Очистительный Огонь

Глава пятнадцатая

План был слегка безумным. Очень многое могло пойти не так. Она была уверена, что Гидеон никогда не вызовется на такое, предпочтя вместо этого пожертвовать собой, чтобы она выжила, или натворить глупостей. Но король сказал, что сможет помочь – по его словам, у него были наготове кое-какие хитрости.

Он рассказал, как именно они могли бы одолеть принца и сбежать из-под пелены тьмы, окутавшей Дираден, восстановив свою связь с маной. Королю требовалось немного крови Гидеона. Не много, может, одна ложка, и он бы отдал столько же своей крови. Он решил использовать магию времен своего детства, которую изучил, чтобы сбивать с толку своих родителей, много веков назад. Они с братьями и сестрами часто менялись кровью, чтобы принять облик друг друга и ускользнуть с уроков. Короля было тяжело остановить после того, как он пустился в воспоминания. Чандра старательно удерживала его в пределах их беседы.

Король заявил, что он может заставить себя выглядеть как Гидеон, и наоборот. По его словам, он жил слишком долго, и настала пора умирать, тем более если его смерть станет источником неприятностей неблагодарному щенку, усевшемуся на его трон. Король решил занять место Гидеона, которого убьют. Когда принц перепутает их и уничтожит своего отца вместо иероманта, пелена над миром поднимется. Принц окажется бессильным перед магами.

– А что с перенесением сущности, которой он надеется достичь? Что, если он окажется способен присвоить ее? – Гидеон все еще скептически относился к плану.

– Если бы это было возможно, он бы попытался, как ты думаешь? – спросила в ответ Чандра. Она уже некоторое время была здесь, в темнице. Оставался риск, что стражники оставят ее здесь навсегда или встанут у дверей, когда она соберется выйти.

– Мальчишка ничего не знает. Это невозможно, – отрезал король. – Мой час пробил, и он не сможет этого остановить.

– Я не скажу, что преисполнен доверия, – заметил Гидеон.

– А что нам еще делать? – поддержала короля Чандра. – У нас немного возможностей.

– Ну ладно. Но как мы передадим кровь из камеры в камеру?

– Пусть она будет во рту у женщины! – прокричал король и снова закатился в приступе хохота впервые за все это время.

Эта мысль показалась Чандре нелепой. Неужели двинутый старик придумал все это, чтобы засунуть язык ей в рот? Впервые она прошла по коридору вниз, к камере, в которой держали короля, и заглянула туда. От того, что именно пиромантка там увидела, она чуть не потеряла сознание. Старый человек, сидевший на полу со скрещенными ногами, выглядел столь мертвенно-бледным, что казался прозрачным. Голубоватые вены покрывали его голое тело, как жилы ледяного минерала. Он был невыносимо тощим и смеялся, широко открыв беззубый рот с сухим, как у птицы, языком. Его черные глаза казались тусклыми, как окружавший его камень.

– Гидеон, нам нужно это сделать, но свой рот я использовать не буду.

Спустя несколько часов, а может быть, дней, последовавших за их заговорщицкой встречей с Гидеоном и королем, Чандра возблагодарила ту частицу милосердия, благодаря которой в камере Гидеона оказались ведро воды и чашка. Она отнесла кровь в чашке туда и обратно, чтобы оба выпили свою порцию. Король сказал, что действие метаморфозы может длиться бесконечно, но, как только его убьют, она развеется и у Гидеона. Полагаться на короля было по меньшей мере небезопасно, но разве у них оставался выбор?

Велрав решил, что хочет присутствия Чандры при совершении ритуала. Она поняла, что единственной причиной для этого было желание насладиться ее реакцией на смерть Гидеона.

Время проходило неохотно, пока Чандра оставалась у себя в комнате, свободная от оков, и ждала. Она даже не думала, что может быть столь встревоженной. Девушка размышляла над любым возможным исходом событий, даже не зная, чего именно ожидать. Образ хохочущего короля горел в ее сознании. И всякий раз, когда пиромантка закрывала глаза, она как наяву видела его, похожего на злорадствующего идола.

К ее облегчению, один из безымянных стражников замка наконец явился сопроводить Чандру в то крыло, в котором она никогда не была. Он провел ее в овальный зал, ничем не обставленный, кроме длинного каменного стола в одном его конце. Стол был неровной высоты, наклонно снижаясь узкой стороной к центру зала. По углам стола находились крепления, вероятно, чтобы что-то или кого-то придерживать. Чандру оставили в противоположном конце зала в неглубокой нише за металлической решеткой. Сейчас на запястьях и лодыжках у нее были оковы.

Чандра обдумывала, что именно ей нужно делать, когда стражник прошел по залу, зажигая канделябры. А затем двое других стражников завели в зал Гидеона – как надеялась пиромантка, это был король. Он шел, немного сгорбившись. Волосы свисали на лицо. Голое до пояса тело, расчерченное ранами и изукрашенное синяками, было страшно бледным. Некоторых ран она не помнила. Синяки тоже свежие? Стражники схватили иероманта и уложили вниз головой на наклонный стол, лицом в потолок. Он не выказывал сопротивления. Когда волосы открыли лицо Гидеона, Чандра увидела, что у него все то же каменное выражение, бесстрастный вид, который она обычно наблюдала.

Пиромантка почувствовала, что ей стало немного легче. Они добрались хотя бы до этого. Но затем в зал вступила еще одна пара стражников, таща короля. Что здесь делает Гидеон? Неужели Велрав узнал правду? Стражники поставили Гидеона на равном расстоянии от Чандры и короля, так, что они втроем образовали собой углы воображаемого треугольника, и покинули зал. Девушку обеспокоило происходящее, но она не могла ничего поделать.

И вот вошел Ведрав. Несмотря на напряжение, Чандре пришлось приложить усилия, чтобы не рассмеяться. Он облачился в пышный, нарочито богатый плащ, а на голове у него была высокая островерхая шляпа с широкими полями и ремешком под подбородком. Несомненно, все это должно было придать ему внушительный вид, но он смотрелся шутом, печальным артистом, высмеивающим королевскую помпезность.

Велрав повернулся к Чандре.

– Думаю, ты знаешь моего отца, короля? Ты удивлена? Нет, конечно же, нет. Неужели ты считаешь, что я не имею понятия о твоем тайном визите? Я решил позволить тебе навестить твоего охотника за головами в последний раз.

Чандра не смогла ответить. Ее мысли метались. Все происходящее начинало всерьез ее злить. Ничто не шло как надо с того мгновения, как она попала в этот проклятый мир, а сейчас дела стали и вовсе плохи. Она почувствовала, как ее кожа начинает вспыхивать – знакомое чувство ярости и злости, но чего-то не хватало. Огненный цветок у затылка, сила, которую пиромантка всегда чувствовала, когда она движется по позвоночнику к рукам и ногам – этого не возникло. Но кровь разогналась, и хорошо было хотя бы это.

– А его я привел, чтобы он стал свидетелем преображения своего единственного живого сына.

Старик разразился своим безошибочно узнаваемым хохотом. Чандра сжала кулаки и стиснула зубы. Она попыталась успокоить свой разум, дышать ровно, но не смогла. Все, что она знала, все, что она делала – ничто не имело значения. Пиромантка ощущала, насколько далеко от нее все это, когда ярость брала верх над ней.

– Прости, Чандра. Он знает, – проговорил Гидеон со стола. – Он пришел вскоре после того, как ты ушла, и избил меня почти до смерти. В теле старика я не смог сделать ничего, чтобы защитить себя.

Король все еще смеялся, раскачиваясь взад и вперед.

– Тихо, старый дурак! – прокричал принц, извлекая из-под плаща сурал Гидеона. Он неловко хлестнул им короля, но это не прекратило его хохот. Старик засмеялся еще громче.

Огонь в канделябрах разгорелся, когда Велрав принялся стегать своего отца сильнее, и Чандра почувствовала это.

Она ощутила гору внутри себя. Она была вулканом.

Все вокруг замедлило ход, когда это произошло. Пиромантка словно вышла за пределы времени и сила вновь распустилась в затылке. Цветок ярости, которого ей так не хватало, заполнил голову, и волосы превратились в нимб бешеного пламени. Кулаки стали факелами, и ноги загорелись ярко, как огни алхимика. Чандра широко раскинула руки. Ее оковы растеклись лужицей расплавленного металла по полу под ней, и она начала подниматься в воздух.

Принц Велрав уставился на пиромантку с открытым ртом. Смех короля достиг высшей точки, и его глаза ожили. Он упивался адским пламенем Чандры.

Бум!

Чандра свела вместе ладони с громовых хлопком, когда ее ноги вернулись на пол, и из рук восстал огненный клинок. Она крутанулась вправо, размахиваясь пламенным мечом и передавая ему силу своего движения. Сделав полный оборот, пиромантка ударила принца наискось клинком в горло, снося прочь его голову и плечо. Обугленная плоть задымилась. Голова и права рука принца приземлились на колени хохочущего короля. Это не заставило его замолчать.

Король похлопал голову сына по щеке и переложил ее на пол. Он встал и побрел к Чандре, которая начала осознавать содеянное ею только что. Огненный клинок все еще ярко горел, и старик перестал смеяться, лишь схватившись за него. Его плоть сразу же зашипела, сгорая, с ужасающим бурлением вскипевших жидкостей в его теле. С решимостью, потрясшей Чандру, старик насадил сам себя на клинок. Девушка попыталась вытянуть его обратно, но от ужаса сделала это слишком медленно.

Огонь угасал, но прежде угасла жизнь короля. Его тело повалилось поверх тела сына.

Чандра повернулась к Гидеону, все еще лежавшему головой к полу на столе. Кровь приливала к его бледному лицу.

– Помоги мне освободиться, – попросил он.

Девушка подошла к нему. – Ты чувствуешь это? Мана!

– Да, чувствую.

Она желала сполна насладиться потоком красной маны, которая внезапно оказалась здесь, была здесь. У пиромантки кружилась голова, она едва могла устоять на ногах. Чандра расстегнула крепления, удерживавшие Гидеона, и помогла ему слезть.

– Давай убираться отсюда. Я точно смогу уйти. Ты сможешь? – спросила она.

– Думаю, да, – иеромант смотрел на нее с изумлением. – Чандра, что это было?

– Это был клинок огня. Я такого никогда раньше не делала.

– Но как? Я подумал, ты испепелишь всех нас. Ни разу не видел ничего подобного.

На мгновение Чандра задумалась об этом, а потом рассмеялась от счастья. – Я чувствую себя сильной.

Она оглядела избитого, изможденного Гидеона. – А ты?

Иеромант тоже осмотрел себя – израненного, в кровавых потеках. – Бывало и лучше.

В глазах его читалось опасение, словно он впервые стал свидетелем проявления магии.

– Нам надо выбраться отсюда до того, как кто-нибудь явится. Наверняка там снаружи все становится по-другому, – сказала Чандра.

– Ты права.

На лицо иероманта вернулось выражение уверенного спокойствия, которое помнила Чандра. – Нужно уходить из этого мира.

– В Регату?

– Я иду за тобой, – Гидеон подобрал свое оружие.

Наскоро сосредоточившись перед переходом, двое магов покинули Дираден.

В Регату они прибыли мирно, упав на мягкую траву на освещенной солнцем поляне.

Чандра лежала на спине, глядя в знакомое небо. Гидеон растянулся рядом. Солнечные лучи пробивались сквозь пышные кроны деревьев на опушке. Она коснулась его израненной, окровавленной груди.

– Это сильно больно?

Его взгляд упал на ее губы.

– Больно что?

Эти деревья над ними...

Чандра внезапно села, оттолкнув Гидеона. Он озадаченно поглядел на девушку. – Что-то не так?

– Мы в Великом Западном лесу, – пояснила Чандра. – Я, хм, не уверена, что мне стоит быть здесь.

Гидеон тоже сел и огляделся. – Ах, да.

– Нам нужно уйти, – сказала пиромантка.

Неожиданно она осознала, что не знает, куда идти с Гидеоном. Она хотела повести его с собой, но подумала, что монахи Кералии, в общем и целом терпимые, будут возражать против присутствия мага с даром как у Гидеона. Особенно, принимая во внимание то, насколько напряжены отношения между крепостью Керал и Орденом.

Чандра встала, осмотрелась еще раз, и наконец поняла, куда можно проводить Гидеона.

– У меня тут недалеко живет друг. Пошли к нему.

Самир будет огорчен, увидев ее в лесу, но Чандра была уверена, что он все равно примет их с искренним теплом и радушием.

– Нам сюда, – пояснила девушка, ведя Гидеона к дому Самира, который был совсем недалеко, среди цветущей лесной зелени.

– Вообще-то, Чандра, есть кое-что...

Он осекся, и оба застыли, напряженно прислушиваясь. Пиромантка услышала шорох кустарника и треск ветки под ногой.

– Кто-то идет, – прошептала она, хотя это было и так очевидно.

Уфы редко производили столько шума, передвигаясь по лесу, но Чандра чувствовала напряжение, пока знакомая гибкая фигура не появилась из густых зарослей.

– Самир!

– Чандра! – Он улыбнулся и помахал ей рукой. – Ты вернулась?

Эльф огляделся, словно опасаясь толпы сердитых уфов, которая вот-вот неожиданно выскочит из чащи и нападет на них. – Но ты не должна быть здесь!

– Я знаю. И я ухожу. Но сначала...

Самир задохнулся от ужаса, перебив Чандру. Лицо его исказилось от тревоги. – Что случилось?

– Что? Ой... – Пиромантка поняла, что он смотрит на Гидеона. Реакция эльфа на него – израненного, небритого, грязного и взлохмаченного, – была объяснима.

– Чандра! – воскликнул Самир, подходя ближе и разглядывая иероманта с потрясением и сочувствием. – Что ты сделала с ним?

– Я ничего с ним не делала! Это... В общем, неважно. Послушай, Самир, я буду признательна, если...

– Молодой человек, вы серьезно ранены! Вам нужно лечение!

– Это выглядит хуже, чем есть на самом деле, – успокоил эльфа Гидеон.

Самир моргнул. – Погодите-ка... Мы не... – Он нахмурился и внимательно пригляделся к Гидеону. – Я же тебя знаю!

Чандра вмешалась. – Нет, он...

– Да! – подтвердил Самир. – Знаю, конечно же. Гидеон, не так ли?

Пиромантка застыла на месте.

– Мы встречались... – на лицо эльфа набежала тень, а затем озарение воспоминанием, – в храме Гелиуда!

Повисло напряженное молчание. Чандра в изумлении смотрела в упор на Гидеона.

– Это так, – спокойным голосом ответил иеромант. Его лицо вновь ничего не выражало. – Я надеюсь, у тебя с тех пор все хорошо, Самир?