Офис

Глава 3 Управление

Ну здравствуй, Москва! Город услышал приветствие Фролова, но не то что бы вздрогнул, он даже не почесался. Или сделал это незаметно, как принято у культурных городов. Сомневаетесь? Думаете, один Ленинград умеет незаметно чесаться, потому как он культурная столица? Не знаю, Москва сейчас выглядит очень некультурной столицей России, это факт. Смотрю глазами Петра и офигеваю от суеты, обилия мусора, неустроенности. А еще семечки кругом, в революцию без семечек никак. И плевать, что революция бескровная и без лозунгов. Успел же товарищ Романов крикнуть: «Вся власть Советам!» Крикнул и побежал занимать новое кресло, пока оно было свободно — кресло президента Российской Федерации. Вот эта пробежка и стала отмашкой к началу революционных процессов в обществе. Самое смешное: из одного кресла он выпрыгнул товарищем, а в другое сел уже господином. И вся его свита — тоже господа. И те, кто при какой-никакой должности, и они господа. И кооператоры, и вылезшие из-под печки цеховики. Одни носители погон остались товарищами. Даже генералы армии, КГБ и МВД — они товарищи друг дружке. Формально всяким рядовым и летёхам они тоже товарищи, но сильно формально.

Здание Управления Московской железной дороги находится неподалёку от Комсомольской площади, той самой, которая «Три вокзала». Солидное такое зданьице начала века, а над ним возвышается новенькая высотка — Главный Вычислительный Центр дороги. Красотень на взгляд современника. Но в голове Фролова сидит вредоносное программное обеспечение, шепчущее: «То ли еще будет!» Мол, через двадцать лет тут такого наворотят, небу станет страшно. И больно от втыкающихся в него небоскребов. Так на то и небоскрёбы, чтоб пузо облакам корябать.

В помпезный вестибюль помпезного здания Пётр прошёл легко и непринужденно, чай ходил здесь много раз, всё тут знакомо. Один раз даже чуть самого начальника Дороги, тогда еще товарища, Паристого (ныне господина) не прибил нечаянно. Когда тащил на показ новое устройство, разработанное и обкатанное на Сортировке. А нефиг было большому человеку выскакивать из-за угла прямо на героя моей книги! Ежели ты самый главный, то и ходи степенно, а впереди себя пусти свору, то есть свиту.

Кто-то начнет спрашивать, как в такую солидную организацию сегодня пустили по сути человека с улицы? Как-как, обычно, то есть по удостоверению. Был такой момент в работе Фролова на Сортировке, когда один начальник станции уже ушел, а следующий еще не был назначен. По слабости здоровья очередного главного инженера руководство Отделения поскрипело зубами, помычало, но поставило исполнять обязанности начальника Петра. Так-то он их обычно и исполнял чуть не половину года, но тут этот процесс еще и официально оформили. Удостоверение? Пётр набрел на целую пачку чистых МПСовских красный книжечек и на всякий случай оформил пару. Себе и супруге своей. А чтоб не сгорели раньше времени, то дату ставить не стал. Как в воду глядел. Если Лене удостоверение ни разу пока не пригодилось, то он прямо сейчас пустил его в ход, пройдя в святая святых Московской Дороги по поддельному документу. И не испытал ни стыда, ни мук совести.

План был прост как семь копеек одной купюрой: прийти в Службу Перевозок к своим бывшим коллегам и немного бывшему начальству с целью поискать работу. Нет, даже мысли такой не было, чтоб устроиться в Управление: таким отщепенцам тут не рады. А главное, не рады хлебнувшим свободы чистого бизнеса людям. Им в Управлении дороги делать нечего. И вообще в системе МПС, где дурдом типа армейского, только строем не ходят. Короче, не рады тут возвращенцем с той стороны баррикад. Отношения между предприятиями системы МПС и фирмами-клиентами очень быстро превратились в подобие «холодной войны». Теперь никто не делал «одно большое общее дело» на благо страны, теперь каждый решал свои задачи, и все участники перевозочного процесса общались чуть не на ножах, но точно с адвокатами. При этом одни вынуждены были подкупать других, а другие как-бы вынуждали себя коррумпировать. Иногда. Или часто. Если многомиллионному штрафу есть альтернатива — многотысячная взятка, то выбор бизнеса будет однозначен.

Дойти до «своей» Службы не получилось — по пути Фролов был перехвачен. Не службой безопасности, а старым знакомым начальником отдела ГВЦ.

— О, Фролов, какими судьбами⁈ Говорили, ты уволился. Наврали?

— Здорово, Сергей! Всё верно, уже полтора года как ушел от вас.

— От нас. Вот прямо перебежчиком заделался? А здесь чего, по работе?

— Э-э-эм, по работе. Но в другом плане. Короче, с нового места работы я уже тоже слинял.

— Чего так? Не платят? — ГВЦшник проявил неподдельное сочувствие.

— Характерами не сошелся с коллегами. Я чего приехал: может, подскажешь за какого клиента, которому нужен грамотный опытный бывший движенец из системы МПС?

— Грамотный и опытный, это ты, как я понимаю. Можно подумать, но тогда с тебя правда.

— Ты про что?

— Помнишь ту историю с натурками? Скажешь, что там на самом деле вышло?

Да, история приключилась весёлая в его бытность заместителем начальника станции. Вернее, таковой она стала усилиями Фролова. Все поезда формируются на сортировочных станциях в соответствии с планом. План формирования — такой же непреложный закон для работников Сортировки, как… Да закон и точка! Каждый вагон должен уйти в том направлении, какое предписано. Тогда он попадет по кратчайшему маршруту в кратчайшее время. Или не по кратчайшему, но попадёт с гарантией, за это с отправителя деньги взяли авансом, так что да. Если случится такая фигня, что вагон попал не в тот поезд, то прямо беда! Беда для маневрового диспетчера, для техконторы, для начальника станции. А самому вагону ничего не будет, его вернут или перешлют, он попадет по своему адресу, просто чуть попозже. С планом формирования разобрались.

Что такое натурка? Натурный лист поезда — это практически как паспорт для человека с той разницей, что поезд долго не живёт. В натурке записаны номера всех вагонов, коды их груза, кода станций назначения, особые условия пропуска. Читая эту длинную портянку, грамотный железнодорожник знает всё о каждом вагоне. С конца восьмидесятых в процесс формирования поездов начали интегрировать ЭВМ, и даже появились информационные сети, обменивающиеся информацией о вагонах и поездах. А ГВЦ контролировал план формирования, присматривая, чтоб железнодорожники не безобразничали.

Вот и в тот раз одна из смен Сортировки не только накосячила, но и была схвачена за руку. К тому моменту Фролов уже окончательно задолбался отбиваться от выговоров и разборов, его война с Отделением дороги перешла в затяжное окопное стояние по всем фронтам. А вот вам вызов на разбор в Москву по такому «тяжелому» залёту: руководимая им станция (начальник как обычно не причём) поставила в поезд не тот вагон. Один. Вполне себе повод вызвать виновного на ковёр в Москву, проводить совещание с разбором ситуации. И пофиг, что денег на разбор будет потрачено больше, чем прокатал злополучный вагон.

На разбор Фролов приехал с честными глазами и поднятым из архива натурным листом. А на листе напротив номера несчастного вагончика черным по желтовато-серому был напечатан правильный код, позволяющий поставить вагон именно в этот поезд. То есть данные в Москве и на Сортировке разнились. Начальник отдела ГВЦ не смог объяснить такой сбой, начальник Службы перевозок не смог найти виновного, Фролов смог уехать из Управления Дороги без очередного взыскания.

— Ту историю с натуркой? Помню.

— Фролов, скажешь, что тогда произошло на самом деле, я тебе помогу с поиском работы. Уже три года не могу себе места найти — как так могло получиться? Фигня же!

— Короче, дело было так. Я «поднял» нужную натурку и напечатал на «Роботроне» в текстовом редакторе почти такую же, но с правками. Принтер тот же, шрифт тот же, никто бы не смог различить подделку.

— И всё⁈ Да ты вообще! Да ты охренел, Фролов! Мне даже в голову не могло прийти, что кто-то сможет такое сотворить! Ты нас всех обманул!

— Ну да. Дело прошлое. Поможешь?

— Пошёл ты знаешь куда! Я с тобой теперь разговаривать вообще не стану! Мы тогда сколько кода перелопатили, пока искали сбой!

— Да ладно врать-то! Код вы лопатили… Кем? Сисадминами?

Но говорил он в спину уходящему бывшему товарищу и коллеге. Вот и думай в другой раз, стоит ли говорить правду. Даже, когда просят. Особенно, когда настаивают. Не надо настаивать на правде, вкус не порадует. Лучше настаивать на лимонных корочках и корице.

А куда Фролов шел? Правильно — в Службу перевозок. Маршрут был успешно пройден, а сам Фролов попал на чай. Его бывшие коллеги решили почаёвничать. И самое бы время Перту предложить к чаю Тульский пряник, но увы, его мозгов для такого не хватило, он совершенно тупо припёрся с пустыми руками.

Командовал процессом высокий нелепый мужчина большого роста, с большими габаритами, но при этом не грозный, не толстый, не солидный какой-то. Может, в этом были виноваты большие губы и большие уши? Не уверены, но что есть — Зина практически не имел харизмы. Даже его прозвище на этот момент как бы намекало.

— Зинин, здорово! Ты уже тут? В смысле, ты тут прописался? — Фролов не верил в свою удачу, он вообще не считал встречу конкретно этого своего хорошего знакомого удачей.

— Да, я тут! Прикинь! Меня из ревизоров Отделения повысили до Дорожных. Я сейчас большое начальство! А еще прикинь — Шпальников тоже в Управлении теперь!

Получается, целая плеяда молодых ревизоров перебралась из Тулы в Москву. Причём, конкретно тот пацан, у которого погоняло Шпальников, паровозился каким-то родственником так аккуратно, что имя его покровителя было не на слуху. Умеют же некоторые! Зину тоже тянули, но неаккуратно.

— Чего встал на пороге, чай будешь?

— Нет, парни. — Фролов оглядел знакомые лица ревизоров, — я к вам за помощью. Нет ли у кого на примете приличной коммерческой фирмы с собственными вагонами, кому нужен крутой спец-железнодорожник?

— Чего, ушел с Чермета? — Показал знание ситуации один из ревизоров.

Ревизор в Службе перевозок есть существо диалектическое, весь состоящий из противоположностей. Человек, отвечающий за безопасность на вверенном участке дороги, имеет для её обеспечения всего два инструмента: проверки и наказания. Без пряников в кармане. То есть приехал, побродил по станции, покопался в документах, нашел недочёты и наказал. А если не нашёл? Значит плохо искал. А если нашел сильно много? Значит плохо организовал систему обеспечения этой самой безопасности. Так что ходят герои по краю, рискуют собой и проверяемыми, никто их не любит, а некоторые еще и не кормят. Это после той идеи Фролова, когда он предложил не развлекать проверяющих.

— Смотрите, люди, до чего скатился типчик! Ходит по Управлению и ищет себе работодателей по ту сторону баррикады. Словно мы тут эти… — Ревизор поискал нужное слово, — словно мы всеведущие.

— А мы не такие?

— Такие, чего уж там. Не переживай, Петро, чего-нибудь придумаем. А что перебежчиком назвал — я бы и сам ушёл куда, если бы позвали. Как позовут, сбегу нахрен и думать не буду. Задолбали! — В переводе на цензурный язык высказывание одного из участников чаепития звучало примерно так.

— Кстати, есть одна контора. Я ничего не слышал и вам не скажу, но говорят, — и мужчина прикрыл рот ладонью, — она принадлежит Самому.

— Паристому?

— Дурак что ли! Говорю же — Самому.

— Да ладно! С другой стороны, все хотят заработать. Министр тоже человек. Может, и не врут. Я тоже что-то такое слышал.

— И чего? — Пётр навострил уши. — Есть наводка?

— Лучше. Есть телефончик директора по кадрам.

— Это как? Директор по кадрам, фигня же. Начальник отдела кадров, может быть? — Вклинился Зина.

— У нас теперь всё может быть. Давай телефончик. На тебя ссылаться можно? — Сразу сделал стойку Петр. Как та борзая на охоте.

— Не можно, а нужно. Если покажешь себя нормально, то и мне в плюс.

— Иваныч, а нам чего не сказал за эту работу?

— Там организатор нужен, а не проверяющий. У тебя сколько стажа на управленческой работе?

— Нисколько, — поник Зина.

— Вот. А у тебя, Фролов?

— Почти восемь лет. И подчинённых больше двух сотен было. Я уже благодарен за подгон, если прорвусь, с меня простава на всех.

— Обещающих много было… — Вожделенная бумажка тем временем оказалась в руке Фролова.

— Я врать не приучен. Если только по работе. Ревизорам. А так — неее.

— Чего, уже бежать собрался?

— Ага. Позвоню, договорюсь на встречу. А то вдруг прямо сегодня можно будет подъехать.

— Скорострел какой! Может, вообще не захотят общаться с тобой. Отсюда звони, если нас не стесняешься.

— Спасибо, мужчины! Тогда прямо от вас и позвоню. Ничего ж секретного.

В небольшом, но отделанном по последнему слову зарубежного офисного стиля, кабинете за столом сидел импозантный мужчина средних лет и смотрел на телефон. Был он одет в элегантный костюм и аккуратную чёрную бородку. Чернота её на фоне обильной седины в волосах наводила на мысль, что бес в ребро еще не тычет. Или владелец бородки её подкрашивает. Навороченный импортный телефон не просто звонил, а еще и показывал номер звонившего. Вернее, принадлежность аппарата к ведомственной, а конкретно — железнодорожной АТС. Разговаривать с Дорогой не хотелось, на данный момент были неулаженные вопросы. Но бывший офицер взял себя в руки и смело снял трубку со своего места.

— Иванов.

— Здравствуйте! Моя фамилия Фролов, я звоню по рекомендации Петрова по поводу имеющейся у вас вакансии.

Собеседник на той стороне докладывал чётко, по-военному, без соплей и повторов. Хозяину кабинета понравился такой стиль ведения разговора, он сам еще не осознал, что уже принял решение пообщаться с соискателем вакансии очно. И вообще, ему нравилось новомодное слово «вакансия». И то, что этот Фролов тоже знает такое слово, было ему в плюс.

— У меня есть «окошко» сегодня в шестнадцать ноль-ноль, готовы приехать на собеседование?

— Так точно! — Ответ прямо музыкой зазвучал в левом ухе директора по персоналу. Побольше бы таких подчинённых!

— Тогда записывайте адрес. Имя-отчество? Пропуск будет ждать на КПП.

Господин Иванов положил трубку на место, не желая дальше тянуть разговор. Всё важное уже было сказано, а все эти «До встречи» не несут смысловой нагрузки. И так понятно, что имярек приедет на встречу, он ищет работу.

— Всё нормалёк, парни! Меня прямо сегодня зовут на собеседование. — В голосе Петра читался сдержанный оптимизм и понимание, что еще ничего не решено. Но и отказа пока нет.

— Вот молодец! Чётко поговорил, чётко напросился. Потом расскажешь, как прошло. А лучше, приедешь и набулькаешь.

— Спасибо всем вам, коллеги.

— Какие мы тебе коллеги теперь!

— Нормальные. По одной колее ездим, тысяча пятьсот двадцать миллиметров объединяют нас. Правила технической эксплуатации для всех писаны.

— Ну если так, то да, коллеги. Беги, Фролов, вцепись зубами в Москву. Будешь как мы — москвичом. А пока ты даже не «Запорожец».

«Это я удачно зашёл!» — всплыла в голове знаменитая фраза из комедии Гайдая. Что-то подсказывало Фролову, что комедия та будет популярна и в будущем. Во всяком случае он «помнил», что в Интернете этот фильм имел высокий рейтинг. Это сейчас Интернет — межвузовская информационная сеть в США, а потом она станет всемирной информационной помойкой. И штрафовать не будут тех, кто сваливает туда любой, даже самый токсичный мусор. Хотя жизнь уже продемонстрировала, что кое-что может произойти не так, как в его «базе данных». Вона, Ельцина прокатили на всенародных выборах президента России. Соответственно, Черномырдин не украсит русскую речь своими бессмертными афоризмами. Хотя он может и тут всплыть, такой умище ничем не прикроешь.

Время до назначенной встречи есть, можно пока… Что можно? Покушать нужно, ехать тут всего полчаса — нужное ему учреждение находится тоже в центре. Даже пешком можно дойти, но нет такой нужды. Пробок нет, и долго еще не будет. Наверное. Так что сначала перекусить. Но точно не здесь, не между вокзалами, где общепит ориентирован на людей с лужёными желудками или тех, кто одни раз в жизни ворвался в Москву, а потом долго еще в ней не покажется. А значит, не будет высказывать претензии за качество съеденного. По пути к метро пришлось идти мимо длинных шеренг «купи-продай», расположившихся по обеим сторонам тротуара. Причем те, которые стояли с табличками «продай» были упакованы явно дороже тех, которые «купи». А нет, среди продавцов тоже попадаются сытенькие и благополучные. Фролову прямо хотелось схватить за рукав вон того «продай» и подвести его носом к этому «купи». Чего они стоят в паре шагов друг от дружки не видят. Вон у того баксы ан продажу, а этот жаждет их купить — парни, скооперируйтесь. А не, не хотят они кооперироваться, хотят найти лоха и выжать его. Каждый своего.

«А вот здесь надо голову в плечи втянуть» — напомнил себе Пётр. По пути в Управление он задумался и снёс головой фонарь, нависающий над передвижной коляской с фастфудом. Фролов посмотрел на киоск — фонаря на нём уже не было. «Видимо я совсем фатально его сбил» — почесал голову мужчина. И что характерно — боли тогда он не почувствовал, сильно был задумчив. А еще вопрос — стояли ли по сторонам все эти люди, когда он шел в Управление? Когда носорог бывает задумчив — это проблема не носорога, а окружающих. «К счастью, в этот раз пострадал один фонарь, а вообще, в Москве нельзя глубоко задумываться и ловить ворон — чревато!» — решил для себя Фролов. И тут я с ним согласен, времена нынче стрёмные, подкрадутся шакалы, и ни рог, ни «Зигзауэр» не помогут. Особенно на людной улице, особенно от шакалов в серой форме.