Одинокая душа призрачного счастья. Том1 (СИ)

Глава 5

Ноа уверенно приближался к воротам дворца, возглавляя уцелевшую часть своей армии. Народ, узнавший о победе, уже несколько часов толпился в ожидании победителей. Завидев солдат еще издали, люди кидали вверх шапки и размахивали руками, выкрикивая слова приветствия, чествуя тем самым своих героев.

Генерал спешился у крыльца и, бросив поводья подбежавшему слуге, гордо поднялся по ступеням. Ни один мускул не дрогнул на его лице, когда он, скрывая нестерпимую боль в груди, предстал перед Орисом.

— Его Величество не выйдет поздороваться с героем? — спокойно спросил генерал, выдерживая презрительный взгляд новоиспеченного советника.

— Король не разговаривает с трупами, — усмехнувшись, ответил маркиз.

— Как видишь, я еще жив!

— Это ненадолго, — оскалился Орис и жестом приказал схватить воина.

Два стражника тут же оказались рядом и скрутили за спиной руки генерала. Тот дернулся, пытаясь освободиться, но тихо застонал от нестерпимой боли. Натянувшаяся ткань рубахи вмиг пропиталась кровью.

— Жаль, что ты не издох в дороге, — процедил сквозь зубы королевский прислужник. Приблизившись вплотную, он вынул меч из ножен бывшего главнокомандующего. — Так не хочется марать о тебя руки… Да, придется! — убедившись, что охрана крепко держит плененного воина, он размахнулся и со всех сил ударил в середину алого пятна. Ноа сдавленно вскрикнул, стиснув бледные губы, и обмяк в руках дворцовой охраны. Орис брезгливо посмотрел на кулак, испачканный кровью и, вынув белоснежный накрахмаленный платок, принялся тщательно вытирать ухоженные аристократические пальцы. В соседнем зале послышались приближающиеся шаги и голоса. — Бросьте его в темницу! — приказал он стражникам. — После с ним разберемся.

Маркиз еще какое-то время стоял посреди огромного холла и с опаской смотрел вслед уводимого генерала, который даже в полусознательном состоянии внушал ему чувство непреодолимого страха. «Главное, чтобы никто из дворцовых не увидел его живым, не ровен час дойдут слухи до пленницы — совсем неуправляемой станет. Ее и так усмирить нелегко будет», — подумал он, извлекая из памяти соблазнительный и прекрасный образ Эвелин.

Эвелин не могла уснуть этой ночью, сидела на подоконнике и глядела на увязший во тьме сад. Слез больше не было, сил тоже. Она ждала, когда придет Орис и отведет ее попрощаться с Ноа, но никто не приходил. Это изматывало, но также вселяло надежду, что ее возлюбленный жив.

Откуда-то издалека доносились приглушенные звуки застолья. «Празднуют победу…» — догадалась Эви. Может про нее просто-напросто забыли?

Вдруг раздался шорох у закрытой двери. Пленница насторожилась. Затем чуть слышно щелкнул замок и в приоткрывшуюся щель осторожно скользнула служанка.

— Уна? — удивленно воскликнула девушка. — В такой поздний час?

Гостья тут же приложила палец ко рту, показывая, что нужно молчать. Она приблизилась, протягивая аккуратно сложенный клочок бумаги. Эви схватила записку, пробежала глазами по неровным строчкам и почувствовала, как сердце замерло в груди.

«Генерал жив. Он заперт в темнице», — гласило послание.

Сквозь слезы Эви посмотрела на служанку, и та кивнула, подтверждая написанные слова, а затем махнула рукой, приглашая следовать за ней.

Пленница смяла листок и бросила в камин, забыв о том, что огонь в нем давно погас. Не обратив на это никакого внимания, она осторожно покинула комнату и устремилась вслед за своей подругой.

Вокруг царил полумрак. Сердце отчаянно билось в груди от страха, что ее могут заметить. Нервы были на пределе. Она чуть не вскрикнула, когда запнулась обо что-то мягкое, распластанное на полу. Уна вовремя подхватила, не дав ей упасть и закрыла ладошкой рот. На полу, вытянув ноги, лежал рослый детина. Служанка, положив ладони под щеку, показала, что горе-охранник спит и увлекла девушку дальше по коридору.

Так, незаметно для чужих глаз, они добрались до подвальных помещений, изредка прячась от проходивших мимо пьяных стражников. Уна уверенно тянула вперед, казалось, она знала каждую лазейку, прекрасно ориентируясь в лабиринте огромного дворца.

Вскоре они оказались в темнице, осторожно обойдя отчаянно храпевшего постового, от которого несло кислым самогоном.

Эвелин сняла горящий факел со стены и, освещая себе путь, устремилась на чуть слышный звон цепей. Увидев темный силуэт за одной из решеток, она позвала сдавленным от накативших слез голосом:

— Ноа…

Тень в глубине камеры вздрогнула, снова звякнув цепями. Эви оглянулась в поисках своей спутницы, но ее уже и след простыл, она словно растворилась во мраке подземелья. Однако, в том месте, где служанка стояла всего лишь минуту назад, девушка увидела большой ржавый ключ.

Отперев замок, Эвелин со скрипом отодвинула решетку и вошла внутрь. Медленно подойдя к пленнику, она осветила его лицо и вскрикнула от радости:

— О, боги! Ноа, ты жив!

Генерал с трудом поднял голову и посмотрел на стоявшую рядом девушку.

— Эвелин… — хрипло проговорил он, синими потрескавшимися губами. — Я снова в бреду…?

— Нет, милый! Это действительно я! — она торопливо сунула факел в держатель на стене и обхватила лицо возлюбленного влажными от волнения ладонями. — Боже, Ноа, что они с тобой сделали?

Только сейчас Эвелин разглядела, что ее любимый стоял прикованный цепями к стене без возможности хотя бы сесть на грязный сырой пол. Его одежда была залита кровью. Нестерпимо пахло железом и нечистотами. Эви с трудом держалась, чтобы не разрыдаться.

— Ангел мой, что ты тут делаешь? — спросил Ноа, не в силах поверить в реальность ее присутствия.

— Рыжий Вилли похитил меня и привез сюда по приказу короля. Гриффидд сказал: это было твое желание, но теперь я в это не верю…

— Я бы никогда так с тобой не поступил. Думаю, за всем этим стоит Орис…

Орис устало смотрел на захмелевшие лица. Стрелки часов перевалились за полночь, а пиршество в честь победителей все никак не заканчивалось. Расслабленная поза Гриффидда, восседавшего во главе стола, говорила о его уверенности в победе не только в этом сражении. Зато молодой маркиз был все еще напряжен. Он знал наверняка, что сможет вздохнуть свободно, только когда генерал покинет этот мир.

Мысли советника снова и снова возвращались к пленнице, не терпелось увидеть ее испуганной, сломленной, находящейся в полной его власти. Уж он этого добьется, нужно только немного подождать. Но ожидание, с каждым днем, все больше превращалось в нестерпимую пытку от бурлящего в крови тестостерона.

Маркиза неудержимо тянуло к Эвелин. Когда он впервые увидел ее безвольное тело в руках Рыжего Охотника, сразу понял, что она будет его. Не сейчас, но немного позже, когда Гриффидд наиграется с живой игрушкой и он вовремя подсунет ему новую. Уж что-что, а манипулировать чужими желаниями он умел, как никто другой.

Орис сидел, как на иголках, словно что-то подсказывало ему, что нужно пойти в покои пленницы. Выждав удобный момент, когда король отвлекся разговором, он незаметно выскользнул в коридор и направился в комнату Эви. Хотелось просто посмотреть на нее, перекинуться парой слов, если она не спит, а посчастливится, то прикоснуться к нежной бархатной коже.

Первое, что он увидел, подойдя к дверям, это развалившегося на полу, мирно сопящего стражника. В сердцах пнув его по бедру, на что спящий не пошевелил даже бровью, советник ворвался в спальню. Он уже знал, что никого там не найдет, но хотел убедиться в этом своими глазами.

Комната, действительно, была пуста, кровать не смята. Словно ищейка, пытаясь взять след, он обошел и обнюхал все углы, пока взгляд не задержался на камине. Орис увидел слегка обгоревший смятый комок бумаги, где ему удалось разобрать уже известную нам пару строк. «Она в темнице! — сразу догадался он и спешно направился туда. — Я найду тебя, маленькая ведьма! Ты не скроешься от меня, Эвелин!»

Эвелин первым делом напоила Ноа водой, которая находилась рядом в проржавленном ведре, но с тем учетом, что самостоятельно дотянуться до нее пленнику было невозможно. Затем она попыталась расшатать и выдернуть из стены металлические штыри, которыми крепились цепи, но сил для этого было слишком мало.

Подумав с минуту, Эви вернулась к охраннику, крепко спящему у входа, и попыталась отыскать ключи от кандалов, но, по-видимому, они хранились не здесь. Его карманы оказались пустыми.

— Ноа, милый! — она нежно коснулась лица возлюбленного. — Скажи, что мне делать? Как я могу тебя освободить?

— Тебе нужно бежать. Прямо сейчас, — генерал печально взглянул на свою невесту. — Только, зная, что ты в безопасности, я спокойно смогу умереть…

— Нет! Не говори так, прошу! — Эви закрыла ему рот поцелуем. — Мы уйдем вместе или оба останемся здесь… — прошептала она ему в губы.

За спиной раздались редкие хлопки. Эвелин вздрогнула и, обернувшись, увидела Ориса, который стоял, прислонившись плечом к стене, и наблюдал за ними. А после услышала голос, полный яда:

— Какая милая картина… Браво! Я, право, чуть не прослезился.

— Орис! Умоляю, освободи Ноа, ему нужна помощь лекаря! — девушка с мольбой посмотрела на советника.

— Я не ослышался? Ты действительно меня умоляешь? — маркиз сделал удивленное лицо и подошел ближе. — Может, и на колени передо мной встанешь?

Ярость мелькнула в глазах пленницы, но она тут же ее погасила и решительно ответила:

— Встану.

— Эви, нет! — отчаянно воскликнул Ноа. — Не делай этого! — он дернулся вперед, чтобы остановить возлюбленную, но цепи крепко держали его тело.

Эвелин, будто, не услышав слов генерала, медленно опустилась на пол и смиренно потупила взгляд. Орис довольно ухмыльнулся. Взяв пленницу за подбородок, поднял ее голову и победно посмотрел в глаза.

— Я зайду к тебе через полчаса, и мы продолжим нашу беседу, — вкрадчиво произнес он. — Надеюсь, ты будешь такой же послушной девочкой…

Советник подал сигнал стражнику, все это время стоявшему у входа. Тот подошел и, схватив девушку, грубо поднял ее с пола.

— Не трогайте ее! Эвелин! Нет! — генерал кричал и рвался вперед, словно разъяренный цепной пес, но кандалы надежно сдерживали его порывы.

— Ноа! Ноа! — с болью в голосе вскрикивала Эви, протягивая руки к своему возлюбленному, но рослый воин, не обращая внимания на слабые сопротивления, уносил ее все дальше по коридору.

— Чего ты добиваешься, Орис? Почему я здесь? — спросил генерал, оставшись с советником один на один. — Какое преступление я совершил перед королем?

— Ты ни в чем не виноват, — снисходительно ответил маркиз. — Просто ему понравилась твоя невеста, а я всего лишь использовал это в своих целях. Чтобы убрать с дороги тебя! Я устал жить в твоей тени, ты загораживал мне солнце. Ну, разве это справедливо: дружба суверена, слава, любовь народа — все для тебя! Даже самая красивая девушка королевства тоже твоя! Не слишком ли много для одного, хоть и славного, генерала? Но справедливость восторжествовала. Теперь я — главный Советник Короля и правая рука Государства! А ты — покойник, Ноа. Сдохнешь к утру от открывшихся ран! Но душа твоя может быть спокойна: ты останешься героем для своего народа, а мы с Гриффиддом позаботимся о твоей невесте! Надеюсь, ты не успел лишить ее невинности? А то я бы побрезговал взять ее после тебя…

— Ты — грязный мерзкий ублюдок… — прошипел Ноа, отступая к стене. — Я выберусь отсюда, поверь. У меня хватит для этого сил… Клянусь, что доберусь до тебя! Оторву твою гадкую голову и скормлю ее дворовым псам…

Столько уверенности было в словах генерала, что Орис поверил, и ужас отразился в его глазах.

— Не смей так разговаривать со мной, тварь! — взвизгнул он, сокращая расстояние. — Тебе меня не достать!

Ноа намеренно отступил к самой стене и, дождавшись, когда маркиз окажется совсем близко, размахнулся и, на сколько позволяло его положение, «припечатал» кулаком в лицо. Цепь сдержала силу удара, но все равно этого хватило, чтобы свалить противника с ног. Кроме того, штырь, удерживающий кандалы, наполовину вышел из стены, на пол посыпались камни.

Советник испуганно вскочил на ноги. Если пленник освободится, то ему не справиться с ним даже с раненым. Не раздумывая ни минуты, Орис выхватил из-за пояса кинжал и всадил его в грудь Ноа по самую рукоять. Генерал вскрикнул и осел, повиснув на цепях. Истекая кровью, из последних сил он поднял голову и заглянул в глаза маркизу, тот вздрогнул от этого взгляда и непроизвольно отшатнулся назад. Последнее, что он услышал от умирающего Ноа было:

— Я доберусь до тебя, Орис…