Очистительный Огонь

Глава девятнадцатая

– Огонь ее не убьет, – голос Гидеона прозвучал тихо и без выражения.

– Как я сказал, я не намерен ее убивать, – ответил ему Валберт.

– Что же случится в Очистительном Огне?

– Он омоет ее.

– Омоет меня от чего? – вмешалась Чандра.

– От твоей силы. Он тебя очистит, – продолжал Валберт с очевидным рвением, – и устранит разрушительную отраву огненной магии из твоей сущности. Он навсегда рассечет твою связь с развращающей силой красной маны.

– Вы заберете мою силу? – Чандра была потрясена. – Я не понимаю, почему бы тогда вам просто не убить меня?

– Потому что, как только ты будешь лишена своей силы, ты станешь примером для других.

– Примером? – повторила девушка.

— Ты самый могущественный огненный маг в этом мире. А я отниму у тебя это могущество.

– Но она окажется прикована к этой вселенной, — сказал Гидеон.

– Да.

Валберт смотрел Чандре в глаза.

– Никаких больше хождений по мирам. Ты проведешь остаток своей жизни в Регате. Бессильная. Побежденная. Подчиненная моей воле.

– Нет, – волна тошнотворного озноба прокатилась по телу девушки. Она заранее покорилась участи смерти, но не того, что будет всю жизнь торчать в одном мире, как корабль на мели, обокраденная и без смысла жить дальше.

Верховный священник пропустил мимо ушей это заявление.

– Мне не придется вновь бросать вызов монахам крепости Керал или вторгаться в горы. Они увидят тебя, оставшуюся без своих умений и абсолютно ни на что не способную, и осознают, чем рискуют, когда идут против меня. И вследствие этого они подчинятся правилам Ордена.

– Нет, они этого не сделают!

– Сделают. Я это предвижу, – проговорил глава Ордена с холодным удовлетворением. – Лесные жители тоже увидят тебя, покорную и смиренную, и они поймут, что больше не стоит мешать Ордену или пренебрегать им.

– Я думала, что иду сюда умирать! – рассердилась Чандра. – Я согласилась, чтобы меня казнили, но не... Не мучали, не унижали и не выставляли на позор!

– В твоем послании не упоминалась казнь как условие нашего соглашения, – возразил Валберт. – Что касается твоей части сделки, ты сказала, что сдашься мне и пойдешь под стражу. Это было все, что ты предложила.

– Я не говорила, что позволю скормить себя Очистительному Огню!

— Церемония состоится сегодня в ночь, – проговорил глава Ордена Гелиуда. — У меня множество дел, которые надо завершить, поэтому наш разговор окончен.

– Я не позволю сделать этого со мной, Валберт!

Он не удостоил Чандру вниманием и лишь скомандовал: – Стража!

– Нет!

Дверь за ее спиной открылась, и Чандра прыгнула вперед, кидаясь через стол на пожилого мага.

Валберт был настороже и попытался уклониться, но, не успел он подняться из кресла, как скорость и сила ее атаки толкнули его обратно. Пиромантка ударила его в лицо, а по комнате уже загрохотали шаги стражников. Пальцы Чандры сомкнулись на его горле и сдавили его, в то время как ее саму схватили несколько пар рук. Она лягалась, кусалась, билась и выкрикивала угрозы, но солдаты оттащили ее от верховного священника и скрутили.

Валберт попытался заговорить. Он задохнулся, закашлялся и сделал вновь попытку, на этот раз успешную.

– Сведите ей руки вместе, – отдал он указание солдатам.

Так они и поступили, хоть и с трудом, потому что Чандра продолжала яростно сопротивляться.

Валберт подошел и положил ладони на ее руки. Он закрыл глаза, глубоко дыша. Чандра почувствовала, как что-то прохладное кольцом опоясывает ее запястья. Она посмотрела на них и увидела широкие сияющие белые петли, связавшие ее руки, вдобавок к мерцающему покрову, который уже был на ее теле.

С магическими наручниками и четырьмя солдатами, державшими ее, Чандра снова попыталась броситься на Валберта. Это оказалось тщетно, но пиромантка была слишком разъярена, чтобы сдаться.

Валберт повернулся к Гидеону, который даже не пошевелился, и сердито проговорил: – Ты так и собирался стоять и смотреть, как она меня убивает?

Иеромант пожал плечами. – У вас есть стража.

Чандра все еще отбивалась от солдат, сопротивляясь и крича, пока ее тащили прочь из кабинета.

Она была одна в запертой камере, с до сих пор со связанными руками, когда он пришел к ней.

Дверь в камеру открылась, и в животе у Чандры все сжалось. Они пришли, чтобы отвести ее на церемонию Валберта? В камере, высоко на стене, было маленькое окошко, поэтому девушка знала, что некоторое время назад наступила ночь.

Он вошел в темноту камеры, закрыл за собой дверь, и она спросила:

– Уже пора?

– Еще нет, – ответил Гидеон. – Но скоро.

– Если ты пришел сказать мне, что ты не знал о его намерениях, – холодно проговорила Чандра, – то я все равно...

– Я пришел не для этого.

– Тогда почему ты здесь?

– Чтобы сказать тебе, что есть выход, – ответил он.

Чандра моргнула. — Поможешь мне сбежать?

– Нет. Это невозможно....

– Возможно, конечно же! – перебила она. – Все, что нам нужно сделать, это...

— Это невозможно без убийства множества людей, — возразил иеромант. – Поэтому ответ – нет, Чандра.

Она посмотрела на смутно блестевший сурал, петлей висевший у него на поясе. – Тогда убей меня сейчас.

В слабом свете Чандра увидела, как он покачал головой.

– Пожалуйста, Гидеон, – девушка услышала мольбу в своем голосе и возненавидела сама себя, поэтому больше ничего не сказала.

Он снова молча отказался.

Чандра отвела взгляд.

– Прости, – произнес Гидеон. – Я просто... не могу.

Чандра пожала плечами, уставившись в пол. – Возможно, кто-то другой сможет.

И она сделает все, что в ее силах, чтобы сподвигнуть их на это.

– Может найтись и иной способ.

Он не стал продолжать, и Чандра вновь посмотрела на него. – Ну?

– Мне следовало прийти раньше, но я был с хранителями. И поскольку я не хотел возбуждать их подозрения, потребовалось время. Мне нужно было быть... осторожным с расспросами.

– С хранителями?

– Хранители Очистительного Огня, – пояснил Гидеон. – Его никогда не оставляют без присмотра.

Чандра присела на узкую койку, которая была единственным предметом обстановки в камере, и молча посмотрела на Гидеона.

Он сказал:

– Возможно, есть способ войти в Огонь, но сохранить свою силу.

– Возможно, есть? Ты не уверен?

— Никто не уверен. Никто ни разу в жизни не пытался этого сделать.

— Почему?

— Все боятся быть омытыми от своей силы, вступив в Огонь. Поэтому никто из Ордена до сих пор не входил в него. Ни Валберт, ни хранители, никто.

Гидеон подошел к койке и присел рядом с Чандрой. – Этот Огонь очень древний, – продолжил он, – намного древнее Ордена. Прежде чем был построен храм, на этом месте существовало другое святилище, меньше и скромнее. Это место было святым еще задолго до Гелиуда. Священники старой веры с давних времен почитали Очистительный Огонь, а люди со всей Регаты приходили предать себя ему.

Чандра нахмурилась.

– Себя? Как жертву?

– Нет. Доказать, что они достойны, – сказал иеромант. – Некоторые умерли. Другие выжили. И если ты пережил Очистительный Огонь, ты сможешь стать священником. Потому что ты доказал – твоя душа чиста.

– Чиста, – ровным голосом повторила Чандра.

– Именно так они и выжили в Огне. Не благодаря магии или особой защите. Они вошли в него с чистой душой. И не погибли.

Пиромантка покачала головой. – Но я не умру в пламени.

– Умрешь.

Их взгляды встретились в темноте, подсвеченной лишь сиянием, исходившим от мерцающей белой защиты на ее теле и светящихся наручников на запястьях.

И она поняла, что иеромант прав. То, что случится в Очистительном Огне, для нее окажется равным смерти.

Нет, это будет хуже смерти.

Намного хуже.

– Я не выдержу этого... – ее голос оборвался.

– Я знаю.

Его рука накрыли ее ладони, сложенные на коленях. — И нам нужно это предотвратить.

– Но как можно очистить душу?

— Ты встретишься лицом к лицу с содеянным тобою, – пояснил Гидеон, – и примешь бремя ответственности за свои деяния, без лжи и оправданий.

– Что, и все? – недоверчиво спросила Чандра.

– Так говорят хранители.

– И если я так сделаю, то я не... моя сила не умрет в Очистительно Огне?

Иеромант не ответил. Чандра поняла – он не может ничего обещать. Он искал решение, чтобы ее спасти, и смог найти только это. Не безупречный способ, но ничего другого Гидеон предложить не мог.

Ты встретишься лицом к лицу с содеянным тобою...

– Но содеянного мною так много, — задумчиво проговорила пиромантка.

– Что ты сделала такого, что тебе снятся кошмары?

Чандра резко вдохнула и уставилась на Гидеона. Ее сердце глухо застучало от внезапной ярости.

Он продолжал.

– Что ты сделала такого, что твои призраки всегда с тобой?

Чандра откинула голову назад и закрыла глаза. – Я не говорю об этом. Я не могу говорить об этом, — она помедлила и добавила: – Я не могу даже думать об этом.

– Но ты видишь это во сне, — и это был не вопрос.

Девушка молчала.

Теперь голос Гидеона звучал мягко. – Если тебе нужно время, чтобы побыть одной...

– Нет, – ответила она.

Он терпеливо ждал, не шевелясь. Ладонь Гидеона все еще покоилась поверх ее ладоней. Он ровно дышал.

– Я... – Она осеклась, почувствовав себя нехорошо. Сердце бешено билось.

Но Чандра заставила себя говорить.

— Я стала причиной смерти моей семьи и всех жителей моей деревни.

Гидеон не шевельнулся и не произнес ни слова.

Она тяжело дышала. – Я никогда не рассказывала об этом. Ни одной живой душе.

– Это и есть то, что случилось с твоей матерью? Она... умерла из-за тебя?

Чандра кивнула.

Иеромант спросил ее об этом в Дирадене, когда она звала мать во сне, в горящем смраде своих ночных кошмаров. Теперь она могла дать ему ответ.

– Я выросла в горной деревне со старинным укладом жизни, – начала свой рассказ Чандра, – в мире, в который я больше никогда не вернусь. Наша семья была самой обычной. Приличные люди. Отец был мягким человеком, а мать строгой. У меня было две младших сестры, которые меня злили, и старший брат. Я его обожала. Он научил меня ездить верхом, драться и... В общем, много чему. Его убили на войне. К тому времени я уже выяснила, что...

– Что у тебя есть сила?

– Да. Я втайне играла с огнем, уходила одна в холмы, чтобы заниматься магией, хотя это было запрещено.

– Запрещено кем?

– Всеми. Родители не разрешали мне так делать, потому что они этого не понимали и боялись. Старейшины нашей деревни сказали мне, что я должна остановиться, потому что это было противозаконно. А закон, запрещающий огненную магию, был принят новым правителем, когда кончилась война и наши земли остались захваченными....

Чандра умолкла, но потом заговорила дальше.

– Но я не остановилась. Не могла. Это было, как будто... Ну, ты же знаешь, каково это, когда открываешь в себе такую силу. Такой дар. Это не то, что ты сможешь бросить и не то, чему ты позволишь исчезнуть.

– Да.

– Чем сильнее мои родители и деревенские старейшины пытались удержать меня от тренировок и нового опыта, тем больше я чувствовала, что задыхаюсь. Хотя я и была слишком юной, пошли разговоры о том, чтобы отдать меня замуж. Они думали, что муж и дети изменят все, — пиромантка покачала головой, — но, конечно же, дело было в том, кем являюсь я сама. Я не имела понятия, кем именно, но точно знала, что не собираюсь осесть в деревне и вести такую же жизнь, как все местные. С каждым днем я чувствовала себя все больше... непохожей на них. Отдельной.

Девушка взглянула на руку Гидеона, укрывавшую ее руки, и вспомнила, до чего чужой она казалась себе там, где родилась.

– В конце концов, мои родители под давлением старейшин всерьез стали договариваться с еще одной семьей о том, чтобы выдать меня замуж за их сына. Когда я узнала об этом, я была в ярости. Я хотела сбежать. Покинуть дом. Но... Я никогда нигде не была. Я не представляла, куда пойду, да и вся страна была на военном положении. Я знала, что не успею уйти далеко от деревни, как меня остановят солдаты. Это была ловушка, тюрьма. Тесная, давящая на меня жизнь.

Чандра вновь замолчала. Гидеон ждал.

– Моя сила проявлялась все больше и больше. Я становилась неосмотрительной. Даже не скрывала, что я делаю, хотя надо было бы. И теперь, когда я была так зла...

Пиромантка тяжело дышала.

– Я устроила огромный огненный взрыв на окраине нашей деревни. Я... Да, я хотела напугать старейшин. И родителей. И семью, которая уже согласилась, чтобы их сын женился на мне – я хотела, чтобы они передумали и от казались. Чтобы он отказался. Я хотела освободиться.

– Что произошло? – спросил Гидеон, когда Чандра вновь сделала паузу.

– Взрыв привлек внимание солдат. Они не знали, что это сделал глупый взбешенный подросток. Решили, что жители нашей деревни – повстанцы. Солдаты заподозрили их в том, что они занимались огненной магией, нарушая закон, и планировали воспользоваться этой тайной силой, чтобы напасть на войска захватчиков...

Срывающимся голосом Чандра рассказывала дальше.

– Они согнали всех жителей деревни в хижины, которые были ближе всего к разгоревшемуся огню, и заложили снаружи двери.

Глаза ее наполнялись слезами.

– Огонь дошел до этих хижин... и все, кто был внутри... сгорели.

Слезы неудержимо потекли по ее щекам.

– Где была ты? – спросил иеромант.

– Я ушла, чтобы побыть одной, после того, как начался пожар. А потом прибежала назад в деревню, услышав, что солдаты наступали. Когда я увидела, что происходит, я вступила в бой, – девушка судорожно вздохнула и вытерла глаза. – Это был первый раз, когда я использовала мою силу таким образом. Для боя. И это был первый раз... – Снова покатились слезы. – ... Когда я убила человека.

Чандра попыталась дышать ровнее.

– А твоя семья...

– Они сгорели заживо в нашем доме. Я слышала их крики. Видела в окне мать, умолявшую солдат выпустить из горящего дома моих младших сестер... – Ее голос оборвался. – Чувствовала смрад обгоревших тел...

Пиромантка закрыла глаза и вытерла лицо.

– Все они погибли из-за меня. Родители, сестры, все жители деревни. Из-за меня. Потому что я играла с огнем.

Ладонь Гидеона стиснула ее руки. Другая его рука погладила ее по волосам.

– В живых не осталось никого. Никого. И это моя вина. Я обрекла их на эту участь.

– И это является тебе в кошмарах.

– Да. Это мои призраки.

– Как ты пережила это?

– Когда в горящих домах все были мертвы, и крики прекратились, у меня не осталось воли, чтобы продолжать бой. Тогда солдаты легко взяли меня в плен. Они заставили меня встать на колени, чтобы отрубить мне голову, не сходя с места. И, когда я увидела клинок меча, приближавшийся к моему горлу... Внезапно я захотела жить. Я ужаснулась. А затем... Зажглась моя искра. Я перешла в другой мир. Только что я стояла на коленях в грязи, в моей деревне, задыхаясь от вони горящей плоти, ожидая, когда мне отрубят голову, и вдруг... Я была в Слепой Вечности, не имея понятия о том, что происходит.

Чандра всхлипнула.

– Так и началась моя новая жизнь. Жизнь мироходца.

Она приходила в себя.

– После этого иногда мне хотелось сжечь дотла всю Мультивселенную.

– И ты никогда не возвращалась в свой мир?

– Нет. Даже не хотела.

Чандра ощущала, как Гидеон молчаливо принимает все, что она ему рассказала. Она догадывалась, что иеромант понимал всю тяжесть совершенного ею, но он не отодвинулся от нее и не высказал осуждения. Было странно понимать, что он может этого не делать.

– Я пришла в храм, потому что не могла жить с мыслью, что это случится опять. Не могла стать причиной страданий и гибели жителей монастыря, людей, которые приняли меня и считали одной из них.

– Ты поступила правильно, – очень тихо сказал Гидеон.

– А правильно ли я поступила прямо сейчас? Я имею в виду, рассказав все это тебе?

– Они настолько же тяжелые, как были прежде? Твои призраки? – спросил иеромант.

Чандра вновь закрыла глаза, пытаясь ощутить все то, что несла на себе. Но она чувствовала лишь слезы на своих щеках и ладонь Гидеона, сжимавшую ее руки.

– Нет, – наконец призналась она с удивлением. – Не настолько тяжелые.

Печаль была так же глубока, как и раньше, но ноша стала легче, теперь, когда она признала все, что натворила.

Они тихо сидели рядом некоторое время.

Наконец Гидеон проговорил:

– Я должен идти. Валберт занят, но он начнет интересоваться, куда я делся. Особенно сейчас...

– Сейчас, когда уже почти пора?

– Скоро.

Она выпрямилась. – Я думаю, я готова.

– Как ты себя чувствуешь?

Чандра словно заглянула в свою собственную душу. – Я не знаю, насколько это похоже на чистоту, но я чувствую себя лучше. Я чувствую, что могу встретиться лицом к лицу с тем, что произойдет ночью.