Офис

Глава 25 Самая последняя глава

Поутру, то есть примерно в обед, когда гости начали приходить в себя и расползаться по привычным местам обитания, Карасюку заметных усилий стоило вспомнить, на самом ли деле он прямо на поле боя посвятил своего оруженосца в рыцари или это ему приснилось. Попытки напрячь голову приводи к болям в оной. Но слава Создателю, нашлись добрые люди, полечили. Кто-то умный и опытный включил в меню ресторана, в который стекались самые нестойкие, опцию под названием «Похмельный завтрак». И да, там были представлена вся линейка лекарств от рассола до водки с пивом посередине. А также горячие закуски, бульоны, супчики, короче, всё то, что издавна ставило на ноги страдающих похмельем сибиряков.

Где-то в третьей четверти завтрака в голове прояснилось: не оруженосца, а Фролова. Не в рыцари, а директором департамента. Не на пьяную голову, а в целях повышения уровня представительства на дипломатическом рауте. Ох ты ж! Фролов потом его с Тульскими Кемеровскими знакомил! Короче, сплошная польза от сабантуя, у них там тоже жопа с логистикой, тоже вагонов просят и под чугун, под завоз угля. Блин, прав был Лоскутов, когда говорил про расширение бизнеса. Типа, рано диверсифицировать и углублять, надо сначала тупо расширяться и захватывать поляны. От сложного слова снова заболела голова, которая прошла после второй рюмки снадобья. Но определенно, вагонов нужно больше.

Только на самом верху фирмы знали, что бросок на вершину рынка перевозок не просто желателен, не просто планируется, а готовится. Просто без лишнего звона, без помпы и обещаний. Как военная операция или лихой гоп-стоп, когда никто из рядовых бойцов ничего не знает, но готов лететь сломя голову и подрезать, что скажут. Технический директор был в теме, он даже уже присмотрел себе кабинет. В старом офисе всё было хорошо и солидно, но… О как! Он уже их солидный особняк на Овчинниковской набережной называет старым. Да и фиг с ним, в старом офисе в его кабинете даже окна нет. Когда в офисе праздновали его днюху, кто-то в шутку пожелал, чтоб в новом кабинете Карасюка было окно. Мол, подрастай по карьерной лестнице, и будет тебе кабинет с окошком.

Ага, почти угадали. В новом помещении не просто окна имелись, там вообще в каждом кабинете или офисе одна стена была полностью стеклянная. Удачно отжали. То есть не в прямом смысле отжали, просто акционер поучаствовал в финансировании строительства офисного здания по новейшему проекту, в котором фасад огромного здания весь из зеленоватого стекла. В результате такого софинансирования и закулисных игр аж два этажа стали собственность их фирмы. Не просто два этажа, а два последних этажа, откуда открывается шикарный вид на Москву. А если учесть, что проект предусматривает вертолётную площадку на крыше, то вообще круть! Прямо Нью-Йорк какой-то.

Жалко, до сих пор не разрешили вертолётное движение над столицей. Как технический директор, Карасюк имел возможность задать свое «Доколе?» тем, кто принимает решения или хотя бы может внятно ответить, почему над Москвой нельзя летать? Оказалось, причин как минимум две. Во-первых, дело в обеспечении безопасности людей, а особенно первых лиц. А во-вторых, тоже про безопасность, но прежде всего про менталитет.

— Причём тут менталитет, чего ты завираешь? — Наезжал в неформальной беседе он на главу городского департамента транспорта.

— Пойми, тут же Россия!

— И что?

— Разреши одному, второму летать над городом, подтянутся третий и четвертый.

— Да и пусть! Подумаешь, над головой пожужжали. В США летают, и ничего.

— Ты, Вова, не шаришь. Смотри, купят себе олигархи по вертолету, а они купят. Один потом спьяну решит сам порулить, второй купит своей любовнице права…

— Это они могут, что первый, что второй.

— Во-о-от. А оно тебе надо, чтоб пьяные мудаки или их куклы тупые в твоё окно влетали? Сидишь такой дома, завтракаешь на кухне, а тут бабах! — в твоем окне кабина «Робинсона» торчит и все стены кровью забрызганы.

— Почему?

— А потому, что тебя уже в фарш перемололо. Или скажешь, такого не может быть?

— Ну да, если вспомнить, кто у нас сейчас при деньгах, то может. А зачем тогда вертолетные площадки на высотках лепят? Почему архитектурный надзор их разрешает?

— Так площадки не запрещены, они никому не угрожают. Кроме тех, кто по ним гулять вздумает.

— То есть, строить можно, а пользоваться — херушки?

— Они самые! Зато эти архитектурные элементы позволяют создавать индивидуальный облик городских доминант. — И транспортник победно посмотрел на Карасюка. А тот понял, что вертолетной площадкой можно будет пользоваться только как обзорной. И то только если туда будут пускать. Хотя, кто их не пустит, чай не арендаторы, а совладельцы.

В свой срок пришли ноябрьские праздники, очередные, а вернее третьи, когда никто ничего не праздновал, никуда не шёл сплоченными колоннами, не размахивал кумачовыми транспарантами или членами Политбюро. Зато у директора департамента вагонного хозяйства Фролова было три выходных подряд, которые он проводил в кругу семьи. По причине неустойчивой погоды по городу погулять не вышло, зато всей семьёй Фроловы дружно благоустраивали придомовой участок. Скажете — поздновато взялись? В самый раз, на самом деле. Грязь подсохла, а потом и смерзлась, а асфальту так и вообще всё до лампочки. Основное, чем занимались супруги — убирали всякий мусор, которого накопилось немало, следили, чтоб пацаны ничего не уронили на головы, да сочиняли рекламный слоган для своего дома.

Пётр сказал, что не зимой, так весной они переберутся в столицу. А тогда наведением порядка в продаваемом доме будет некому. Хотя… ради такого важного дела можно немного и поторчать в Туле, особенно, если к тому времени наступит лето. Но это Лена может обитать на два города, у её супруга работа, причём ответственная, которая сама себя не сделает.

Как-то так вышло, что новая должность директора департамента подразумевает и новую зарплату, которая еще лучше старой. Перепечатанные визитки несли на себе очень важную информацию об очень важном человеке в масштабах отдельно взятой фирмы. Да и другие знакомые оценили перемену. И даже Константин признал, что посреднические услуги начальника отдела имели слегка завышенную цену, а так в самый раз. кстати, ему кто-то рассказал про тот случай, когда Пётр то размахивал пачкой долларов, то пистолетом, защищая бывших музыкантов «Крематория», это тоже добавило уважения Фролову.

А еще в конце октября на него вышел Николаев. Предложение было одновременно неожиданным и отчасти прогнозируемым. Оказалось, что не так уж мало в Москве фирм, которым требуются какие-то платные услуги от представителей Московской дороги. Такие, на которые они ну никак не могли пойти. А людям надо.

— Короче, Петь, я не могу светиться. Понимаешь, я даже общаться по=хорошему не должен с ними ни на какие темы.

— А со мной?

— Что с тобой⁈ Мы ж старые знакомые, ты даже сына моего крестил.

— Арсения что ли? Не знал. Напомни, мышьяком назвать пацана было твоей или моей идеей?

— Почему мышьяком? — Опешил Николай.

— Арсений в таблице Менделеева — это мышьяк по-нашему.

— Да пошел ты! Я веду к чему — ты будешь посредником между мной и фирмачами? За толику малую.

— И у тебя тоже? За малую не буду.

— Что значит «и у тебя»? Ах да, ты же с начальником службы мутишь. Ну будешь всю нашу службу представлять неофициально. Ты тут всех знаешь, тебе нетрудно. По деньгам определимся. Согласен?

— Куда я с подводной лодки денусь?

Так что примерно еще одна зарплата капала Фролову факультативно, что не могло не радовать. Но к весне на квартиру все равно собрать бы не получилось. Еще годик, и можно было бы чисто из собственных средств… Но годика не было, детей надо по осени отдавать в школу, и школа должна быть московской. Чтоб сыновьям не пришлось прыгать из коллектива в коллектив. А тут еще переселение компании в новый офис. Так и хотелось крикнуть — я тоже хочу новоселье!

Кричать хотелось, но не было понимания, что это поможет делу. А тупо орать в белый свет, чисто чтоб успокоиться? Фролов стоял на самом краю вертолетной площадки, установленной примерно на уровне двадцать четвертого этажа, и молчал в бездну. А бездна молчала в ответ. Порывы холодного воздуха, разбавленные редкой снежной крупой, были не в счет. Тем более, что ветер не менял направление, он просто честно подталкивал человека в спину, равномерно и неумолимо. Хотелось сделать что-то такое, неправильное и неординарное, да хоть прыгнуть. Ведь обещал Карасюк, и где обещанное? «Я поговорю» — Пётр передразнил шефа вслух, а потом неожиданно для себя расстегнул ширинку и начал мочиться вниз. Ветер продолжал своё давление, так что пришлось сильно податься назад, он чуть ли не лежал на потоке воздуха. Зато струя, подхваченная ветром, улетала куда-то далеко вперед в серую мглу, а не возвращалась к исполнителю, как в одном анекдоте.

Что самое удивительное, на душе полегчало. Вот и говори потом, где находится душа: в груди, в пятках, или рядом с мочевым пузырём. Не зря он подобрал позавчера ключ к замку от выхода на крышу. Хотя, как подобрал? Увидел замок, висящий в петлях двери, купил точно такой же, на следующий день принес в офис. Старый сбил молотком, новый навесил, «забыв» один из ключей в скважине. Итог — ключ был унесен смотрителем здания, замок остался висеть на двери. Так что теперь у Фролова имеется доступ на крышу. И индивидуальный двор, на который можно ходить до ветра. Благо они занимают последний этаж.

На следующий же день после спонтанной акции писсинга Фролов просто и по-деловому зашел в кабинет к генеральному директору. Один, без записи и своего непосредственного начальника. По личному вопросу.

— Пётр, проходи! Инна сказала, ты по личному вопросу. Слушаю.

— Да. Владимир Иванович, наверное, рассказывал про моё затруднение. По поводу жилья.

— Да, было такое. Мы взяли время подумать. Сам понимаешь, вопрос не пять копеек. Тем более, что ты как бы в залог выставляешь свой дом. Вот только кто знает, что у тебя за дом.

— Абсолютно вас понимаю. Вот кадастровая выписка с экспликацией, вот фото дома, на прошлой неделе сделал. Интерьер не стал снимать, да и неважно это. Главное в цене недвижки — расположение, стены и метраж. Можете сами прикинуть его ликвидность. Ах да, вот план города, я кружочком указал улицу, на которой стоит мой дом.

— Вот! На этот раз я вижу, ты хорошо подготовился. Это же совсем другое дело! Я думаю, мы завтра соберемся и покумекаем над суммой ссуды. Сколько ты сам хочешь?

— Шестьдесят тысяч на полгода.

— Фролов, вроде раньше шла речь о пятидесяти.

— Так я прикинул, трёшка лучше, чем двухкомнатная.

— Так у тебя наверняка какие-то накопления есть.

— И я планирую пустить их на отделку квартиры. Чтоб не въезжать в срач после прежних владельцев. Потому и на полгода. Три месяца на ремонт, три на продажу дома. Раз-два, и верну ссуду.

— На словах у тебя всё легко выходит. А на деле… — И генеральный сделал паузу. Не то, что ему не хотелось давать ссуду. Он хотел дать понять этому резкому директору департамента, где его место. Но и сильно давить не хотелось. Этот может обидеться и сбежать. Как он сбежал из Тулы. А в Москве компаний много поднимается, многим спец такого уровня нужен. Ишь ты, у Кемеровских Фролов известен как Эксперт. Серьезное погоняло.

— А дело у меня со словами не расходится. Я всегда планирую, прежде чем что-то вслух произнести. Так что, я пойду, а вы думать будете?

«И опять ни подобострастия показного, ни просто заискивающего взгляда. Чего тебе, трудно?» — подумал гендир и вздохнул вслух. Такого не переделаешь.

— Иди, Фролов. Будем по тебе думать.

Хотя чего тут думать, надо помогать человеку, помогать сразу, чтоб он не перегорел. Пусть испытывает благодарность, раз не умеет испытывать почтение к начальству. А то отобьётся от рук окончательно ценный кадр. Дождавшись ухода подчиненного, генеральный директор взял ручку и записал в ежедневнике: «Фролов. 60 000 долл. Полгода. Согласовать». А потом подчеркнул двумя линиями.

— Лена дорогая, да какая разница, в каком состоянии квартира⁈ Да, ремонт не доделан, и что? Что мешает нам с тобой надуть матрас и встретить Новый год в своей московской квартире?

— Фролов, как это — нам с тобой? А дети?

— А детей отвезешь к своей маме в Новоузловск. Пусть тёща со внуками потетёшкается, потом их видеть так часто, как сейчас, не получится.

— Почему?

— Ну подумай, мы же в Москве будем. Она и в Тулу-то нечасто выбиралась, а уж в Москву…

— А мы?

— И мы тоже из Москвы будем приезжать реже. Ничего не попишешь.

— Так-то да, просто я раньше не думала про это. И что, будем просто вдвоем встречать Новый Год в полуразрушенной квартире?

— Лен, сама знаешь, как год встретишь, так его и проведешь. А мы его встретим в Москве. Ты когда-нибудь встречала Новый Год в столице? Вот и я нет. В институте не считается.

— А матрас надувной, ты говорил…

— Здоровенный двухспальный высокий, короче, я его уже купил.

— Заранее? Опять всё заранее знал?

— Ленусик, я не знал, я надеялся. На удачу и твой здравый смысл. И здоровый авантюризм.

— Это точно! Вся жизнь с тобой одна сплошная авантюра.

— Да, которая завела тебя в такие дебри, из которых просто так не выбраться.

— Почему?

— Потому что не захочешь. Ты ж меня любишь?

— Ага.

— В Москве жить хочешь?

— Не знаю. Я там ни разу не жила.

— Поживешь — сразу захочешь. Но будет поздно.

— Ты меня совсем запутал, Фролов. Короче, я согласна. А на крышу павильона на ВДНХ полезем еще раз?

— Лучше! Полезем на крышу моего офиса. Тебе понравится, это я гарантирую! Ленка, будь моей женой!

— Так я и так твоя жена. Фролов, вечно ты придумываешь всякое.

— Вот и дальше будь!

Дорогой Читатель, как ты понял, на этом я заканчиваю историю Петра Фролова, задуманную мной именно так, как она была написана. Что бы его не ждало дальше, я не стану за ним присматривать. И спасибо тебе за внимание. А читатели с ником PoCHitatel моё особое спасибо за присмотр и правки орфографии. Откуда-то он знает, как пишутся слова. Хорошо знает.