Огниво

Глава 17 Великий долг

Пока лошадь шла по болотам, бескрайним цветущим полям, дубравам и молодому сосняку, Даша ласково трепала её по холке. «И ведь ничуть не испугалась. Сразу “Здравствуй, Куда-Надо, я Даша. Приятно познакомиться”. Необычная девочка, – подумал Ваня. – Такая и правда могла во дворце вырасти. Милая, добрая, манерам обучена да и наряд непростой...»

– Вань, а ты серьги маме показывал? Ваня уже и забыл про своё обещание. Столько всего случилось после того, как он Дашу в трактире оставил.

– Показывал... – соврал он. – Говорю: «Настасья Ивановна, ну вот же серёжки, вы их дочке своей подарили. Даше. Помните?» А она молчит. Заколдована наглухо!

Даша как будто ожидала такого ответа, совсем не расстроилась, только заговорила серьёзнее:

– А Лиходей её точно расколдует, если мы ему чернила и перо добудем?

– Точно! Он любое желание мне пообещал.

Даша молчала некоторое время, а потом опять спросила:

– Вань, а ты не обиделся? Из-за того, что я тебе про поварят рассказала? Что думали они, будто ты меня бросил. Не надо было говорить...

– У меня он тоже подозрение вызывает, – встрянула в разговор Куда-Надо. – Может, и правда, форму слямзил и теперь выдаёт себя за солдата.

– Лошадка! – рассердилась Даша.

– А чего, лошадка, – принялась бухтеть та. – Может, и убил кого... Поди разберись.

– В общем так, – Ваня дёрнул поводья и поспешил сменить тему. – Путь у нас с вами неблизкий. Сейчас по дороге деревня моя будет, Гагарка. Остановимся, переночуем. Да и дядьку Семёна навещу. Вы не против?

Даша согласилась, а лошадь вместо ответа монетоприёмник открыла.

– Понял я, понял... – проворчал Ваня и отдал ей последний рубль.

Солнце рыбкой ныряло за горизонт. Не горели больше верхушки ёлок, не пели птицы. Весь мир засыпал, накапливая силы на новый день, а Куда-Надо всё шла и шла:

– Тьфу ты... Ничего не видно! Там, Иван, кнопка у меня под левым ухом. Нажми, будь другом.

– Другое дело! – обрадовался Ваня. – А то мошенник, убийца...

Он нажал на кнопку, и глаза механической лошади начали светиться, как фонари.

– Приехали, – оповестила наездников Куда-Надо. – Гагарка.

Ваня с Дашей спешились и подошли к колокольне. Потемнела та от времени, кое-где штукатурка осыпалась, камень выкрошился. Но величественного вида колокольня всё равно не утратила. Взглянешь – и на душе трепет.

– Дядька мой, добрейшей души человек. Встретит с огоньком. – Слова-то Ваня произносил, приглашая гостей, а у самого ноги застыли, и шагу сделать не мог. Что-то давило в груди, распирало. И тесно Ване в собственном теле стало, хотелось выпрыгнуть, убежать, спрятаться.

Лошадь перекинула голову через плетень и заглянула во двор. Рядом в ту же секунду разбился глиняный горшок.

– Изыди, чудище! – крикнул дядька Семён и направил на лошадь ружьё.

– Зря вы так, отец, – ответила ему Куда-Надо. – Я обычная лошадь, просто магической породы.

– А-а-а-а! – крикнул дядька Семён. – Говорящая!

Тут уж Ваня мигом в себя пришёл.

– Дядь Семён, опусти ружьё! Смотри, ребёнка запугал.

– Не запугал, – Даша потянул Ваню за рукав. – Честно.

Ваня выглянул из-за плетня, чтобы дядька Семён его разглядел.

– Ванюша, ты что ли? – тот опустил ружьё и побежал отворять калитку.

Рад был дядька Семён Ваню видеть, позвал в дом, чаем с баранками угостил. Лошадка решила остаться на улице. Ей ни еды, ни воды не нужно – подзарядка деньгами, а они пока есть.

Даша сидела со взрослыми, чаёвничала, но быстро устала, и дядька Семён устроил ей на сундуке постель.

Колыхался огонёк свечи, рисуя на стенах тени и выплясывая лентами на округлых боках самовара. Ваня зачерпнул воду из корыта и принялся умываться, поглядывая в жестяной поднос, висевший напротив. Ваня не смог себя узнать: волосы вроде такие же светлые, глаза зелёные, родинка над губой, а всё не то... Точно чужой с подноса на Ваню глядел и хотел что-то сказать да не мог. Ваня прислушался, ждал, авось, отражение и вправду заговорит, но всё так же стояла тихая глубокая ночь.

– Как дом заколотили, так и живу, где работаю, – прошептал дядька Семён, чтобы Дашу не разбудить.

– Я чего задержался-то... – начал Ваня. – По военной линии пошёл. Как Фома.

Дядька Семён с нежностью посмотрел на племянника.

– Разгильдяем был, а стал вон какой! Молодец, Ванюша.

– Пушки чищу, за ядрами бегаю, – добавил Ваня. – Тяжёлая работа, но я справляюсь.

– Артиллерий – бог войны, – кивнул дядька Семён. – В сражениях-то удалось побывать?

– В этой... Как её? – Ваня нахмурил лоб, делая вид, что пытается вспомнить. – Грюнвальдской битве.

– Вот те раз! – удивился дядька Семён, прихлёбывая чай. – Мы в ней вроде не участвовали...

– А-а-а... Значит, другая, название просто похоже. – Ваня бросил взгляд на Дашу. – Понимаешь, дядь, царь мне поручение дал. Путешествие опасное. А куда я её дену? Отец у неё погиб, мать разума лишилась. Считай, сирота.

Дядька Семён бережно поправил Даше одеяло, чтобы не потревожить.

– Пригляжу, Ванюша. Ты только возвращайся скорее. Да фамилию не посрами в странствиях своих. Царёво поручение – великий долг.

– Спасибо, дядь Семён. Я покемарю часик и в путь. – Ваня устроился на полу, накрылся солдатским кителем и зажмурился изо всех сил. Скорей бы уснуть и проснуться. Скорей бы подальше от Гагарки. Скорей бы в груди перестало болеть...