было не за что, а течение пыталось снести её с места. Исцарапанные руки щипало, и она сдерживала стоны, до боли прикусывая губы. Тело пробивала дрожь. По волосам стекала вода, а мокрая одежда отяжелела и тянула ко дну.

«Будь ты проклят!» — мысленно прорычала Рада. А потом дыхание её сбилось от того, что она услышала хруст: корочка льда начала расползаться по реке.

— Выходи, Рада. Я ведь всё равно найду тебя.

Лёд двигался от берега в разные стороны. Он вместе со своим хозяином изучал реку и приближался к девушке. Их отделял какой-то десяток саженей, но расстояние сокращалось быстро, и зубы у Рады стучали не столько от холода, сколько от страха. Пяток саженей. Девушка сжалась под своим укрытием. Она раздумывала над тем, чтобы нырнуть и поплыть вдоль берега, подальше ото льда. Но он двигался быстрее, чем она плавала. Рада закрыла глаза, вздохнула, медленно открыла. Осталась пара саженей.

Сажень.

Аршин.