Офис

Глава 21 Конкурент

Сентябрь постучался в окно его съемной квартиры порывом ветра и колокольным звоном. Это как? Это что? Выглянув в окно, Пётр с удивлением увидел через квартал от себя макушку церкви. Или колокольни, он не очень разглядел устройство связи со всевышним. Да и не специалист в этом вопросе Фролов, ни в архитектуре культовых сооружений, ни в их назначении. Но он точно помнил, что еще полгода назад, при вселении, никакой колокольный звон на шестнадцатый этаж не залетал. Острый купол или шпиль, как его не назови, искрился в свете яркого солнышка и пускал лучик прямо в глаз Фролову. Ну и звон продолжал будить. «Ладно, если силком не потащат на службу или в прорубь на Крещенье, то пусть стоит» — Пётр был добрым человеком, так что существование храма под боком у себя он попустил.

Ложная память прямо за завтраком начала нашептывать какие-то гадости про беспошлинную и необлагаемую налогом торговлю бензином, водкой и сигаретами, какую обязательно затеет церковное начальство, но Пётр отмахнулся. Уж дюже дико это звучало, да и история пошла по другой колее, авось тутошние попы будут богобоязненнее. Поприличнее, чем в той непонятной реальности, в какой творилась совсем уж невероятная дичь и свистопляска. Опять же эти, которые писаки из «Черным по белому» обязательно бы раскопали этот факт и вывернули мехом наружу. Стервецы вообще ничего не боятся, пользуясь махровой свободой печати, выливают на головы бизнесменов, представителей богемы и властей правду вёдрами. Да такого сорта правду, что потом хрен отмоешься. Писали, их главреда уже разок чуть не взорвали обиженные герои статей. А самое смешное — затевал эту молодежную газету ЦК комсомола. Почему смешно? Так комсомола уже нет, а газетка — вот она, цветет и пахнет.

Неожиданно начавшееся утро переросло в неожиданно хороший день. То есть, вроде как ничего такого не случилось, что бы принесло сотню-другую долларов в копилку фонда борьбы с бездомностью, но предпосылка появилась. Перед обедом его рыжий подчиненный Дима, слегка помявшись, спросил, может ли он дать номер телефона Фролова своему бывшему сокурснику. У компании того возникли какие-то проблемы на том поле, где начальник ходит как у себя дома.

— Что, с ремонтом запара? Так у всех проблемы. Тем более, они конкуренты, небось.

— Да нет, с оформлением. Не давать номер?

— Давай. Получится, что ты вроде как услугу оказал товарищу, а откажу его начальству я. Мне они никто, а тебе плюсик в карму.

— А точно! Потом он будет мне должен. Спасибо!

— Да ладно, Дим, в одной же команде трудимся.

Звонок от «конкурента» раздался после обеда. Оказалось, что у хороших людей появились лишние деньги, которые они вложили в бизнес. И теперь этот бизнес пытаются отладить. Не всё ж кооператоров трясти, надо в будущее смотреть. Главный по техническим вопросам сначала взялся прямо по телефону решить свои хотелки, но был осажен:

— Погоди, друг. У тебя, выходит, не один маленький вопрос вскочил, а целая куча нарисовалась. Если ты думаешь, что я буду разгребать её в своё рабочее время за оклад моей фирмы, то ты ошибся. Давай встречаться очно на нейтральной территории в нерабочее время.

— Это в кабаке, что ли?

— В кабак не хочу. Хочу туда, где кормят вкусно и без лишних звуковых эффектов. За твой счет.

— Э-э-э, понял. Сейчас буду думать.

— Дело полезное, как надумаешь — звони.

Позвонил довольно скоро, но не тот тип, а начальник станции, весь в панике и на нервах. Первые полминуты Фролов пытался расшифровать звуковую дорожку классическим путем, потом отодвинул трубку от уха, потом положил её на стол. Когда звуковое давление стихло, снова поднес к уху и спросил:

— Второй раз внятно, медленно, без эмоций можешь сказать, что случилось?

— Могу. — На той стороне громко сглотнули, вздохнули и продолжили, — Фролов, вы снова приписываете вагоны к моей станции.

— Ага.

— В Отделении все на ушах, меня раком поставили. Как так? Что ты вытворяешь⁈ Что мне говорить своему руководству?

— Знаешь, сидим мы недавно с начальником службы, и он мне говорит, мол так и так, посылай их всех в жопу. А если заблудятся, пусть приходят ко мне, я дорогу покажу в другое место, туда они точно дойдут. Со свистом. Вот почти так и сказал.

— Широков так сказал? Тебе? — ДС Перспективной окончательно перешел на «ты» и совсем снизил громкость вещания, — и что я скажу своим начальникам.

— Скажи, что ваша «крыша» моей ниже. Они поймут. А если сильно захотят, пусть идут к начальнику Службы. Ну, вдруг я всё сочинил. Расспросят босса, сколько кто ему платит, пожалуются, что в их карман мзда не поступает. Глядишь, он пожалеет и поделится. Так может выйти?

— Не, на такое они точно не пойдут. Будут сидеть тихо.

— Вот и чудно, к тебе теперь никаких вопросов у товарищей не возникнет.

— Понял. А это… вы мне теперь по сколько подкидывать станете?

— Дружище, а зачем ты теперь нам нужен? Ты вопросы не решаешь, от тебя ничего не зависит. Ты идешь мимо кассы, причём в буквальном смысле. О, чуть не забыл! Факс сам не воруй и начальникам своим не отдавай утаскивать. Широков в курсе, что моя фирма его вам установила в рамках сотрудничества. Он на балансе стоит. Всего хорошего!

Положив трубку, Пётр даже засмеялся от такой наивности этого начальника станции, надеявшегося, что после битвы панов, ему достанется какой-то профит. Свою шкуру не содрали, или содрали всего пару шкур вместо семи — уже хорошо! Хотя его понять можно — парень молодой, поставили на должность, а правила игры не объяснили, крутись как хочешь. Ладно, если не дурак и про первый гонорар он промолчал, значит всё равно в выигрыше как-бы коллега по отрасли. Фролов ему не отец и не наставник, чтоб учить жизни. У него два рыжих в подчинении и Светка, вот их он и учит некоторым премудростям железнодорожного бизнеса. Не про взятки, понятное дело, не про то, как к начальникам высокого уровня подходить с конвертами. Но кое-какие намеки на толстые обстоятельства решения вопросов он давал.

А потом всё-таки отзвонился настоящий коллега по бизнесу, начальник департамента вагонного хозяйства, набивающийся в знакомые. Вот только этого самого вагонного хозяйства, как понял Пётр, у них еще не было. «Блин, умеют люди жить! Хозяйства не нажили, а этот хрен уже начальник департамента! Я тоже так хочу!» — царапнула мысль. Царапнула и немножко отравила душу. Так, что на встречу, где Фролова будут кормить забесплатно, он шёл без готовности к сотрудничеству. А к взаимовыгодному готов? К взаимовыгодному — другое дело, к такому он был готов, даже к просто выгодному лично ему, без приставки «взаимо-». Чисто за еду рассказывать, как всё работает он не собирался. По четвергам Фролов решил не подавать.

Приличный ресторан, жалко только сильно пафосный. Название «На мельнице» поначалу напрягло Петра, он решил, что это отсылка к парижскому кабаре «Мулен Руж». Но нет, сразу от входа повеяло чем-то самобытным, а еще официант предупредил смотреть под ноги, чтоб гость не споткнулся и не упал в ручеёк, устроенный прямо посреди обеденного зала. Хорошо хоть, куры и цесарки не летали над столиками, а смирно сидели около стен в загончиках. Видимо, летать пернатому персоналу запретили категорически.

Невзирая на вечернее время, зал не был забит. Может, цена отпугивала клиентов, может отсутствие пилона для танцовщиц. Да и самим гостям отплясывать на площадке, по которой протекает ручей в желобке, было бы несподручно. А если себя не показать, людей не посмотреть, то зачем ресторан вообще нужен? Какой тогда из него кабак? «Кабак» — это слово как-то неожиданно резко вписалось в новую реальность. Было похоже, что даже посетители таких заведений не считали этот номер своей культурной программы впрямь культурным. Вот и глумились над собой потихоньку.

Первая же поверхностная оценка визави, подскочившего со стула, как только Фролов назвал его фамилию, была положительной. В плане того, что с человеком можно общаться. Приличный костюм, практически не хуже, чем на Петре, галстук, не просто дорогой, а сочетающийся с сорочкой и пиджаком. И сам пиджак не малиновый, какие начали входить в моду, а хорошего синего цвета. Мы не возьмёмся сейчас объяснять читателю, какой синий цвет является хорошим, но этот был именно такой. Не слишком темный, в меру выработанный, с какой-то тусклой искрой.

Кто-кто, а Фролов в пиджаках шарил. Откуда-то из головы он черпал свои хотелки и требования к костюмам, а Лена их доблестно реализовывала на импортной швейной машинке, порой высунув язык от усердия. Она уже давно перестала спорить с мужем относительно фасонов, приняв на веру, что супруг что-то знает не только про мир моды и современные её течения, но и вообще чувствует мир. Даже деньги хранит не в банке, а в… стеклянной. Короче, если на твоём собеседнике нормальный костюм, то или он сам адекватный человек, или его жена. Что тоже признак договороспособности.

— Константин!

— Пётр!

Они пожали друг другу руки, притом, что уже знали имена. Но одно дело представиться по телефону, совсем другое — очно. И вообще, по телефону кто угодно может назваться Константином, пойди проверь на таком расстоянии. А тут видно же — Константин. Не Костик, не Костян какой-нибудь. Солидный человек с солидными замашками.

— Прослушки нет?

— Что?

— Шучу. — Фролов и в самом деле пошутил без какой-то тайной цели. Ну может просто хотел слегка сбить пафос. — Вопросы мы будем обсуждать серьезные, промышленный шпионаж никто не отменял.

— Ха, у нас в России промышленный шпионаж⁈ Всё, что могли, уже зашпиониздили в полный рост и на Запад переслали. Хотя я сомневаюсь, что у нас хоть какая-то отрасль не отстала от НИХ лет на десять как минимум.

— Ракеты, космос, — бросился защищать Россию Фролов, — тут мы вроде не совсем отсталые.

— Ну да, космос и ракетные технологии КГБ не даст разворовать. Но где мы с тобой, и где ракеты. Мы же на «ты»?

— Давай на «ты». А насчет ракет — есть же ядерные ракетные поезда. Вполне себе железнодорожная тема.

— А мы с тобой каким боком к ней, Пётр? Я серьёзно, а ты в шутку всё превращаешь.

— Если серьёзно, то давай официанта отпустим, чего он тут уши стоит греет.

— Он ждет, когда мы заказ сделаем.

— Во! А я о чём! Делаем заказ, а потом продолжаем серьезный разговор серьезных людей на серьёзные темы.

Фролов опять чуть не превратил беседу в балаган. Но опомнился и стал на самом деле серьёзным. Тем более, что круг интересов Константина был вполне очерчен им, и касался он вполне земных вещей, в которых Фролов как раз хорошо разбирался.

— Значит так, для оформления вагонов тебе нужно собрать пакет документов. Акты технического осмотра, акты натурной сверки…

— Это что такое?

— Это такая бумажка, подтверждающая, что представитель МПС, причем квалифицированный вагонник, на самом деле видел твой вагон, лазил вокруг него и гарантирует, что вагон тот самый, а не подделка.

— А что, вагоны тоже подделывают? — В ответ Фролов только хмыкнул в нос, вспомнив свой опыт на Чермете. — Понятно, Пётр, что еще?

— Да много всего на самом деле. Ты так на слух не запомнишь.

— А я записывать буду! — И коллега в самом деле полез в портфель за ежедневником и авторучкой.

— Пиши: Фролов за спасибо работать в ваших интересах не готов. За еду тоже. Успеваешь?

Константин, начавший записывать замер на середине фразы. До него дошёл её смысл.

— Ты же обещал…

— Что?

— Поговорить.

— А мы что делаем? Мы как раз разговариваем. Вон, в театре актеры тоже разговаривают. За кулисами просто так, на сцене за гонорар. Я тоже хочу гонорар.

— Блин, так бы сразу и сказал. Чего комедию ломать то?

— Тогда за сотрудничество, вон уже салаты несут! — Фролов показал поднятым бокалом с вином на приближающегося официанта. — А комедия, потому как поданная в ироничной форме информация проще доходит. Наверное.

И они выпили за сотрудничество. А потом приглашающая сторона предложила сто долларов США за часовую лекцию на тему «Как тут всё устроено». И Фролов согласился, ему импонировало, что Константин принял условия игры, и вообще оказался довольно продвинутым в части современных реалий человеком. Можно даже сказать, устремленным в завтра. В то светлое время, когда будет просто бизнес, а не понты, знакомства и наезды сильных на слабых. Когда никому не придет в голову отжать чужое дело по той причине, что оно из состояния проблем роста вышло на этап стабильной прибыльности. Пётр даже не стал говорить, что, по его прогнозам, такое время наступит не завтра, а примерно никогда.

— Погоди, вот ты всё обсказал вроде подробно. Как и кем составляются акты, куда с ними идти, кем подписывать заявку на приписку. А эти самые «кто», они подпишутся?

— Нет конечно! Им это зачем надо?

— А как тогда быть? У вас как этот вопрос решается?

— Да как везде. Заносом согласованной суммы, исчисляемой из неофициальной ставки за один вагон. Тут как всё работает: много дашь — или напугаешь, или разбалуешь человека. Мало дашь: обидишь и будешь послан.

— И что мне делать?

— Напрягать административный ресурс. Есть у вас в компании старшаки, которые с железнодорожным начальством вась-вась?

— Нету. Мои акционеры деверсифицируют бизнес. Если ты не знаешь, что это означает…

— Знаю, не переживай. Яйца по разным штанинам раскладывают. Ну что, тогда всё грустно у вас на данный момент.

— А у вас кто с боссами в дороге знается?

— У нас я для этого есть.

— Можешь организовать знакомство?

— Не могу. Сам прикинь — знаю тебя чуть больше часа, и такой иду знакомить как своего закадычного друга, пяткой в грудь себя стучу и обещаю, что ты надежный пацан. Дурак я или враг себе? Ты накосячишь, а предъявы потом ко мне пойдут.

— Да не, я что, совсем идиот?

— А я знаю? Вдруг идиот?

— Так нафига тогда была вся эта лекция, если мы не сможем по твоей схему работать? Или… А через тебя можно?

— Через меня можно. Но только по полной предоплате. С моей комиссией. Я заношу бумажки, мне их подписывают, я передаю документы вам.

— И ты тогда скажешь, кому и сколько?

— Снова нет. Это уже будет клеветой на уважаемых людей, если я скажу, что кто-то по сколько-то берет. Нет категорически. Я оглашу свой ценник, не озвучивая процентик. И даже не скажу, куда и к кому пойду. Андестенде? Ферштейн? — Фролов сбился на иностранную речь, немного волнуясь в душе. Схема вырисовывалась красивая, вернее благодатная, не хотелось спугнуть клиента. Очень не хотелось.

— Да понятно, Пётр, я секу. Логично излагаешь. На твоём месте любой умный человек поступил бы также. Сам понимаешь, такой вопрос решать не мне, я его озвучу перед своим руководством. Ты только скажи, о каких деньгах идет речь.

— Семьдесят баксов за вагон. Сколько-то моих за посредничество, остальное за решение вопроса наверх.

— Мдя, дороговато получается. А гарантии?

— Гарантия я сам. Прокачу вашу фирму — будете меня трясти и с меня же спрашивать. И стрелки переводить не буду ни на кого. А насчет дорого, походи по рынку, поторгуйся. Ты теперь понимаешь, как работает механизм, поищи другие точки смазки. Я вот несколько вариантов перепробовал, пока к этому пришёл. Знаешь, что такое принцип одного окна?

— Нет.

— Новейший метод обслуживания, когда клиент не ходит по инстанциям, а все вопросы решает у одного окошка. И все траблы ему закрывает один персонаж.

— Траблы — это что?

— Это проблемы по-английски.

— Спасибо, нам и на русском языке проблем хватает, чтоб еще английские разруливать. Но принцип одного окна мне нравится, жалко, в официальном бизнесе такого никогда не будет. Твою фамилию в разговоре с моим генеральным можно озвучивать?

— Нет, конечно. Но ты всё равно её назовёшь. И если твой генеральный сунется у моего начальства выяснять что-то, то ценник для вас повысится. Если вы через меня работать решите.

— То есть не боишься?

— Опасаюсь. Вроде нормально наладил процессы у себя, неохота пока на другое место срываться.

— Пока?

— Практика показывает, что больше пяти лет на одном месте работать надоедает.

— А ты пробовал?

— Было дело. Вроде уже всё с закрытыми глазами делать можешь, везде всё понятно, а скучно, задор пропадает.

— Даже за деньги?

— Ну, когда деньги платят, то еще туда-сюда. Только они и спасают организм от резких телодвижений. И то не всегда.

Что-то Фролов расфилософствовался перед малознакомым человеком. Не то чтобы не к месту, но раскрылся. Так могло показаться, и он хотел именно этого, создать впечатление полностью открытого человека. В сочетании с его простодушным лицом это давало хороший эффект. Ему доверяли, а он старался не подводить, уж тем более не «кидать». Так это было, или он сам себе придумал эту сверхспособность, но беседа завершилась на позитиве. И дело было даже не в той сотке баксов, которую он не постеснялся забрать после ужина, а в планах дальнейшего выгодного сотрудничества. Скорее всего, взаимовыгодного.