Офис

Глава 13 Казань

Странную знакомую по имени Наталья Пётр больше не видел. Да и то — где он мог бы с ней встретиться? В метро Фролов не ездит с некоторых пор, район проживания сменил. Разве что в районе Новокузнецкой, там он однажды заметил знакомую зеленую «Девятку». Та ли это была машина? Много ли таких вот зеленых «Ладушек» паркуется возле Дома Радио? Он же даже номер машины не удосужился запомнить тогда. И номер телефона не спросил. Проверять, узнавать, что-то делать для форсирования знакомства ради чего? Вот не было ни малейшего желания совершать непонятные подвиги во имя перспектив адюльтера. Во-первых, жена будет против; а во-вторых, хватало и во-первых. Вносить в семью раздор ради сиюминутного удовольствия не хотелось. А то и просто ленился Фролов скакать по ветвям деревьев в поисках самок аки молодой бабуин.

У него вон сколько дел, квартира не куплена, «Мерседес» старенький, в банке валюты самый минимум. Одно радует — банка стеклянная, такие на лопаются с грохотом и проклятиями клиентов по воле хозяев. В его банке сухо и темно — он сам ей хозяин, сам вкладчик. И хрен кто выкопает чужой!

— Фролов, ну чего ты сидишь скучный! Тост бы какой сказал. — Стоящий около стола Артем был и сам скучен, и его шутки не грели душу. Зато ему хватало ума осознавать этот факт и не лезть с шутками в люди.

— Нормально же стоим, зачем шутить? — Фуршет был организован по поводу дня рождения первого зама, вернее первой замши генерального директора фирмы Марины Николаевны.

С чего был такой праздник, а главное, почему на него позвали вообще всех, а не только избранных, Фролов не понимал. А потом ему по секрету объяснили на пальцах расклад, и всё встало на свои места. Генеральный убывал, убывал из России по причине своего украинского гражданства. Нет, рабочую визу ему выправили своевременно, дело было чуточку в другом. Господину директору предложили другую должность — должность первого зама Украинских железных дорог. Какой нормальный человек откажется от такой должности? А свято место пусто не бывает, это всем известно.

В данном случае вакансия закрывалась вон той очаровательной женщиной почти средних лет. Замша была молода, а её сын был еще моложе. Парень несколько выбивался из ряда прочих сотрудников компании, как минимум своим костюмом. Прежде всего, костюм был джинсовый, во-вторых, он был производства «Дольче энд Габанна», а в-третьих, эта самая «Дольче энд Габанна» была вышита во всю спину. Причем русскими буквами. Как это соизмеряется с дресс-кодом, Фролов не знал, но сильно не запаривался. И так понятно, что пока все равны, некоторые ровнее.

— Анекдот? Да пожалуйста! — Стоящий в зоне слышимости закусывающий народ сплотился, желая услышать шутку в исполнении начальника техотдела. Реноме острослова этот новичок уже заработал. Причем без каких-то усилий со своей стороны.

— Один бизнесмен обменял душу на вагон алюминия, а потом долго чесал репу — где ж его кинули? А через какое-то время к нему опять пришёл Сатана, ныл на ухо, пытаясь расторгнуть сделку. А хрена два! Владелец малинового пиджака душу назад принять отказался.

Вроде немудрёная шутка, а людям зашло, кто-то даже засмеялся. Время малиновых пиджаков уже настало. Народ их не любил, но в сравнении со сгинувшими в безвестность коммунистами, полубандюки казались не такими надоевшими. Смех над новыми русскими был пока без ненависти. Грабили они честнее, что ли, или просто не успели задолбать народ?

Пётр чисто обозначил своё уважение к поводу и начальству, слегка отпив вина из бокала — он автовладелец, а не куриная булдыжка. Опять же сабантуй по поводу дня рождения будущего исполняющего обязанности гендира, а то и самой настоящей генеральной директорши, происходил в первой половине дня, рабочего дня, если не забывать этот момент. Так что «Братцы, позубоскалили, выпили-закусили, и вперед!» — Фролов уже гнал своих на трудовой подвиг под чьи-то ироничные, а чьи-то совершенно одобрительные взгляды. Совершенно логично, что большое начальство смотрело на это под другим углом, чем рядовые сотрудники фирмы. Кстати, таковых оказалось неожиданно много. Хотя насчет их статуса еще вопрос. Кто все эти люди, глядящие на мир без лихорадочного блеска в глазах, без сосредоточенности на своих проблемах? А еще эти выползшие из ниоткуда сотрудники были одеты заметно дороже и менее офисно, что ли. Почти как сын Марины Николаевны, но не настолько. Да уж, нифига не рядовые они, осознал Фролов приглядевшись. Они что, тоже дети именинницы? Как вариант, дети других уважаемых людей.

Все эти вопросы крутились в голове очень недолго, буквально до того, как Фролов вернулся в свой кабинет. А там уже другие проблемы, реальные задачи, важные дела… И самым из них приятным было зачёркивание в ежедневнике собственных записей. Увидел проблему — записал. Начал процесс устранения — поставил галочку. Решил вопрос — зачеркнул. Так бы и чиркал. Самое забавное, что свои ежедневники по мере их заполнения Пётр не выкидывал. Кто знает, как повернется жизнь, какая информация может понадобиться однажды? Так что в его рабочем столе лежало уже три заполненных толстых блокнота, более похожих на рукописные книги. Есть у ежедневников такая привычка — постепенно разбухать от записей, да не фигурально, а самым настоящим образом. Не то страницы воду набирают, не то просто распушаются, факт налицо — исписанные блокноты на треть толще новых.

— А вот если бы у меня был электронный дневник или записная книжка, начал не то фантазировать, не то вспоминать Фролов, то я бы постоянно имел под рукой любые данные, когда-нибудь мною записанные.

— Ага, — сам же себя оборвал он, — и эта книжка однажды бы сдохла или заглючила, похоронив в своих электронных кишках всю нужную информацию намертво! Нет уж, бумага надёжнее. И не украдут, и не погорит от скачка какого-нибудь электричества.

— Ты, Фролов, ретроград и противник прогресса! Но его не удержать твоими слабыми ручонками. — Засмеялся своим же мыслям он.

Ситуация и вправду выглядела неоднозначной. Тот же человек, который по своей инициативе на всех предприятиях вводил компьютерную технику, в душе сомневался во всесилии электронных мозгов. Или дело в том, что какая-то его часть достаточно хорошо понимает пределы могущества этих железяк?

— Точно! Ты даже не представляешь, на что способен интеллектуальный модуль управления огнём орбитальных батарей!

— А ты представляешь?

— А как же! То на белок охотиться начнёт, то естественный спутник планеты сбивать примется. — Блин, вот кто это опять начал шутить в голове Фролова? Вроде ничего-ничего, а потом как ляпнет под руку чего-нибудь. И опять тишина. Пётр понимал, что у него не так много методов борьбы с этими голосами, и худшим было бы пойти к психиатру. Да и чего с ними бороться, по большому счёту от них больше пользы, чем вреда. С долларами, с кредитом на стройку, с оружием всё верно подсказали.

Новая задача, поставленная Карасюком была ясна как летний день в Сахаре: он брал его с собой на переговоры об условиях продления аренды крытых вагонов. Их компания имела в аренде и собственности два типа вагонов: полувагоны и крытые. Одни как железные ящики на колесах, другие — как домики под полукруглой крышей с раздвижными дверьми. Если полувагоны предназначены, чтоб возить массовые грузы, не боящиеся осадков и прочих безобразий, то крытые вагоны предназначены для перевозки более деликатных грузов.

Взять хотя бы тот же алюминий. А взять его каждый был бы рад. Так что ни один дурак не станет везти его в полувагоне. А умный — тем более. Алюминий боится солнечных лучей, дождя и… Да кому я вру? Более всех прочих напастей он боится человеческих загребущих ручек. Так что везут его в поезде за запертыми дверями с вооруженной охраной. А что вы хотели — времена такие! Впору плакаты развешивать «Руки прочь от чужого цветмета!» Увы, такие плакаты вряд ли бы спасли от воровства. Скорее, наоборот.

Компания, у которой «Транзит Группас» взял в аренду крытьё, находилась в Казани. Большой по местным меркам завод производил остро востребованную продукцию — пиво. Под это дело они закупили у МПС большой парк крытых вагонов, но чуток обсчитались — взяли лишку. И теперь сдавали излишек в аренду на достаточно выгодных для фирмы Фролова условиях. Как лицо, с некоторых пор допущенное к условиям договоров, Пётр знал ставку аренды и про себя тихонечко удивлялся её скромному размеру.

В Казань два благородных дона ехали в поезде. И не это страшно — вечером лег на полочку в Москве, а утром продрал зенки уже в Казани, нормальная же тема! Беда была в другом: самый замечательный, самый лучший на свете человек, по мнению Карасюка имеющий полное праву путешествовать исключительно в вагонах класса «СВ», то есть он сам, в этот раз трясся в совершенно обычном купейном вагоне вместе с самым заурядным Фроловым. То есть, мы с вами знаем, насколько незаурядная личность — герой этого романа, но его шеф масштабов личности не представлял. И слава богу, конечно. Но его нудёж по поводу убогости купе и невыносимости помещения начальственной тушки в купе на четверых слегка огорчили начальника техотдела.

— Нет, ты представляешь! Для меня! Для меня не нашли приличное место! Сиди теперь как этот… как вообще!

— Так можно было всё купе выкупить, вот и вышел бы почти мягкий вагон. Сидели бы вдвоем в купе как люди.

— Да? Самый умный?

Было видно, что идея Карасюку показалась так себе. Я даже понимаю, почему. Во-первых, тогда и Фролов бы ехал как человек, вернее как большое началсьтво, а ему это не по чину. А во-вторых, он не был уверен, что бухгалтерия смогла бы возместить ему стоимость еще двух мест. Опять же сама идея не в его мозгу родилась, что сильно снижало её красоту и ценность.

— Не, ты прикинь! Видеть эти рожи, нюхать эти жопы!

— Не кричите, Владимир Иванович, мы с вами в приличном месте сидим. Не надо.

Я бы никогда не сказал про вагон ресторан, что это приличное место, а вот Петр счел его таким. Но если по чесноку, то да: надергушечку на столиках белые крахмальные, вагон чистый, публика соответствует фирменному поезду. Опять же из нажравшихся в ресторане пока один шеф Фролова. Не так, чтобы сильно, но клиент уже находился в стадии размахивания вилкой в такт своим словам и мыслям. А у приличных людей, особенно у военных в отставке это признак. На иного полковника в отставке посмотришь — всё лицо оспой побито, а фигушки — это следы от вилки.

— Чо, зачищаешь мне громко изъясняться? Правильно защища… запрещаешь, хвалю. — Неожиданно трезвым голосом произнёс технический директор и застыл. Почти трезвый голос порой как признак следующей стадии, и предвестник стадии заморозки мыслительной функции.

Клиент созрел — понял Фролов, а заодно понял и свою функцию в данной командировке. «Техническая поддержка и сопровождение» — так было записано в служебной записке на выдачу аванса. Пётр вздохнул и принялся осуществлять поддержку и сопровождение. Более всего его радовало, что у начальника нижняя полка, наверх такое не взгромоздить.

Наутро тренированный организм Карасюка проснулся как ни в чём не бывало. Фролов даже заподозрил, что шеф таким спектаклем проверял его лояльность руководству. Но вслух это произносить не стал, он вообще никак не акцентировал внимание на вчерашнем. Ди и не спрашивал Карасюк, как это водится у некоторых: «Я вчера сильно? А что было?» Вероятно, он знал про себя чётко, что у него никаких эксцессов по пьяной лавочке не бывает. Настоящий полковник. Или он подполом дембельнулся?

Пётр как ординарец при командире шел по перрону за своим шефом с той разницей, что ординарцы вроде как таскают чемодан начальника и лучше него знают, куда и зачем едут. Одним Фролов пренебрёг, вторым не мог похвастаться. Как оказалось, их здесь не сочли настолько важными гостями, чтобы встречать с машиной. Ну и ладно, для таких случаев есть такси. Карасюк сел сзади, Фролов тоже. Карасюк поторговался с таксистом, Пётр промолчал. «Волга» — автомобиль провезла их над Волгой-рекой, и через полчаса маленький отряд ворвался в офис дружественных им аборигенов.

Офис был свежий и как бы модный, даже на стенах по самому последнему писку этой самой моды висели не картины, а постеры непонятного содержания. Чертежи не то летящих дирижаблей, не то плывущих рыб. Хотя, если рыбы — то это уже не чертёж? Переговоры проходили без эмоций, слова произносились негромко, фамилии назывались незнакомые. В какой-то момент Пётр потерял суть беседы и погрузился в ничегонеделанье, сопровождаемое ничегонемыслением. Хоть не захрапел, и то хорошо.

А потом как-то резко проснулся. Разговор уже сменил тональность и начал превращаться в обмен претензиями. Его начальник настаивал на продолжении банкета, то есть аренды, а оппонент требовал денег.

— Какие деньги⁈ Мы вам платим согласно договорённости.

— По договору на счет завода деньги приходят. А где премия? Где бонус? Или вы в Москве считаете, что можно нас кидать?

— Погодите! Вы сами привели этого, Ильяса, сказали, что он контактное лицо, все вопросы через него. Вы сами говорили, что он двоюродный брат…

— Я помню, что мы говорили! Ильяс ничего не получал от вас. Он сказал, что вы не платите. — Полный человек славянской внешности с невыразительными глазами не сильно походил на решалу, но вполне уверенно выдвигал обвинения.

— Вот это здорово! Давайте сюда вашего Ильяса, будем вместе спрашивать, сколько и какими датами мы ему ни разу не привезли.

— Добро. Вы будете сидеть здесь и никуда не уйдете, пока мы не порешаем все вопросы. Я сказал. — Партнер по бизнесу, если это всё еще было бизнесом встал и потянулся к телефону, стоящему на столе.

И тут Фролов не выдержал, он решил, что пора подключаться к переговорам и осуществлять техническую поддержку. Он подошёл к столу и буквально вдавил хозяина кабинета в кресло, не давая ему взять трубку.

— Ты, как там тебя, друг! — Наконец он нашел подходящее обращение. — Ты берега попутал маленько. Мы будем здесь не просто сидеть, мы будем держать тебя тут, пока не порешаем все мутки с вашими вагонами, вашим муделем Ильясом, вашей гнилью. И не дёргайся у меня! А то прострелю колени, будешь крабиком по жизни. Ты понял? Чего башкой трясёшь, звони!

Местный вздрогнул, а Карасюк себе такую роскошь позволить не мог. Когда играешь в покер, важно не подать виду, что в раскладе тебе вместо долгожданного валета сдали полкило колбасы. Играй, как ни в чём не бывало! А тут был тот еще покер, как оказалось.

Хозяин кабинета, откликающийся на имя Виктор и тычки стволом пистолета, всё-таки смог позвонить. То есть действия он совершал те же, какие запланировал, но настрой его изменился. Как-то неожиданно получилось, что люди в дорогих костюмах и при галстуках машут стволами, в Казани так пока не принято. Или ты в костюме с пафосной авторучкой, или в кожане с волыной. А так прямо винтаж какой-то получается, смешение стилей. Виктор дал указание достать из-под земли и пулей сюда привезти Ильяса, который брат Рустама, потом снова позвонил и велел принести чаю, потом попросился в туалет. С туалетом вышел облом, но добрый человек Фролов разрешил ему прудить в штаны. Где он такого насмотрелся, в каком фильме? А это ложная память подтянулась и быстренько проиграла сценку из какого-то еще не снятого боевика.

А Карасюк сидел и делал вид, что всё происходит по заранее утвержденному сценарию и в строгом соответствии с его волей. Да чего там, «Крестного отца» все смотрели, вот он и вошел в образ. Шефу хотелось сигару, но он пересилил себя. Говорят, без привычки можно закашляться не вовремя. И вообще, если ты босс и куришь сигары, то ты куришь свои сигары. А побираться чужими — это плебейство. Если тебя угощают высшие по статусу, то можно, а как сейчас — не надо ему сигар. Он и курить-то давно бросил. Просто у Фролова в руке пистолет, а у Карасюка ни трости, ни сигары, даже перстня на пальце нет. Надо будет купить.

За такими мыслями сначала принесли чай, потом кто-то попытался качать права на тему «московские оборзели совсем», еще через час привели Ильяса. Совершенно обычный молодой мужчина прятал глаза и не мог ничего пояснить по поводу сложившейся неудобной ситуации. Местные попытались заявить, что деньги «потерялись» на стороне «Транзин Группас» и не дошли до уважаемых людей. На что Карасюк заявил, что раз этот шибздик на стороне московских, то они его прямо сейчас завалят, чтоб не было непоняток. Не надо? Так он ваш? Так чего вы тогда воздух трясёте⁈ Лучше стрясите бабло со своей крысы. Ах, он брат Рустама? Ну тогда крутитесь сами. Вопрос закрыт?

Вопрос закрылся к общему якобы удовольствию, цена аренды несколько подросла по причине инфляции, размер бонуса остался прежним. Высокие договаривающиеся стороны договорились обменяться подписанными дополнительными соглашениями к договору на следующий день. Благо, право подписи у Карасюка имелось. Что называется, слаженная группа приехала из Москвы: у одного ручка, у второго пистик.

— Нет, ну как вести дела с такими мудаками! Ты понял, он у своих весь год тянул и в хрен не дул! Как так можно? На что надеялся? — Сидя в такси директор выпускал пар. Тяжелая это работа: не проявлять эмоций в некоторых моментах.

— Может, именно на то, что нас запрессуют в Казани. Мы тут чужие, веры нам нет, они промеж своих завсегда рады вторую шерсть с москвичей состричь.

— А потом что, испугались? Твоего пистолета?

— Да ну. Просто поняли нашу принципиальную позицию в данном вопросе.

— Ты Вите ребро не сломал?

— Да не, не должен. Я чисто чтоб дискомфорт создать.